Альбатросы

      Всё было лучше некуда. Они побывали на потрясающей прогулке на яхте, которую Питер никогда не забудет: простор Атлантического океана, лазурная бесконечность, алые лучи заходящего солнца, утопающие в воде. И ни души вокруг, только они, два бокала шампанского и огромный плед.              Это была их первая годовщина и, слава Богу, о ней Тони не забыл. Зато Питер — да, и чувство вины сожрало бы его заживо, если бы Тони не успокоил его.              — Необязательно выдумывать новые подарки каждый раз, — сказал он, — Ты уже подарил мне себя, Манхэттенский мост, тот странноватый свитер…               — Я думал, он тебе понравился, — сонно возмутился Питер. Тони молча поцеловал его в нос, засмеявшись, и Питер не выдержал, заразившись его смехом.              Подумать только, пару часов назад он лежал в постели, сокрушаясь над разрушенной им годовщиной, а сейчас он уже был на седьмом небе от счастья. Питер внутренне ликовал, обнимая Тони, прижимаясь к его тёплому боку, и думал — это лучше, чем в каких-либо фильмах о любви, потому что это по-настоящему, это с Тони.              — Хочу, чтобы это длилось вечность, — признался Питер, ёрзая на кожаном диванчике. Лёгкий ветер трепал его волосы, и он расслабленно прикрыл глаза, наслаждаясь океанским бризом.              — Закат? — предположил лениво Тони. Видимо, он немного подустал — Питер вынудил его изображать сцену из «Титаника» на носе яхты, потом убегал от него с тарелкой фруктов, заставляя догонять, а затем они вальсировали на палубе. Тони протяжно зевнул в подтверждение. Питер его вымотал.              — Нет, — Питер игриво глянул на него, — мы. Ты и я, — широко улыбнулся он, когда Тони заинтересованно скосил на него взгляд, — навсегда вместе.              — Чтобы тебя бросили ко мне в могилу после моей смерти, как у фараонов? — хмыкнул тот. Питер разочарованно закатил глаза, отвернувшись, но не смог удержать улыбки от грубой шутки, — Будешь обнимать моё холодное вонючее тело? — Тони поиграл бровями, наклонившись к нему.              — Я серьёзно, — оттолкнул его слегка Питер, старательно рассчитывая силу.              — Я тоже, — пожал плечами тот, ухмыльнувшись, — не хочу, чтобы после моей смерти ты нашёл себе кого-то. Какого-нибудь молоденького холёного качка, например, — внезапно схватил его Тони, сжав крепко мальчишеские рёбра, — Нет, я лучше стану призраком и буду преследовать вас.              Питеру стало немного… неприятно. Чутьё затрубило, подняло каждый волосок на его теле, послало дрожь вдоль позвоночника. Перед глазами на мгновение поплыло всё ярко-красным цветом. Трудно назвать такое болью после сто раз переломанных рук и ног, но это ощущение было сродни боли. Тяжело двигаться, дышать, а ещё кажется, что он в ловушке.              Тони, однако, просто забавлялся. Он не был угрозой.              — Отстань, — прыснул Питер, отстранившись играючи, но Тони только прижал его сильнее, пуще прежнего затрудняя ему дыхание. Питер повторил, пихнул его в плечо, подрагивая от подступающей паники, — Тони, пусти!              — Ни за что, — засмеялся тот, прильнув к его шее губами, и забормотал ласково, — никуда тебя не отпущу, даже не мечтай об этом, мальчик.              Питера охватила молотящая тревога, его силы просились наружу, просили не сдерживать себя, пока он покрывался испариной от напряжения — в его голове билась одна единственная мысль «Беги, беги, беги!». Было душно, дискомфортно, страшно, совсем без причины, ведь это же был Тони, его Тони!              И Питер оттолкнул его. Впервые не рассчитав мощь, не учитывая, что он не просто парень, а грёбаный Человек-Паук! Тони отлетел за борт, зацепившись за леерное ограждение, и Питер мгновенно выкинул руку вперёд, готовый его спасти. Забыв, что на нём нет вебшутеров.              «Блять»              Пальцы Тони соскользнули с мокрого поручня и он упал в воду. Питер кинулся за ним, был готов прыгнуть, но его остановил резкий поток пара, хлынувший вверх из океана. Последние пузырьки кислорода лопнули. Тони спас себя сам. Питер сел обратно на диван в ожидании выговора, наблюдая за тем, как Тони, защищённый бронёй из наночастиц, взбирается на борт.              «Пусть кричит, но не бойкотирует» — подумал устало Питер. Краска затопила лицо, извинения застряли в горле, а глаза уже заслезились. Он чуть не убил Тони Старка. Он подверг его опасности!              Громкий металлический лязг вывел Питера из тяжёлых размышлений — Тони уже стоял перед ним. Броня плавно собиралась, стекая к корпусу, и Питер ощутил новый прилив стыда, когда увидел, насколько разочарованным выглядел мужчина.               — Ты в своём уме?              — Я так сожалею, правда… — проговорил тихо Питер, поднявшись с места, но Тони оборвал его взмахом руки.              — Твоя паранойя меня уже, сука, достала, — процедил он сквозь тесно сжатые зубы. Мокрый, трясущийся от апрельского холода. Злой.              — Это не паранойя, это чутьё! — возразил, в надежде объясниться, Питер.              — Нет, это паранойя! — гаркнул яростно тот, — Это паранойя, раз работает на мне.              Они говорили на разных языках, иначе почему они никогда не могли друг друга понять?              — Послушай… — попытался вновь Питер.              — Это ты слушай. Ты похоже забыл, кто всё это время защищал и спасал тебя, так я напомню, — двинулся на него вдруг Тони, и Питер инстинктивно отступил, втянув голову в плечи. Тони был прав. Он всегда о нём заботился, никогда не обижал, уж точно не нарочно. А Питер обошёлся с ним вот так, хотя клялся, что будет уважать! — Это был я, я прикрывал тебя, спонсировал, даже оплачивал ваши счета и сраную коммуналку в трущобах, когда остальным было насрать на тебя и ваши с Мэй проблемы. Может, тебе стоит чаще думать об этом, чтобы твоё блядское чутьё привыкло, — добавил низко, рычаще Тони, — потому что ты смотришь на меня, будто я маньяк, хотя это ты можешь запросто меня угробить!              Питер промолчал. Тони был прав — к этому пора было привыкнуть. Не спорить, не доказывать, не оправдываться, а просто смириться. Тони знал лучше, он всегда знает лучше, как бы Питеру это ни претило.              Тони смерил его строгим взглядом, отстранившись, и широкими, торопливыми шагами направился к лестнице, ведущей в каюту. Нельзя было оставлять это так, пусть они и были в очередной ссоре, но Питер обязан был извиниться. Заслужить прощение.              Питер нерешительно засеменил следом, держа дистанцию, чтобы не нарываться. Он шёл за ним и наблюдал — за тем, как Тони скидывает с себя одежду на ходу, позволяя оценить своё идеальное тело сзади, за тем, как хватает махровый халат с вешалки, роняя ту с громким грохотом, и за тем, как, накинув этот самый халат, он опускается в кресло в комнате отдыха. Питер осторожно встал сбоку, не осмеливаясь сесть на свободные места, и ждал. Тони упорно молчал, взъерошивая свои волосы, устраивая ноги на кофейный столик, словно не замечая Питера вовсе. Наконец, он откинул голову назад, прикрыв глаза, и сказал:              — Эта мутация доставляет проблемы, — Тони устало потёр переносицу, хмурясь, — без твоих сил было бы куда лучше.               «Кому?»              Слова замерли на губах. Питер так и не нашёл, что ответить. Он не имел права возмущаться, находясь в таком положении, но и согласиться с мужчиной не мог. Питер был героем. Он помогал людям, спасал их и нёс свой крест с гордостью. Без этого он бы чувствовал себя не просто пустым местом, а преступником, крадущим у мирных жителей чувство безопасности.              Питер отказался от Квинса ради Тони, но он не откажется от Человека-Паука. Человек-Паук защищал не только людей вокруг, он защищал и Питера тоже.              «От кого?»              Питеру стало неприятно от собственных мыслей. Он был ужасен. Он же любил Тони.              — Что ты имеешь в виду? — спросил Питер сухо.              — Иногда я боюсь, что ты меня случайно пришибёшь или сломаешь мне что-то по неосторожности, — взглянул на него с укором Тони, и Питер тут же отвёл глаза в сторону, сгорбившись. Ему так стыдно, он такой придурок! — И сейчас я вижу, что опасения не напрасны.              Питер бы скорее переломал себе все пальцы, чем сделал Тони больно, он бы никогда не…              Господи, Питер же чуть не утопил его.              — Я сдерживаю себя, — запротестовал он неуверенно, — и я никогда не хотел тебя ранить. Мне жаль, что так получилось, но ты просто… немного напугал меня.              Тони вздохнул, а потом вдруг повернулся к нему, протянув свою руку, и Питер приблизился, робко сжав ту у самых пальцев своей ладонью. У Тони были большие, грубые от работы в мастерской руки, и он запросто обхватывал запястья Питера одной пятернёй. Его ладони были настолько широкими, что он мог бы так же легко схватить его за горло и при желании задушить или…              — Так ли тебе нужны эти силы? — спросил Тони, и Питер рассеянно кивнул.              Благодаря этим силам Питер многое мог. Он мог, например, предчувствовать движущийся в его сторону кулак и уклониться или же поймать на полном лету человека, спрыгнувшего из окна, и предотвратить нечто страшное. Он мог наблюдать за Нью-Йорком с огромной высоты, махать прохожим, спускаться, чтобы разнять драку, и снова подниматься вверх, паря над городом.              Он мог защищать себя.              Питер делал мир лучше со своими силами. Скрывшись за маской, он уже не чувствовал себя неудачником Питером Паркером, не сумевшим спасти родного дядю. Человек-Паук мог всё на свете.              — Да, — неловко пожал он плечами, — я думаю, это судьба. Думаю, раз силы достались мне, я должен пользоваться ими, чтобы помогать людям.              — Брось, — скривился Тони, притянув его ближе к себе, — эта способность появилась случайно.              Да, та самая экскурсия в Оскорп, о которой Питер не уставал ему рассказывать — попытки разузнать про прошлое своих родителей вылились в поворотный момент его жизни. Питер так и не узнал, кем были его отец и мать и почему они просто исчезли, а донимать этим Мэй было бессмысленно. Но Питер всё-таки полагался на судьбу в этом вопросе, так что всё произошедшее он считал должным.              — Людей есть кому спасать, — продолжил Тони, ласково поглаживая его по руке, глядя снизу вверх заискивающе, — Ты сам никогда не хотел быть просто Питером Паркером, без этой ерунды, без тайны личности и неподъёмной ответственности?              Нет. Нет, это был самый страшный сон, который Питер только мог себе представить. Остаться наедине с настоящим собой, слабым и никчёмным, вызывающим жалость и отвращение. Иногда он желал спокойной жизни, полной развлечений и подростковой беззаботности, но отказаться от супер-геройских будней насовсем? Ни разу.              — Я бы всё отдал, чтобы быть просто собой, — сказал Тони, и Питер нисколько не удивился. Тони был совсем другим, совершенно другим — взрослым, сильным духом, непоколебимо уверенным в себе, тогда как Питер просто… — мальчик. Я могу представить, каково тебе тащить это в семнадцать лет, — он притянул его снова, уже усаживая к себе на колени, и Питер подчинился, сев боком, опустив взгляд в пол.              — Я в порядке, — ответил Питер. Ему не нравилось, куда шёл этот разговор, всё казалось странным. Пару секунд назад Тони был в бешенстве, а сейчас беспокоится за него? Слишком быстро отошёл от эмоций.              — Беннер занимается изучением природы таких явлений, — Тони ласково заправил прядь волос ему за ухо, будто бы стараясь отвлечь незатейливой нежностью, — и если по секрету, то он удачно излечил одного парнишку из Конго от подобной мутации… Тому повезло меньше, он выглядел, как чёртов Йети, но…              Он не мог быть серьёзен. Это же… Нет, это не может быть настоящим предложением, Тони не мог говорить об этом так, словно у Питера было какое-то заболевание, словно его дар был проблемой.              — Нет, Тони, — покачал головой Питер. Он был в ужасе. Этого нельзя допускать!              — Да послушай же, — настоял тот, — парню стало легче, во много раз лучше! Он снова человек…              — Нет! — Питер нервно сполз с его колен, отошёл на несколько широких-широких шагов, ближе к стене, и продолжал качать головой, как в лихорадке. Это не может быть по-настоящему.              Питер снова стал бы тем забитым ничтожеством с проблемами со зрением и дурацкими приступами астмы, вечно зависимым от своих очков и ингалятора? Он бы снова был в постоянной опасности, но уже без возможности защитить себя и своих близких. Он снова стал бы никем.              — Без твоей тайны личности, — сказал вкрадчиво Тони, поднявшись с места, — мы смогли бы заявить о наших отношениях уже через полгода.              Питер замер. Это было так жестоко — ставить Питера перед таким выбором, заставлять выбирать между его священной миссией и жизнью мечты. Питер не мог отказаться ни от чего из этого, он не мог сейчас — никогда бы не смог — решить, что было важнее.              — Зачем ты делаешь это? — спросил тихо он, глядя на мужчину обиженно.              Тони недоумённо склонил голову вбок, усмехнувшись растерянно:              — Я ничего не делаю, — он медленно, лениво приблизился к нему и обхватил мягко сжатые взволнованно плечи Питера своими ладонями, растирая те подбадривающе, с широкой улыбкой на лице, — ты просто представь. Это то, чего ты так хотел — быть вместе и не скрываться. Любить, гордиться этим, делиться своими чувствами с миром. И плевать на всех, кто будет против, — отмахнулся Тони, и Питер не мог не очароваться этой уверенностью, этой обещанной свободой. Тони был прав, Питер мечтал рассказать об их любви всем, кричать, вопить об этом, — Мы с тобой дадим пару интервью особенно прытким издательствам, прогремим на весь свет, сходим на какие-нибудь вычурные приёмы, чтобы людям было что постить в твиттере, а потом переедем в уютный домик в глуши, подальше ото всех. Просто для себя, чтобы быть вдвоём, уже открыто, — Тони снова ему улыбнулся, и Питер улыбнулся следом, погружённый в сладкие грёзы об их возможном будущем, — Ты и я, вместе.              Питер растаял. Никто бы не устоял под пристальным, пьянящим взглядом этих невероятных глаз — тёмно-карих, почти что чёрных, утягивающих на самое дно. Длинные ресницы трепетали, завораживая, зрачок был расширен. Питер не мог перестать смотреть на него в немом восхищении. Он хотел этой жизни с Тони, хотел любой жизни с Тони, пусть даже вдали ото всех и…              — Но Человек-Паук, — наставительно произнёс мужчина, и Питер, с трепетом ловящий каждое его слово, снова напрягся, — должен исчезнуть.              Это было неправильно, он не имел права отпускать всё на самотёк. Его долг — защищать простых людей. Ни больше, ни меньше.              — Тони, — вздохнул обессиленно Питер.              — Для безопасности Мэй, — слегка встряхнул его Тони, хмурясь насмешливо, — малыш, подумай, когда кто-то узнает, что ты Человек-Паук, то все, кому ты насолил, ополчатся против твоих близких. Но если Человек-Паук просто перестанет существовать, — продолжал давить он, — всем станет легче. Тебе, мне, твоей тётушке… Я так люблю тебя, это будет ради нас...              «Я не могу, но хочу, хочу всей душой, я так хочу быть с тобой!»              — Пожалуйста, прекрати, — взмолился Питер. Слёзы заискрили в уголках глаз, горько пощипывая.              Тони, скривившись слегка, отступил.              — Не бери в голову, — хмыкнул он, отчётливо наигранно, разочарованно, — я себя переоценил. Нас переоценил.              — Почему ты…              — Потому что решил, что для тебя наши отношения действительно важны, Питер, — отрезал Тони, развернувшись.              Питер почувствовал, как его горло и грудь сдавило невидимым камнем, тянущим его вниз, к полу, и он пошатнулся, стоило ему попытаться последовать за мужчиной. Он так и остался стоять посреди комнаты один — никчёмный, ничтожный и жалкий.              Всё было хуже некуда.       

***

      — Почему это я играю плюмбусом? — Питер отбросил кривоватую фигурку, взяв ту, что стояла рядом, — Буду ходить… Коробкой Мисиксов.              — А я хочу летающий корабль, — Мишель, оттолкнув руку Неда, перехватила тот.              — Тогда я возьму портальную пушку! — насупился обиженно Нед.              Питер толкнул того ободряюще в плечо, кивнув на плюмбус, и Нед понятливо кивнул, улыбнувшись. Портальная пушка не выглядела так противно, как плюмбус. Мало что могло бы!              — Стартовый капитал выдан, — поторопила их Мишель, — бросаем кубики, на раз, два… Три!              Питер шёл первым. Коробка Мисиксов проделала путь от старта до Блитс-энд-Читс.              — Сто сорок шмеклей за Блитс-энд-Читс, — ЭмДжей ожидающе протянула ладонь, в которую Питер тут же вложил купюру, — шестьдесят шмеклей сдачей.              Монополия, вообще-то, плохой выбор для дружеских посиделок, она была способна рассорить любую дружбу и, наверное, даже развязать войну. Но они уже пристрастились, и если раньше Нед мог обидеться и уйти домой, а ЭмДжей — заподозрить всех в читерстве и перевернуть поле, то сейчас такого не было.              — Гостишь в Цитадели, плати дань! Пятьдесят шмеклей! — Нед резво выдернул из пальцев Мишель бумажку, — Так делается бизнес, дорогуша, — он бросил кубики, портальная пушка сделала семь ходов.              — Добро пожаловать на Судную ночь, дорогуша, — сощурилась Мишель, вырвав свои пятьдесят шмеклей обратно.              Питер даже не думал о плохом. Да, они с Тони поссорились на той дурацкой яхте пару недель назад, но, вернувшись домой, они об этом и не вспоминали. Тони даже разбудил его следующим утром завтраком в постель, а в гостиной его ждал огромный уродливый кролик. Да, уродливый, но Тони выбирал его для Питера, поэтому Питер подыграл ему и вежливо поблагодарил. А потом они зависали в мастерской, обновляли костюм и много шутили, душа в душу, так, что обижаться было бы глупо.              Они немного недопоняли друг друга тогда, но теперь-то уже можно об этом забыть? Он в порядке!              Вдоволь наигравшись и поужинав тако с сальсой, они все втроем легли спать в комнате Питера, на полу, в спальных мешках. Это была традиция с младшей школы, и Питер был в тайне рад, что они решили соблюсти её сегодня. Он давно не чувствовал себя настолько… спокойно. Всё же, дом есть дом, тут ему практически ни о чём не нужно было переживать. Вот это — быть просто Питером Паркером, вот, что ему было определённо по вкусу, и без всяких запредельных жертв!              Даже не хотелось думать о том, что завтра утром он сядет в присланную за ним машину и вернётся на базу. Безжизненную базу, где есть всё и одновременно с тем — ничего.              «Я такой мудак, — зажмурился нервно Питер, завернувшись плотнее в одеяло, — ну и почему я не скучаю по нему, как раньше?»              — Ты в порядке? — Мишель, поёрзав в своём спальнике, повернулась к Питеру лицом.              Он в порядке.              Питер неуверенно кивнул, продолжая смотреть ей в глаза, придумывая, как сменить тему. Он точно в норме, нет ни единой причины сомневаться, но если она начнёт спрашивать про Тони…              Громкий писк уведомления заставил его крупно вздрогнуть. Питер схватил телефон и повышенная яркость неприятно ударила по привыкшим к темноте глазам. Он, щурясь, разобрал:              (Тони <3, 00:17) Соскучился?              Иногда ложь — это не плохо, Тони сказал ему так сам, а Питер хорошо это запомнил.              (Вы, 00:17) Да, как ты узнал? :)              (Тони <3, 00:18) Просто я и сам скучаю по тебе, малыш       (Тони <3, 00:18) Уже жалею о том, что отпустил тебя к Мэй              Питеру стало ещё совестнее за своё нежелание возвращаться домой, к своему собственному парню, которого он так любил и который безумно тосковал по нему! Что с Питером, в самом деле, не так?              (Тони <3, 00:19) А ещё я думаю о том, что мог бы с тобой сделать, будь ты тут, со мной ;)       (Тони <3, 00:19) Может вспомним прошлое, пришлёшь папочке фото?              Папочке? Откуда это взялось? Тони раньше не называл себя так, это было как-то... странно и пошло. Но если ему это нравится, если это уместно, то Питеру, вероятно, нужно было свыкнуться.               «Какой-то бред»              Должно быть, лицо Питера отразило не лучшие эмоции, так как Мишель, наблюдавшая за ним, подобралась. Она упёрлась локтем в пол, приподнявшись, и вскинула вопрошающе бровь.              — Всё хорошо, — отмахнулся Питер, думая над ответом. Не хотелось, на самом деле, сейчас вставать и прятаться в ванной, да и… Он уже давно не фотографировал себя. Не то чтобы он не был уверен, просто сейчас это казалось не таким интересным, как в самом начале.              «Тогда это тоже не было интересным» — проворчал он мысленно и сразу же ужаснулся. Он такой неблагодарный, он худший бойфренд в мире.              (Тони <3, 00:21) Я уже начал, малыш, ну же. Порадуй меня немного.       (Тони <3, 00:21) Мы сегодня даже не успели толком побыть вдвоём, как ты сбежал       (Тони <3, 00:21) Питер, я, блять, на взводе :)              Питер совсем не заслуживал его. Он должен был прикладывать больше усилий, должен был разобраться со своими тараканами и не рушить их отношения окончательно. У них и так всё как-то… напряжённо.              (Вы, 00:22) Сейчас <3              Когда Питер вышел из ванной на подрагивающих ногах, с трясущимися от волнения руками и опустошённым, недовольным лицом, Мишель уже была в коридоре, прямо напротив двери. У Питера не было моральных сил притворяться спокойным, он просто вяло улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, нехотя, из вежливости. В акте поддержки.              — Если захочешь обсудить…              — Мы просто говорили, — успокоил её он, — не надо… драматизировать.              Питер, сжимая телефон в потной ладони, как можно скорее прошёл мимо ЭмДжей, прожигающей его затылок взглядом. Войдя в комнату, он нырнул в свой мешок, накрывшись с головой. Уведомление снова запищало.              (Тони <3, 00:36) Скорее бы вернуть тебя домой и взять. Ты просто чудо, детка       (Тони <3, 00:36) Мне достался самый красивый мальчик на свете :)       (Тони <3, 00:37) Без ума от тебя. Сладких снов <3              Надо же, Тони даже использовал любимый эмодзи Питера, он действительно запомнил это. Слёзы безо всяких причин хлынули из глаз, и Питер прикрыл рот ладонью, подавив всхлип, рвущийся из груди. Он глубоко вздохнул.              (Вы, 00:37) Спокойной ночи <3               У них всё было хорошо.