Встреча с судьбой произошла слишком поздно

Несмотря на более длительный способ лечения, Ло Бинхэ все равно долго не пробыл в палате лекаря. Кровь Небесного демона в очередной раз оказала поддержку. Прошла всего неделя, а император уже был на посту, полный сил и энергии. Жены, воодушевленные выздоровлением мужа, в тот же день поспешили повидаться с ним. Однако их ждало разочарование. Император не хотел никого из них видеть. Ни в своей постели, ни рядом с собой. Те немногие девушки, навестившие мужа во время его пребывания на лечении, уже успели столкнуться с его холодной реакцией и теперь злорадствовали, ведь настырные дамы начали раздражать Ло Бинхэ. Распри в гареме вспыхнули с новой силой. Ло Бинхэ только обрадовался, что занятые интригами женщины оставили его в покое. По настоянию Мо Сюин император должен был как можно больше отдыхать. Не имея возможности занять чем-то разум или размяться с мечом, ему ничего не оставалось, кроме как предаваться размышлениям. Правда состояла в том, что после выздоровления император обнаружил в себе крайнее нежелание общаться с женами и наложницами. Когда-то он лично привел их во дворец, но теперь обнаружил, что они едва отличаются от прочих дворян или и вовсе незнакомцев. Лишь немногие подумали навестить отравленного мужа, да и те, кто проявил доброту, пришли совсем не из-за милосердия и беспокойства. Жизнь жен и наложниц, не обладающих высоким положением в гареме, давно превратилась в битву за власть и расположение мужа. Жестокость и холодность императорского «цветника» загубила нежные души «цветов». И некого было в этом винить, кроме самого Ло Бинхэ. От того он и раздражался. Словно капризный ребенок, забирая себе одну красавицу за другой, Ло Бинхэ думал, что окружил себя любовью и заботой, сполна восполнив недостаток нежности в детстве. Жестокая и горькая правда поразила его в самое сердце. Сотни демониц, заклинательниц и простых дев в гареме были так же далеки от него, как вершина горы бессмертных и грязные улицы города у её подножья. Лишь Старшие жены, мучимые беспокойством, почти все пришли к мужу буквально через час после его пробуждения. Если же кто-то, как управляющая стражами Ша Хуалин, не смогли явиться сами, то непременно послали слуг. Ло Бинхэ обнаружил рядом все тех же женщин, с которыми все эти годы проходил испытания. Горести и радости последних лет изменили их, но не извратили. Прошлые ошибки в очередной раз во всей красе предстали перед Ло Бинхэ, застилая взор от жизни, с таким трудом построенной из пепла Бездны. Стремясь найти покой и исцелить растоптанное жестоким учителем сердце, глупый мальчишка взобрался на вершину мира, окружив себя горсткой близких и толпой незнакомцев. Судьба в очередной раз смеялась над Императором Трех Миров. На фоне самоуничижительных размышлений только один человек продолжал радоваться Ло Бинхэ. Шэнь Юань, успокоившись после первой волны страха за жизнь императора, вернулся к обычному поведению. Слова заклинателя продолжали удивлять Ло Бинхэ снова и снова. Казалось, ум советника работал совсем не так, как у остальных жителей замка. Общение с Шэнь Юанем стало долгожданным избавлением и успокоением для измученного думами разума Ло Бинхэ. — Их стоянки обнаружили во время патруля. Порой так и хочется всучить этим недотепам книгу о военной стратегии, — недовольно бурчал Шэнь Юань, указывая на карте местонахождения обнаруженных лагерей бунтовщиков. — Мобэй-цзюнь разберется с ними. Шэнь Юань кивнул и откланялся. У императора много дел, советник не в праве занимать все его время. Как только заклинатель покинул кабинет, хорошее настроение Ло Бинхэ испарилось как не бывало. Тени прошлого вновь замаячили по углам. Император тяжело вздохнул и отложил текущие дела. Откинувшись на спинку кресла, он погрузился в мир снов. Являясь мастером в деле творения сновидений, Ло Бинхэ легко управлял собственным подсознанием. Окружение подстраивалось под желание, приобретая нужную форму по велению одной лишь мысли. Сейчас мир снов не имел определенного силуэта. Цвета хаотично смешивались друг с другом, создавая завихрения и иллюзии. Таким был разум младшего ученика Цинцзин, когда он впервые попал в сон, таким же и остался до сих пор. — Неужели неблагодарный ученик вспомнил об этом старике? — насмешливый голос звучал отовсюду, так, что невозможно было понять, где находится говоривший. Ло Бинхэ раскусил трюк наставника еще в детстве. Безошибочно определив направление, он вперился взглядом в скопление теней справа от себя. — Не надоело прятаться, Мэнмо? Тьма рассеялась, вперед выступил высокий мужчина в развевающихся фиолетовых одеждах. Мэнмо любил представать в разных образах, но в этот раз выбрал свой собственный. Белые волосы свободно спускались по спине, придавая демону снов юношеский беззаботный вид. Простой наблюдатель мог бы обмануться, увидев столь свободно одетого мужчину, но стоило лишь взглянуть на лицо, как первое впечатление таяло. В черных глазах отражалась мудрость веков. Прожитые годы не оставили морщин на теле демона, душевные шрамы и опыт скрыть же не удавалось. — Ученику снова нужна помощь или он в кое-то веки решил навестить старого наставника? Во всех трех мирах едва ли нашлось пару человек или демонов, способных так открыто дерзить императору. Разумеется, Старейшина Снов не испытывал ни страха, ни пиетета перед бывшим учеником. — Учитель давно должен был понять, что этот император не дитя, нуждающееся в няне, — раздраженно, но не злобно ответил Ло Бинхэ. — В таком случае, что император хочет от этого старика? Совет? Ло Бинхэ, собиравшийся бросить очередную колкую и высокомерную фразу, замолчал на полуслове. Он пришел в мир снов без особой цели, надеясь скорее побыть одному, чем общаться со старшим демоном. И все же у него были новости, нуждающиеся в обсуждении. — Учитель, конечно, знает о случившимся недавно инциденте с отравлением? — Да, — Мэнмо задумчиво потер подбородок, — твои жены справились хорошо, беды удалось избежать. Как обычно отличились одни и те же. Разве что тот парнишка показал себя на удивление хорошо. Вокруг императора всегда находилось множество советников. Надежных же людей можно было сосчитать по пальцам. Бывший учитель, Старейшина Снов пользовался не только уважением, но и полным доверием Ло Бинхэ. Он старался слушать советы старого демона, ведь тот, несмотря на его насмешки и раздражение, искренне заботился о мальчишке, буквально выросшем на глазах Мэнмо. — Что учитель знает о мастере Шэнь? — Мало. Он много путешествовал, почти никогда не останавливался долго на одном месте и, кажется, нигде не заводил близких отношений. Собирать информацию о нем все равно что искать рисовые зернышки в тронном зале. Если даже Мэнмо, способный путешествовать по чужим сновидениям, говорил о трудностях, значит от других и ожидать нечего. Подняв глаза к «небу» – которое в мире снов и не отличалось от «земли» – Ло Бинхэ сокрушался в слух. — Кто же он такой? — Заклинатель, идущий по пути к бессмертию. Небрежная фраза пригвоздила Ло Бинхэ к месту. Мэнмо откровенно не любил заклинателей, с презрением смотря на них как на лицемерных гордецов. Совершенствующиеся из великих школ не удостаивались ничем больше, чем «заклинатель», значащего ни что иное, как «позор». Только Лю Минъянь и Нин Инъин когда-то смогли получить в свою сторону комплимент, подобный «заклинатель, идущий по пути к бессмертию». Золотое ядро Шэнь Юаня уже даровало ему вечную жизнь и молодость, но для Мэнмо «бессмертие» значило куда больше, чем неуязвимость и сила. Во времена, когда демон снов еще имел смертное тело, говорили, что совершенствующиеся, достигшие бессмертия, возносились к Небесам как боги, обладающие бесспорным благородством и честью. Окинув выросшего ученика пристальным взглядом, Мэнмо мгновенно пришел к определенным выводам. — Этот парень беспокоит тебя. — У него нет передо мной обязательств, но он рад помогать улучшить жизнь страны. Ответ прозвучал быстро, Ло Бинхэ и так и эдак крутил вопрос преданности Шэнь Юаня, и смог найти ответы. Заклинатель не был обязан императору, даже наоборот, несколько раз значительно помог ему. Место советника привлекало многих людей и демонов, но для странника оковы дворцовой службы должны были казаться невыносимыми. Однако Шэнь Юань покорно согласился остаться подле императора. В таком поступке легко разглядеть недобрый умысел. Следование же показало другой мотив: Шэнь Юань изо всех сил старался помочь простому народу, предлагая императору то или иное решение проблем. — Этот старик спрашивал не об этом. Удивленно приподняв бровь, Ло Бинхэ молчал несколько мгновений, но быстро сдался под ожидающим взглядом бывшего наставника. — Этот ученик построил империю без должного фундамента и понял это только недавно. Мэнмо рассмеялся и с издевкой напомнил: — Твои решения привели к такой ситуации. Эгоистичные желания застилали тебе глаза, а ведь этот старик предупреждал. Но разве молодое поколение слушает старших? Пусть слова и звучали колко и неприятно, Мэнмо не злился. Он лишь бурчал на Ло Бинхэ, как дедушка, раздосадованный глупостью внука. Ло Бинхэ поджал губы и ничего не ответил. Заметив угрюмое настроение бывшего ученика, Мэнмо смягчился. — Последуй совету этого старика хоть на этот раз и послушай себя в кои-то веки. — Разве не мои собственные решения привели меня к тому, что я имею сейчас? — печально спросил Ло Бинхэ, не пытаясь уследить за потоком мыслей Старейшины. — Ученик слушал желания плоти, следовал за зовом жадности. Настала пора послушать собственное сердце. — О чем говорит Старейшина? – непонимающе уточнил император. Мэнмо снова принялся насмехаться. — Не понял еще? Удивительно, твои жены и то все поняли. Великий император не видит дальше собственного носа. Всласть напугав глупого императора, Мэнмо все же смилостивился и с долей печали заметил: — Ты так много клял судьбу, постоянно бросая ей вызов, что когда она послала тебе дар, ты оказался не способен его принять. Покинув мир снова, Ло Бинхэ не мог избавиться от слов Мэнмо, отпечатавшихся в сознании. Старейшина очевидно беспокоился за императора, но не желал говорить прямо. Поздним вечером, на слеющущий день, когда весь дворец уже готовился ко сну, Ло Бинхэ отправился к комнатам Старших жен. Он не хотел встретить кого-то лишнего, например наложницу, возвращающуюся от Цю Хайтан, поэтому скрыл подавляющую энергию темной ци, сопровождающую императора повсюду. Сама судьба привела Ло Бинхэ к комнатам Лю Минъянь. Несколько женщин собрались у нее и вели неторопливую беседу. Влекомый неясным порывом Ло Бинхэ прислушался, не объявляя о своем присутствии. Несмотря на приглушенный дверью звук, голос Ван Цзаочэнь слышался четко. Разговор шел уже какое-то время, Ло Бинхэ пропустил начало. — … искала мастера Шэнь. — Скорее всего он и сейчас в библиотеке. Личность человека, давшего ответ, не подлежала сомнению. Цю Хайтан пусть и не обладала такими выдающимися качествами, как остальные Старшие жены, но все еще по праву считалась важным членом гарема. Она редко общалась с другими женщинами, за исключением небольшого круга близких подопечных, однако вечно сидеть в изоляции никому не удавалось. — Или около Ло Бинхэ, — послышался голос Ша Хуалин. — Муж так заботится об этом заклинателе. — Что госпожа Ша имеет ввиду? — удивилась Цю Хайтан. Две женщины плохо ладили, будучи по натуре совершенно разными. К тому же госпожа Цю, как известно, не любила демонов. А Ша Хуалин не любила слепцов и предателей. — Разве не понятно? Муж обожает мастера Шэнь, слушает его и постоянно держит возле себя. Думаю скоро в гареме будет пополнение. Слова Ша Хуалин могли показаться насмешкой. Правда же состояла в том, что Священная демоница, несмотря на собственнический характер, давно привыкла к аппетитам мужа и не видела в его поведении ничего ужасного. Былая ревность, пробуждающаяся после появления очередной новенькой, исчезла, оставив после себя не более, чем легкое раздражение. — Госпожа Ша, должно быть, шутит? — Ло Бинхэ мог отлично представить натянутую улыбку Цю Хайтан. — Муж… уважает мастера Шэнь, но не более. Нин Инъин приглушенно рассмеялась. Ло Бинхэ пришлось обратиться к усиленному ци слуху. — Вы обе неправы. Как и в детстве, Нин Инъин любила выдерживать паузы, чтобы собрать всеобщее внимание. — Эта госпожа отлично видит мужа. И может сказать о его чувствах лучше, чем он сам. А-Ло впервые кого-то полюбил. Подруга детства, любимая шицзе, сопровождавшая на всем пути от низов к величию, Нин Инъин как никто другой знала Ло Бинхэ. — А мы? — капризно воскликнула Ша Хуалин, обиженная словами Первой жены. Миролюбиво улыбаясь – не стоило труда представить, что все именно так – Нин Инъин ответила: — А-Ло влюбился в каждую из нас и сделал своими женами. Будем честны, страсть потухла, ей на смену пришли уважение и привязанность. Муж заботится о нас, дорожит нами. Так и происходит в большинстве браков. Ло Бинхэ был вынужден мысленно согласиться со словами шицзе. Он перестал испытывать такое пожирающее и безудержное влечение ко всем возлюбленным, в том числе к Старшим женам. — Мастер Шэнь – другой случай. Чувства к нам когда-то были потоком, который исчерпал себя. Бурлящие воды принесли много приятных воспоминаний, но оставили после себя лишь выбоины на скалах. Все, что касается мастера Шэнь подобно безмятежной реке, впадаюшей в бескрайнее озеро. После некоторого молчания, Ван Цзаочэнь подала голос: — Госпожа Нин считает, что муж нашел особого человека? Сколько было таких, кого называли «особенными»? Каждая верила, что сможет изменить Императора Трех Миров, что ради нее он откажется от всего: от гарема, от прошлого, от постоянных войн. В итоге ничего никогда не менялось, просто в крыле, отведенном женам и наложницам, появлялась новая жительница. И тем не менее было что-то в словах Ван Цзаочэнь, в ее тоне, смысле, вложенном в слова. Раньше только Ло Бинхэ говорил об «особенности», теперь это произнесли жены. — Мы все по-своему любим мужа, — Нин Инъин говорила с легкостью, ничуть не сомневаясь в словах. — Возможно, все это время он и мы ждали как раз мастера Шэня. Судьбу. Впервые с тех пор, как Ло Бинхэ начал слушать, Лю Минъянь заговорила. — Не поздно ли? Дальнейший разговор ускользнул от внимание императора. В гареме всегда ходило множество слухов. Часть правдивые, часть нет, к любой информации из уст жен и наложниц следовало относиться с здравой долей сомнения. Всегда оставался шанс, что намерения были поняты не так, истолкованы в угоду фантазии говорившего. Все сказанное не подходило Нин Инъин. Разумеется, она искусно умела лгать. Только вот, как она знала Ло Бинхэ, так и он сам знал её. Первая жена не лгала. Хуже всего было то, что Ло Бинхэ не оставалось ничего, кроме как согласиться с её выводами. Нин Инъин, сама того не зная, смогла обличить запутанные чувства мужа в слова, дав им определение, сделав их видимыми. Правда сначала пригвоздила к месту, а затем заставила как можно скорее бежать. Быстро шагая по коридорам, Ло Бинхэ пронесся мимо перепуганных слуг, не зная, куда направляться, но боясь остановиться. Сбежать же от мыслей нельзя. Стоило бы это выучить. Остановившись в пустынном коридоре, справа от библиотеки, Ло Бинхэ прислонился к стене. Приложив пальцы к пульсирующим вискам, он попытался привести мысли в порядок. Не то чтобы он не знал о своих необычных желаниях. Мужская красота часто привлекала внимание императора, но предпочтение все же отдавалось женщинам. Если бы подобный поступок не вызвал бы массу хлопот и опасностей, Ло Бинхэ давно бы добавил в свой «цветник» бутон мужского пола. Шэнь Юаня не хотелось помещать в гарем. И по совершенно другим причинам. Нахмурившись, Ло Бинхэ вошел в библиотеку, надеясь найти среди книжных полок так необходимое сейчас уединение. На удивление, в помещении, несмотря на позднее время, находились люди. Один служащий стоял за дальними полками и даже не заметил появление императора. За одним из столов, положив голову на скрещенные руки и мирно посапывая, сидел Шэнь Юань. Ло Бинхэ замер, глубоко вздохнул и выдохнул. Боги над ним издевались. Возможно, сама судьба привела императора по коридорам прямо в библиотеку. Совершенно не замечая появление правителя, Шэнь Юань продолжал мирно спать, удобно устроившись среди книг и свитков. Очевидно заклинатель работал допоздна и не заметил, как силы покинули его. Подавив детское желание развернуться на каблуках и сбежать, Ло Бинхэ напомнил себе, что он был Императором трех Миров. Ему не подобает бежать от проблем. Проблема, не зная, что стала таковой, что-то мямлила во сне, попеременно хмурясь и улыбаясь. Шэнь Юаню снился сон. Сделав пару шагов вперед, Ло Бинхэ приблизился к заклинателю и взглянул на него. По-настоящему взглянул. Умиротворенное сном лицо придавало Шэнь Юаню невинный и милый вид, делая мягче чем когда-либо. Длинные ресницы подрагивали, отбрасывая на бледную кожу тени; длинные черные волосы, частично собранные на затылке в пучок, свисали вокруг лица. Очаровательная картина. Из всех жен императора Лю Минъянь, безусловно, являлась самой красивой. Но вот уже долгое время в сердце Ло Бинхэ ее красота померкла перед обликом прекрасного, чистого и светлого заклинателя по фамилии Шэнь. Ло Бинхэ тихо сел напротив, стараясь не разбудить спящего. Давно бы следовало догадаться. С первой встречи Шэнь Юань вызывал в Ло Бинхэ невиданные ранее эмоции. Нет, не невиданные, давно забытые. Страсть, похоть, желание обладать, даже жалость – все это было хорошо знакомо императору. Уважение и привязанность тоже. Общение с Шэнь Юанем вызывало совершено другие эмоции. Сначала любопытство и азарт, а затем постепенно все больше и больше укоренялись в сердце забота и постоянное необходимое знание, что с заклинателем все порядке. Чем больше Ло Бинхэ общался с ним, тем сильнее увеличивалась потребность во встречах, в разговорах. Видеть Шэнь Юаня, слышать его голос, слушать поучительные истории и теплый смех. Вот чего хотел Ло Бинхэ. Никакой сжигающей страсти, никакой дурманящей похоти. Только стойкая потребность видеть, слушать и ощущать. Потребность любить. Когда-то давно, когда миры не были объединены, а Ло Бинхэ не занимал престол императора, в маленьком городке жила бедная старая прачка, которая любила своего сына больше всего на свете. Она отдавала ему самое лучшее, не желая ничего взамен. Чувства к Шэнь Юаню были другими во всем, но постоянными, незыблемыми так же, как и любовь матери к сыну и сына к матери. Ло Бинхэ не помнил, когда в последний раз испытывал нечто подобное. Наверное никогда, потому что до этого не встречал Шэнь Юаня. — Что мне делать с тобой? — полушепотом спросил Ло Бинхэ. Ответа не последовало, Шэнь Юань продолжал спать. Невольно улыбнувшись, Ло Бинхэ наклонился вперед и убрал волосы с лица заклинателя. Решимость наполнила сердце императора. Может он и не испытывал ничего подобного раньше, но и миры он когда-то объединил впервые. Почувствовав прикосновение, Шэнь Юань встрепенулся. Сон отступил. — Ваше Величество? Шэнь Юань сонно щурился, не в силах понять, снится ему император или все наяву. Усмехнувшись, Ло Бинхэ встал на ноги и помог Шэнь Юаню тоже подняться. Заклинатель потер шею и поморщился. Сон в неудобной позе сказался на теле. Уже собираясь сказать что-нибудь забавное по этому поводу, Ло Бинхэ не заметил движения за спиной. Стрела с пронзительным свистом вылетела из-за полок. Человек, которого Ло Бинхэ посчитал за служащего оказался вовсе не им. Слишком озабоченный порывами сердца император не заметил засаду. Сон мгновенно окончательно спал с разума заклинателя, не колеблясь, Шэнь Юань встал на пути стрелы. Наконечник вонзился в плоть, потекла кровь. Раздался крик.