Альбатросы

      — Я уже приехал, просто спустись и сядь в блядскую тачку. Ты слышишь меня? Или ты хочешь, чтобы я за тобой поднялся? Уверен, Мэй будет в восторге, когда увидит, что я тащу тебя за шкирку, как щенка. Ты, блять, слышишь? О чём мы говорили в прошлый раз — о том, чтобы оставаться друзьями. Ты не особенно дружелюбен, блять, Питер.              — Зачем ты это сделал? — выдавил из себя он, превозмогая отвращение.              — Я перебрал с виски, не бери в голову. — огрызнулся Тони, и это даже не было полноценным оправданием. — Спускайся, мать твою, я устал ждать.              Питер не мог сомкнуть глаз всю ночь с тех пор, как вчера вечером к ним пришла посылка. Поначалу это выглядело безобидно, Тони просто выслал ему его вещи, те, что Питер не успел забрать. Но на самом дне был обнаружен конверт, конечно же, без надписей, пугающе загадочный прощальный подарок. Питер распечатал тот на свой страх и риск и задушенный вздох вырвался из груди — конверт выпал из рук, фотографии, вложенные в тот, рассыпались на пол, вгоняя его в ещё большую панику. Всюду были обнажённые тела, но самое главное — было видно его лицо, его, не Тони, в самых разоблачающих и унизительных позах, какие были возможны. Питер кинулся вниз и сгрёб всё, сминая бумагу, и засунул обратно в коробку, захлопнув ту с силой.              Руки дрожали, перед глазами плыло, и он остервенело втягивал носом воздух, пытаясь успокоиться. Тряска не отпускала ещё несколько часов, а после, вдобавок к этой выходке, Тони отправил ему файл, открыв который, Питер почувствовал себя ещё более грязным. Нелепым, слабым, мерзким. На видео Тони, очевидно пьяный, пытался кончить, глядя на запись их секса, ту, с острова. Оттуда и были взяты кадры, которые он прислал ему в конверте. Питер не помнил, как они занимались этим тогда, он был под транквилизаторами, а глядя на это со стороны, ему становилось тошно. Он был таким… неправильно маленьким на фоне Тони. Он был бледным, тонким и безвольным, лежал, как кукла, позволяя себя переворачивать и использовать, в глазах — ни капли осознанности. Вот, как это было. Занятно.              И сейчас Тони хотел обсудить с ним что-то. Непонятно, что, непонятно, зачем. Питер уже всё для себя понял. Его жизнь окончена, ему нет дороги ни в приличные университеты, ни на нормальное место работы, Тони подключит связи, и Питера попросту побоятся принять куда-либо. Но лучше уж так, чем плясать под кожаную дудку.              Однако, немного поплясать пришлось, и Питер спустился, отмахнувшись от обеспокоенной Мэй тем, что скоро вернётся. Он понимал — какое-то время он будет существовать тут, в зоне досягаемости Тони, а точнее, в его царстве, где все глядят Старку в рот. Поэтому, до тех пор, пока он здесь, Питер должен был подчиняться. А потом можно и на дно залечь. Он, помешкав, сел в машину, в прохладный салон, приятно щекочущий ноздри запахом натуральной кожи. Очередная новая тачка, которую Питер не видел раньше — а может, одна из тех, которые Питер не успел увидеть. Коллекция Старка была впечатляющей. Тони был за рулём и, что удивительно, удержался от сальных комментариев и глупых шуточек. От него разило похмельем, глаза были спрятаны за толстыми стёклами тёмных очков, а лоб испещрен морщинами от хмурых бровей. Питер поджался, глянув на него мельком, и со злостью отметил, что его собственные конечности не поддавались контролю и дрожали от банального присутствия Тони. То, что он увидел вчера вечером, было излишним, было аморальным и травмирующим. Он никак не мог забыть свой взгляд на том видео — бессмысленный и печальный. Как у забытой всеми марионетки в пыльном театре.              — Вчера навалилось много стресса, пришлось со многим справляться, так что… Я просто снимал напряжение. Работа, чёртова Кристин с её блядскими интервью и статейками, так ещё и детозащитники впутались. Сука, и те ёбаные скандалы из-за Рири и Харли снова поднялись, всё просто как снежный ком…              Тони мог продолжать жаловаться на судьбу часами, удобно опуская тот факт, что всему виной были его действия, а не чья-то ещё воля. Никто сверху не диктовал ему, как жить и с какими трудностями справляться, Тони просто усложнял всё себе сам. И другим. Он был нацелен на разрушение и саморазрушение.              — При чём тут я? — непонимающе выдохнул Питер. — Ты прислал мне фотографии вместе с вещами, так при чём тут я, если дело в напряжении?              — Ты знаешь, мне нравится тебя изводить. — хмыкнул весело Тони, отпуская руль. Пятница тут же перехватила управление, увозя их в непонятном Питеру направлении, из-за чего чутьё было всполошилось, но Тони тут же обрушил на него следующую свою мысль. — Брось. Будто ты сам не делаешь это, думая о нас.              — Никогда. — не солгал Питер. Он был убеждён, что его не интересует секс в принципе, теперь, после всего пережитого. Он не знал, как наслаждаться этим даже наедине с собой. Все приводило его к мыслям о Тони, и, как ни странно, это убивало любое желание.              — Не ври себе. — самодовольно хмыкнул Старк.              — Не льсти себе. — не удержал шпильки Питер.              Питер знал, что Тони, скорее всего, попытается прожечь в нём дыру за такую наглость, и благоразумно отвернулся, не желая разгонять конфликт дальше. И тогда он увидел незнакомый ему район, далеко от Квинса, похожий на один из тех, которые он патрулировал по вечерам. Только сейчас у него не было ни вебшутеров, ни новороченных примочек Тони, которые тот ему подарил. Питер думал, они будут оставаться где-то рядом с его домом.              — Куда мы едем? — занервничал он, почувствовав, как его лоб прошибло холодным потом.              — Мы просто едем. — отмахнулся Тони, но в его голосе слышалась сталь. Злился.              — Это не ответ. — упёрся Питер. — Где мы?              — В Бронксе. — и тут, в подтверждение его словам, прогремел выстрел и треск разбивающегося стекла. Питер, со сверхчувствительным слухом, чуть согнулся, зажав уши ладонями, и глянул в сторону источника шума. Они пронеслись мимо переулка, откуда бежала пара парней в балаклавах с ювелиркой в руках. Зазвенела сигнализация из магазина, чью витрину они разбили, зашумел их двигатель, завизжала резина, мазнув колёсами по асфальту, и Питер потерял их из виду — они проехали.              — Почему?              — Тут так спокойно. — съязвил Старк. — Бронкс позволяет о многом подумать. Например, о том, где бы ты оказался, если бы не я. В какой-то местной подворотне.              — Я бы жил с тётей в Квинсе, как и раньше. Как до тебя, так и после. Если бы не ты. — максимально нейтральным тоном возразил Питер, как если бы всё его существо не рвалось от желания закричать Тони то же самое в лицо, схватив за ворот выглаженной рубашки. — Бронкс нам не по вкусу.              — Но по карману. — бросил ядовито тот, натянуто улыбаясь, — Помнится, на ту милую квартирку у вас как раз и не хватало, когда я подоспел с помощью. А на ночлёжку тут… вполне.              — Справились бы. — прошипел Питер. В ушах стучало от злобы, в глазах стало жечь — Тони был прав и неправ одновременно. Питер бы нашел способ заработать, он бы придумал что-то, он бы смог. Да, им было тяжело после потери дяди, да, они только-только вставали на ноги, но они бы не оказались на улице. Верно? Тони не спасал его семью. Тони не был таким святым. Правда же?              — Никто бы не платил тебе за секс и доли того, что тебе давал я, даже не мечтай. — фыркнул Тони. — Я помог, потому что любил тебя. Я всё ещё люблю тебя.              — Не ври себе. — глухо отозвался Питер.              — Я люблю тебя. — процедил тот.              — Тони, я покину Нью-Йорк, как только смогу, если тебе интересно. — повернулся Питер к нему, не выдержав. Он не мог слушать эти бредни про любовь дальше, это достаточно сильно ранило его, так не должно было продолжаться, так не могло продолжаться. Питер любил его долгое время, но сейчас он просто боялся за себя и Мэй. Хватит.              — Что? — Тони остановил машину прямо посреди спящей, пустой улицы, как если бы не расслышал Питера верно. Как если бы он давал ему шанс отступить и солгать, продолжить играть в этот театр лицемерия и страданий.              — Мы с Мэй переезжаем.              Слышно было вой бродячих собак и скулёж кошек, было слышно чей-то отборный мат вдалеке, а ещё как кто-то ссорился в подъезде за три дома от них. Питер бы предпочёл сосредоточиться на чём угодно, кроме Тони.              — Почему? — не понимал его Старк. Отказывался понимать.              — Чтобы не чувствовать себя так, словно наша жизнь в твоей власти. — твёрдо, насколько это было возможно, сказал он.              — И куда ты собрался? — возмутился Тони.              — Я не скажу тебе. — усмехнулся неверяще Питер. Старк правда считает, что он такой идиот?              — Я всё равно узнаю. — снисходительно, но с нотками угрозы произнёс тот. — Ты думаешь, переезд что-то изменит? Ты веришь в это?              — Я не останусь в Нью-Йорке. — настоял Питер.              — Я достану тебя хоть в чёртовой Аляске, Питер, блять, ты правда не понимаешь? — сорвался окончательно Тони. — Я, сука, не какой-то сопливый ухажёр, я Тони Старк. Ничего не говорит? Ты никуда не денешься. Разве что в глушь, как Беннер, в грёбаные джунгли без связи и цивилизации. Да, это, — рассмеялся он издевательски, — это отличный вариант для тебя.              — Пусть так. — упрямо заявил Питер.              — И что, ты бросишь свой дом? Свои улицы, которые так нуждаются в своём герое? Это верх эгоизма. — давил на него Тони, неверяще разглядывая.              Питер поёжился. Он думал и об этом тоже. Ему уже было стыдно за свой план побега, но… Какой он герой? Он даже себя не мог защитить. Свою тётю. В чём смысл спасать других, когда спасти себя ты не в силах?              — Пусть так. — повторил он упёрто. — Лишь бы вдали от тебя.              Некоторое время Тони напряжённо молчал, оглядывая его с головы до пят неузнающим взглядом. Ему будто было физически трудно осознать, что Питер мог отказаться от него. Что кто-то мог отказаться. И было заметно, что он силился выдавить из себя что-то манипулятивное, романтичное, приторное, но, в конце концов, его эго одержало верх, и Тони, холодно и жёстко произнёс:              — Тогда сделай нам обоим одолжение и выметайся из моей машины.              — Что? — опешил Питер. Посреди непонятно какого места у черта на рогах, Тони решил его выбросить?..              — Выметайся нахуй из моей машины, блять. — повысил он тон, и Питер автоматически потянулся к ручке двери, отперев ту, и буквально вывалился на улицу, уставившись на Тони в шоке. — Можешь наслаждаться расстоянием между нами уже сейчас. — выплюнул Старк, вдавив педаль газа, и дверца захлопнулась сама собой, когда он резко сорвался с места вперёд.              Питер оглянулся. Он был нигде.       

***

      Он шёл в никуда около получаса. Как оказалось, Питер забыл не только вебшутеры, но и телефон оставил на тумбочке в коридоре, когда выбегал к Тони. Блять, он застрял в Бронксе без средств связи, и он уже мог слышать, как разбивают очередную витрину где-то в двух кварталах от него. Это напрягало, не могло не напрягать — он был суперсильным, не бессмертным. Ситуацию не делал лучше и его внешний вид тоже — на нём была домашняя одежда, максимально непривлекательная, чтобы не наводить Тони на дурные мысли: широкие пижамные штаны и футболка с малышом Йодой. Благо, он вышел не в тапочках, а в нормальной обуви. Чтобы бегать.              Это пригодилось, когда его окликнули неожиданно — басовито, грубо, трескуче, отчётливо ненадёжно. Питер дал дёру, чтобы уберечь и себя, и других, потому что злоупотреблять своей силой казалось ему неправильным. Какими бы ни были люди вокруг, он был слишком силён, чтобы равняться на них. Проще убежать, так?              Но сегодня всё было против него. Питер пробежал всего три поворота, пытаясь петлять и запутать преследователей, но наткнулся на тупик — серая стена бы расхохоталась ему в лицо, если бы могла, это было бы уместнее некуда. Обернувшись, Питер увидел трёх немаленьких мужчин в возрасте, и у каждого было по подобию оружия в руках: лом, разбитая бутылка пива, бита. Питер вывернул показательно карманы штанов, улыбнувшись неловко, но когда ему улыбнулись в ответ, блеща золотыми зубами или же пробоинами между теми, он побледнел.              — Что такая славная задница делает на нашей улице? Не видел тебя раньше. — проговорил самый старый, коренастый и лысыватый, и Питер чуть было не выблевал желудочный сок — сегодня он не ел ничего, не было аппетита после подарков Тони, поэтому на большее он не был способен. — Как тебя зовут, красотка?              — Я парень. — так же неловко протянул Питер. Может, они слишком пьяны и не различают? Все трое. Не просто же так они пялились на него, как голодные шакалы.              — Мы знаем. — прогрохотал другой, выше всех остальных. Здоровенный, как глыба, с битой в руке. — Но славная задница — это славная задница, верно?              — Спасибо, очень приятно, что вы оценили, я много приседаю. — Питер, оглядываясь в поисках спасения, рассмеялся нервно, и зацепился взглядом за лесенку, ведущую к крыше пятиэтажного здания. Что же, неплохо. — Кстати, — сделав шаг вперёд лёгкой весёлой походкой, сказал Питер, подавляя в себе посттравматический синдром и отвращение, подступая к пожарной лестнице. — я Пит. А вы, ребята?              — А мы тебя поймали, Пит. — снова подал голос самый старый из них. — Ты без единого цента, так что думаю, что бы с тебя взять, а? Есть идеи?              Питер мог физически отделать каждого, даже здоровяка, он, всё же, машины поднимал над собой и всё такое, разок даже автобус поймал. Но это были гражданские. В другом случае, он бы опеленал их и доставил в ближайший участок, но сейчас у него был лишь он сам, никаких примочек. Поэтому эффективнее было бы пользовать то, что дано природой — ноги, чтобы убежать.              Питер бросился было к лестнице, как вдруг с крыши что-то рухнуло, что-то неебически тяжёлое, огромное и пахнущее мексиканской едой. Так, что желудок свело от голода.              — Сколько лет, сколько зим, Рой, Джим, Большой Майк! Вы что, ко мне в гости забежали? Я думал, мы договорились, что вы тут больше не ошиваетесь с рейдами на детишек и их деньги на обед.              Питер и не думал, что будет так сильно радоваться наёмному убийце. Они не виделись с тех пор, как Тони выбесился из ревности к Уэйду: у Питера не было его контактов и времени искать встречи, а Уэйд, наверное, был занят заказами. Аморально, грустно, но факт, он был наёмником. Правда, сейчас его безумные речи и угрожающе свисающие со спины катаны были как никогда кстати. Питер замер, наблюдая за тем, как он, не шевелясь, заставляет всех троих отходить назад в страхе.              — Я же говорил, детишек обижать — последнее дело, Рой! Большой Майк, ну, ты-то помнишь, ты потерял больше зубов, чем остальные, верно? Помните, что сказал дядюшка Уэйди? Нельзя зажимать детишек, вашу ж мать, наука проста, как два пальца обоссать! А вы…              Уэйд обернулся, и у Питера побежали мурашки по коже — белые глазницы на его маске не выражали ничего, но осознанность, карикатурную и тревожную, они почему-то имели. Питер знал, что он смотрел на него со всей серьёзностью и каким-то праведным гневом. Всё же, у Уэйда были стойкие понятия морали. Он не был абсолютным чудовищем. Питера бы выбесило то, что тот считал его ребёнком, но явно не сейчас — не тот момент.              — Вы домогаетесь пиздюков, а? — вытащив катаны из-за спины и взмахнув теми в паре сантиметров от Питера, навеселе проговорил Уэйд, — А-а, не надо дурить меня, — прежде чем кто-либо раскрыл рот, пропел он, — я, сучки, слышал, что вы говорили мальчику. Гляньте, глазки-тарелочки, бровки-домики, ну, это же ребёночек! А у вас, животные, нет совести! Я имею в виду… — внезапно, Уэйд в самом деле двинулся вперёд и порезал одного из амбалов, глубоко рубанув по ноге, и Майк, судя по кличке “Большой Майк”, опустился на землю, крича и истекая кровью. — Кем надо быть? — ещё один взмах, точно такой же точный разрез на голени, прямо под коленом, сзади, у другого — Роя. И так же с Джимом. Все трое вскоре стояли на холодном асфальте в переулке, скуля, не смея даже отползти. Они плакали, но не просили пощады, страдали, но не смели надеяться на помилование. Уэйд имел особую славу в Бронксе, наверняка. — Вы даже жизни не заслужили. — чрезвычайно серьёзно произнёс Дэдпул, и Питер, отмерев от шока, попытался позвать того, но получился лишь испуганный вдох. — О, Питти-пай? Ты не против, если я буду тебя звать Питти-пай, да? Ты просто такой пирожочек, право слово, тяжело удержаться от этого! О, извини, у меня тут дельце… — разведя катаны в стороны, стоя точно по центру между тремя мужчинами, прицелился Уэйд. — На полсекунды.              — Не надо! — крикнул Питер в ужасе. — Ты же не… Ты не можешь убить их, ты должен… Отвести их в участок и…              — Не хочу обижать, но это наивная хуета, таких не исправить. Только кастрацией… — задумчиво протянул Уэйд, демонстративно примериваясь лезвиями к шее каждого, крест-накрест.              — Пожалуйста. — взмолился откровенно Питер. — Ты не плохой, я же знаю, ты… Ты прикрыл меня от пули, помнишь? Ты же помнишь? Уэйд.              Питер с надеждой уставился в спину тому, и, к счастью, наёмник слегка дрогнул и обернулся, взглянув на него теми же безжизненными глазницами. Послышался усталый вздох, но Уэйд, всё же, убрал катаны обратно в ножны, и все трое ублюдков с облегчением выдохнули, когда Уэйд вдруг начал наносить удары по тем — беспорядочные и тяжёлые, как для мутанта. Повалил каждого на землю и прошёлся по тем увесистыми, хлёсткими пинками, по головам, лицам, рёбрам, но Питер, отвернувшись и зажав уши, ждал. Они заслуживали наказания, но не смерти. Может, это было достойным наказанием.              Уэйд подтолкнул его к пожарной лестнице, закрыв своей широкой фигурой вид на стонущих от боли мужчин, и Питер не стал спорить, начав забираться наверх. Он поборол любопытство и не опустил глаз, даже когда один из недоумков зарыдал в голос, он себя сдержал и продолжил лезть вверх по лестнице на крышу. Уэйд, вроде, должен был быть позади него, но Питер не ощущал никакого весомого хвоста снизу — от такой махины, как Дэдпул, лестница должна была ходить ходуном. И каково же было удивление Питера, когда он обнаружил наёмника сидящим на краю с пакетом тако!              — Как ты…              — У меня есть телепорт-пульт, пацан. — прочавкал он с набитым ртом. Питер, приблизившись, разглядел странную особенность — Уэйд закатал маску до носа, чтобы поглощать лакомство, и таким образом продемонстрировал полностью изуродованную кожу в струпьях и шрамах. — Тако? — сунул ему в руки пакет Уэйд, хлопнув рядом с собой ладонью.              Питер, пожав плечами, присел рядом. Страннее это уже точно не станет. Он встречал полночь с наёмным убийцей на крыше, а пятью этажами ниже, в переулке, валялись три избитых придурка.              — Как дела у Мстителей, а? Капитан Узкие Штанишки мне не перезванивает, признаться, это разбивает моё старое сердце. И ещё… Как его там… Ну, с козлиной бородкой и толстым кошельком… Точно, Консервная Банка. Как у вас дела с ним?              — Всё в порядке. — соврал Питер без тени сомнения, как привык. Он врал всем Мстителям о том, что Тони обращался с ним хорошо, чего ему стоило солгать сейчас?              — Да? В тот раз мне показалось, его искренняя отцовская забота затопила ему глаза и шторки упали, он так истерил, ух… Иногда я даже злюсь, что у меня такие чуткие ушки.              Питер крупно вздрогнул, чуть было не подавившись тако. Уэйд слышал?.. Нет, он, наверное, имел в виду что-то иное. Что?.. Если он знает, то…              — Он сильно переживал. — витиевато ответил Питер, усердно жуя.              — Понимаю, — отмахнулся Уэйд, — видишь же, какие уёбки кругом. Все норовят растлить пару детишек, да? Сукины выблядки! Понятно, чего он трясётся, любой хороший взрослый бы переживал, ага. Педофилы, они ведь хорошо скрываются, Питти-пай. Я, сколько живу, а уже довольно долго, дольше Консервы даже, повидал разных людей и поэтому вижу их насквозь. Педофилы, они всё же немного другие, не такие, как нормальные люди, да. Вот эти три пидораса… Я их сразу приметил, но думал, может, ошибаюсь, может, они просто случайно оказываются рядом с пиздюками всякий раз, да и не ловил я их за руку. Но нет, я прав. Старину Уэйди не проведёшь! У меня чуйка на извращенцев, понимаешь?              — Думаю, да. — растерялся Питер.              — Так что, если вдруг встрянешь в такую ситуацию, тут же зови меня! Крикни моё имя три раза, подпрыгни на месте и покрутись, и вот он я, рядом, готовый спасать! Обычно мои услуги стоят дорого, но для тебя, так и быть, скидка в сто процентов. — дружелюбно прочавкал Уэйд, сбивая Питера с толку всё сильнее. Он знал, верно? Он намекал.              — Но ты бы не убил их, да? — уточнил Питер с осторожностью. Если он… Если ему придётся просить о защите кого-то ещё, это, наверное, будет Уэйд. Ему и так объявлен розыск во всех штатах Америки и в федеральном округе Колумбия, а так же в нескольких других странах мира, даже в России. Ему буквально нечего терять и он ничего не боится. Но… Питер бы не пошёл на крайность.              — О, убил бы. — с лёгкостью опроверг его надежду Уэйд.              — Зачем? — не понял его Питер.              — А зачем им жить? — не понял его Уэйд, повернувшись и серьёзно вглядевшись в его лицо. Питеру стало неудобно, странно под внимательным взором, но отвернуться он не мог тоже, это было бы слабостью. Он и так был довольно слаб сегодня. — Питер, педофилы не заслуживают жалости, сечёшь? Им не жаль тебя, когда они делают что-то дерьмовое. Им не жаль детей, с которыми они делают что-то дерьмовое. И, соответственно, мне не жаль их, когда я взрываю их бошки в микроволновке и обматываю их башенки их же кишками.              О, это было чрезвычайно конкретизированно.              — Питти-пай, ты выглядишь как кто-то, кого могут обидеть. Не сочти за хамство, я большая фанатка твоих подвигов в лице Спайди, но я почти сразу увидел в тебе ребёнка, — продолжил хаотичную цепочку мыслей Дэдпул, — и я знаю, что все остальные видят это тоже. И я знаю, что кто-то из них кладёт на это хуй. И это неправильно, неправильно, неправильно! Поэтому, если тебе понадобится помощь, чтобы избавиться от кого-то проблемного и влиятельного, кто обижает тебя и не даёт тебе проходу…              — Уэйд. — взмолился Питер, опустив тако и растеряв любой аппетит.              — Я видел новости. — отрезал тот внезапно грубо и невесело. — Я знаю, что он сделал. И ты знаешь, а может, ты в будущем будешь это знать, и будущий ты должен запомнить — всё, что нужно сделать, это попросить меня. Просто попроси меня, и дело будет сделано.              — Его нельзя убивать. — прошептал сокрушенно Питер.              — Тебя нельзя было трогать. — в противовес этому, ответил Уэйд. — Но такие, как Тони-бля-Старк не знают слово “нельзя”, верно? Так и к нему оно тоже не применимо, Питти-пай. Живи по его правилам, раз живёшь в его мире. — с этим, он хлопнул его по плечу. — Теперь, раз мы посекретничали о своём-о девичьем, давай-ка отправим тебя домой. — достав свой телепорт-пульт и начав вбивать туда что-то, привычно радостным тоном предложил Уэйд. — Ну, что, до скорой…              — Как мне найти тебя? — осмелился всё же Питер. Не чтобы убить Тони, но… Чтобы себя защитить. Чтобы защитить Мэй, если Тони сойдёт с ума. Версия с прыжками и поворотами не казалась реалистичной, а Уэйд уже готовился отправлять его в Квинс, настраивая что-то в своём устройстве.              Дэдпул полез куда-то в передний карман штанов, дёргая ногой, будто бы ему что-то мешало достать нечто оттуда, и наконец выудил помятую, пахнущую сальсой, визитку, передав ту Питеру.              — Всегда на связи, Пирожок. Чисти зубки, ешь овощи и слушайся тётю! — не будь эти глазницы абсолютно неподвижными, Уэйд бы точно подмигнул. Питер, сжав визитку в ладони, улыбнулся, только раскрыв рот, чтобы поблагодарить.              И тут он очутился в своей комнате: привычные серые стены, плакаты на тех с забавными рожами, узкая кровать и гора грязной одежды у шкафа. Он взаправду был дома, оказался там за секунду, отчего закружилась слегка голова. И назрело два вопроса.              Первый: что за безумный день, чёрт возьми, это был?       Второй: откуда Безумный Наёмник знает его точный, блять, адрес?