Не благодари меня за грех

Где есть любовь, там будет горе, Где горя нет, там будет хаос.

Колючие еловые ветки цеплялись за волосы, голубо-зелеными иглами царапали кожу, задевая её остро и точно. Лес после дождя был ужасно влажным, мокрым, наполненным пронзительным утренним холодом. Воздух чистый, прозрачный, в нем витал страх и ужас. Паника. Мох под ногами, толстый, глубоко-зеленый, напоминал скорее подушку. Кора на деревьях сырая, потрескавшаяся, напиталась влаги и теперь царапала руки, стоило её только коснуться. Хмурые тучи грузным синим покрывалом нависли над небом, укрыли наглухо, не давая солнцу шанса пробиться. Они давили, прибивали к земле, давая понять, что выхода нет. Что девушке не спастись, что лес этот никогда не закончится. Поваленные деревья преграждали дорогу, девушка в страхе неслась между деревьев, оглядываясь во все стороны. В груди страшно билось сердце, руки, ужасно заледеневшие, казалось, начали даже согреваться от долгого бега. Перед глазами мелькали стволы. Сверху — широкие кроны из иголок, непроглядная тень неба. Девушка бежала. Изо всех сил неслась по мокрой земле, чудом уворачиваясь от толстых стволов елей. Где-то далеко разносился насмешливый голос. «Ну где же ты?» В ушах звенел мелодичный смех. Казалось, он разлился по всему бесконечному лесу. А девушка всё бежала, пытаясь спастись. «Ну где же ты?» Всё ближе, всё отчётливее. Всё до паники страшнее, ужасающе. «Ну где же ты?» Прямо из-за спины. Девушка с визгом остановилась. Рвано дыша, желая уже наконец встретиться со страхом лицом, резко развернулась, не увидев за спиной никого. Оглядываясь, сделал круг вокруг себя, опасаясь встретить своего убийцу. «Ну где же ты?» Сладким шепотом на самое ухо… Девушка тут же повернула голову, почувствовав, как ледяная сталь разрезала горло. *** — А-а-а-а-а! — Вики, словно ужаленная, подскочила на кровати, ухватившись за горло. Глаза, широко распахнутые, будто смотрели сквозь материю. Глубоко дыша, Уокер сглотнула. Сердце грозились разбить грудную клетку слишком частыми ударами, давление явно стало выше нормы. Пальцами девушка пыталась прощупать на собственной шее хоть какую-то царапину, но на коже не оказалось ни единого увечья. Черные ресницы опустились, а пальцы на собственной шее расслабились. Виктория сделала глубокий вдох, медленный выдох, и только после того, как более-менее успокоилась, перевела взгляд на прикроватную тумбу. Время на часах — 3:51. Слегка дрожащими от стресса руками закрыла лицо, пытаясь справиться с навалившимися эмоциями: усталостью, злостью, отчаянием. Спина была вся мокрая. Кошмар оказался длительным, довольно сильным, и, видимо, девушка долго не могла проснуться, мучаясь от страха и животной паники. Сон, где Викторию убивают, был очень реалистичным. И это, пугая, настораживало. Слишком часто ей стало сниться что-то странное. Последний кошмар — привет из далёкого прошлого, когда Вики ещё сдавала экзамены в университете. Осев на подушки, Уокер тяжело вздохнула, зарывшись по горло в одеяло. Засыпать было страшно, но усталость брала своё: накрывала, не спрашивая. *** — Я очень скучала по тебе… — Мими, не смотря на Люцифера, отдирала от крыши камушек, пытаясь справиться с нервами. Движения были раздраженными, остервенелыми, наполненными силой и каким-то упорством, Мими полностью сконцентрировалась на физических ощущениях, понимая, что если этого не сделает, то расплачется прямо здесь и сейчас, и Люциферу, вместо того, чтобы поговорить, придётся успокаивать девушку. — Я знаю, — Люцифер взглянул на неё: усталую после драки, грустную из-за продолжительной тоски. Мими поникла, словно цветок, которому для жизни никогда не требовались определенные условия, но из-за недостаточного внимания он всё же завял. — Ребекка передала мне твоё сообщение. Я… Не ожидала, спасибо, — наконец, камушек, который девушка так упорно старалась отодрать, поддался. Он, оторвавшись, улетел в пропасть воздуха. У Мими под руками не оказалось ничего, на чем она могла бы сконцентрироваться. Тяжело сглотнув, медленно моргнула, так и не открыв глаза. — Пожалуйста, не плачь, — но Люцифер уже видел, что стало поздно: подбородок дрогнул, — Я не переставал думать о тебе, тоже скучал, и… — не договрил. Не смог. Выражать эмоции всё ещё было очень сложно, у Люцифера не получалось подобрать слова, он не знал, что ему нужно делать в подобной ситуации. Мими закрыла лицо руками, подобрав колени поближе. Сжалась в маленький комок эмоций, печальных, горьких, тяжёлых. — Я устала… Я больше не могу… — слезы было уже не остановить. Они полились гадким грязным ручьем. Омерзительно скатывались по щекам, обжигая своим холодом безысходности. — Я не могу больше ждать твоего и Вики возвращения, не могу сидеть на уроках, не могу возвращаться в комнату, видя пустую соседнюю кровать без постельного белья. Я не могу возвращаться домой в Чертог, потому что отца там нет, потому что его кабинет пустует, трон не занят, а мама… А мама не справляется. Ей тоже тяжело. Я не могу выносить и её тяжесть. Я устала жить в бесконечных интригах, загадках и драках. Я устала беспокоиться за семью, друзей, за себя. Я… Она не договорила. Внезапный всхлип вырвался из горла. Поток слов закончился, и Мими будто опустела. Сосуд, до этого трещащий по швам, разбился. Из дыр вытекло всё, что когда-то наполняло демоницу. Люцифер притянул её к себе. Черная макушка безвольно уткнулась в плечо. Женское худое тело вздрагивало, пробираемое рваными всхлипами. Демон положил руку на девичью спину, успокаивающими движениями гладил вдоль позвоночника, положив свою голову на темную макушку. — У меня осталось два дня. Всего лишь два дня… — теплые руки обнимали крепко. Жёсткие широкие ладони не давали почувствовать брошенной и ненужной. Мими всхлипывала, Люцифер старался ей помочь. Как мог. Как умел. Что-то шептал на ухо, своим тихим чарующим голосом, гладил по спине, пальцами по коже головы, вытирал с пылающих щек прозрачные капли слёз. — Всё будет хорошо. Ты же сильная. Ты — дочь Мамона. Дочь великого демона богатства. Я буду рядом… Мими посмотрела на него. Красными огромными глазами, полными надежды и признания. — Я буду рядом, — повторил, желая, чтобы она запомнила навсегда. Выбила на подкорке мозга. — Я помогу. Чтобы у тебя в жизни не случилось, какая бы опасность тебе не угрожала, я не отвернусь от тебя, Мими. Он сжал девичье плечо, смотря прямо в глаза. Его взгляд с каждой секундой проникал ещё глубже, замечал, как душу Мими выворачивало наизнанку. На сердце — тиски болящей надежды. Люцифер сидел напротив. Красивый, взволнованный, сильный и мужественный. Демон, который, не имея в этой жизни поддержки, поддерживал сейчас её. Парень, «не умеющий любить», учил любить её. Люцифер, потерявший в детстве мать, затем отца, любимую девушку, выслушивающий всю свою жизнь, что он чего-то недостоин, наполнял верой. — Я тоже всегда буду рядом с тобой, — Мими накрыла его ладонь своей, шмыгнув красным от слёз носом. Сын Сатаны улыбнулся. И Мими, глядя на него, больше не желала сдерживаться. Он делал и делает её сейчас счастливой, значит, пришла пора и ей отплатить сыну Сатаны тем же. Девушка обхватила шею парня, прильнув к широкой груди своим телом. Люцифер подобного не ожидал, не привыкший к любви, растерялся, не знал, куда деть руки, как себя вести. Но, закрыв глаза, решил довериться. Сухие ладони коснулись женской спины. — «Спасибо. Спасибо за твою любовь.» *** Разлука с Мими, хоть и не так серьезно, как у девушки, ударила по сыну Сатаны. Дочь Мамона всегда наполняла верой. Верой в дружбу, в доброту, верой, что их средневековый прогнивший до мозга костей мир ещё на что-то годен, что ещё можно что-то исправить. Люцифер понимал, что через день он снова окажется в стенах школы, и все вернётся на круги и своя. Хотя, нет. Ложь. Ничего уже не вернётся. И как прежде уже не будет. Не будет прежнего его, Люцифера, желающего занять пост Сатаны; не будет прежней Мими, беззаботной и ветреной, девушки, потерявшей на войне друзей и отца. Не будет прежней Вики. Её очередная смерть не пройдет бесследно. Девушка никогда не сможет забыть, что с ней произошло, и, возможно, не сможет забыть свою третью, нынешнюю жизнь, счастливую и невероятно простую. Не сможет о смерти девушки забыть и Люцифер. Её мертвое тело с зияющей раной и багровой кровью до сих пор являлось демону в кошмарах, напоминало, что кровь девушки с рук не смылась, она впиталась, въелась под кожу, липкая, тёмная и тёплая. Проведя ночь в школе, Люцифер поспал всего пару часов. Он всё время думал о том, что ему сказала Ребекка, и не мог поверить, что всё это действительно будет происходить, не мог решить, что делать, какое решение принять, и как исправить всё то, что он натворил. А виноват во всех проблемах Вики лишь Люцифер. Потому что, как считает сам сын Сатаны, «он слабак. И смелости у него не хватило просто взять и убить свою девушку». — Куда ты меня ведёшь? — идя по длинному и слабо освещенному бледным лунным светом коридору школы, задал вопрос Люцифер. — К Ребекке. Тебе уже известно, что мы… Как это сказать… Работаем вместе. Периодически. Когда она считает это нужным. — Что этой женщине от меня нужно? — Я не знаю, Люцифер. Я просто получила сегодня письмо. Возможно, она хочет поговорить с тобой по поводу Авеля, о передаче его под стражу цитадели. — Поэтому она решила прилететь ночью? — вопрос остался без ответа, который, впрочем, и не требовался. Мими и Люцифер остановились в дверях кабинета. Зайдя внутрь, сначала показалось, что это обычный пустой класс. Пустые парты, окружённые ночной темнотой, блестящий при свете луны пол и едва колышущаяся тюль на забытом быть закрытым окне. Но рядом с учительским столом стояла Ребекка. Высокая, такая же худая, как и дочь, в ужасно, до ослепления белом наряде советника. — Добрый вечер, — сказала она паре, зашедшей в кабинет. — Уже ночь, — и, отодвинув стул, Люцифер сел за парту. Ребекка улыбнулась. Колюче, почти незаметно, но на наглость сына Сатаны отвечать не стала. — Мне нужно поговорить лишь с Люцифером. Мими, ты можешь быть свободна. — Я останусь, — она скрестила руки на груди, встав за спиной демона. — Что ж… Хорошо. Люцифер, что с Авелем? — Жив, — Ребекка уточняюще выгнула бровь. — В отключке. Пока находится в Царстве Мамона под стражей. За ним следят. — Мы бы хотели… — Забирайте, — не дав договорить, выплюнул Люцифер, едва заметно махнув лежащей на парте рукой. — Если это всё, и вы летели сюда так долго, чтобы просто спросить, можно ли забрать Авеля, то я пойду. — Постой, — спокойным жестом руки она остановила поднимающегося демона. — Я прилетела ночью не просто так. Я бы хотела поделиться с тобой ещё кое-какой информацией. Не как советник цитадели, а как… Как простой ангел, как мать. — Это касается Виктории, — утверждение, ударяющее по Люциферу слишком сильно. Ребекка кивнула. — Я узнала очередную информацию, которую от меня, как от советника, скрывают. — Что они хотят с ней сделать? — Не только с ней, Люцифер… Время близилось к рассвету, а сын Сатаны, не выспавшийся, пытался придумать, что ему делать. Как помочь Виктории, и как ей рассказать обо всем, что он узнал от Ребекки. *** Звонок в дверь заставил Вики напрячься. Дома, кроме неё, никого не было, и девушка боялась, что по её душу может вернуться Авель, или ещё кто похуже. Неторопливо уходя из кухни, Уокер прокручивала ходы отступления в случае чего, пыталась придумать, чем можно воспользоваться в качестве самообороны. Подойдя к входной двери, заглянула в глазок. Облегченный выдох вырвался из груди. Уокер тут же открыла дверь. На пороге стоял Люцифер. Вики набросилась на демона, обхватив его шею ладонями, прильнула всем телом, зарываясь носом в ворот рубашки. Сын Сатаны счастливо улыбнулся, медленно зажмурил глаза, словно кот, обвивая женскую талию своими руками. — Слава богу, это ты, — с облегчением прошептала девушка, потеревшись щекой о грудь демона. Люцифер сжал её спину, крепко, не желая верить, что всё происходящее — реально. Что Вики Уокер в действительности рада его видеть, что она скучала, и что сейчас он с ней обнимается. Люцифер положил ладонь на голову Вики, пальцами зарылся в волосы, ощущая себя самым счастливым человеком в этой жизни. — Всё хорошо? — с нескрываемой заботой, нежно, аккуратно, заставляя девушку расстаять. — К тебе никто не приходил? — Нет, — профурчала в самый ворот, опаляя кожу шеи своим теплым дыханием. Носом коснулась ямочки между ключиц, нечаянно задев губами горячую кожу. — Я скучала, — запустила пальцы волосы, будто зная, что Люциферу крышу сносит от касаний к коже головы. — И я тоже, — хотел добавить «милая», но не стал, сдержался, зная, что это слишком большой шаг в их новых отношениях. Сын Сатаны отстранился, положил ладони на щёки Вики, заглядывая в серый омут глаз. Поправил выбившуюся прядь, подушечкой пальца нежно коснувшись лба. Вики улыбалась, мило, скромно, наслаждаясь близостью с демоном. Она поражалась тому, сколько нежности таилось в этом колючем, полном сарказма парне, бесстрашном, мужественном и преданном. — Проходи, — взяв Люцифера за руку, потянула за собой в глубь дома. Едва взглянув на стол на кухне, вспомнила, как плевалась ядом в сторону демона, а теперь добровольно ведёт его к себе в комнату, потому что хочет быть рядом. А не подальше, как раньше. Они оказалась в комнате. Вдвоём. Совершенно одни во всём доме. Вики притянула Люцифера к себе за руку, привычно тёплую, и развернулась к демону лицом, утягивая тело парня на себя. Когда губы чуть не соприкоснулись, Вики задорно рассмеялась. Переливчатый смех пустил по телу Люцифера волну прошибающих мурашек, от макушки головы до самых кончиков пальцев. — Что ты творишь?.. — худая ладонь легла на заднюю часть шеи, мимолётно задела волосы, наклоняя лицо парня ближе, ниже, к губам. Вики лишь улыбнулась, сверкая белыми зубами, и приподняла лицо, потерявшись им о щетину, словно требовала ласки. — Я хотела тебе сказать… — фыркнула на самое ухо, угодив своим сладким голосом точно в цель. У Люцифера всё внутри сгорало, он сам сгорал из-за девушки напротив. — Замолчи-и-и… — пальцы демона коснулись светлой шеи, сползая по ней медленно, ласково. Губы задели лоб, затем коснулись макушки, целуя трепетно, как после долгой разлуки, как при отрадной встрече. Вики зажмурилась, словно ей в лицо засветило самое тёплое и самое долгожданное солнце, заулыбалась, пальцами залезла прямо в волосы, заставляя Люцифера шумно выдохнуть от приятных ощущений. Подумала о том, что, возможно, именно солнце и светило ей прямо сейчас в лицо. Высокое, с широкими плечами и сверкающей улыбкой, блестящими красными глазами и с идеальными скулами, солнце. — Я хотела сказать, что рада тебя видеть, — Вики закрыла глаза, наслаждаясь мерными звуками глубокого мужского дыхания над самым ухом, коротким вздохом, когда её пряди волос на голове щекотнули его нос, сложным запахом парфюма, свежим, ярким и глубоким. — И я… — он приподнял подбородок девушки, уводя Уокер в плен своего взгляда. — Но мне нужно с тобой поговорить. — Мне тоже, — Вики была невнимательна, рассеянна и, кажется, совсем поплыла от ласки. — Люцифер, я… — Вики, пожалуйста, посмотри на меня, — он положил свои ладони ей на щёки, заставляя снова посмотреть себе в глаза. Уокер, не отвлекаясь, вглядывалась в чёрные зрачки, в красные радужки, сверкающие тёплым светом. — Мне правда нужно сказать тебе первым, потому что… «Потому что я знаю, что ты хочешь мне сказать, и, услышав это, я больше не смогу произнести тех слов, что должен». Потому что это очень важно, хорошо? Уокер кивнула, явно не до конца переключаясь на серьёзный диалог. Она всё ещё смотрела рассеянно, бесконечно ласково, бесконечно лениво, влюбленно. Люцифер прикрыл глаза, стараясь запомнить последний момент, когда Вики Уокер смотрела на него вот так. Потому что после услышанного она станет ненавидеть демона. — Я узнала очередную информацию, которую от меня, как от советника, скрывают. — Что они хотят с ней сделать? — Не только с ней, Люцифер… Херувим Гавриил, рискуя своим постом, рассказал мне о планах Эрагона. У старика совсем поехала крыша. Он собирается послать на Землю палача. — Предсказуемо. — Это не всё. Палач идёт не только по душу Вики, он должен будет убить и её родителей. — Что? — Люцифер неосознанно пошатнулся вперёд, не веря своим ушам. — Вы шутите? — К сожалению, нет. По плану палач сначала убивает родителей Вики на её глазах, а затем и её саму. — Зачем?.. — отчаявшееся, горькое, опечаленное. — В качестве наказания. Тебе. — Причем родители Вики ко мне?! — он знал. Он всё понимал, но надеялся услышать другой ответ. — Чтобы тебя мучало чувство совести. Чтобы Виктория тебя возненавидела. Это плата за долгое ожидание, пренебрежение полномочиями и терпением Эрагона. — Что я могу сделать? — Ничего, Люцифер. Разве что убить Вики до того, как палач спустится на Землю. — Это ведь незаконно. Мы обязаны поддерживать равновесие. Вики, она… Не человек. За её отнятую жизнь не придётся платить другой, но её родители — люди, убив их, кто-то должен будет умереть и на Небесах. — Для Эрагона две жизни — даже не закуска перед пиром. — Но это незаконно! Мы не имеем права убивать людей, если на то не было чёткой и весомой причины. — Ты ещё можешь всё исправить, Люцифер, — Ребекка сжала плечи парня, смотря прямо в глаза. — Убей Викторию. — Твоих родителей собираются убить. Выстрелом в голову. Прямо в лоб. Уокер качнулась назад, чуть не упав. — Что?.. — глаза — пустые зеркала, покрывшиеся трещинами. Голос мгновенно стал ниже, и вся несобранность девушки рухнула прямо к ногам, где её окончательно раздавят каблуком. — Это правда. — У моего отца больше нет настолько серьёзных врагов. У мамы тем более. — Речь не о них, Вики. — Люцифер, что происходит?! — возмущение, блок, защитная реакция. Уокер хотела наорать на демона, ударить его, чтобы только он забрал свои слова назад, чтобы они не оказались правдой. — Замолчи и перестань так шутить, ты меня понял?! — Вики, я не шучу. — ЗАТКНИСЬ! Она выпуталась из хватки рук, поддерживающей за спину, чтобы девушка не упала, отошла на пару шагов, смотря на демона с отвращением, со злостью, какой в Вики никогда раньше не было. — Я пустила тебя в свой дом, в свою жизнь, я позволила тебе касаться меня, говорить все эти чёртовы слова, чтобы сейчас ты так шутил надо мной?! Шутил, зная, что моих родителей уже когда-то собирались убить?! — Вики, да послушай! — он сделал шаг навстречу, теряя самообладание. Старался быть мягким, спокойным, но не получалось. — Не желаю я ничего слышать! Откуда ты знаешь?! Кто дал тебе эту информацию?! — Я ЗНАЮ, ПОТОМУ ЧТО УМРУТ ОНИ ИЗ-ЗА МЕНЯ! Вики резко вдохнула, испугавшись громкого рёва, замерла, как вкопанная, а затем осознала то, что услышала. — Что?.. — Твои родители умрут из-за меня. В глазах заблестели слезы. — Нет… Горькие, соленые капли скатились по щекам, падая на одежду. — Нет! Слезы градом полились по щекам, не успевая скатываться, потекли по шее. Руки задрожали, голос сорвался, став сиплым, полным отчаянной надежды. Дрожащей рукой Вики прикрыла дрожащие из-за истерики губы. Замотала головой, смотря на Люцифера так, словно одним словом он может всё изменить. — Пожалуйста, прекрати. Замолчи, не говори так… — осела на пол, грузно, в одну секунду потеряв все силы. Распласталась по полу, словно после продолжительной пытки. Без сил, лишённая жизни, рыдала, закрыв лицо руками. В груди дыра. Зияющая пустота, одинокая пустыня, заселенная страшными монстрами, воюющими так, что сердце сжимается от страха. Уокер давила себе на грудную клетку, пытаясь унять то, что было внутри. Боль, муки, сожаление и ненависть к окружающему. Влажные бусины слёз намочили воротник на одежде. Подбородок дрожал, рваные всхлипы вырывались из першащего горла, пальцы сжимали ковер, на котором находилось не имеющее более над собой власти тело. — Нет, нет, нет нет… — тело согнулось, не выдержав тяжёлого гнета, Уокер опустила голову, град из слёз падал на ковёр, впитываясь в ворс, пальцы на руках побелели, а громкие рыдания разрывали грудь. Её. Его. — Вики… — опустился перед ней на колени, зажмурившись при виде содроганий женского тела. Уокер изводяще кричала, не справляясь с горем, поселившимся внутри души. Люцифер её обнял, притянул к широкой груди, ощущая, как футболка пропитывается тяжёлыми слезами. Вики дрожала, теряла над своим телом контроль, разрывалась на куски от боли, переполнившей все её тело. Люцифер сжимал девичьи плечи крепко, давая понять, что рядом, что не отпустит, не предаст, что ему не всё равно. Положил подбородок на её голову, зажмурился, почувствовав, как Уокер сжала дрожащей рукой ткань футболки на груди, и сам пустил одинокую слезу. Выносить боль девушки было нестерпимо, невозможно. Её боль была его. Не частью, а всем целым. Ведь Люцифер причастен. Ведь он виноват. Ведь это всё из-за него. Сумерки её доверчивой души сгустились, сжались вокруг сердца, тонкими нитями впиваясь, пережимая, царапая. Весь её идеальный, отполированный до золотистого блеска мир раскололся на части, истек кровью. Где-то внутри, под ребрами, вязкая раскалённая смола измазала душу, выжгла из неё прежнюю любовь и счастье. Сильные руки давили на тело, прижимая его к своему, вдавливая, чтобы хоть как-то унять разрывающую на куски печаль. — Зачем?.. — тихий вопрос, после которого послышался всхлип. — В качестве моего наказания. Наказания за то, что я сразу тебя не убил. Ему хотелось сказать прости. Но он молчал. Молчал, потому что понимал, как же нелепо и абсурдно будут звучать эти слова. Вики никогда его не просит. И это правильно. Слова прощения застряли на губах. Вязкие, соленые, будто пропитанные слезами девушки, так и не сорвались. И это тоже правильно. Люцифер искреннее сожалел, его сердце так же кровоточило, острые осколки кинжалами вонзались в душу, вспарывая все некогда зажившие раны. Ему было стыдно. Неприятно, мерзко от того, что это всё из-за него. Искренне сожаления, сын Сатаны хотел принести все извинения мира, которые Вики не нужны. Потому что ими ничего не загладить. Родители не выживут, а Уокер Люцифера не простит. — Моих родителей убьют из-за тебя… Из-за того, что ты спустился на Землю, из-за того что ты не выполнил поручение… Люцифер молчал, понимая, что Уокер нужно высказаться. И если девушка сейчас обматерит демона с головы до ног, он спокойно это примет. Уокер имеет право на ненависть. — Просто скажи, причём тут моя семья? В чём они виноваты? — Вики подняла на Люцифера заплаканный взгляд, красными стеклянными глазами смотря прямо в чёрные зрачки напротив. Люцифер сглотнул. — Почему из-за тебя должна умирать моя мама, которая и так однажды чуть не погибла?! Почему должен умирать мой папа, который больше всего на свете любит свою работу и семью?! Почему из-за тебя должна умирать я?! Уокер сорвалась на крик. Озверевшая, вырвалась из объятий, обезумев от распирающего внутри себя гнева. Наорала, ткнула пальцем в мужскую грудь. Туда, где было сердце. — Позволь мне всё объяснить… — Объяснить?! ЧТО ты собрался мне объяснять?! Что ты такой бедный-несчастный и у тебя не было выбора?! Чушь! Выбор есть всегда, Люцифер, просты ты — эгоист. Тебе легче причинить боль другому человеку, чем самому себе. Слова, вылетающие из её рта, ранили хуже меча. Это был его суд. И он справедлив. Люцифера произнесённое задело. Он пытался внушить себе, что всё сказанное Викторией — это лишь последствие от эмоций, но глубоко на подсознании проносилась мысль, что всё, что говорила Вики — чистая правда. Ненавистная, но настоящая. — Ты бы мог убить меня сразу. Но нет, ты познакомился со мной, заставил проникнуться чувствами, заставил доверять. Я тебе верила, Люцифер. А сейчас смотреть в твою сторону не могу. — Ты знаешь, зачем я познакомился с тобой. — Знаю, но это снова оправдание. Разве в цитадели твой порыв одобрили? — Убийство твоих родителей — не моя прихоть. — Не твоя. Но лучше бы ты вообще не спускался на Землю. — зашипела, словно змея, в самое лицо. — Лучше бы ты засунул в жопу своё никому ненужное благородство и просто убил меня. Чтобы я не знала ничего. Потому что из-за вас всех, живущих там, на своих проклятых Небесах, страдает моя семья. — Вики, я… — Не смей говорить мне, что что-нибудь придумаешь. Потому что ничего ты уже не изменишь. Либо умираю я, либо я и моя семья. Выбора всё равно нет. Так зачем давать лживую надежду? Чтобы снова причинить боль? — Я тебя люблю, — резкое, отчаянное признание. Слова, которые он боялся произносить ей в этом мире. — Заткнись. — Я люблю тебя, Вики. И я всё исправлю. — Заткнись! — рявкнула так, что слова мощной волной прокатились по комнате. — Я. Тебя. Люблю. — Заткнись, закрой свой рот! — слёзы снова покатились по щекам, занесённый кулак попал точно в широкую грудь. — Нет. — Ненавижу! Ненавижу тебя! — ударила. Второй раз. Третий. Россыпью по телу. Избивала упругую грудь, быстро, точно, не жалея силы. — Подонок! Люцифер прижимал её к себе. Пытался обнять, успокоить, но девушка не унималась, продолжала быстро бить, произнося кучу ужасных слов. Люцифер позволял ей. Потому что сам виноват. Потому что хотел успокоить её, помочь справиться с болью. Потому что любил. Кулаки ударяли всё реже. Слезы продолжали катиться по щекам, а слова, опустошенные, едва слышные, уже почти иссякли. Вики сдалась. Сломалась, разбилась на части, просто опустив руки. Люцифер тут же прижал изнемождённое тело к себе. Вики уткнулась лицом в грудь парня, сжала футболку, заливая её своими слезами. — Я ненавижу тебя. Ненавижу за то, что ты сделал с моей семьёй… Но Люцифер не реагировал. Гладил по волосам, сжимая хрупкие плечи, утешал, целовал в макушку, укачивая Вики, словно маленького ребёнка. — Уходи, Люцифер. Уходи… — шепча ему в ворот, всхлипнула. — Я не уйду Вики. Я не оставлю тебя. — Вся моя жизнь сломалась из-за тебя… Пожалуйста, уйди, пока не стало поздно. — Нет. — Я не хочу тебя ненавидеть. Но ты не оставляешь мне выбора… Пожалуйста, оставь меня. Стань моей потерей. — Я спасу твоих родителей, — вытирая соленые дорожки с её щёк, прошептал напоследок. — Я всё обязательно исправлю. И он собрался уходить. Отошёл на шаг назад, с содроганием глядя на обессиленную, разбитую Викторию, лишившуюся смысла жизни. Люцифер готов был уйти. Несмотря на то, что ужасно не хотел этого делать, всё же понимал, что Вики это нужно. Вики нужно его лишиться. Уокер ничего не ответила демону. Закрыла лицо руками, поджав под себя колени. Когда Люцифер уже оказался возле двери, собираясь нажать на ручку, неожиданно для самой себя Уокер спросила: — Умирать всегда больно? Люцифер замолчал. Опустил голову, сводя брови к переносице. Произнесенные девушкой слова полоснули лезвием по сердцу. Он не может, не хочет думать о том, что Вики снова может быть мёртвой. — Я не знаю… Не знаю, Вики. — Лучше бы ты вообще не появлялся в моей жизни… — и после этих слов дверь тихо захлопнулась. Вики сильно зажмурилась, давя себе на грудную клетку. Только что девушка обидела ставшего ей дорогим Люцифера. Только что Люцифер сломал Вики всю жизнь. *** Она не рассказала ему про ужасы-сны. Хотела, но он её остановил, произнося то, во что Вики до сих пор тяжело верила. Уокер желала забыть. Забыть всё, что услышала, забыть произошедшие события за две недели, желала забыть Люцифера. Но не могла. На душе было пусто, одиноко, безжизненно. Вики казалось, что она медленно погружается в то состояние, от которого долго уходила после случившегося с мамой. Когда единственное, на что была способна Уокер — это слёзы. Одно дело — надеяться на то, что родной для тебя человек выживет, другое дело — знать, что этого больше никогда не произойдет. Больнее всего было от того, что всему виной именно Люцифер. Парень, к которому Вики успела проникнуться чувствами, которому хотела в них признаться. Было тяжело от того, что Люцифер, обещавший защищать Викторию всеми силами, сделал так, что её родители умрут. Девушка не могла отпустить парня. Он стал ярким пятном в её жизни, свежим воздухом, силой. Он её веселил, отвлекал от многих тяжёлых мыслей относительно своей прошлой жизни, он влюблял. Искренний, честный, открытый для неё, не оставил шанса не влюбиться. А сейчас сделал больнее всего. Вики должна его ненавидеть. Обязана. Но ненависти не хватает. Её вытесняет сверкающая улыбка сына Сатаны, его забота и внимание. Вики зла. Безумно. Опустошена, разбита, она питает отвращение к демону, глубокое, чёрное отвращение, но не ненавидит парня. Крича Люциферу о своей ненависти, пыталась её в себе взрастить. Думала, так будет легче. Если никакой любви к этому сатанинскому отпрыску не останется, будет куда проще… Проще что? Вики не знает, что делать дальше. Она — человек. Или нет? Люцифер говорил, что по её венам всё ещё течет сила. При встрече Люцифер почувствовал знакомую свежую светло-голубую энергию. Девушку не убивает глифт, но она сама — не бессмертная, своими способностями пользоваться не сможет априори. Вики не человек. Но против бессмертных она никак не сможет сыграть. Вики — никто. В этом мире её больше нет. А в прошлом? Туда она ещё может вернуться… Уокер было страшно. Она боялась закрыть глаза, потому что сон отныне не расслаблял. Девушке казалось, что стоит попытаться уснуть — и она снова будет от кого-то бежать, спасаться, но смысл? Какой теперь смысл бороться? Вики опасалась того, что кто-то убьёт её прямо во сне. Уокер не боялась не получить новую жизнь, девушка боялась потерять эту, наверняка самую лучшую. Вики было страшно умирать. Что будет, когда придёт её конец? Уокер задумалась. Закрыла глаза, вспоминая блеклый облик девушки Мими, которая, по словам Люцифера, была её близкой подругой. Но в этом мире у бывшей Непризнанной тоже есть близкая подруга — Кейт, которая с недавних пор всё же влюбила в себя очаровательного Райана, с которым флиртовала в казино в «вечер блекджека». Уокер подумала, что же так крепко связывало её и Мими? Пыталась вложить в образ девушки все качества, о которых говорил Люцифер, додумывала свои, представляла, как Мими поступает, как ведёт себя, какой у неё смех и улыбка. Уокер попыталась восстановить в памяти какого-то ангела Дино, который, по словам Люцифера, скрупулезный зануда, но в памяти всплывало только изображение с беловолосым парнем, рекламирующим плавки. Вики долго думала, пытаясь представить себя в том мире. Какого это — жить с крыльями, пользоваться силой? Что ты чувствуешь в момент полета, а когда шар из энергии сияет в руках? Уокер внимательно посмотрела на свои узкие ладони. Люцифер говорил, что на Небесах была война. Скольких бессмертных убила Вики? Сколько чужой крови стекло по её ладоням? И сколько утекло своей?.. Люцифер не говорил, как она умерла. В этом мире Вики — никто. В прошлом — девушка, одолевшая главного злодея двух миров. В этом мире она жить больше не должна, прошлый её ждёт. Но какой он — прошлый мир? Не может там быть всё настолько радужно-прекрасно. В жизни девушки больше нет места романтизму и сантиментам, она не поверит в святость бытия в школе ангелов и демонов. Мир Небес — средневековая история, полная ужаса, тайн, интриг и загадок. В Аду царит абсолютная монархия, в Раю — укоренившийся, заржавелый совет во главе с советниками, которым дела нет ни до кого, кроме себя. Вики не готова променять свою нынешнюю жизнь на это. Она привыкла к комфорту, к любви, к современному обществу. Но её родители — они не виноваты. Как и сама Вики. Выбора нет. Есть лишь и его иллюзия. И это то очередное, что предлагают ей Небеса. Иллюзию красоты. Мир на блюдечке с золотой каёмочкой, в который она должна прыгнуть с головой. Там нет никакой свободы действий. Там подчиняются жестким правилам, нарушающим свободу, терпят алчную власть, там скрывают грязь за золотом. Там предлагают выбор, которого нет. Вики ненавидит, когда её считают глупой. Терпеть не может лицемерие и обман. Её пытались обдурить, обвести вокруг пальца, прислав по душу холеного наследничка, безупречного, блистательного, от которого только слюни и пускай. Только он появляется, и сразу будто солнце светить начинает, огибая высокую фигуру, подчёркивая остроту скул, идеальный подбородок, широкие плечи. И сверкающие алые глаза, словно лавы в них налили. В такого не влюбиться — грех. И влюбиться тоже грех. Но как же это мерзко — играть на чувствах, пытаясь сделать так, чтобы Вики от большой любви согласилась на смерть. Её всегда растили умной. И повестись на такую провокацию — верх идиотизма. Вики пыталась представить свою смерть. Холодное лезвие на шее, как во сне, или мучительное отравление таблетками? Падение с крыши высотки или пуля в сердце? Может, палач сейчас заявится в её комнату и, не прилагая никаких усилий, даже не касаясь девушки своими руками, отберёт последние крупицы кислорода? Задушит, словно она недостойна смерти проще, менее мучительной. Вики не хочет умирать. Её растили девочкой, любящей жизнь. Её растили девочкой, во всём ищущей красоту и гармонию. Но сейчас, не спрашивая, у Вики отбирают возможность любить, радоваться, быть свободной. Руки связаны. Запятнаны ещё не пролившейся кровью. Люцифер говорил, что его главная миссия — подготовить Викторию к своей смерти. Это звучит абсурдно, подло, больно. Глупо. Какой человек, не желающий умирать, будет готов к своей смерти? У сына Сатаны было поручение — рассказать Уокер о Небесах для того, чтобы, если девушка сразу не вспомнит свою прошлую жизнь, она была готова к новому миру, чтобы цитадели не пришлось тратить время на глупые успокаивания, и Вики сразу же смогла приступить к выполнению своего долга. Но какого? Люцифер об этом не рассказал. Но сможет ли Вики вспомнить свою прошлую жизнь? И если да, то как долго продлятся её мучения? Осознание, что нынешняя жизнь девушки оказалась ненужной, подобной простому автосохранению в игре, больно било по сердцу. Это слишком жестоко — понимать, что Вики забудет всё произошедшее за 24 года. Что всё её существование — фальш, золотая пыль в глаза. Горько, гадко на душе от того, что Вики забудет эту жизнь, что Уокер утратит себя. Не вспомнит, что жила, что существовала Виктория Уокер — девушка из богатой семьи бизнесменов. Ещё больнее от того, что предыдущая Вики может не очнуться в этом теле. И тогда девушке всю жизнь придётся жить с осознанием, что её смерть была напрасна, что всему виной Люцифер, что на Земле остались родители. Вики не могла представить, что оставит папу и маму. Вот, она их обнимает, говорит, что любит, а завтра… Завтра её уже нет. Больше никто не поцелует папу в щёку, не позвонит маме по телефону, и дверь в свою спальню больше не откроется. Уокер представляла, как родители плачут, ревут возле гроба, как их жизни ломаются, начинают терять всякий смысл. Мама захлёбывается слезами, папа не чувствует ничего, кроме разъедающей боли внутри. Он всё старался делать для семьи. Учился быть прекрасным отцом, постоянно работал, стараясь начать зарабатывать столько, чтобы его дочка ни в чём себе не отказывала. А затем её не стало. Единственного, самого любимого ребёнка. Вики представляла ужас на лицах родителей, непринятие, скорбь, боль. Слёзы, горе утраты. Глаза, полные жидкого стекла, а на душе рёв монстров. Выжигающая внутренние органы кислота. И нет в груди ничего, кроме желания сублимировать свою боль на что-то. Разрушить этот мир, перевернуть его, пролить кровь, сделать хоть что-то, чтобы только Вики была жива. Нет ничего в душах мамы и папы, кроме желания уйти вслед за дочерью. Исправить то, что с ней случилось. Привыкшие всё контролировать на работе, родители не смогли уберечь ребёнка от смерти. Впервые что-то вышло из-под их контроля. Не что-то, а целая жизнь. Вики не могла представить наверняка, что будет происходить с родителями, если она умрёт, но знала точно, что не может причинить им такую боль. Она не может умереть. Ради них. Если она умрёт, останется ли тело? Как девушка останется в той же оболочке на Небесах, если настоящее тело будет заколочено в гробу? Вики сжалась от этих мыслей в комок, обхватила колени руками, и сильно зажмурилась, не в силах остановить всю боль внутри души. Не в силах перестать её себе причинять. Уокер больше не могла думать обо всём этом, и она не могла не думать. Желала разложить мысли по полочкам, а в итоге разбила эти полочки вдребезги. Хотелось взвыть от боли, досады, жгучей ненависти и опустошенности. Хотелось расплакаться, и Вики это и сделала. Посильнее обхватив себя за колени, расплакалась, опаляя кожу тяжёлыми слезами. Она во всей этой игре не король, которому должны поставить мат, а всего лишь пешка, которую пускают на рожон, чтобы она умерла первой. Вики поняла, что она не может допустить смерти родителей. Они не причастны к этой истории. И Вики не должна допустить собственной смерти, потому что не хочет, потому что боится, потому что не желает причинять боль родителям. *** Срок пребывания на Земле подходил к концу. Люциферу пришло время сворачивать всю выстроенную ради плана иллюзию. Пришло время сворачивать свой «великий алкогольный бизнес». Жить на Земле оказалось приятно. По крайней мере, когда у тебя есть возможность влиять на людей и получать всё желаемое, пользуясь любыми благами. Узнать, какого это — без привилегий выстраивать свою жизнь на Земле, Люцифер не желал. Сын Сатаны набрал номер Редклифа, желая обсудить с ним «проблемы с бизнесом». По придуманной Люцифером версии, завод, выпускающий ограниченную серию Árdere, больше не может сотрудничать с сыном Сатаны, поэтому демону нужно срочно найти другое место, где можно будет продолжить производство. Ясное дело, что другого места не будет. Люцифер сотрёт Редклифу память о своем существовании и о каком-либо контракте. Мужчина даже не будет помнить, что в его казино появлялось какое-то «непохожее на остальные виски». Уокер ответил на сразу. Оказалось, у мужчины в казино много работы, но к вечеру принять Люцифера он сможет. Изначально встреча должна была состояться в стенах заведения, но затем Редклиф, ради своего удобства, решил пригласить Люцифера к себе домой, ссылаясь на то, что и Вики будет не против, ведь они, вроде как, поладили, а значит и дочери будет приятно увидеть демона. Но Вики не будет рада Люциферу. Она взбесится, когда узнает, что он окажется у них в гостях. Люцифер уверен, Уокер младшая будет весь вечер избегать сына Сатаны, запрется у себя в комнате на весь вечер, лишь бы не видеть наследничка. Демон хочет с ней поговорить. Хочет пообещать, что спасёт, убережёт, всё исправит, но Вики не дура, понимает, что ничего из этого не сбудется. И Люцифер не дурак. Он не пообещает того, чего не выполнит. Вики хочется защитить. Прижать к себе, погладить по волосам, позволить залить свою рубашку слезами и затем вытереть их с девичьих щёк, так нежно, чтобы девушка запомнила, что плакать ей никогда больше не нужно. Уокер хотелось спрятать у себя за спиной, закрыть ей глаза со словами «Не смотри на весь происходящий сейчас ужас». Вики хотелось оберегать. Как нечто самое драгоценное. Но именно это сделать Люцифер не может. Она его не простит. Никогда. Чувство собственной вины бременем легло на плечи. Люцифер только сейчас понял: нужно было позволить цитадели убить Вики без ведома сына Сатаны. Так было бы проще. Люцифер в зале заседаний утверждал, что справится, что убьёт Вики, но обманывал самого себя. У него не хватает сил. Он боится. Нужно было позволить это сделать другим. Поздно. Бросить всё и сказать цитадели «Убивайте сами» не может. Во-первых, Люцифер в глазах Вики навсегда останется предателем, объектом ненависти, а это самое страшное, что может случиться с демоном. Во-вторых, бросить всё означает опорочить свою честь в глазах цитадели. Каким тогда Люцифер будет королем, если даже своё собственное слово сдержать не сможет? Садясь в машину, Люцифер впервые за долгое время чувствовал себя бессильным. В самом начале его пребывания на Земле всё происходящее казалось чем-то светлым, счастливым, сын Сатаны наслаждался, любил, веселится. Сейчас он будто погряз в безысходности, боли, угнетении Виктории Уокер. Душа болела за девушку, которую он сломал. Душа болела за самого себя, потому что ему придётся её убить. * * * Дворники на лобовом стекле автомобиля не успевали вытирать струи воды, стремительно стекающие вниз. Ливень позднего августа будто смешался с настроением вокруг. Земля мокрая, холодная и пахнет сыростью, с зелёных листьев льётся вода, шуршат, шумят огромные капли дождя, ветер бьётся с блестящей листвой, и вся эта атмосфера — отражение души Люцифера. Тихо, меланхолично, больно. Солнца нет. Лишь грузные серо-синие грозовые тучи. Сидишь в машине и ждёшь раскат грома. Кажется, вот-вот сверкнёт молния. Люцифер находился в машине и просто смотрел на дом впереди. Фары ровным жёлтым светом разрезали серую повисшую волокиту. И во всём окружении была какая-то тихая безмятежность. Хотелось молчать. Возможно, тишина на самом деле окажется громким криком безысходности и горечи, но пока Люцифер ещё в состоянии держатся от перманентного отчаяния и обречённости. Дома, в сравнении с улицей, было намного теплее. Но весь уют и радость будто навечно испарились из этого места. Будто всегда осязаемые, оказались разбитыми, словно обычные зеркала, руками какого-то злодея. Люцифер и есть этот злодей. Создалось впечатление, что тепло этого дома держалось на Вики. Девушка будто привносила стенам, каждому предмету энергию, позитив, но сама всего этого лишилась. И дом вместе с ней. Он стал пустым, холодным и мрачным. Как и девушка. Угрюмое окружение. Серые стены будто стали на тон темнее, яркие цвета интерьера тусклее, не было больше деталей, за которые глазу приятно уцепиться. Казалось, в доме больше никто не живёт. Просто изредка приходят люди, поддерживающие порядок. Души у дома больше не было. Не было красоты радости. Редклиф пригласил пройти в гостиную. Комната была большой и просторной. Люциферу такое очень нравилось. Будучи высоким парнем, он любил широкие, свободные и светлые помещения. Выросший во дворце с высоченными потолками и комнатами, размеры которых превышают по квадратным метрам жилплощадь некоторых бедных бессмертных, Люцифер ощущал себя легко. Демон не любил груз потолков, терпеть не мог это ощущение, что что-то будто давит, ненавидел пространства, где всего много и негде развернуться. Гостиная Редклифа, просторная, стильная, заставила Люцифера немного расслабиться. В иных обстоятельствах демон смог бы даже получить удовольствие от времяпрепровождения, но не сегодня. — Я отойду помыть руки? — развернувшись на пятках к Редклифу, стоящему сзади, задал вопрос несколько резко и как-то слишком свободно, будто пришёл к старому другу, каким для бизнесмена, кончено, не является. — Пожалуйста, — всплеснув руками и выдавив натянутую улыбку, ответил мужчина. Люцифер знал, где на первом этаже находится уборная. Подошёл к двери, нажал на ручку и… Понял, что защёлкнуто на замок. Недалеко от уборной, оперевшись о стенку, стояла швабра. Видимо, в туалете находилась уборщица. Идти к Редклифу и беспокоить его вопросами о том, где ещё можно помыть руки, Люцифер не стал. Решил, что сам найдёт другую уборную. Поднялся по лестнице на второй этаж и застыл. Напротив, величиной во всю стену, — панорамное окно. Дома было серо и мрачно. Свет почему-то нигде не включали, а за окном громыхал гром. Дождь не унимался. Лил так сильно, будто и не из туч вовсе, а кто-то кран забыл выключить и сильный поток воды стремительно рушился на землю. Было в мокрой буре за окном что-то утешающее. Какая-то надежда на солнце, затаившейся в ярких зелёных листьях деревьев. Люцифер сунул руки в карманы, подошёл ближе к панорамному окну и вгляделся в дождь. Хотелось бы, чтобы с его души так же мастерски и просто смыли всю горечь и боль за Вики. Но нужно время. И именно его у Люцифера нет. Прошёл дальше по коридору и увидел ещё одну домработницу, поинтересовавшись, где здесь уборная, направился в нужную сторону. Дверь открылась и по глазам тут же ударил яркий свет. Странно, Люцифер забыл его включить. А затем в поле зрения попала она. Люцифер растерялся, застыл в дверном проёме, не убирая руку с дверной ручки, и просто смотрел на Вики, стоящую напротив в одном полотенце. Волосы ещё сухие, значит, не мылась, зашла в ванную недавно. Вики, растерянная, так же застыла на одном месте, хлопая большими серыми глазами. В комнате будто даже воздух сжался, пропал из лёгких. Люцифер сглотнул ком в горле, будто опомнившись, резко опустил глаза в сторону, уронив ладонь с дверной ручки. Вики, застывшая в немом удивлении, сумела лишь сомкнуть распахнутые губы. С места не сдвинулась, не пошевелилась, будто забыв, как двигаться. — Извини. Я зашёл помыть руки. Не знал, что ты тут, — не глядя ей в глаза, ответил на не озвученный вопрос. Вики не могла поверить, что все её мечты и планы никогда больше не встречаться с Люцифером рухнули так быстро и глупо. Она стояла прямо сейчас перед ним полуобнаженная, потерянная и даже пошевелиться не могла. Испуг от резкого появления человека, испуг от Люцифера, наличие его самого на пороге ванной — всё смешалось в неразборчивый ком в груди, что парализовал. Дверь стала медленно закрываться, и именно на этом моменте Вики будто воспрянула. — Какого хрена ты вообще здесь забыл? — былая злость и обида вернулись, и на лице Вики всё же появилась первая эмоция — отвращение. — Я уже объяснил… — Что ты делаешь в моём доме? — голос жёсткий, металлический, шипящий. — Приехал поговорить с твоим отцом. — Зачем? — разъяренный взгляд метал искры. Нет. Остро заточенные кинжалы. — Почему я вообще должен перед тобой отчитываться? — терпеть хамство не стал, но ответил без напора и давления. И Вики именно этот тон выбил из колеи. Она ожидала чего угодно, но только не его вежливости. — Мой руки и уходи. Демон зашёл в ванную комнату, неспешно закрыв за собой дверь. Подошёл к умывальнику, включил воду и стал мыть руки. Вокруг повисла тишина, лишь тихо шуршала вода. Вики стояла за Люцифером, сложив руки у груди, и прожигала парня ненавистным взглядом. Сын Сатаны посмотрел на неё через зеркало, внимательно, проницательно, задержавшись на глазах, будто пытался понять, действительны ли эмоции, которые сейчас демонстрирует ему девушка. — Я не пошёл в ванную на первом этаже, потому что там было занято. Эта — самая близкая на втором. Кто же знал, что ты не закроешься на ключ. — «Сукин сын. Понял же, что хочу просить». Я забыла. Редко когда кто-то вламывается в мою ванную комнату. — Я не знал. — Да ты, судя по всему, вообще ни о чём не знаешь! Люцифер усмехнулся её отражению в зеркале, замечая переменчивость во взгляде. Он до сих пор был злым, обиженным, но кое где проскальзывала и прежняя доброта, сразу заслоняемая вынужденной и напускной неприязнью. — Ты закончил? — вздёрнув подбородок и адресовав упрямый взгляд, уколола тоном. Пыталась опустить на самое дно самобичевания, донести, вбить в прекрасную голову, что всё, что между ними было выстроено — уже безвозвратно сломлено, разбито грубо и жестоко. Его руками. Обычно Вики после предательств прерывала все связи с человеком. Никогда не молчала, не терпела, зная себе цену, понимая, что худшее, что может сделать — дать повторный шанс вытереть об себя ноги, но с Люцифером так не прокатило. Люцифер изводил, появляясь в жизни снова и снова, давил на больное с немым словом о возможности прощения. Вики не понимала, почему у неё не хватает сил послать его куда подальше так, чтобы он больше никогда не вернулся, почему не хватает сил попросить отца больше никогда не давать возможности сатанинскому отпрыску появляться в своей жизни, почему не выгоняет сейчас. Она не терпит, а наказывает себя. Наказывает за единственную, допущенную за последнее время ошибку — знакомство с Люцифером. Девушка общалась грубо, величественно, ставя себя на ступеньку выше, но незадача состояла в том, что Люциферу было не важно, где она стоит. Он принимал всё. Грубость, злость, собственное принижение и обиженно задетую гордость девушки. Она хотела казаться более важной, более громкой, более взрослой. Сын Сатаны позволял. И тогда Уокер не знала, что ей делать. Входила в заблуждение и терялась, собирая по крупицам спокойствие, чтобы только не расплакаться от бессилия и собственной ничтожности. — Да. Я закончил. — отчеканил, повесив полотенце туда, откуда взял. Сделал шаг навстречу девушке, слегка хищно, опасно, не сводя взгляда с блеснувших зенок. Ей страшно. Было видно по очертившимся и без того безупречной остротой ключицам. Сведённым к переносице бровям. И затаившемся дыхании. — Не стесняешься? Он опустил взгляд ниже. К груди. Животу, спрятанным за не слишком длинным полотенцем. Безупречной красоты ноги, длинные, будто бесконечные, высокий рост, острота худых плеч и длинная шея. Она идеальная. Пример совершенства. Будто лучшее творение скульптуры античности. Сотканная из паутины колкости, остроты, противоречий и крупицы нежности, обрамлённой тонкой мягкостью улыбки. — Чего мне стесняться? Ты и так там уже всё видел, — наглая полуулыбка на сатанинских губах. Он вспомнил. Попал прямо в сердце своей нахальной усмешкой, опасно блеснувшими хитрецой глазами, красными, яркими, ставшими едкими, пронзительными и злыми. Алые радужки смотрели прямо в упор, будто выжигая на сердце дыры. У Вики в груди всё закружилось, сжалось, перевернулось. Девушке показалось, что он влиял на неё своей силой. Подавлял, сеял беспокойство. Стало неуютно. От Люцифера исходило нечто хищное, опасное, от него разило силой и резкостью. У Вики учащённо забилось сердце, дыхание перехватило, и она чуть не подавилась воздухом, но своего ответного взгляда не отвела. Телом ощущая, что он ближе к ней, к её лицу, полуобнаженному телу. Важно вздёрнула подбородок, показывая, что её так просто не сломить. Тело реагировало на его близость. Между ног заныло, томительно свело, и Уокер почувствовала резкую нужду наброситься на сына Сатаны даже несмотря на то, что сейчас его почти ненавидит. Он стал врагом. И оттого ещё более желанным. По воспалённому телу пробежали мурашки, будто задевая абсолютно все нервные окончания. Вики ощущала каждый выдох демона, текла от его приподнимающейся груди, плотоядного, полного интереса взгляда. Он не глядел в глаза, но почему-то умудрялся опьянять своим взором. Всё нутро стянуло в спираль. Вики покрепче сжала мышцы ног, ощущая, что вот-вот дойдет до грани. Не выдержит, выдохнет громко, шумно, и набросится на демона со звериным желанием. Чтобы он выбил из неё всю злость, ненависть к себе, довёл до срыва, воя, чтобы она пошевелиться не могла от того, насколько ей хорошо. Хотела закусать его губы, исцарапать спину и стать его. Ширина плеч напротив, терпкий парфюм и запах силы будоражили, взвинчивали вожделение до невыносимого. Вики чувствовала себя беззащитной жертвой в руках властного зверя, и это ощущение пробуждало в ней глубинные порочные желания. До неприличия грязные. Полные красной похоти. — «Прижми меня к себе. Сорви это чёртово полотенце. Поцелуй, чтобы у меня не было шанса сбежать. И всё вмиг станет просто. Мы окажемся в этой душевой кабинке и я забуду на миг, что почти ненавижу тебя», — Вики умоляла про себя и тут же ненавидела за такие мысли, не сводя взгляда с идеального мужского лица. Люцифер сделал шаг назад. Посмотрел на неё как-то строго, без чувств, совершенно серьезно и по-взрослому, и вышел за дверь ванной комнаты. Как только послышался щелчок, Вики осела на пол. Прижала к себе колени, закрыла лицо ладонями и просто осталась так сидеть. Эта благородная покорность разрушила Вики окончательно. Уокер знала, что Люцифер будет оставлять после каждого своего ухода: одиночество, пустоту, острую незаживающую рану и глупое ожидание. Пора с этим заканчивать. Вики больше не может приносить себе боль. *** — Вы как-то долго, — Редклиф мягко улыбнулся, погладив пальцами стакан алкоголя, который стоял на подлокотнике кресла. — На первом этаже ванная была занята. Искал на втором. — С моей дочерью не встретились? — вопрос был без намёка, Редклиф действительно не знал ответа. — К сожалению. Или к счастью, — мужчину ответ повеселил, и он громко рассмеялся, посмотрев на Люцифера хитро, с оценкой. Демон лишь улыбнулся. — С Вики непросто, знаю. Она часто бывает… Язвительной. Но в моменты её душевного спокойствия она само очарование, — Редклиф отпил немного виски, с каждым глотком становясь снисходительнее и добрее. Обязанная быть официальной встреча стремительно становилась приятельской. — Вы не будете? — приподняв бровь, мужчина указал на нетронутый стакан рядом с Люцифером. — Я за рулём. — земной алкоголь не пьянил, но Редклиф ведь не в курсе, что Люцифер — демон. — Выпейте, мой водитель доставит вашу машину. Сын Сатаны ответил небольшой улыбкой, поднося стакан к губам. — О чём вы хотели со мной поговорить? — О виски. К сожалению, завод, производящий Árdere, больше не может продолжать выпускать продукцию. Поэтому какое-то время вы можете остаться без поставок. — У нас на складах ещё остались пару коробок. Насколько быстро вы сможете найти новый завод и возобновить производство? — Думаю, в течении недели. Если что, я вам сообщу. — Что ж… Спасибо, что предупредили, Люцифер. Если в течении недели данный вопрос урегулируется, то наши посетители даже не узнают об этой маленькой проблеме. — Надеюсь на это. Я уже в поиске нового места производства, но пока везде не самая приятная цена. Они немного помолчали, сделав по небольшому глотку виски, но вскоре Редклиф прервал тишину. — Мне нравится ваш подход, Люцифер. Вы настырный, но при этом осторожный. Говорите только о том, в чём максимально уверены, действуете продуманно, аккуратно. Не болтаете лишнего. В бизнесе это ценно. Мало кто захочет вести дела с чрезмерно болтливым и назойливыми. — Иногда, чтобы твой крик оказался громче, нужно заставить других посидеть в тишине. — Красиво сказано, — Редклиф отсалютовал бокалом, после пригубив напиток. — Может, поговорим о чём-то более… интересном? — С радостью. — Как вы относитесь к моей дочери, Люцифер? Сын Сатаны усмехнулся, качнул головой, делая глоток виски. К сожалению, все темы для разговора рано или поздно сводились к Вики, и демон совершенно не мог отвлечься от мыслей о девушке. — Вики очень… Независимая. С ней сложно договориться, она не желает уступать, добивается своего и требует постоянного внимания. Она очень эмоциональная и ко многому настроена скептически. Но в ней так же есть что-то до тривиальности нежное. Какая-то кротость, спокойствие и мудрость. Вики бывает очень рассудительной, безумно милой и обаятельной. И угадать, какое у неё сейчас настроение — сложно. Она не так просто подпускает чужих людей к себе. Осторожная и постоянно всё старается подметить и запомнить. Вики… Необычная. Очень противоречивая. Она заставляет собой интересоваться. Если говорить честно, я люблю сложных девушек. На моём пути всегда встречались лишь те, кто готов был выполнять всё, что я скажу, они редко имели своё мнение, и относились ко мне с раболепием. Вики… Не прогибается под других. — Значит, она вам нравится. — Вы пытаетесь подловить меня на признании, задавая двоякие вопросы. Вы со своей дочерью очень похожи. Я, к сожалению, не знаю вашу жену и не могу сказать, что Вики взяла от неё, но вы с дочерью — две капли воды. Хитрые, немного коварные, изворотливые, и знаете, как заинтересовать. — Осторожнее, Люцифер, — Редклиф улыбнулся просто, добродушно, явно довольный наглостью демона, — Вы умеете мастерски уходить от ответа. Браво. — Талант не пропьёшь, — Люцифер приподнял бокал, как подтверждение своим словам. — Вы ведь сейчас не в отношениях? — Нет. Редклиф дёрнул щекой, посмотрев на демона многозначительным взглядом, с каким обычно затевают великий план. — Вики тоже одинока. Когда она состояла в отношениях в последний раз я… Не сказать, что был в восторге от её выбора, но парень оказался неплохим. Они вскоре расстались, потому что для дочери парень оказался слишком спокойным. Мне, как отцу, хочется видеть её рядом с каким-нибудь спутником. Умным, обеспеченным, рядом с которым у моей дочери будут гореть глаза. За эти две недели мне показалось, что Вики вами заинтересовалась. А когда она выбежала вслед за вами из казино, всё окончательно стало ясно. Я вижу, что вас к ней тоже тянет. Даже больше. Намного. И если эта химия между вами перерастёт во что-то более значительное, то… Я буду не против ваших отношений. Но не смейте делать ей больно. Вики почему-то резко стала очень грустной, избегает общения со мной и если тому виной вы… — Редклиф старался подобрать наиболее тактичные слова, но Люцифер закончил за него. — Нет. Наши с Вики отношения в порядке, — соврал. Но по-другому и не мог. — Хорошо. Значит, проблема в чём-то другом. Вы… Вы меня успокоили своим ответом. За стеной у лестницы, переминаясь с ноги на ногу, стояла Вики. Она всё слышала. И глаза её заслезились, когда Люцифер сказал, что между ними всё хорошо. Самая наглая ложь. Он убил в девушке всё живое. Растоптал её чувства, её жизнь, её доверие. И смел нагло врать, выгораживая себя. Обида, злость, отвращение переливались в душе. Стало так противно от демона, что Вики не могла поверить, как двадцать минут назад хотела на всё наплевать и предаться чувствам. Вики стало невыносимо тошно от самой себя, и оттого, что она не может контролироваться свои чувства. Что как бы не старалась ненавидеть Люцифера, сердце не смеет переключиться с чувства влюблённости. Уокер вытерла пальцами соленые капли, застрявшие на нижних ресницах, поправила вырез белого махрового халата, в котором стояла, и спустилась с лестницы. Демонстративно прошла мимо, будто и не замечая Люцифера. Девушка держалась стойко и вполне естественно. Старалась идти неспешно, спокойно, будто не испытывала чувства брезгливости рядом с этим мерзавцем. Пошла на кухню, чтобы поставить чайник, но на обратном пути отец окликнул. — Вики, милая, подойди ко мне, — стараясь игнорировать фигуру Люцифера в поле своего зрения, девушка подошла. Тогда Редклиф поднялся из кресла, положил руки ей на плечи, и внимательно осмотрел. Взгляд прошёлся от самых кончиков пальцев до лица, медленно, изучая с родительским беспокойством. — Всё хорошо? Заботливо потёр плечи в приободряющем жесте, наклонив голову. — Да, в порядке. Просто на работе некоторые проблемы. Переживаю. — Что-то конкретное? Я могу помочь? — Нет, это связано с картинами. Ничего серьезного. Просто сроки поджимают. — Ясно… — Редклиф на секунду прикрыл глаза, а затем заботливо заправил мокрую прядь волос дочери за ухо. — Может, хочешь присоединиться к нашей беседе? Редклиф тонко улыбнулся, разговаривая спокойно, вкрадчиво, очень аккуратно, будто если голос станет громче, Вики испугается. — Нет, я, пожалуй, откажусь. Немного не в настроении сейчас поддерживать активный диалог. Устала. Хочу поспать. — Хорошо. Только, пожалуйста, поужинай. Вики выдавила улыбку, внутренне борясь с желанием разрыдаться. Папа, стоящий сейчас напротив неё, такой заботливый, родной, умрёт. Из-за Люцифера. И она больше никогда не увидит его улыбку. Чайник закипел. Вики нехотя выпуталась из теплых отцовских рук и вернулась на кухню. Дрожащими пальцами взяла чашку и тут же уронила её, чуть не разбив. Звонкий удар отрезвил Уокер, вытянул наружу все чувства и эмоции, и Вики разрыдалась. Давясь слезами, зажимая рот рукой, бесшумно рыдала, оседая на пол. Ноги подкосились, тело сползло вниз и рухнуло, словно грузный мешок. Уокер дрожащими руками зажала рот рукой, сглатывая всхлипы. Глаза, налитые розовой краской, выдавливали поток нескончаемых слёз. Солёные капли текли по щекам, шее, катились за ворот халата. Вики задыхалась, рвано хватала воздух носом, но его не хватало. — Вики, всё хорошо? — отреагировав на звон чашки, прокричал Редклиф, обеспокоенный состоянием дочери. Вики пыталась прокричать что-то в ответ, но слова застревали в горле, стопорили и даже звуков не было слышно. Уокер боялась, что сейчас её найдут вот такой: зарёваной, разбитой, сидящей на полу и задыхающейся от слёз. Но ничего поделать она не могла. Из-за страха, что её увидят такой, окружающие объекты поплыли перед глазами, будто онемел затылок, и тело резко бросило в холод. В груди появилось ощущение, будто Вики усадили на детскую карусель и закружили с огромной скоростью. — Извините, пожалуйста. — Редклиф встал с кресла, идя в сторону кухни, — Вики, всё в порядке? О Господи… Он мигом подбежал, сел на пол и застыл от испуга. Не знал, куда деть руки, что делать, потому что перед ним — сидящая на полу, в истерике дочка. Опомнившись, Редклиф резко схватил Вики за плечи, сильно нажал пальцами на кожу, чтобы девушка смогла сконцентрироваться на физических ощущениях. — Эй, всё хорошо, я рядом, слышишь? — Уокер смотрела на него, но будто в пустоту. Глаза полностью были затуманены, она совершенно не соображала, до краёв заполненная какой-то паникой. Тогда папа прижал её к себе. Обнял крепко, положив голову на грудь и поглаживая волосы. Он укачивал всхлипывающую Вики, как когда-то в детстве. Правда сейчас было намного страшнее. В какой-то момент девушка положила свою ладонь на плечо отца, чуть выше локтя, и мужчина почувствовал дрожь её пальцев. Что-то рухнуло в груди Редклифа, упало на темнеющее дно со скрипом и грузным звуком. — Я рядом. Рядом, милая… Неожиданный приступ паники у дочери безумно пугал, но Редклиф не мог поддаваться страху. У него в объятиях Вики, которая задыхается от внутренних ощущений. Панических атак у дочери никогда не было, но в последнее время с ней постоянно что-то случается и… И Редклиф всё равно не мог найти причины такому сильному испугу. — Милая, дыши. Всё в порядке. То, что ты чувствуешь — не опасно. Я рядом с тобой. Не бойся. Просто попытайся сделать медленный вдох. — у неё не получалось. Совсем. Вики рвано глотала воздух ртом, словно рыба, выброшенная на сушу. Неожиданно на кухне появился Люцифер. Он кожей ощущал страх Вики, и эти ощущения заставили волосы встать дыбом. У Уокер бешено колотилось сердце, адреналин скакал в крови, и Люцифер даже представить себе не мог, что она сейчас чувствует. Но знал: скорее всего это из-за него. — Люцифер, пожалуйста, открой окна. Демон тут же ринулся к стене, настежь открывая одно окно за другим, впуская влажный, колючий от холода воздух в комнату. — Вики, ты молодец. Пожалуйста, постарайся сделать вдох, — он погладил её по спине, стараясь привлечь внимание на себя и свои слова. Вики попыталась. Вдохнула быстро, и горло обожгло холодным ветром. Именно это привело в чувства. Из-за острой боли во рту Вики втянула воздух носом, затем, не зная, куда его деть, выдохнула через рот. Тело будто поняло, что ему нужно делать, и со второго раза получилось быстрее и менее болезненно. Секунда за секундой, попытка за попыткой, и вот Вики уже научилась глубоко дышать, мысленно ведя счёт в голове. — Умница. Продолжай. Папина тёплая рука гладила спину быстрыми и нажимающими движениями, пальцы второй руки перебирали волосы на голове. Вики смогла закрыть глаза, продолжила дышать, и уже спустя минуту почувствовала, как мышцы больно укололо. Спазм прошёл, и тело стало ватным, обессиленным. Ладонь, которой Вики сжимала папино плечо, рухнула вниз. Тело расслабилось окончательно, будто перестало принадлежать девушке. Редклиф облегчённо выдохнул, так же обессиленно обнимая Вики. Он поцеловал её светлую макушку, закрыл глаза и так и остался сидеть, мысленно благодаря этот мир за то, что всё закончилось. Холодный воздух гулял по комнате, и плитка сильно настыла, холодя Вики голые ноги. Девушка, лишённая сил, просто лежала, ощущая, как медленно успокаивается сердце, как грудь разжимают тиски, и как дышать в миг стало проще. Её немного затошнило, но свежий воздух помогал справляться с этим. Люцифер, наблюдавший за всей картиной со стороны, не мог и пошевелиться. Сжал губы и челюсти, и от злости, сожаления желваки играли на его лице. Он никогда себе не простит случившегося. Такая Вики будет являться ему в кошмарах, будет напоминанием о том, чего стоит его слабость и трусость. — Я не буду спрашивать, что случилось. Расскажешь, когда будешь готова, — голос Редклифа донёсся до ушей Вики сиплым шёпотом. — Тебе нужно поспать. Редклиф поднял Вики на руки, и Люцифер тут же предложил свою помощь, но мужчина отказался, самолично относя дочь в её комнату на втором этаже. Уложив Вики в постель, напоследок поцеловал в лоб, видя, насколько сонной и обессиленной она была. Девушка уснула сразу, как только закрылась дверь в её комнату. Редклиф уселся обратно в кресло, развалившись в нём, уже думая лишь об удобстве, потёр лоб, о чем-то серьёзно размышляя. Люцифер видел, насколько мужчина устал. Из него высосали всю энергию. Неожиданно мужчине позвонили. У него уже не было никаких сил злиться или раздражаться на поздний телефонный звонок, но по Уокеру всё же было видно, что он бы с удовольствием его проигнорировал. — Слушаю. — прозвучало сухо. На той стороне послышался женский голос, — Ева? Прости, я… Не посмотрел, кто звонит. Что? Ты уже прилетела? Но… — Редклиф глянул на наручные часы, — Почему так рано? Сместились рейсы, ясно. Я… Да. Я за тобой приеду. Примерно через час. Ты же знаешь, аэропорт далеко. Всё, хорошо, до встречи, уже выезжаю. — Ваша жена? — Люцифер посмотрел на Редклифа, стремительно допивающего стакан виски. — Да. Ева. Мне нужно за ней съездить. Могу я вас попросить проследить за Вики? Я бы хотел, чтобы за ней приглядывал кто-то, к кому она… Неравнодушна. Я за неё очень переживаю. Мало ли что может произойти. Уже после, когда мы с Евой вернёмся, водитель отвезёт вас домой. — Да, конечно. Я просмотрю за Вики. — Спасибо. Тогда я поехал, — Редклиф, пытающийся снова сконцентрироваться, позвонил водителю. Уже через пару минут мужчина вышел из дома. На улице завелась машина, блеснули фары, разрезая чёрную дождливую ночь. *** Прошло уже полтора часа. В комнату к Вики Люцифер так и решился зайти. Боялся потревожить её сон. Вместо этого сконцентрировался на их связи и, используя силу, всё это время чувствовал все изменения в теле и эмоциях девушки. Она дышала спокойно, медленно, значит спала крепко. Осознание этого успокаивало демона. Девушка могла расслабиться хотя бы во сне. Демон сидел в кресле в гостиной на первом этаже и думал, что же ему делать. Создание и чувства подсказывали, что времени уже нет совсем. Завтра должно всё решиться. Завтра он её убьёт. Будет невыносимо сложно, больно обоим, но Люцифер обязан это сделать. Обязан исправить хотя бы одну из своих ошибок. Вдруг дыхание Вики изменилось. На секунду замерло, но тут почувствовался резкий выдох. Вдохи были спокойными, но уже более частыми. Люцифер решил проверить, всё ли в порядке. Поднялся на второй этаж и уже по привычке постучался в комнату. Затем сам открыл дверь. — Уходи. — она лежала лицом к стене и даже не повернулась в сторону Люцифера. Демон застыл в дверном проёме, смотря на девушку и размышляя, что ему делать дальше. — Я не ясно выразилась? Проваливай, Люцифер. — голос тихий, спокойный, но грубый. Ледяной тон, лишенный каких-либо оттенков. Ни грусти, ни радости. Ничего. — Чего ты добиваешься? Желаешь снова довести меня до истерики, нервного срыва и панической атаки? Ты, судя по всему, садист. Любишь играть на моих чувствах, то заставляя тебя желать, то затем делая больно так, чтобы я тебя ненавидела. Не надоело? Люцифер молчал. Понимал, что должен прямо сейчас просто заткнуться и слушать, потому что права здесь только Вики. Возможно, демон ни капли не изменился, и до сих пор умеет причинять лишь боль. — Я хотела тебе сказать, что влюбилась. Я тебя поцеловала. Спустя две недели после знакомства. Это для меня слишком быстро. Я слушала твои истории у моря, проникалась, сочувствовала, рассказывала тоже, неожиданно открываясь кому-то новому. Я рассказала тебе о случившемся с мамой. И о своих чувствах тогда. Ты знал, несколько мне было больно. Знал, как я страдала. Но сделал так, чтобы моя мама снова должна будет умереть. И папа тоже. Ты такой подонок, Люцифер. Я ни за что не прощу тебя за родителей. Вики не отнимала взгляда от стены. Люцифер смотрел на неё такую измотанную и ненавидел себя. Презирал. Сердце девушки напоминало витражи. Хрупкие, живописные и красочные. Витражи, которые он жестоко разбил. Они могли сиять своим разноцветным светом, влюблять красотой, очаровывать, но теперь они — лишь осколки на кафеле. Разбитые и никому не нужные. Больше не имеющие никакой ценности. — Я могу всё исправить. Твои родители не умрут. Но тогда должна умереть ты. Как можно быстрее. — Какое прекрасное право выбора. Ты, случаем, не представитель демократии? — Ты в любом случае умрёшь. Поверь мне. Если не я убью тебя, так другой ангел или демон, но лучше бы им не успеть, иначе твои родители… — Хватит, — она прервала его фразу, даже не желая выслушивать до конца. — Вики, дай возможность родителям жить со своей дочерью. — Что? — она не поняла его фразы. — Помнишь, ты спрашивала меня, как так получилось, что ты осталась в том же теле, что и была две жизни подряд? — Да. Тогда, на пляже. — Ты не в том же теле, — Вики повернулась к Люциферу лицом, смотря с непониманием. — Твоя душа после смерти поселилась в теле другой девушки. Ты, я, друзья, все родные люди видят тебя прежней Уокер, какой ты была на небесах, потому что мы знаем твою душу. Незнакомцы видят обличие настоящей девушки, чьё место ты занимаешь. — То есть это всё не по-настоящему? — Редклиф, Ева — родители. Но не твои. Они родители той девушки, чью душу ты заняла. Этот мир не твой. Эта жизнь не твоя. Она не имеет ни малейшей ценности. Вики Уокер, тебя здесь не существует. Твой мир — Небеса. — Но как так получилось?.. — растерянность, смятение, нежелание верить… — Не знаю наверняка. Твоя душа просто поселилась в чужом случайном теле. В этом нет никакой закономерности. Вики, уже давно сидящая на кровати, закрыла лицо руками. То ли от усталости, то ли чтобы Люцифер не видел очередных подступающих слёз. — Ты живёшь чужую жизнь. Это тело — не твоё. Дом — не твой. Родители — не твои. Как бы грубо это не звучало. Отпусти не свой мир. Вернись со мной домой. — И как я тогда смогу умереть? — Тело останется целым, чтобы не произошло, а твоя душа его просто покинет. Отпустит. И вернётся домой, — Люцифер всё чаще произносил это слово, склоняя Вики на свою сторону. — Умерев, ты спасёшь сразу три жизни: Евы, Редклифа и Марии. — Так зовут… Эту девушку? — Да. — А если я не хочу?! Если мне нравится жить в этом мире и в этой семье? Пусть и фальшивой, — она встала с кровати, стремительно оказалась возле Люцифера и задрала голову вверх, нагло глядя в глаза. — У тебя нет выбора. А если бы и был, смогла бы ты жить в этой семье, зная правду? Уокер не ответила. Опустила взгляд в пол, и Люцифер заметил, что вся бодрость, с которой Вики подлетела к нему, уже закончилась. — Мне… Нужно подумать. Взвесить мысли, — Люцифер не сдвинулся с места. — Пожалуйста. *** Её мир раскололся на части и истёк кровью. Беспросветный мрак окутал страстное сердце. Лёжа одна на кровати, думала о разговоре, отрешённо смотря в потолок и перебирая собственные пальцы. Вики поняла, что ошибкой было разговаривать с Люцифером, хотя он в любом случае бы добился её внимания. Перебирая в голове воспоминания, не замечая сама, начала улыбаться. В голове всплыл фрагмент, когда Люцифер выиграл в покер, и Вики завизжала, захлопав в ладоши, и как он тогда сверкнул глазами, сильно её напугав. Всплыло и воспоминание, где демон положил руки на спинку её стула, когда Уокер заменяла его в игре, и что-то шептал прямо на ухо. Как затем поднял её. Взял за руку, отводя на крышу высотки, показал крылья. Вспомнила, как он поступил благородно, не отвечая на поцелуй в том клубе, когда она была пьяна. И воспоминание у моря, где она лежала у Люцифера на коленях, и он её согревал своей силой. И поцелуй. На этой самой кровати. Казалось, всё это произошло очень давно, возможно даже в другой жизни, потому что Вики тогда была счастлива. Голова гудела и болела от воспоминаний и упорных размышлений о смысле бытия. Вики не могла представить, как оставит папу и маму. Язык всё ещё не поворачивался назвать их как-то иначе. В последнее время Уокер не могла понять, почему не может вспомнить большинство событий из их прошлого. В памяти были лишь какие-то ключевые моменты: первая «картина» и похвала родителей, поездка в Европу, выпрыгивающие из морской воды дельфины. Но больше… Ничего. Пусто. Есть чувства. Ощущения, что что-то было, приятная ностальгия и теплота на душе от каких-то событий в прошлом, которые Вики почему-то совершенно не могла вспомнить. Сегодня ответ, почему так, нашёлся. Входная дверь хлопнула. Люцифер рассказал Вики о том, что её отец поехал за мамой в аэропорт. Уокер, конечно, расстроилась, что её не разбудили, но также понимала, что и поехать к маме в таком состоянии она не могла. Сейчас, услышав, как закрылась входная дверь, Вики поспешила спуститься на первый этаж. После тяжёлой эмоциональной встряски тело не совсем слушалось: усталость и сонливость убивали всю резвость действий. Но несмотря на это Вики всё равно побежала по лестнице, потому что желание увидеть маму было куда сильнее. Ева отсутствовала уже больше полутора месяца, и Уокер успела безумно соскучиться. — Мама! — Вики на секунду застыла на лестнице, глядя на ещё стоящую возле входной двери женщину, а затем рванула, прыгая в объятия. — Привет, милая, — Ева широко улыбнулась, по инерции отшатнулась назад, когда тело дочери врезалось в её, и крепко-крепко обянла в ответ. — Я так по тебе соскучилась… — Вики положила голову маме на плечо, закрыла глаза и напрочь забыла, что всё это лишь иллюзия. Они покачивались из стороны в сторону, и Ева широко улыбалась, наконец чувствуя, что дома. Вики крепко обнимала за шею, возможно, даже слишком крепко, с каким-то сожалением, отчаянием и желанием насытиться близостью. Ей будто было мало простых касаний, она пыталась запомнить знакомые руки, их теплоту, запах духов мамы и оттенок волос. Она впитывала эмоции, стараясь законсервировать их в своём сердце, потому что, возможно, это последний день, когда она сможет увидеть маму. — Ты не злишься на меня за то, что я не встретила тебя в аэропорту? — Ну что ты… Нет, кончено нет. Папа мне всё рассказал. Правильно, что ты осталась дома, — мама заботливо погладила по светлой макушке и нежно поцеловала в висок. — Я тебя люблю. В душе, истерзанной, задавленной болью и слезами, впервые за два дня поселился огонёк счастья. Вики, ощущая в глазах появляющиеся слёзы, улыбнулась широко и открыто, встретившись взглядом с папой, всё это время стоящим позади. Несмотря на то, что Редклиф и Ева не были родителями Вики, девушка поняла, что они — это её главная любовь здесь. И ради родителей она сделает всё что угодно. Затем Ева пошла в свою комнату, чтобы переодеться. Редклиф — за ней, так как относил чемодан жены. Вики осталась стоять одна в коридоре. К её сожалению, ненадолго. Вышел Люцифер. — У тебя очень красивая мама, — он встал напротив девушки, сохраняя приличную дистанцию, чтобы она чувствовала себя комфортно. — У меня? Люцифер промолчал. — Мне пора ехать домой. Спокойной ночи. — демон больше не знал, о чём можно поговорить. Да и не хотел лишний раз раздражать Вики. Но каково было его удивление, когда она произнесла… — Подожди. Я… Должна тебе кое-что сказать. Мне снился кошмар. Кошмар, в котором я бежала по лесу, спасаясь. А затем мне перерезали горло. Это была я. Девушка с таким же лицом убила меня. Это что-то значит? Может, как-то связано с моей смертью на Небесах? — Думаю, это как намёк на то, что ты должна умереть. Бессмертным сны не снятся просто так. Ты не бессмертная, но и не человек. С твоей прошлой жизнью этот кошмар никак не связан. Либо, я просто не знаю. Но умерла ты от силы Мальбонте. Из-за дырки в груди. Вики улыбнулась, мысленно возвращаясь к Люциферу домой. Она сидит на его диване, он рядом, показывает ей свою силу. И Вики просит его не делать ей дырку в груди.