Ты можешь быть слабым

— На сегодня всё, вы свободны, — преподаватель мягко улыбается, делая покровительственный жест: взмах рукой в сторону аудитории, давая понять, что ребята могут расходиться. Первокурсники оживают, аудитория наполняется шумом и гамом, все старательно собирают пожитки, активно обсуждая первый серьёзный учебный день. Антон медленно встаёт. Москва. МГУ. Юридический факультет. Всё, как он мечтал, кажется, всю жизнь. Огромные аудитории, длинные бесконечные ряды столов и стульев, выстроенных полукругом, возвышающиеся над скромным столом преподавателя и огромные, широченные окна в пол, прозрачные. Не это ли счастье? Шастун медленно вдыхает университетский воздух и наполняется гордостью за себя. Ты смог. У тебя получилось. Бессонные ночи, срывы, капельницы, слёзы отчаяния. Это всё стоило того. Жаль, отец не видит. Он так хотел, чтобы сын поступил в МГУ, что Антону приходилось усердно учиться, чтобы оправдать эти надежды. И он сам не заметил, как мечта отца стала его мечтой. И вот, она сбылась. Нет, не так, это не мечта. Это цель. Которую он поставил и добился. Мечты — это что-то для инфантильных, считает Антон. — Тебя долго ждать? — замечтавшийся парень вздрагивает. Задумавшись, он не замечает, как к нему подходит его одногруппник. Дима Позов. Невысокий, в очках и с пронзительными карими глазами — он зацепил юношу сразу. Они столкнулись в холле перед первой парой, неуклюжий Шастун сбил парня с ног. Так и познакомились. — Уже иду, — Шастун поспешно кидает тетради и ручки в рюкзак, застёгивает его и закидывает лямку за плечо. Он неожиданно улыбается сам себе и выходит с приятелем в коридор, который кишит студентами: взбалмошными и ещё мало чего понимающими первокурсниками и уже повидавшими жизнь старшеками. — Ты в общагу? — спрашивает Позов, когда парни, приложив пропуска к турникетам, не спеша покидают корпус. — Я…. — Антон краснеет. — Я домой, — Позов удивлённо поднимает бровь, и Шастун спешит объясниться: — Мы переехали с мамой в Москву, я здесь совсем недавно, пока живу дома, а там посмотрим! — тараторит он, ощущая почему-то укол вины за то, что он сейчас поедет домой в такси комфорт плюс, а новый знакомый на метро или автобусе поедет в такую обычную университетскую общагу. — Не парься, я понял, — усмехается Димка, глядя на то, как кончики ушей товарища начинают стремительно краснеть. Это уже привычка Антона по жизни краснеть и чувствовать стыд тогда, когда это совсем необязательно. Забыв, что он пятится задом, чтобы не останавливать шаг и одновременно заглядывать в улыбающиеся глаза Позова, оправдываясь перед ним, Шастун не замечает, как его нога наступает на первую ступеньку и соскальзывает вниз. — Это просто полное фиаско, — бесстрастно констатирует Дима с задумчивым лицом, с интересом наблюдая, как парень стремительно летит вниз с невысокой лестницы. Возможно, Позов успел бы подхватить одногруппника, но тот слишком талантливо отклоняется от него в падении, поэтому он даже не пытается спасти ситуацию. Перед глазами Антона снова пролетает вся жизнь, он зажмуривается, мысленно готовясь, как минимум, к смерти, к коме и ещё к чему-нибудь, что там бывает после сотрясения мозга. О да, он любит драматизировать. — Опять ты, — слышит он знакомый спокойный голос. Шастун осознаёт, что его свободное падение закончилось, и он висит на чьих-то сильных руках. Парень закидывает голову назад, чтобы иметь возможность лицезреть своего спасителя. Блять. Если бы у него была возможность: суициднуться с лестницы или быть пойманным этим человеком, то, разумеется, чёрт возьми, разумеется, он выбрал бы первый вариант. Почему ему опять так навязчиво хочется поскорее умереть от стыда? Дима уже не сдерживается, прикрывая широко открытый от смеха рот, сгибается пополам, роняя папку с тетрадями. — Я хочу смотреть на это вечно! — восклицает он, не имея ни малейшего желания помочь своему новоиспечённому другу, наслаждаясь абсурдностью ситуации. Уж он-то очень хорошо знает, кто перед ним сейчас. Шастун зависает в воздухе, за ним, наклонившись, стоит тот самый незнакомец, обхватив руками, на одной из которых висит кожаная сумка, Антона подмышки. — Долго будем отдыхать? — подаёт голос мужчина. Опять ноль эмоций. Он смотрит на перевёрнутое вверх ногами испуганное лицо пацана и вдруг снова ухмыляется. Антон вздрагивает, вскакивает на ноги и отпрыгивает от своего спасителя. Те же кожаные ботинки, обтягивающие штаны, на этот раз бежевая водолазка с закатанными рукавами, обнажающими сильные мускулистые руки. В этот раз без очков; на шее, закрытой воротом, висит массивная цепь; на тонких изящных пальцах Шастун успевает разглядеть перстень. «Точно какой-нибудь препод…», — раздосадовано думает про себя Антон, мечтая исчезнуть с этого злосчастного крыльца и попасть куда угодно. Он готов на всё. И пока он занимается самобичеванием, мужчина успевает отряхнуться, поправить ворот, ещё раз усмехнуться и пройти мимо парочки. — Подождите! — вскрикивает было парень. — Я хотел…. — незнакомец ускоряет шаг, не оборачиваясь, коротко машет в их сторону, словно отгоняя назойливых мух. — Это конец? — Антон бросается к уже успевшему успокоиться и поднять свои вещи Димке. Тот снова весело смеётся. — Да ладно тебе, с кем не бывает, — он с сочувствием кладёт ладонь на плечо Шастуна, мысленно удивляясь, как этот парнишка, которого он знает всего лишь полдня, успел из какой-то ерунды сделать трагедию. — Это был, кажется, препод с кафедры ботанов, — уточняет Позов, задумчиво почесав макушку. Он тоже первокурсник, но чуть более общительный и коммуникабельный, чем Антон, так что успел уже узнать кое-что. «Ботанами» здесь называют ребят с механико-математического факультета. — Да ладно? — Антон бледнеет, а Позов закатывает глаза. «Это было последнее, что нужно было сообщать этому паникёру», — сердясь на самого себя, думает он, поправляя очки. — Пойдем-пойдём! Не убьёт же он тебя. Ему, вон, вообще пофиг, походу, было на тебя. Упал и упал, с кем не бывает, — Дима тащит Антона за собой по ступенькам, поддерживая его за локоть на случай, если тот вдруг снова решит поиграть в балерину. В этом и есть его отличительная черта, о которой он даже не догадывается. Дима Позов. Такой рассудительный, не по годам умный и тёплый человек. Шастун даже ещё не осознаёт, как ему повезло наткнуться именно на него. Весёлый, добрый и совершенно беззлобный парень — находка в этом отчуждённом мире, от него веет каким-то приятным вайбом, рядом с ним чувствуешь себя в своей тарелке, защищённым и спокойным, уверенным, что всё точно будет в порядке.

* * *

Домой Антон приезжает позже задуманного. Они с Димой решили зайти пообедать в кафе недалеко от университета. В благодарность другу за поддержку парень захотел обязательно угостить его обедом. Позов на это предложение только пожал плечами. Хочешь угостить — пожалуйста. Антон первый раз был в каком-либо заведении в Москве. После приезда всё его время было занято подготовкой к вступительным экзаменам и помощью матери с обустройством квартиры. Так что особо не разгуляешься. Сходить куда-то и развеяться хотелось и не только потому, что он ни разу нигде не был в Москве, но и ещё потому, что хотел поближе узнать своего товарища. Несколько часов пролетели как-то незаметно. Антон болтал за двоих, Димка больше слушал, но иногда тоже немногословно что-то рассказывал. Приехал в Москву год назад, тоже из Воронежа, чему Антон был приятно удивлён. Не то чтобы это имело какое-то значение, но всё равно было здорово встретить земляка, и кажется, что это их как-то, пусть и незначительно, но связывает. Шастун лениво поднимается по лестнице, теребя в тонких, увешанных кольцами пальцах ключи, думает о сегодняшнем дне, пытаясь, ну конечно же, концентрироваться больше на положительном. Мать наверняка уже давно дома, парень приметил белый Мерседес у подъезда. Ему не терпелось поделиться с ней тем, как прошёл день и рассказать все новости. Нельзя сказать, что Антон был маменькиным сыночком, просто у него были хорошие отношения с матерью. Во многом благодаря ей самой. Майя никогда не давила на сына, не лезла туда, куда не следует, не тормошила расспросами и не приставала с советами. Она знала Антона, знала, что он сам решит чем и когда делиться с ней. И, благодаря её мягкому характеру, мальчик всегда тянулся к ней, будучи уверенным, что его здесь не обидят, а всегда помогут и поддержат. Майя очень гордилась отношениями с сыном и ценила их. С мальчиком-подростком всегда тяжело найти общий язык, особенно, с таким ураганом, как Антон, эмоциональным и ранимым. Поворачивает ключ в замке. Один поворот, два поворота, три. Дверь распахивается. — Мам, я дома! — громко сообщает он, бросая рюкзак вглубь коридора, включая свет в прихожей, стягивая кроссовки и закидывая их куда-то, предположительно, в сторону обувницы. Аккуратность — не самая его сильная черта. Очевидно. — Антоша пришёл… — тихие голоса в столовой замолкают. Антон не обращает внимания, решив, что мама болтает с подругой по видеосвязи или смотрит телевизор. Он моет руки, устало вздыхая во время всего процесса, мокрыми ладонями шлёпает себя по лицу и по шее, надеясь, прийти в чувство и стать более бодрым. Вытирает руки и выходит из ванной. — Мааам?.. — по пути в столовую Антон сталкивается с матерью, застывая с открытым ртом, не договорив. Майя встречает его в платье. Шастун ранее не видел на ней такого платья. Не то что бы он сильно следил за её гардеробом, просто у него хорошая память. Длинное вязаное платье в пол изящного изумрудного цвета и серьги с изумрудом в тон платья, подаренные ещё отцом. Её тяжелые густые волосы были завиты в локоны, ресницы как будто стали длиннее, а губы чуть ярче. — Привет, Антош, — женщина мягко и с любовью кивает сыну. — Отлично выглядишь! — бормочет юноша, пытаясь предугадать, что же скажет мать. — Я хочу тебя с кое-кем познакомить, — кокетливо улыбаясь, отворачивается куда-то вглубь столовой. — Арсений, подойди к нам, пожалуйста. «Тот самый Арсений», — мелькает у парня в голове. — «Арсений Сергеевич», — поправляет сам себя, ведь мама хотела, чтобы он так называл её бойфренда. Антон опять уходит в свои мысли, анализируя ситуацию, не замечая подошедшего гостя. — Антош, — женщина осторожно отвлекает сына от раздумий. — Знакомься, это Арсений… — она мнётся, — Сергеевич. Я как-то хотела по-другому познакомить вас, но получилось, что получилось, — объясняет, словно оправдываясь. — Привет, Антон, — слышит как будто знакомый голос и поднимает глаза. Внимательные голубые глаза, серьёзные и очень спокойные, чёрная чёлка, закрывающая лоб цвета слоновой кости. Арсений в этот раз одет в брюки, такие же облегающие, что и джинсы, белая рубашка, просвечивающая контуры спортивного тела, верхние две пуговицы расстегнуты, на обнажённой шее можно заметить висящую цепь, ту самую, что Антон увидел сегодня днём. — Будем знакомы, — казалось, ни один мускул на его фарфоровом лице не дрогнул, когда он понял, кто именно перед ним. Юноша молча подаёт чуть подрагивающую руку Арсению, заметив, какое у него уверенное и холодное рукопожатие. Неужели он каменный? Ненастоящий? Не узнал меня? Он вообще живой? Мысли быстрой немой строкой бегут в удивлённых зелёных глазах парня. Точно ненастоящий. За всё время, что они сталкивались с Арсением Сергеевичем, он не заметил в нём признаков никаких эмоций, кроме нескольких мимолётных улыбок и короткого хриплого смеха. — Ну что, за стол? — воодушевленно воркует Майя. Арсений тепло улыбается ей, коротко кивает и наклоняется, чтобы поцеловать её руку. Будучи чуть ниже Шастуна, он уверенно и покровительски возвышается над Майей, словно защищая её от всего мира. На самом деле, Арсений далеко не ненастоящий. Он запереживал, увидев парня, так как это было последнее, чего он ожидал от этой жизни. «Так это лохматое чудо — твой сын?» — мысленно ухмыляется. В голове снова испуганные глаза парнишки, приоткрытый от удивления рот, огромные, как у Бемби, зелёные глаза и пунцовые кончики ушей.