Альбатросы

      Тони наверняка не был фанатом праздников. То есть, вообще любых, судя по пропущенным Дню Благодарения и Рождеству, которые он провёл на работе. Питеру было всё ещё стыдно перед Мэй, а тогда, сидя за столом вместе с ней и Хэппи, ему было ещё хуже. Особенно после того, как Хэппи сказал, что в праздники СтаркИн абсолютно пуста.              — Ему есть с кем праздновать, — отмахнулся Хэппи, накладывая себе салат в тарелку, и Питер только скованно кивнул, — Не принимай близко к сердцу, малец.              Но Тони сказал ему, что у него были важные дела по работе, и Питер не смел сомневаться в его словах. Потому что если бы Питер позволил себе хоть на секунду усомниться, он точно вспомнил бы десяток других подозрительных эпизодов, которые он собственноручно утопил в памяти. А Питер не хотел разочаровываться в своей истории любви.              — С чего бы сам Тони Старк решил почтить нас своим присутствием? — проворчала Мэй, глядя на Питера, словно пытаясь прочесть его мысли, — Мы ему не ровня.              — Он обещал, — пробормотал Питер неловко, — что придёт. Но он просто… не успевает, я думаю.              Мэй тяжело вздохнула, скрыв жалость за бокалом вина, но Питер всё равно разглядел ту. Он не хотел казаться жалким.              — Неважно, — Питер кивнул сам себе, — в любом случае, я очень благодарен ему, даже если его здесь нет, за возможности, которые он мне предоставил, — бодро заявил он, широко улыбнувшись, — и спасибо Мэй за чудесный вечер. Мистер Старк многое упустил.              Мэй посмотрела на него пристально, угрюмо, но всё так же любяще, как и всегда, и опустила свою ладонь на его руку, нежно сжав.              — Да, — согласилась Мэй, — многое.              Тони так же обещал прийти на Рождество, но уже в шесть вечера летел в срочном порядке в Калифорнию на личном самолёте. Из-за бизнеса. Не уточнил, по какой именно причине, но Питер вряд ли бы понял в любом случае.              — Я не помню, чтобы обещал приехать, — сказал Тони, и Питер задушил возмущение в зародыше. На фоне был слышен голос пилота, советующего пристегнуться. Тони правда был занят, — малыш, позвоню позже, — наверное, он на самом деле забыл. Или вовсе не обещал.              А Мэй была зла. Она была раздражена, старательно держала себя в руках при Хэппи, пыталась не показывать Питеру, как сильно ей был неприятен Тони, но…              — У него, я думаю, уже есть компания на Рождество, — предположил Хэппи.              — Тогда на кой чёрт обещать Питеру что-то? — огрызнулась моментально Мэй, опасно сжав в руке нож. Запечённая курица в секунду лишилась ножки. Питер стыдливо сполз на стуле чуть вниз, вжав голову в плечи.              Они оба знали, что происходит, и никто не решался заговорить. Мэй видела, что Питер не готов этим делиться, а Питер видел, что Мэй не уверена в своих догадках, что она ждёт подтверждения. Он ясно узнавал в её печальном взгляде горькое разочарование и беспокойство, и понимал, что нескоро сознается. То, что было у них с Тони, не было плохим, но это бы расстроило Мэй, а их разговор бы расстроил и Питера и повлёк бы за собой серьёзные последствия.              Но сегодня всё должно быть по-другому. Сегодня День всех влюблённых, про него Тони точно не мог забыть, потому что Питер не оставил ему возможности. Он взволнованно покачивал ногами, сидя на крыше многоэтажного дома, откуда открывался идеальный вид на его творение, и терпеливо ожидал реакции. Манхэттенский мост никогда не выглядел прекраснее: огромная надпись «Я люблю тебя» из паутины украшала его лучше любых возможных декораций. Не из нетающей паутины Тони, а из его любительской, растворяющейся — Питер всё хорошо продумал.              Примерно через три минуты в твиттере поднялась бешеная шумиха по поводу неизвестной избранницы Человека-Паука, а затем фотографии моста с разных ракурсов разлетелись по сети. Тони позвонил ему только через полчаса, когда Питер успел проверить близлежащие улицы на произвол, помочь девушке отбиться от прилипчивого ухажёра и расстроиться молчащему телефону. Он как раз собирался обратно на базу, как вдруг Карен оповестила о входящем звонке.              — Не знал, что ты такой романтик, — ласково смеялся Тони. Питер не мог видеть его лица, но по голосу было понятно, что подарок ему понравился. Питер ликовал, — Уже видел эти заголовки? «Кто же она, таинственная пассия человека в маске?»              — Видел, — Питер нервно нарезал круги на крыше, не решаясь подойти к сути, — Ну, как тебе?              — Представь себе, сижу я на съёмочной площадке в окружении шести престарелых зануд, как вдруг Пятница скидывает мне ссылку на онлайн-трансляцию репортажа о пылком признании от местного супер-героя. Я в восторге, малыш, я готов плясать от счастья, — Тони звучал действительно радостно, от этого Питер улыбался всё шире, пока ему не начало сводить скулы, — Ну и чем я заслужил такое?              Улыбка сползла с мальчишеского лица сама собой. Он усиленно подбирал слова, но все они будто таяли на языке, и он только раскрывал и закрывал рот. Это всё так нелепо. Теперь.              — Сегодня четырнадцатое, — сказал Питер старательно ровно, — четырнадцатое февраля, Тони.              Повисло молчание. Быть может, Питеру пора уже смириться с тем, что Тони не любит праздники, это не так уж существенно отражалось на их отношениях. Да, Питеру они нравились, да, он хотел отмечать их с Тони, но он не имел права навязывать это тому, всё-таки они любили друг друга и так…              Телефон завибрировал в его руке, оповещая о новом сообщении. Питер торопливо разблокировал экран, взглянув на тот.              — Ты перевёл мне тысячу долларов? — вздохнул он.              — Ага, — довольно подтвердил Тони, — можешь пробежаться с друзьями по магазинам или вроде того? Позвони, если нужно будет добавить…              — День всех влюблённых встречают не так, — сорвался Питер, и его голос задрожал, подводя его, — Нед будет встречать его с Бетти, и Мишель, наверное, тоже найдёт себе кого-то…              — Хорошо, — успокаивающе произнёс Тони, почувствовав надвигающуюся ссору, — что ты хочешь?              — Тебя, — честно ответил он, на что тот рассмеялся, — Хватит издеваться, я серьёзно, Тони! Тебя постоянно нет именно в такие дни, ты вечно занят для меня. Если ты просто не хочешь уделять мне столько внимания, то зачем я переехал на базу, зачем мне…              — Питер, не ной, — взмолился Тони, устало и раздражённо, — тебе не кажется, что я делаю более чем достаточно? Да, мне приходится зарабатывать деньги, чтобы тебя радовать, да, я не могу быть рядом с тобой постоянно, но это то, как работает взрослая жизнь. Я прямо сейчас на работе, меня ждёт режиссёр, а ты хочешь, чтобы я сорвался со съёмок и побежал к тебе?              Питер опешил. Конечно же нет. То есть, Питер был бы рад, он был бы очень рад, если бы Тони так и сделал, но… Они же не в глупой романтической комедии, чтобы совершать дурацкие поступки во имя любви. Питер снова вёл себя глупо, Тони снова был абсолютно прав. Как и все предыдущие разы, когда они конфликтовали, Питер создавал скандал из ничего.              «Почему я такой?» — сокрушался он.              — Мне же не пятнадцать лет, чтобы заморачиваться из-за Валентинова дня. Не надо так сверлить мне мозги этим, ладно?              Он снова был прав. Питер чувствовал себя поверженным, собой же униженным, и это было так неправильно.              — Ладно, — согласился тихо Питер, — прости, это как-то… по-детски.              — Можно понять, — хмыкнул, расслабившись, Тони, — маленький романтик. Проведи хорошо время, пока меня не будет.              — А когда ты…              — Поздно, тут дел невпроворот, — оборвал его Тони, — Вечером покажешь, что прикупил себе в подарок от меня, — со смешком добавил он.              У Питера не было ни малейшего представления о том, что ему делать тысячей долларов и что он должен купить. Он даже подумал отдать все эти деньги в какой-нибудь благотворительный фонд, но это было бы неуважительно по отношению к Тони. Тот выражал любовь, как мог.              — Хорошо, — пробормотал он, сбросив звонок.              Идеальные отношения с геройскими подвигами и безумной романтикой оставались в кино. Там же, в кино, люди прекрасно ладили друг с другом и преодолевали все трудности одним разговором. Во взрослой жизни отношения, как оказалось, были гораздо запутаннее и не такие сладкие. Питер с трудом проглотил вставший в горле ком обиды, слез с карниза и схватил рюкзак, чтобы переодеться.              Питер не стал звонить Мишель, он знал, что она спросит про Тони, и он не горел желанием обсуждать это и потом выслушивать, какой Тони мудак. Рисковал согласиться. Вместо этого он вообще отключил телефон, не желая ни с кем разговаривать.              Он решил начать с магазина компьютерной техники. В любом случае, он давно хотел себе 3D принтер, но не находил повода купить тот. Средств было достаточно, — Тони на каждый пропущенный праздник дарил ему деньги, — а вот времени нет.              Best Buy не был похож ни на один компьютерный магазин, в котором бывал Питер. Это, скорее, напоминало гипермаркет, настолько огромна была его площадь. Там было всё, что только можно было представить — техника новых и старых моделей, вся продукция расположена точно по рядам, в соответствии с брендом. Питер даже нашёл там телефон Hello Kitty. И да, он взял его, конечно же он взял его. Что с того, что он розовый? Это раритет. Нед будет в восторге.              — Подарок для девушки? — раздалось за спиной, и Питер тут же обернулся, удивлённо глядя на старого знакомого. Квентин улыбался, засунув руки глубоко в карманы джинс, вокруг его шеи был обёрнут ярко-красный шарф. Выглядел довольно неплохо, значит, Тони всё же его не уволил, — Я тебя заметил, когда ты мялся у входа, но не был уверен, ты ли это. Удачно зашёл за картриджем… — засмеялся Квентин.              — Ясно, — улыбнулся в ответ Питер, держа в руках розовую коробку с телефоном. Стыдно.              — Собираешься подарить девушке? — терпеливо повторил вопрос Бэк.              — Что? Нет, — Питер прикусил язык. Сказать, что он собирается подарить это самому себе от лица своего парня, было бы и того хуже, — Ну, то есть, да, почти. Вроде того.              — Парню? — усмехнулся тот.              — Ага, — выдохнул облегчённо он, засмеявшись неловко, — у нас это… локальная шутка. Он поймёт. Со стороны выглядит глупо, но он поймёт, — постарался вложить побольше искренности в голос Питер.              У них с Тони вообще были локальные шутки? У них было что-то особенное, общее? Они так давно встречались, через пару месяцев будет их годовщина! У них должно было быть что-то общее.              — Выглядит мило, — пожал плечами Квентин, оглядевшись вокруг, — где твой парень сейчас?              «На своей глупой взрослой работе» — подумал злобно Питер, отвлекаясь от бесплодных попыток вспомнить хотя бы одну «локальную шутку».              — Работает, — ответил он спокойно, избегая прямого зрительного контакта.              — Хочешь попить кофе? — словно и не ждав ответа, предложил Квентин, — Тут рядом есть отличное кафе…              Питер в ступоре уставился на него. Тони был бы в бешенстве. Но Тони сказал ему пойти куда-нибудь с друзьями... Но Тони был бы в бешенстве, потому что никакой Квентин ему не друг!              Питер в глубине души хотел согласиться. Он хотел согласиться, чтобы не сидеть в одиночестве на абсолютно пустой базе в День всех влюблённых, как конченый неудачник. Тем более, это был первый День всех влюблённых, первый за всё время, на который у него есть пара! И он всё равно один.              Но Тони вытрясет из него душу, если Питер скажет «да».              — Я, вообще-то… Я не думаю, что это будет уместно, — потупил взор Питер. Он не должен хотеть куда-то идти с другим парнем, когда у него есть Тони.              — Тогда, может быть, ты будешь пить кофе, а я просто сяду за соседний стол? — невозмутимо спросил Бэк, — Это уместно?              Как бы это было? Они выглядели бы, как идиоты. Это даже вообразить смешно — переговариваться, как два тайных агента, сидя за разными столиками.              — Что? — фыркнул от смеха Питер. Как он себе это представлял?              — Можем даже перекидываться записками на салфетках и шептаться, не глядя? Вспомним старшую школу.              — Мне не надо её вспоминать, — ответил Питер, и Квентин вдруг вскинул удивлённо брови, растерявшись.              — Я думал, тебе… около двадцати? — с надеждой проговорил он.              — Мне семнадцать, — признался Питер, приготовившись прощаться с Бэком.              — И ты уже стажёр Старка? — продолжал вместо этого удивляться Квентин, — Парень, ты поражаешь меня всё больше.              Питеру было лестно. Это приятно, когда тебя наконец считают взрослым, а не унижают по поводу возраста, напоминая о юности. Когда считают равным. Питер сделал глубокий вдох, прикрыв веки, и устало разогнал неутешительные мысли.              — А где это кафе? — решился он, — Не откажусь от латте.              Он ничего плохого не сделает. Он не будет вести себя неподобающе. Он просто… выпьет латте со своим знакомым. Если Тони посчитает это неприемлемым, то в следующий раз он, может быть, уделит Питеру один романтический вечер в году.       

***

      Это того не стоило. Ни безобидная беседа за распитием кофе, ни приятная прогулка после, ни этот дурацкий шарф, который Квентин ему одолжил и который Питер забыл вернуть. Было холодно, на Питере не было даже шапки, а воротник куртки не покрывал его горло, и Квентин просто повёл себя мило.              Это того не стоило.              Питер вернулся домой без принтера, было ещё не совсем поздно, но Тони уже был на базе и, как оказалось, не мог до него дозвониться. Волновался. Конечно же он волновался за Питера, он же любил его.              — Купил себе в подарок, — солгал Питер, когда Тони приблизился вплотную. Тони втянул запах у его шеи носом, разумеется, разобрав терпкий мужской одеколон, который Питер никогда бы для себя не выбрал.              «Убейте меня»              Питер солгал, хотя думал, что готов к ссоре, готов к разбирательствам и скандалу. Поджал хвост и трусливо стоял, глядя снизу вверх на Тони, как на разозлённое божество, в ожидании наказания. Он так облажался. Зачем он только сделал это?              — Красный тебе к лицу, — кивнул вдумчиво Тони, но Питер не смел расслабляться.              Он чувствовал, что что-то грядёт, что-то плохое, опасное, что-то, что сделает ему больно. Тони сделает ему больно? Немыслимо. Невозможно!              — Я ему, — Тони потянул его за шарф к себе, улыбаясь мягко, и заботливо убрал с его вспотевшего лба чёлку, — челюсть сломаю и выбью все зубы. А если начнёшь защищать, — добавил он торопливо, хотя Питер и так не осмеливался заговорить, — у нас с тобой будет серьёзная воспитательная беседа.              Он не имел это в виду. Он не имел это в виду, он не угрожал ему сейчас, изображая недовольного родителя, это же сюр. Это больше похоже на шутку, чем на настоящий диалог.              «Почему меня так трясёт?»              Тони его и пальцем не тронет. Питер не должен пятиться в страхе, он не должен опасаться.              — Я не твой ребёнок, — в оцепенении пробормотал Питер, таращась на него боязливо. Он знал, что Тони никогда бы не обидел его, но почему-то замер, точно кролик перед удавом, не в состоянии двинуться, — ты не можешь проводить со мной… воспитательные беседы.              — И всё-таки, оказывается, ты ребёнок, — цокнул разочарованно Тони, — наивный или же тупой ребёнок, которого легко приманить. Может, ты просто не нагулялся, Питер?              Он не наивный, он не тупой, кому, как ни Тони, знать это! Он не имел права унижать Питера вот так, не имел права подозревать его в ненадёжности. Волна негодования поднялась в душе Питера.              — Не говори так со мной! — возмутился он.              Тони не растерялся, даже мускул на его лице не дрогнул, когда он рявкнул в ответ:              — Не указывай мне, что делать!              Питер гневно вздохнул, поджав неприязненно губы, и, собравшись с духом, сделал шаг назад, на что Тони, схватив шарф крепче, резко потянул его на себя. Питер еле сдержался, чтобы не оттолкнуть его — он мог не рассчитать силу и ранить Тони, а это было последним, чего он желал.              — Так ты наивный или тупой, Питер? — продолжал наседать тот.              — Перестань,— Питер нервно высвободился, оттолкнув руку мужчины, — Ведёшь себя, как типичный тиран.              — Тиран? — расплылся в неприятной улыбке Тони, сузив хитро глаза, — А много ты встречал в своей жизни тиранов, Питер? За свои семнадцать лет.              «Остановись сейчас, — умолял его мысленно Питер, — иначе я просто лопну от злости».              — Мне необязательно встречать их лично, чтобы распознавать, и…              — Чтобы распознавать нужны мозги, — съязвил тот, — Но были бы у тебя мозги, ты бы не ходил на свидания с грёбаным клерком, провоцируя меня. Что с тобой не так?              Тони не собирался его слушать. Он хотел растоптать его, хотел скомкать и бросить тут думать над своим поведением, хотел задавить своей яростью.              — Знаешь, что, — Питер, наконец, вышел из себя, ощетинившись, — с меня хватит. Я знаю, что я виноват, но ты не лучше, ты же… — он глубоко вдохнул, прежде чем выпалить, — Ты вечно попрекаешь меня возрастом, но продолжаешь со мной спать.              Тони неожиданно остыл. Он остекленевшим, недоверчивым взглядом скользнул по Питеру, отойдя, и будто бы усиленно пытался понять услышанное.              — На что ты намекаешь? — Тони явно давал ему шанс отступить. В его глазах блеснул опасный огонёк, желваки заходили по лицу.              — Что не так с тобой? — Питер хотел дать сдачи, — Может, тебе нравится со мной, именно потому что я «тупой ребёнок»? Может… Может ты и правда совратитель.              Питер хотел, чтобы Тони понял, каково это — когда тебя обвиняют ни за что, тем более, близкие люди. Он хотел, чтобы Тони стало так же плохо, как и ему, чтобы он почувствовал себя таким же загнанным в угол.              Тони приблизился к нему порывисто, заставив отшатнуться, и процедил, наклонившись, глядя прямо в глаза:              — Собирай свои шмотки и проваливай, — он больно ткнул его в плечо, туда, куда сполз красный шарф, — хоть к нему, хоть куда, мне плевать. Видеть тебя не хочу.              Он развернулся, направившись к лифту, но Питер на импульсе кинулся следом, схватив его за руку. Это неправильно. Это не может закончиться так — Питер любил Тони, он не хотел рушить всё, он не хотел расставаться.               Это была просто ссора.              — Прости меня, — он не мог справиться со своими эмоциями, рвано дыша, всхлипывая от подступающей истерики. Он так сильно любил Тони, — прости, пожалуйста, мне так жаль, но не надо…              Вот бы и Тони любил его так же сильно.              — Не смей реветь, — оттолкнул его с лёгкостью тот. Питер не решался применять силу, хотя соблазн удерживать Тони в объятиях, пока он не сжалится, был велик, — чтобы к утру тебя здесь не было.              И он скрылся в кабине лифта. Питер расхаживал по коридору, нарезая круги, минут десять, пока не собрался с силами и не вошёл следом. Поднявшись на второй этаж, он вновь не мог понять, что делать. В голове абсолютное ничего, какие-то глупости — что из вещей взять, что не брать, как добираться до дома, что сказать Мэй. Нет. Он не собирался возвращаться в Квинс побитой собакой. Он хотел остаться и помириться, хотел всё исправить.              Это была маленькая ссора. Тони оскорбил его, Питер оскорбил его в ответ, они были квиты, так зачем им расставаться? Питер уже простил Тони те злые слова, так почему Тони не мог?..              «Потому что он не любит меня» — понял Питер, и осознание больно ударило по его расшатанным нервам. Он разрыдался.       

***

      Мэй всегда говорила ему не унижаться. Бен говорил ему не ронять свою честь, несмотря на то, что они вовсе не из знатного рода и совсем не богаты. Они вечно твердили, что достоинство нужно сохранять при любых обстоятельствах, но они не знали его нынешних обстоятельств и, говоря честно, вряд ли бы поняли.              Питер и сам горел жаждой справедливости, он был готов стоять на своём до конца, лишь бы всё было честно, но сейчас, попав в такую спорную ситуацию, он отказывался от своих принципов, он был несправедлив к себе. Он опустил себя ниже некуда.              — Мне так, так жаль, — клялся Питер, боясь приблизиться, руками упираясь в постель у ног Тони. Он сидел у изножья, глядя на Старка умоляюще, пока тот пялился на что-то в своём телефоне, — посмотри на меня, пожалуйста, — плакал Питер несдержанно, осторожно подбираясь теснее, — пожалуйста, пожалуйста, не поступай так со мной. Не поступай так со мной…              Тони молчал, и Питера всё сильнее накрывала паника. Он пытался собраться, пытался себя успокоить, но Тони казался настолько холодным и пустым, что ему становилось страшно.              — Я люблю тебя, — Питер подполз к нему несмело, заискивающе заглядывая мужчине в лицо, и мягко, трепетно поцеловал того в щёку. Тони еле заметно дёрнулся в сторону, продолжая смотреть на экран телефона, — не прогоняй меня, Тони, — это не унизительно, это не унизительно, это не унизительно, ведь это же ради любви, — Я сделаю, что угодно, но не прогоняй меня. Я хочу остаться с тобой, я хочу быть вместе… Ну пожалуйста.              Тони вдруг обратил на него взгляд, и сердце Питера затрепетало, пусть тот и был морозным и колючим. Питер был рад хотя бы вниманию.              — Ты с ним спал? — спросил он равнодушно, глядя на Питера испытывающе.              — Нет, — покачал головой Питер, ликуя — Тони не отдалялся от него совсем, — мы просто пили кофе, а потом немного прогулялись по городу. Честно, клянусь, я бы никогда не стал…              — Я совратил тебя, Пит? — перебил его Тони.              Зачем Питер только сказал это, как он вообще посмел говорить такое! Питер снова покачал головой, на этот раз активнее, и прильнул теснее к нему, сгорая от стыда:              — Нет, и я так сожалею о том, что сказал это, — Тони ничего не ответил, явно в ожидании, — Я не должен был. Я не знаю, почему я… Конечно, конечно ты не совращал меня, — Питер верил в это, Питер правда так считал, — я ведь сам хотел, я согласился на всё, и ты не делал ничего плохого. Я так люблю тебя, это я во всём виноват, если бы я просто вернулся домой… Мне очень-очень жаль, Тони.              Тони только кивнул удовлетворённо, и Питер побоялся, что сейчас он всё равно скажет ему собирать вещи и катиться к чёрту. Это было бы честно. Он имел право ненавидеть Питера, презирать его.              Но вместо этого Тони ласково пригладил его заплаканную щёку, а Питер задохнулся счастливым вздохом, радостно ласкаясь. Тони не прогонял его. Он простил его?              — Никогда не позволяй себе такого в мой адрес, — наставительно произнёс Тони, и Питер согласно закивал, — я требую твоего уважения, мальчик. Понимаешь? — он вдруг опустил ладонь с его щеки на плечо, крепко сжав то. Надавливая. Опуская вниз, — Ты понимаешь, Питер?              Питер снова потерянно кивнул, и Тони, видимо, разглядев в его глазах громкое «нет, не понимаю», второй рукой прикоснулся к его губам. Размыкая те, проникая в его рот большим пальцем. Крайне доходчиво. Питер крупно вздрогнул, но не мог отвести взгляда от спокойного, каменного выражения лица мужчины. Тони требовал уважения и демонстрации этого уважения, и Питер не должен был жаловаться. Не тогда, когда так облажался. Да и на что жаловаться! Они любят друг друга. Питер любит его, нет в этом ничего странного или неприятного. Он должен наслаждаться каждой секундой… этого.              Поэтому Питер послушно склонился над мужским пахом и приспустил его пижамные штаны. Питер не прикасался к нему раньше, не держал его член в руках, и хотя Тони прижимался, тёрся и даже кончал на Питера, это казалось неловким. Питер сжал плоть ладонью, как если бы делал это с собой, старательно уходя мыслями куда-то в другое место. Туда, где у них с Тони нет никаких конфликтов и они прекрасно друг с другом ладят. Там они вместе спасают мир и счастливы в каком-то частном домике вдали от всех. И Питер не чувствует себя униженным.              Он не чувствует себя униженным, потому что они занимаются любовью, и это нормально, когда ты в отношениях. Когда ты в серьёзных отношениях.              Тони вдруг надавил ему на затылок, и Питер еле прикусил язык, чтобы не сказать, что он никогда не делал этого ртом. Тони ведь знал. С кем ещё Питер бы научился…              — Без зубов, — предупредил его Тони.              Это было… странно. Питер бы не хотел пробовать такое снова. Странно не только на вкус, — солоно, вязко, — но и по ощущениям. Тяжело, заполняюще, удушающе. Питеру сложно было дышать, и по мере того, как глубоко член проталкивался, это становилось лишь сложнее.              — Вот мы и нашли твоему рту лучшее применение, правда, детка? — застонал Тони, толкаясь бёдрами навстречу, загоняя ещё глубже. Питер давился, пытался отстраниться, но не в полную силу, чтобы не навредить случайно Тони. А тот его не отпускал, пока Питер не успокоился.              «Это не унизительно, если это любовь» — напомнил себе Питер.              Как только ему дали немного свободы, он отстранился и глубоко вдохнул, весь мокрый, перепачканный в слюне и смазке. Питер почему-то хотел рыдать, сам себя не понимая. Хотел обнять себя за плечи, забиться в угол и зареветь, непонятно почему. Горло саднило, челюсть устала, и его тошнило от происходящего, хотя он был рад радовать Тони. Ему казалось, после ссоры они должны были помириться, лечь вместе в постель и заснуть в обнимку. Ему бы это понравилось.              Тони откинулся чуть назад, перехватив телефон поудобнее, и через мгновение Питера уже слепила вспышка.              — Возьми в рот головку, — ласково попросил тот, и Питер не смог не послушаться. Тони звучал так влюблённо, когда был возбуждён. К тому же, это было не так трудно и неприятно, как попытки пробить ему глотку, — такой хороший мальчик, — похвалил Тони приторно, и Питер, воодушевлённый нежностью, принялся активнее обсасывать кончик, поглаживая языком шов снизу, — на своём истинном месте. Ведь это же твоё место, подо мной, Питер?              «Перестань»              — Это всё, на что ты годишься.              Питер старательно игнорировал свои чувства. Он не хотел быть жалким и сломленным, не хотел ощущать вину перед самим собой за то, что сейчас делал. Он отказывался думать о том, что Тони втаптывал его в грязь. Ведь Питер любил Тони, любил даже больше, чем самого себя, потому что Тони этой любви заслуживал. А его собственные неудобства… не так уж много значили, если это делало их счастливыми.              После всего, Тони держал его в кольце рук, усадив на свои колени, и целовал в висок, шепча:              — Я бы тебя никуда не отпустил, — Питер очень хотел ему верить, — Пятница заперла все ходы и выходы, я бы никуда, — он сжал его волосы в кулак, прижав мальчишескую голову ближе к своей груди, — никогда тебя не отпустил. И я всё же чувствовал, знал, что это не понадобится, что ты не сможешь уйти. Мы с тобой так связаны, Питер, мы с тобой совершенно особенные.               Тони не собирался его выгонять. К чёрту дурацкое паучье чутьё, которое побуждало Питера вскочить с кровати и скрыться подальше от мужчины. Тони не хотел расставаться. Тони им дорожил.              — Я люблю тебя, — хрипло, тихо просипел Питер.              Тот рассмеялся бархатно:              — Я знаю, — и вдруг, совершенно неожиданно, добавил, умостив подбородок на его макушке, — и я тебя.              Это звучало так сонно, так лениво, будто он говорил это каждый день. Питер всё-таки заплакал. Ему было всё равно на сегодняшний стресс, на их ссору, на то, чего ему стоило примирение. Это всё мелочи. Тони сказал… Тони наконец сказал это, он прекратил внутренние терзания Питера, которые не давали ему покоя, он признался ему в любви, прямо и откровенно.              — Снова плачешь, как девчонка? — усмехнулся Тони, взглянув на него, и Питер торопливо накрыл лицо ладонями, — Ну, что за глупости? Что случилось на этот раз?              — Я просто очень… — Питер судорожно вздохнул, взяв себя в руки. Вдох, выдох, раз, два, и уже немного легче. Он в порядке, всё просто замечательно! — Я очень рад.              Тони ничего не ответил, но это не плохо. В конце концов, Тони всё ещё держал его в кольце рук, укачивая в объятиях, а значит слёзы и дискомфорт были не напрасны.               «Это не унизительно, если это любовь»              Теперь это точно любовь, Тони ведь наконец-то ему признался. Тони ему признался.       

***

      «Железный Человек» возглавил мировой прокат — фанаты со всех уголков Земли посходили с ума, увидев Тони Старка, супер-героя и филантропа, на экране. Питер должен признать, для человека, не имеющего театрального образования, Тони справился на отлично. Хотя, он со всем всегда справлялся идеально.              Фильм они посмотрели вместе ещё до выхода в свет, всё было очень здорово, отлично снято и прописано, все диалоги, вот только… Он охватил каждый аспект жизни Тони, каждый, до самого мелочного, вроде предпочитаемого им парфюма, и лишь о Питере ни слова. Это, должно быть, мудро. Тони ведь не хотел огласки, но…              Хотя бы что-то? Стажёр, ученик, падаван? Они уже были кооперативе СтаркИн, его видели крупные инвесторы и подчинённые Тони, но всё равно — ничего. Его будто и не существовало для Тони.              Ладно, Питера не бесило бы это так сильно, если бы не то внимание, которое зрители уделили Пеппер. Той самой Пеппер, на которую Тони кричал в машине по пути домой после знакомства с Бэком. Уже в ночь премьеры в твиттере стал мелькать дурацкий хэштег «Пепперони», а через пару дней, забив в поисковике название фильма, Питер тут же наткнулся на фанатские рисунки, изображающие Тони и Пеппер, как любовников.              Это было ужасно. Но самым обидным было то, как Тони пытался успокоить его.              — Мы красивы и оба легальны, конечно, все увидевшие нас вдвоём в кадре стали фантазировать об этом, — сказал мужчина, даже не отвлекаясь от схем в воздухе.              Ему не было бы так больно, если бы Тони его ударил. Железной перчаткой, по голове.              — Я имею в виду… — продолжил снисходительно он, закатив глаза, будто бы почувствовав, что Питеру не стало легче, — Да, она много визжит и ноет, но, она женщина, к тому же, довольно ничего. Я даже переспал с ней однажды, так что эти теории не такие уж абсурдные. Хотя Пеппер лучше работать в офисе, чем в постели, понимаешь?              — Наверное, — не желая вступать в полемику, отмахнулся Питер.              А потом до него дошло.              — Ты спал с ней? — Питер поражённо вскинулся, обиженно поджав губы. Зачем Тони сказал ему это? Лучше бы он скрывал это, лучше бы просто молчал!              — Кем бы я был, если бы не переспал с секретаршей? — усмехнулся тот, так и не обернувшись, — Это же такое клише.              Под рёбрами Питера разрасталась дыра, чёрная, липкая, всасывающая в себя все его моральные силы. Тони в последнее время ужасно его изматывал. Питеру хотелось лечь на пол и рыдать. Это всё было настолько несмешно, что он порывался схватить Тони за плечи и встряхнуть, закричать ему в лицо, сломать что-нибудь дорогое. Хотя, в этой мастерской всё было жутко дорогим, а Питер не какая-то там малолетка с бушующими гормонами, он взрослый.              Питер должен был быть сдержаннее.              — Тони, — вздохнул он, крепко сжав кулаки. Всё под контролем.              — Это было лет десять назад, — тот бросил на поникшего парня взгляд, мимолётный, через плечо, — Если бы мне хотелось на ней жениться, как говорят фанаты, я бы женился ещё тогда. Но поверь, такие консервативные дамы — чёртовы бревна.              — Что ты несёшь? — разочарованно прошипел Питер. Почему Тони не мог просто извиниться, почему он не мог поставить себя на место Питера? Он хотел поиздеваться?              — Просто говорю, — неопределённо повёл головой Тони, — своё видишь сразу. Тебя я сразу увидел, помнишь?              Питер замолчал, смущённо краснея, и задумался над его словами. Вместе с тем, чёрная липкая дыра в его груди исчезла. Тони прав — это было десять лет назад, а ещё ему даже не понравилось.              Это всё глупые интернет-бредни, они так давили Питеру на нервы, верно? Тони бы встречался с Пеппер, если бы любил Пеппер. Но он с Питером, он любит Питера и держит его за руку, когда никто не видит, нежно и трепетно. Это дорогого стоит.