— Тусовка была просто огонь! — восторженно заявляет Серёжа, появляясь на кухне в одних трусах.
— Можно было бы и одеться, — морщится Дима и качает головой.
— С каких это пор тебе что-то не нравится? — на этих словах Антон давится чаем.
— Я чего-то не знаю, ребят?! — Димка только машет руками и сердито встаёт из-за стола.
— Вы как хотите, а я в универ! — он уходит, оставляя Антона и Серёжу в одиночестве. Парни оба стоят в трусах, растерянные. Но Матвиенко в своём духе:
— Чем займёмся? — Шастун прыскает со смеху.
— Почему он тебе сказал одеться, а мне нет?
— Наверное, ты его больше возбуждаешь.
— Я всё слышу!
Ребята громко смеются, хватаясь друг за друга, чтобы не упасть. И Антон вновь ощущает это классное чувство: у него есть друзья. Такие классные, смешные и невероятные.
Но Димка прав. Пора собираться в университет. Зимние каникулы закончились, парни вполне успешно сдали свою первую сессию, отметили вместе Новый год и периодически встречались на праздничных выходных. Серёжа водил друзей по самым различным заведениям, знакомил с ночной жизнью столицы. Антон уже бывал в подобных местах в Воронеже, но, конечно, с Москвой это вряд ли можно было сравнить. Для Димы Позова все эти мероприятия каждый раз были наисложнейшим испытанием, которые он, к счастью для друзей, проходил более или менее успешно.
— Твоя кровать просто шикарна! — потягивается Матвиенко и поправляет на себе футболку. С Антоном вместе спать никто не захотел, его отправили в гостиную на диван, а сами ребята обустроились на его широченной кровати в комнате.
— Надеюсь, вы там потрахались, — сердито бормочет хозяин квартиры. — Иначе просто непонятно ради чего я пошёл на такие жертвы, — Дима давится соком, за которым он зашёл на кухню, Серёжа странно смеётся и потуже завязывает резинку на хвосте. — О, простите! — юноша смущается. — Вы просто сами часто используете всякие гейские шуточки, вот я и подумал… О Боже мой, конечно, простите меня, вам, наверное, неприятно…
— Забей, — машет рукой Серёжа и выходит из кухни, мимоходом успевая толкнуть удивлённого Позова в бок.
Господи, какой позор. Антон морщится, складывая посуду в посудомойку. С чего вдруг он решил, что им нравятся такие шутки? Особенно, про них самих? Но, с другой стороны, в каждой шутке есть доля правды? Шастун на секунду замирает с чашками в руках, вертит их, разглядывая разводы от чая на фарфоре, потом трясёт головой. Да нет же, ерунда какая-то! Не может быть. Он снова продолжает своё рутинное занятие.
— Шаст, тебе мама звонит!
— Возьми трубку!
— Алло, — Серёжка Матвиенко — это именно тот человек, который, когда ты разговариваешь с мамой по телефону, стоит под твоим ухом с преданными собачьими глазами и умоляет передать от него привет. — Майя Олеговна, здравствуйте! Это Серёжа! — он светится от радости. — Как ваши новогодние выходные? Надеюсь, вы отдохнули по полной!
— Передавай привет! — кричит из комнаты Дима, натягивая штаны.
— Вам привет от Димы Позова, если вы помните такого. А вашего сына мы поработили на благо чистоты и порядка вашей квартиры, особенно кухни, так что он отдаёт долг Родине и никак не может взять трубку, за что приношу вам свои извинения и соболезнования! — Антон слышит, как мать смеётся в трубку. За те короткие встречи, которые у них были, ребята успели хорошо поладить с женщиной, во многом, опять же, благодаря ей самой. Её подход был прост: она никого не осуждала, никого не ругала, не засыпала вопросами, внимательно слушала и смеялась над их шутками. И, кстати, очень искренне.
— Дай трубку, шутник, — Антон закончил с уборкой посуды и уже стоит рядом с другом.
— Передаю трубку вашему сыну! — громко сообщает Матвиенко и прощается с женщиной.
— Привет, мам!
— Привет, сынок. Развлекаетесь с ребятами?
— Да не особо уже, собираемся в университет, сегодня первый учебный день.
— О Боже, прости! Совсем забыла! Я уже начинаю забывать, чем ты там и когда занимаешься.
— Как будто мы год не виделись, мам, — смеётся юноша. — Как ты там? Когда домой?
— Об этом я и хотела поговорить… — женщина мнётся, словно подбирая слова.
— Что-то случилось?
На Новый год лечащий врач всё-таки сделал подарок семье Шастун и разрешил женщине выписаться, взяв с неё клятву на крови не волноваться, не выходить на улицу, не считая недолгие прогулки рядом с домом, не переутомляться и не напрягаться. По приезде домой Майя планировала встретить Новый год с сыном и Арсением Сергеевичем, но Антон уже запланировал себе празднование. Посоветовавшись, они решили, что пара встретит праздник у мужчины дома, а ребята — дома у Шастунов. Но Майе так понравилось отмечать вместе с Поповым, что все праздники она провела у возлюбленного.
— Ничего не случилось, солнце, всё в порядке! Чувствую себя намного лучше.
— Ну слава богу, мам! Я как подумаю, что с тобой что-то случится, мне сразу плохеет! — Майя смеётся. Как же она скучает по своему любимому мальчику!
— Ну, за руль я ещё не скоро сяду, — она с горечью усмехается. — Мы с Арсением Сергеевичем посовещались, — Антон чувствует, как вздрагивает от упоминания этого имени. — И решили, что мне стоит поехать отдохнуть. На пару недель, в санаторий, у моря.
— А… Арсений Сергеевич?
— Ты же знаешь, мальчик мой, у него работа. Дурацкая работа, с которой он не может даже на недельку улизнуть!
— Да, — он задумчиво чешет затылок. — У его аудитории наверняка сейчас стоит очередь из должников.
— Я всё понимаю, просто немного обидно.
— Но ты же заедешь попрощаться, мам? На ужин? — перебивает её сын. — Уже, наверное, и забыла, как я выгляжу!
—
Мы заедем, не переживай.
— Я тебя люблю!
— И я тебя люблю! — женщина улыбается. — Как же хорошо, что ты выбрал своей мамой именно меня, — их фирменная фразочка.
— Я никогда не сомневался в этом выборе, мам, — он кладёт трубку.
— Нихуя у вас отношения, прям растрогаться можно, — замечает Серёжа, подходя к другу.
— Здоровые отношения ребёнка с родителями — залог здоровой психики, — удовлетворенно сообщает Дима, поправляя очки.
— Ой, блять, чуть не блеванул, — морщится Матвиенко, параллельно уклоняясь от подзатыльника Позова. — Мы сейчас опоздаем, если вы не включите максимальную скорость, лентяи! Почему, чёрт бы всех вас трахнул, я должен заниматься этим и подгонять вас?! — рявкает парень, и Антон с Димкой смеются. Серёжа в ярости — это произведение искусства.
──────── • ✤ • ────────
Впереди четыре пары. Ребята выходят из столовой. Одну пару они уже отсидели. И после такого стресса срочно требовалось перекусить, чем они и занялись.
— Пельмени — это просто то, что нужно после знатного бухича! — восклицает Серёжа.
— Ты сам скоро станешь как пельмень, если будешь есть их в таком количестве, — недовольно сообщает Дима.
— Круг — идеальная форма! Ну посмотрите! — он останавливается у зеркала и разглядывает себя. — В меру упитанный мужчина в полном расцвете сил! Кто-то не согласен? — ребята смеются.
— Ты нам всем очень нравишься, и мы тебя очень любим, но если опоздаем на пару, то уже всех нас будет любить Павел Алексеевич, что вам, я думаю, не очень понравится, — Антон ускоряет шаг, жестами побуждая ребят сделать то же самое.
— А вдруг мы распробуем? — задумчиво спрашивает Серёжа, Дима прыскает со смеху.
— Ваши шутки сводят меня с ума, — бормочет Шастун. — Заходите же! И молитесь, чтобы Воля забыл, как мы выглядим, иначе мне конец, я ничего не учил.
— Вот если бы занимался со мной на каникулах, то не ссался бы сейчас в штаны, — укоряет Позов. — А я же говорил, — он поправляет очки.
Дима Позов — это олицетворение фразы «я же говорил вам». Он постоянно что-то говорит, на что ребята часто не особо обращают внимания, и постоянно каким-то дьявольским образом оказывается прав. Просто ведьмак.
— Давай ты похуесосишь меня в другой раз, а сейчас заходим, быстро и без сомнений!
— Хорошо, — соглашается Димка. Позов, такой Позов.
Ребята ныряют в приоткрытую дверь аудитории. Антон уже предчувствует шутки Воли по поводу их опоздания и тяжело вздыхает.
В аудитории стоит гул. Два преподавателя стоят у огромной доски, о чём-то разговаривая, студенты перешёптываются, пересмеиваются и просто болтают. Новогодние праздники кончились недавно, поэтому настроение совсем неучебное.
— Ого, Шастун и его команда! — кричит кто-то из пацанов, группа весело смеётся. Преподаватели разворачиваются. Сердце Антона Шастуна падает с высоты его роста и разбивается вдребезги.
Арсений Сергеевич. Что же вы здесь делаете?
— Какие люди! — смеётся Павел Алексеевич, готовясь разыграть целый стендап на тему опозданий бедных ребят. Но Антон замечает: Арсений Сергеевич еле заметно дотрагивается до рукава мужчины, тот закатывает глаза. — Проходите быстрее, а то сейчас получите у меня! Мы уже устали ждать вас! — аудитория хихикает. Представления сегодня всё-таки не будет.
Ребята проходят мимо мужчин, и Шастун ловит на себе взгляд Арсения. Холодный и невозмутимый. Брюнет стоит в своей любимой позе: сложив руки на груди, из-за чего его белая водолазка натягивается, обтягивая мышцы на сильных руках и мускулистые плечи. Просто Аполлон МГУ какой-то. Одногруппницы от такого вида чуть ли не теряют сознание, восторженно шушукаясь между собой.
— А ну, тишину мне сделали! Что ж вы за фурор постоянно производите у меня на паре! Шастун, Позов, Матвиенко! Если сейчас я досчитаю до нуля, а вы не будете сидеть как можно дальше от меня, чтоб я вас не слышал и не видел, то я за себя не ручаюсь! Живо! — все опять довольно смеются, а парни спешат подняться на свой ряд. — Ну что, Арс, ты пошёл?
— Да, у меня пара. Ведите себя хорошо! — Попов шутливо грозит группе пальцем и улыбается. Антон терпеливо ждёт его взгляд, но Арсений не смотрит. Жмёт руку Павлу Алексеевичу и быстро выходит из аудитории.
Чёрт. Неужели сердится? Избегает его? Но нет, вначале, как они вошли, он же смотрел только на него, не так ли? Антон усиленно трёт глаза.
— Ты в порядке? — тихо толкает его в бок Дима. — Что у вас там, поссорились с Поповым?
— Можно и так сказать.
— Да ладно, — включается в разговор Матвиенко.
— Что натворил?
— Да так, напился, — ребята фыркают.
— Думаю, для того, чтобы Арсений Сергеевич на тебя обиделся, этого слишком мало, Тох, — успокаивающе резюмирует Димка.
— Ну конечно, он же дед, ему не привыкать. Думаешь, он сам не напивался никогда? — поддакивает Серёжа.
Шастун пожимает плечами, раскладывает тетради на столе, кладёт сверху рюкзак и ложится на него щекой, всем своим видом показывая, что разговор на эту тему закончен. Парни переглядываются, но ничего не говорят. Пара начинается.
──────── • ✤ • ────────
Антона, заснувшего этим вечером после университета на диване в гостиной, будит скрежет ключей в замке. Он вскакивает спросонья, пытаясь осознать, что происходит. Мама? Кто это? Ребята? Юноша спешит в прихожую, забыв напрочь про одежду, в одних коротких домашних шортах он предстаёт перед…
— Арсений… Сергеевич? — мужчина, наклонившийся для того, чтобы снять ботинки, поднимает голову и, помедлив, выпрямляется. Минуту он даже не находит, что ответить. Антона в таком виде он видит в первый раз. Дома парень всегда ходил в футболке или толстовке и в штанах. И только сейчас мужчина замечает, какой он худой, этот глупый мальчишка. Тонкая, кажущаяся сейчас слишком длинной и неуклюжей, шея, бледная кожа оттенка слоновой кости, через которую просвечиваются острые ключицы и рёбра. Боже, какой худой, его мальчик! — Арсений Сергеевич! — снова восклицает юноша и бросается к брюнету.
— И тебе привет… — Попов ожидает чего угодно, но не объятий. Он разводит руки в стороны, словно защищаясь, видя, что Антон устремляется на него. И ощущает прикосновение тёплого тела парня, который обнимает его за талию. Мальчишка утыкается носом в его шею, приглушенно и довольно сопит, а его лохматые волосы лезут Арсению в лицо, но он даже не пытается их убрать. Он расслабляется. — Привет, радость моя, — он испытывает какое-то спокойствие и умиротворение, чувствуя, как этот парень прижимается к нему всем телом. Арсений Сергеевич одной рукой осторожно обнимает Антона, а второй мягко поглаживает его непослушные кудри.
Глупый мальчишка. Какой же ты дурашка.
Он скучал, однозначно. За эти несколько недель Арсений успел соскучиться по Антону. По его беззаботной улыбке, оттопыренным ушам, громкому смеху и огромным зелёным удивленным глазам.
— Я скучал, — шепчет парень.
— Я, получается, тоже.
