Ты можешь быть слабым

Арсений открывает глаза. Лучи солнца лениво пробираются в комнату, озаряя её тёплым светом. Он чувствует, что у него кто-то сопит под боком и поворачивает голову. Антон. Они уснули в разных комнатах, пожелав друг другу спокойной ночи. И мужчина совсем не слышал, как мальчишка пробрался к нему в кровать. Антон лежит рядом, на руке брюнета, уткнувшись носом в его плечо, по-детски сложив руки на груди, в позе эмбриона. Арсений прижимается пересохшими губами к горячему лбу юноши и вдыхает его запах. Пахнет любимым апельсиновым гелем для душа Антона, каким-то шампунем и чуть-чуть крепким чёрным кофе, который парень самоотверженно вызвался выпить вместе с мужчиной вчера вечером. Арсений любит кофе. Заваривает в турке перемолотые вручную зёрна, которые скупает во всех путешествиях, и пьёт. Без молока, сливок и сахара. Ему всегда казалось, что терпкий напиток возвращает его в реальность, отрезвляет разум, даже если это и было не так на самом деле. Антон тоже решил попробовать кофе вместе с ним. Плевался, морщился, но допил. Сейчас они лежат вместе. В одной кровати. Ещё неделю назад это казалось невообразимым. Одеяло сползло на пол, так что у Попова есть возможность рассмотреть полуголое тело юноши. Пальцами свободной руки Арсений зарывается в волосах юноши, лениво перебирая мягкие слегка влажные пряди одну за другой. Рассматривает его худые плечи, обнажённую грудь, вздымающуюся спокойно и умиротворённо, впалый живот, на котором виднеется полоска светлых кудрявых волос. За прошедший двадцать один год с момента пятнадцатилетия у него не было серьёзных отношений с парнями. Так, иногда беспорядочные половые связи, в которых он слишком сильно винил себя. Напивался в одиночестве, ехал на эмоциях в какой-нибудь гей-клуб, как говорил он сам себе: просто посмотреть. И каждый раз так случалось, что доходило до постели. Они всегда ехали после клуба на нейтральную территорию. А на утро Попову удавалось улизнуть незамеченным и всё оставшееся время игнорировать сообщения и звонки, в надежде, что от него просто отстанут и забудут. А в следующие долгие месяцы оставалось только мучиться угрызениями совести и заниматься самобичеванием. До следующего раза. Арсений всегда чувствовал, что-то внутри него безнадёжно сломано и испорчено, и починить это не представляется возможным. Он бегал от серьёзных отношений с девушками, так и не успел создать семью, потому что слишком боялся, что его тёмная сторона однажды окончательно победит. И он сломает жизнь не только себе. Мужчина понятия не имел, что именно на него нашло, почему он позволил себе вчера сорваться. Перейти границы, потерять образ, растерять своё беспристрастие и спокойствие. Уже очень давно, находясь и в отношениях с Майей, и в ссорах с ней, он не позволял себе ничего лишнего и личного. Затыкал свои навязчивые мысли и желания. В каком-то моменте жизни Арсений пришёл к выводу, что секс с мужчинами для него не является простым удовлетворением своих потребностей. Именно в эти моменты он почему-то чувствовал себя собой. Ему не нужно было больше притворяться и делать вид, что он нормальный. Он мог быть собой. Пусть и такой короткий отрезок времени. Пусть и расплачиваясь за это угрызениями совести и ненавистью к себе. С Антоном было по-другому. Будто внутренние демоны Арсения наконец-то нашли своего пастуха. С восторгом и обожанием каждый раз разглядывают мальчишку, облизываясь и предвкушая. Арсению было просто хорошо с ним. Он чувствовал себя на своём месте. Никакого притворства, не считая убийственного спокойствия, никакой лжи. Мальчишка выворачивал его наизнанку, позволял выдохнуть от своего образа, разрешая перестать играть надоевшую и изжившую себя роль. Его бесы колотили в закрытые двери, умоляя позволить им выйти наружу, разрешить показать себя Антону во всей красе. Очаровать его, опьянить, свести с ума и запретить смотреть на кого-то ещё. Его секреты спешили развернуться как скомканные листы бумаги, рассказать всё то, что на них написано, выложить всю правду. Тихо вибрирует телефон, мужчина, закатывая глаза, старается скорее отыскать его, чтобы не разбудить мальчишку. Это оказывается телефон Шастуна. Арсений на секунду замирает, борясь с искушением, но, вспоминая события минувших дней, всё-таки решается посмотреть, просто убедиться, что всё в порядке. Пароль парень так и не поменял. Своя дата рождения. Почему это так по-антоновски? Несколько входящих сообщений. От одногруппниц, что-то спрашивающих у юноши по учёбе. Брюнет почему-то ощущает укол ревности, хотя ничего запрещённого ещё не увидел. Почему они пишут именно ему? Почему нельзя написать старосте или кому угодно, но только не Антону?

Входящее сообщение.

Ира Кузнецова Если не хочешь проблем, предлагаю поговорить. Сучка. Арсений удивлённо поднимает брови. Он знал, что Ира дочка богатых родителей, но не думал, что это как-то сказалось на её характере. Хочет шантажировать их? А ведь может. Мужчина прекрасно знал, что будет с ними, если кто-либо узнает об их отношениях. За Пашу можно было не переживать. Тот отдал бы свою жизнь за друга, если бы это понадобилось. Несмотря на то, что они с Антоном никак не пересекались на парах, иногда они встречались на университетских мероприятиях. В любом случае, это всё не так важно. Попова бы просто выперли из учреждения за непрофессиональное поведение. Единственным его оправданием является то, что сблизились они с мальчишкой в совершенно неформальной обстановке. Но разве это будет кого-то волновать?

Новое входящее сообщение.

Ира Кузнецова У тебя один шанс. В понедельник на нашем месте в общежитии в 15:00 На нашем месте? Когда они успели обзавестись своим личным местом? Арсений чувствует себя рассерженным после всего, что он успел прочесть.

Антон Шастун Ок

Он разберётся сам. Это его ответственность. Антон — это теперь его ответственность. Мужчина удаляет сообщения и осторожно кладёт телефон под подушку. Остаётся надеяться, что она больше ничего не догадается написать. — Не спите? — Арсений вздрагивает от неожиданности, отвлекаясь от своих мыслей. — Привет, радость моя, — брюнет опускает взгляд на заспанное лицо мальчишки, который нерешительно улыбается ему. — Простите, — Антон привстает на кровати, плюхаясь на живот и опираясь на локти. — Мне было одиноко. — Ты можешь всегда спать здесь, — улыбается ему в ответ Арсений. — Тебе не нужно извиняться, Антон. Юноша смущённо тычется холодным носом в тёплую шею мужчины. Попов ловит его за подбородок и целует в губы. — Ты такой вкусный, Антон Шастун, ты в курсе? — тихо шепчет Арсений, прижимая к себе мальчишку, чувствуя, как его сердце снова наполняется тёплом. Как у Антона получается делать его безусловно счастливым? — Чем сегодня займёмся? — интересуется Шастун. Он осторожно проводит языком по шее мужчины, касаясь каждого миллиметра кожи, удовлетворённо замечая россыпь мурашек, последовавшую за его прикосновениями. — Я хотел бы провести с тобой все выходные, занимаясь кучей вещей, — Попов задирает голову, подставляясь нежностям парня. — Но у меня есть дела. Во всяком случае, на сегодня. Он должен завершить начатое — поговорить с Майей. — Я понял, — Антон кивает: разочарованно и огорчённо. Пора привыкнуть, что он вот такой, Арсений Сергеевич: всегда в делах и всегда занят. — Я обещаю, что найду время для нас, — мужчина садится на помятой постели, не сводя насмешливого взгляда с мальчишки, изучая его. — Я не виноват, что вы спите в одежде, — сердито бурчит парень, пытаясь прикрыться одеялом. — Хорошо, в следующий раз я разденусь, — смеётся Арсений, забирая у юноши одеяло и не позволяя ему укрыться. — Можешь не одеваться. Мне и так нравится, — он легко вскакивает с кровати. — Я пойду приготовлю завтрак. — Откуда у него столько энергии? — сердито бурчит Антон, оставшись один. — Словно не ему тридцать шесть, а мне, — он сонно утыкается носом в подушку, надеясь проспать ещё примерно половину своей жизни.

* * *

Арсений сидит в машине, вытянув на обтянутый кожей руль руки, барабаня по нему пальцами. Нужно нажать на газ, проехать ещё пару улиц и он окажется на месте. Если честно, то это последнее дело, которым ему бы хотелось сейчас заниматься. Он ещё вчера позвонил Майе, договорился о встрече, помня о своём обещании Антону. У него не было ни единой идеи касательно того, как начать и продолжить разговор с женщиной. О чём? Есть ли вообще хотя бы мизерный шанс что-то исправить, заслужить её прощение и как-то помирить их с сыном? Мужчина чувствовал себя виноватым и крайне причастным к этой семейной драме. Но и так же он чувствовал себя обязанным попытаться всё исправить. Он вспоминает утро. Мальчишку, который сопел ему в плечо. Его кудрявые волосы, пухлые губы и зелёные глаза, окаймлённые девчачьими длинными ресницами. Он так похож на Майю. И это проблема. Арсению тяжело не видеть в Майе Антона, а в Антоне — Майю. Брюнет решил пока не говорить Антону, что собирается поговорить с его матерью, опасаясь ложных надежд со стороны первого. Он не может объяснить это безусловное доверие со стороны юноши и ему не хочется его не оправдать. Он выдыхает. Заводит автомобиль. Нужно просто сделать это. Невозможно бегать от проблем вечно.

* * *

— Зачем ты здесь? — Майя устало сжимает в руках чашку с остывшим чаем и смотрит на Арсения. Она опустошена. Чувствует, что ей уже не нужно от этой жизни ничего. Да, такое бывает. Потом станет легче. А сейчас? Сейчас тяжело. Арсений уже как будто потерян для неё. Они слишком отдалились друг от друга, допустили много ошибок. И им никогда не вернуться туда, где были. — Я хотел поговорить. О нас, об Антоне. Поставить точку. Майя не хотела бы ставить точку. Ни точку, ни запятую, ни какой-либо ещё другой знак. Она взрослый человек и всё прекрасно понимает и осознает. Но в глубине души, просто для себя, ей очень хочется верить в то, что продолжение ещё может быть. Пусть это и будет ложью. Но это будет её ложью, которую никто не сможет отнять. А Арсений пришёл именно за этим. — Ты не можешь вечность игнорировать своего сына… — начинает брюнет после паузы. — Арсений, у тебя есть дети? — Нет. — Тогда, пожалуйста, не лезь в мои взаимоотношения с сыном. — Я воспитал несколько поколений таких же мальчишек и девчонок как Антон, — мужчина начинает чувствовать возмущение. Его ещё никогда так не попрекали отсутствием детей, — и я прекрасно понимаю, что он чувствует. — Что ты хочешь? Зачем ты мучаешь меня? — женщина наконец-то решается поставить чашку на стол. — Я хочу, чтобы ты всё поняла. И не портила жизнь Антону. Порть жизнь мне. Но, пожалуйста, не трогай его. Он любит тебя. Не заставляй его мучиться. — Поняла, что?.. — Поняла, что… — Арсений запинается. — Что мы уже никогда не будем вместе. Ни при каких обстоятельствах. Никогда. — Хорошо. — Я хочу, чтобы ты попыталась наладить общение с Антоном. Ты можешь ненавидеть меня, но не собственного сына. Вы должны… — С меня хватит, — Майя встаёт из-за стола, шумно задевая стул. — Пожалуйста, уходи. Я не хочу тебя больше видеть. — Майя! — Арсений, прошу тебя. Я не скажу больше ни слова. Я тебе обещаю. А сейчас просто оставь меня. Пожалуйста. Мужчина встаёт. Молча направляется в коридор. Одевается. — Арсений! Он оборачивается. Голубые глаза встречаются с зелёными. Лицо Майи полно тревоги и отчаяния. Попову становится мучительно жаль, что всё так сложилось. — Знаешь, десять лет назад… — она не уверена, стоит ли ей говорить об этом мужчине. Но почему-то хочется сказать. — Десять лет назад мне делали операцию. У меня родилась дочка. Ева, — Арсений не сводит с неё пристального взгляда, не в силах понять, к чему она клонит. — Твой отец же работал анестезиологом во втором роддоме Санкт-Петербурга, не так ли? — Что ты хочешь сказать этим, Майя? — Он был тогда на операции. Я узнала тебя по его глазам. У вас обоих такие… пронзительные голубые глаза. Порылась в выписках из роддома. И действительно. Попов Сергей Александрович — твой отец, не так ли? — Слушай сюда, — Арсений чувствует, как ему становится тяжело дышать. Воспоминания об отце всегда заставляли его становиться таким уязвимым и беспомощным. Чёрные пятна плывут перед его глазами, а он пытается просто устоять на месте. — Если ты решила манипулировать моим отцом, — его голос срывается от гнева, — то это очень низко с твоей стороны, Майя. Так и знай, — он открывает входную дверь, намереваясь уже навсегда покинуть эту квартиру. — А ещё, — Майя уже сама не понимает, зачем затронула эту тему. Слёзы подступают, застилая взгляд пеленой. — Ровно месяц назад я потеряла ребёнка. Твоего ребёнка. Я была беременна. Восемь недель. Вскоре после нашего расставания у меня случился выкидыш, — женщина опирается на косяк. Стоять становится тяжело. Ей просто больно. Больно вспоминать об этом. — Что ты сказала? — Арсений замирает. — Прости меня. Мне очень жаль, — она закрывает ладонями влажное лицо, пытаясь найти в себе силы говорить. Мужчина быстро спускается по ступенькам. Нужно просто дойти до машины. Там будет легче. Нужно просто дойти. Он подходит к автомобилю, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног, перед глазами всё плывет. Осторожно, держась за ручку машины, он сползает на асфальт, прислоняется спиной к двери. Хлопает себя по карманам пальто. Сигареты. Закуривает. Едкий табачный дым проникает в лёгкие, окутывает разум паутиной, путая мысли, путая прошлое и настоящее. Арсений задирает голову, рассматривает небо, которое начинает смеркаться в вечерней суете города. Затяжка. Ещё одна затяжка. Он тушит сигарету о запястье, не поморщившись. Пытается хоть как-то прийти в себя. По небритой щеке стекает слеза. Арсений отдал бы всё на свете, чтобы никогда не приезжать сюда. Не приезжать в Воронеж на банкет. Не смотреть и не влюбляться в эти зелёные глаза. Всё на свете.