Ты можешь быть слабым

— Привет, радость моя, — Арсений снова появляется внезапно. Весь такой разодетый и невероятно красивый. Антон сидит в холле больницы, ожидая выписки. — Добрый день, — он слабо улыбается мужчине. Вроде и рад его присутствию, а вроде и ситуация с матерью, случившаяся несколько дней назад, не выходит из головы. Стоит ли рассказать Арсению? — Скучал? — брюнет, наклонившись, смотрит с лёгким прищуром, даже насмешливо. Голубые глаза с мятным отливом горят каким-то добрым и притягательным светом. — Скучал, — Антон протягивает руку и хватает Попова за рукав белой рубашки, от чего мужчина, еле удержав равновесие, ещё ниже склоняется над юношей, облокотившись на его колени. — Очень, — он пальцами обвивает кисть Арсения, задирает голову и нежно касается губами его губ. — Нас могут увидеть, — улыбается мужчина в поцелуй, но не останавливает его. Губы Арсения с привкусом клубничной жвачки и одеколона. Антон решается слегка прикусить язык брюнета, ловя тихий стон в ответ. — Антон Андреевич? — Попов резко выпрямляется, с трудом заставляя себя оторваться от мальчишки. Перед ними стоит та самая медсестра с медицинской картой в руках. — Я принесла вашу выписку. — Да, спасибо, — Антон тоже встаёт и тянется забрать документы. Что же это с ним? Ага, опять желание умереть. Сколько ещё неловких моментов в своей жизни ему придётся пережить? Каждый раз как в первый. — Не забудьте соблюдать рекомендации врача, я бы даже сказала, в обязательном порядке. — Хорошо, — юноша кивает, мечтая, чтобы это всё как можно скорее закончилось. Девушка ещё несколько секунд внимательно рассматривает Арсения, затем коротко кивает, усмехаясь чему-то или кому-то, и уходит. — Дай сюда, — Арсений невозмутим. Забирает у Антона вещи и направляется к выходу из больницы. — Тебе нельзя таскать тяжести пока. — Пока? — интересуется юноша, догоняя Попова. — Хорошо, всегда. Буду таскать за тебя все тяжести, — Антон победно улыбается. — Как думаете, она что-то заподозрила? — Если только заподозрила, — фыркает Арсений, ловко выуживая из кармана узких джинс ключи от машины. — Я нажму, я нажму, — мальчишка тянет к нему руки, выпрашивая брелок. — Нажми, — мужчина отдаёт ключи, следит, как Антон радостно нажимает на кнопку, машина послушно сигнализирует, вызывая ещё порцию восторга со стороны парня. Они убирают вещи в багажник, садятся в салон. — Мои вещи в общежитии, — скромно сообщает Антон. — Ты жил в общежитии? — морщится Попов, заводя автомобиль. — А что такого? — обиженно выпячивает губы юноша. — Ничего, — мужчина пристёгивается и пристёгивает Антона. — Я не позволю, чтобы мой парень жил в каких-то там вонючих общежитиях — сердито мотает головой Арсений. — Даже если там живут его друзья. Парень? Антон смущённо улыбается. Это слово щекочет нёбо, заставляет тело покрыться мелкими мурашками. Арсений Сергеевич назвал его своим парнем? Это точно происходит в этой вселенной, а не в воображаемой? — Тебя что-то смущает? — спрашивает мужчина, поднимая бровь. Они выезжают с больничной парковки. — Ты не считаешь нас парой? Считает ли он их парой? За эти месяцы произошло столько всего. Они то сходились, то расходились. То ссорились, то мирились. Да, Антон не самый простой человек, но и неопределённость Арсения выводила его из равновесия. То хорошо, то плохо. Качели. Если они вместе, то насколько долго? Слишком часто ему разбивали сердце за этот год. Так что верить во что-то особо не хочется. — Мы снова встречаемся? — Что значит снова? — спокойствию и наигранному удивлению Арсения можно только позавидовать. — Вы издеваетесь? — кипящий Антон и невозмутимый как удав Арсений — это классика. — Мы то сходимся, то расходимся. Вы то подпускаете меня ближе, то отталкиваете. Вы зовёте меня, а потом прогоняете. Вы считаете, у меня есть основание доверять вам? — машина плавно останавливается на светофоре. Мужчина поворачивается к юноше и внимательно смотрит в его рассерженные зелёные глаза. Он может потерять весь мир, но никак не этого мальчишку. Он будет полным дураком, если снова позволит ему уйти. — Этого больше не повторится, — сухо произносит Попов. — Я был не прав. Прости. Я больше не допущу ошибок, я обещаю, — юноша только качает головой. — Хорошо, — брюнет наклоняется к Антону. — Скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты простил меня? Скажи и я всё сделаю, — он опускает ладонь на ногу юноши и сжимает его бедро. Антону становится очень неловко. Ещё никогда Арсений не говорил с ним так. Словно всё в этом мире зависело лишь от одного слова Антона. — Я хочу, чтобы вы поговорили с мамой. И решили всё. Чтобы этого всего больше не было, чтобы она не приходила… — он запинается, пытаясь остановить подступающие к горлу дурацкие и предательские слёзы. Только не заплакать. Ты не должен плакать. — Хорошо, я поговорю с ней, я обещаю. Сделаю сразу же, как освобожусь, — автомобиль трогается с места, набирая скорость. — Радость моя, что с тобой? — Попов следит за дорогой, но краем глаза замечает, как переменился в лице Антон. — Мама приходила? — Я не хочу разговаривать об этом, — отрезает Шастун. — Хорошо, расскажешь потом. Как у вас всё просто, Арсений Сергеевич! «Потом расскажешь!». Они подъезжают к общежитию. — Я соберу вещи и вернусь! — Нет, — Арсений выходит из машины. — Я с тобой. Помогу тебе. Это даже не обсуждается. Пойдём. Антону странно признавать, но ему такой тон Попова нравится: уверенный, решительный и даже приказывающий. — Какой вы доминант, — фыркает юноша. — Ты ещё не видел меня в постели, — невозмутимо отвечает брюнет, поддерживая входную и пропуская парня вперёд. — Даже завидую, что тебе придётся всё испытать в первый раз, — Антон чувствует, как его щёки покрываются пунцовой краской. — Сделаю вид, что я этого не слышал, — тихо бурчит он, проскальзывая внутрь. — Давно не виделись, Арсений Сергеевич, — окрикивает их знакомый голос. Павел Алексеевич. — Здравствуйте, — тихо здоровается юноша и пытается ускользнуть из новоиспечённой компании, но Попов удерживает его за руку — Значит, я прикрываю его перед деканом, приглядываю за его ребятами, а он тут расхаживает, — тепло улыбается Паша, обнимая мужчину. Антон удивлённо отмечает, что Воля совсем другой. В нём нет того сарказма и желчи, что обычно бывают с ним в паре на лекциях, пусть и в шуточной форме. Рядом с Арсением он другой. — Пришёл забрать кое-кого из общежития, — объясняет брюнет. — А я кое-кого заселить, — заговорщицки подмигивает им Воля. — Видишь, как мы похожи, не правда ли? — Не думаю, — качает головой Попов. — Кого ты собрался заселить? — Да так, новенького с первого курса. Попросили помочь. А ты кого собрался выселить? — он поддерживает эту игру. — А я, — мужчина наклоняется к другу ближе, — свою любовь. Пойдём, Антон. Павел удивлённо смотрит вслед Арсению, который оборачивается и смеётся. И вдруг его осеняет. Воля разглядывает друга, вдруг понимая, что же именно он увидел. — Я не знаю, что ты с ним делаешь, Антон Шастун, — обращается он к юноше, который замер в нерешительности. — Но продолжай делать это как можно дольше. С выздоровлением! — он жмёт руку своему студенту и понижает голос. — Я не видел его таким восемнадцать лет. Глаза Арсения горят и смеются. Очаровательная улыбка делает его моложе на десять лет. Паша чувствует, что это именно тот Арсений Попов, которого он потерял много лет назад. Сверкающего, яркого, затмевающего всё вокруг своим великолепием. Чёртов мальчишка. Он выходит на улицу. Хочется закурить. Но Воля не курил ещё со школьной скамьи. Прохладный ноябрьский ветер пронзает его до костей. Почему счастлив Арсений, а чувствует это на себе Паша? Чёртов мальчишка. Прямо-таки какая-то загадка.

* * *

— Вы меня смущаете. Я был не готов к такому… повороту событий, — решается прервать молчание Антон. Арсений сидит в кресле, закинув ногу за ногу, наблюдая за тем, как юноша собирает свои вещи в сумки. — Прости. Просто прости? Просто прости, блять, Арсений, мать вашу, Сергеевич? — Это всё? — Мне встать на колени? — невозмутимо интересуется Попов. — Учитывая все обстоятельства, я бы предпочёл, чтобы это сделал ты, — от неожиданности у юноши перехватывает дыхание. Который раз за сегодняшний день, Арсений Сергеевич? Что же с вами творится? Антон не может сказать, что ему это неприятно. Просто непривычно. И странно. Непоколебимый Арсений Сергеевич не такой уж непоколебимый. — Ты хочешь поговорить об этом? — снова подаёт голос мужчина. Парень подходит к нему. — Нет. Просто Павел Алексеевич… он… — Послушай меня, — Арсений привстаёт, протягивает руку, обхватывая пальцами шею Антона и притягивая его к себе максимально близко, касаясь его лба своим. — Павел Алексеевич, к твоему сведению, мой очень близкий человек и лучший друг. И я считаю, что имею некоторое право рассказывать ему что-либо о себе и о своей личной жизни в рамках приличия, — юноша нервно сглатывает, стараясь не показывать, что ему больно. — А что касается моих шуток… мне жаль, если тебе это неприятно. И я могу не шутить так больше. Но я надеюсь, ты осознаешь, что тебе и мне не пятнадцать лет и вряд ли наши отношения будут держаться только на невинных поцелуях и прикосновениях, — голубые глаза сверлят Антона так, что ему становится не по себе. Таким он видел Арсения Сергеевича в первый раз. Неожиданно и немного страшно. Он пытается понять, что сделал не так, но пока что не достигает в этом успехов. Вот какая она, ваша тёмная сторона, Арсений Сергеевич. В дверь стучат и буквально спустя мгновение она распахивается. На пороге стоит Ира с тортом в руках. Она замирает на пороге, переводя взгляд с Антона на Арсения, словно пытаясь осознать увиденное. Мужчина отпускает Антона, который буквально навалился на него всем телом. Встаёт. Отряхивает одежду и вопросительно смотрит на девушку. — А я знала, — от неожиданности Ира роняет торт и вздрагивает. — А я догадывалась! — она хлюпает носом и выбегает из комнаты, хлопая дверью. — Даже так, — вздыхает Арсений. — У неё папа декан, — сообщает Антон, подходя к торту, принявшему свою кончину на ковре, и разглядывая его. — У нас в универе? — интересуется Попов. — Ну разумеется! Стал бы я вам просто так вываливать её биографию! — сердится юноша. — Тоже верно, — кивает мужчина и снова усаживается в кресло, принимая отрешённый вид. — Тогда это может быть проблемой, — он сжимает кулаки. Блять. Только этого ещё не хватало. Доигрались.