Ройс Линч.
Он был тем типом селебрити, про которых общественность говорила: «Рос под прицелом камер».
Ройс попал в шоу-бизнес будучи ещё совсем ребёнком. Лейбл заметил каверы, публикующиеся им в Интернет и стремительно набирающие большой охват аудитории.
Линч собственноручно повесил на себя табличку с кричащим названием «выгодное предложение». Юный. Смазливый. Они слепили из него выгравированный сосуд и наполнили стандартными составляющими идеального,
по их мнению, артиста. Они играли им, как на струнах расстроенной гитары, а он, ослеплённый мгновенно свалившейся на него славой, ничего и не замечал.
Его имя крутилось на первых полосах самых тиражируемых музыкальных изданий: Billboard, Rolling Stone, академия Грэмми — они без устали восхваляли в своих статьях ребёнка, ставшего настоящей сенсацией. Его музыку штурмовали критики. Его обсуждали журналисты. Его песни возглавляли чарты большинства стриминговых платформ. А его фанаты… Они были готовы пойти по головам ради продвижения любимого исполнителя.
Ему было четырнадцать. Ройсу было всего-то четырнадцать лет, когда слава накрыла его подобно гигантской волне цунами.
Она его сбила. Затопила.
Шоу-бизнес в очередной раз сломал артиста. Расколол пополам, как догоревшую спичку.
Год его девятнадцатилетия запомнился людям, как период самых скандальных заголовков с его упоминанием в СМИ.
Сенсация: Ройс Линч попал за решётку из-за вождения в состоянии алкогольного опьянения.
Ройс Линч находится в критическом состоянии после передозировки наркотиками.
Репортёрами TMZ были сделаны снимки Ройса Линча у реабилитационного центра.
Главный слух недели: Действительно ли «Webster Records» разрывает контракт с Ройсом Линчем?
Ройс был первым, не считая продюсерский состав студии, с кем Гермиона познакомилась в публичной индустрии. Их знакомство произошло спустя год после всех тех событий в его жизни, за которыми следил весь мир и она в том числе.
Они пришли на лейбл одновременно. Только вот она впервые открывала для себя те двери, он же стучался в них повторно.
Всё началось с банальной дружбы.
Так сошлось, что в первые месяцы её нахождения на лейбле они оба горели одной единственной идеей в своей голове — созданием музыки. Желанием быть услышанными. Эта идея их и объединила. Они проводили вместе время в студии сутками, записывая поочерёдно треки то для её пластинки, то для его. Она вносила в его музыку новое звучание своим тогда ещё не изменённым студией взглядом. Он делился с ней своим набранным за столько-то лет опытом в мире артистов.
Возникшая дружба между двумя на тот момент самыми коммерчески успешными артистами на лейбле, конечно же, не осталась не замечена. Продюсеры просто не могли лишить себя возможности воспользоваться настолько благоприятным стечением обстоятельств.
И они снова вступили в игру своими грязными махинациями.
Заголовок за заголовком, а на них только:
Источник TMZ утверждает, Ройс Линч и дебютантка лейбла «Webster Records» Гермиона Грейнджер были замечены папарацци на ужине. Кадры вовремя запечатлели поцелуй пары.
Гермиона Грейнджер и Ройс Линч: отношения ради пиара или реальная любовь?
Официально: Ройс Линч подтвердил статус их отношений с Гермионой Грейнджер.
Эксклюзивное интервью самой обсуждаемой пары этого года — Ройс Линч и Гермиона Грейнджер.
Но никаких отношений не было. Первое время.
Она была целиком и полностью погружена в работу над альбомом, и если быть до конца честной, этот роман, который им начали приписывать, только напрягал Грейнджер, ведь девушка не хотела, чтобы с первых шажочков в этом мире её сразу же заклеймили. А это сделали. Общественность имела свойство быстро раскручивать голливудские пары. Они же с Ройсом стали настоящими любимцами публики. Совместные выходы на премиях, фотосессии, интервью, песни — это всё только подогревало интерес к развитию их отношений. Гермиона до сих пор, периодически читая свежие статьи, видела приставку — бывшая девушка Ройса Линча.
Лейбл быстро понял, что гениальная пиар-кампания принесла не те плоды, которые они надеялись пожать.
Гермиона впервые столкнулось с общественными порицанием. Девушку обвиняли в нечестном раскручивании карьеры, проплаченном контракте, «твиттерские жители» закидывали её гневными комментариями о том, как
бедного мальчика Ройса корыстно использовала злая Гермиона.
Кто кого ещё использовал…
Но доказать это его фанаткам было невозможно. Всё равно, что пытаться докричаться до глухонемого.
И она могла их понять. Гермиона на тот момент только ступила на лестницу шоу-бизнеса, что вела к олимпу: её ноги всё ещё дрожали, а хлипкая ступень едва держалась под весом девушки. Отношения с Ройсом позволили ей перескочить сразу несколько этажей.
А лейблу на руки на тот момент выпала карта, подобно из игры Уно — обратный ход. Направление игры сменилось. Подчищенная репутация Ройса стоила Гермионе очернения её собственной.
Фальшивые отношения требовали громкого фальшивого расставания.
Но как-то так произошло, когда она сама не успела заметить изменений, отношения с Ройсом уже перешли в реальную историю. И хоть Гермиона никогда не считала себя влюблённой в Линча, но она была привязана к парню, ведь почему-то когда рядом чувствовалось его сильное плечо, красные дорожки воспринимались спокойнее, а крики вокруг них приглушались, словно на пару был опущен невидимый купол. И из-за его нашёптываний комплиментов ей на ушко снимки получались с действительно искренними улыбками Грейнджер в камеру.
Чувства к Ройсу были вызваны привязанностью. Ей казалось, что он её понимал.
Сейчас же она осознавала, что эта симпатия больше напоминала помутнее заскучавшего разума. Он говорил ей то, что она хотела слышать. Поддержка, в которой она нуждалась, больше напоминала внушение.
Но она игнорировала это раньше. Это и сбивало. Ведь Гермиона видела одно, а окружавшие её люди твердили обратное. Она уже смотрела на себя в зеркало и видела другого человека. Она уже пела песни, не считая их своими. Но ей продолжали утверждать, что это всё та же Гермиона, правда её более совершенная версия, соответствующая всем канонам инстаграмовского женского образа. Словно ей на лицо ежедневно накладывали заблюренный фильтр с выточенным в девяносто градусов профилем, пухлыми губами и огромными кукольными глазами. Особенно легко становилось поверить в моменты, когда она видела, как Ройс смотрел на неё, когда кеды сменялись каблуками, а концертные костюмы не оставляли простора для воображения.
Ройс был влюблён в образ, а она в то, что сбивающие с толку мысли распадались на частицы рядом с парнем, не давая ей запутаться в лабиринтах собственного рассудка.
С их расставанием, на котором настоял лейбл, — Брэдли снова включил в себе заботливого дядюшку — и возник тот самый пункт её контракта о запрете на отношения.
Запятнанную парнем репутацию нужно было восстанавливать.
За два месяца до её отъезда в Хогвартс, Линч снова сорвался. Лейбл старательно контролировал все СМИ-источники, публикующие новости о наркотической зависимости Ройса. Они опровергали все статьи и подавали иски на публикации, обвиняя издательства в распространении фейковой информации.
Одни верили, что взбунтовавшийся уже однажды артист снова свернул на кривую дорожку, присыпанную белым порошком и вечным туманом, другие нет.
Но она-то знала правду. Знала, ведь каждую ночь, находясь под кайфом, Ройс продолжал мучать её звонками и долбить бессмысленными сообщениями. А Гермиона сдавалась и каждый раз бежала его
спасать, будучи наивным подростком, всё ещё верящим в обещания парня.
Когда ты видишь, что у кого-то всё гораздо херовее, собственные проблемы кажутся мелочными.
Так она и подсела на эту иглу самоуничтожения. Когда
спасать уже пора было её.
«Я так соскучился по тебе, принцесса», — слова Ройса до сих пор отдавали эхом в голове.
Её руки безвольно свисали, пока его всё ещё обвивали её талию на глазах у каждого в школьном кафетерии.
Чёрт возьми.
На них все смотрели.
На них смотрел
Драко. И ей приходилось чётко отмерять угол падения своего взгляда, чтобы, не дай Мерлин, разбиться о глыбу ледяного айсберга в серых глазах.
Блейз вцепился в его предплечья до белых костяшек. Она мазнула взглядом по их столику, чтобы точно убедиться в том, что Забини надёжно пригвоздили Малфоя к скамье. Единственный, кого не хватало тут для драматичного занавеса.
Боже.
Гермиона упустила момент, когда её жизнь превратилась в сюжет для экранизации какого-нибудь типичного подросткового сериальчика от Нетфликс.
— Что ты… Почему… — отпрянула от него Гермиона, опомнившись.
— Мисс Грейнджер, — прочистила горло директриса, оглядев пару многозначительным взглядом. — Мистер Линч настоял на том, чтобы вы сейчас же вместе с нами прошли на занятие по вокалу. Вашему факультету будет объявлено важное заявление.
— Но у меня сейчас французский.
— Мы сняли вас с французского. Сегодня первым занятием будет вокал.
Она быстро закивала директрисе и в том же темпе поспешила за женщиной, желая как можно скорее скрыться от сотни буравящих профиль взглядов.
Ройс шёл за ней.
Её спина буквально покрывалась волдырями от скользящего по ней взгляда. Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы наверняка убедиться, что он пялился на неё. Гермиона дёрнула плечом, будто так могла сбросить его пытливый взор с себя.
Чем ближе они подходили к классу вокала, тем сильнее топот отбивал по давящим от напряжения вискам.
И там она снова столкнулась с той же реакцией, что и минутами ранее в Большом Зале.
Шёпот сплетников. Взгляды. Много взглядов. То на неё, то снова на Ройса. Все словно ждали, что
пара при всех накинется друг на друга.
Гермиона догадывалась, какие слухи ей придётся слушать ближайшие пару дней после этого фокуса с объятиями, выкинутого Линчем.
Он приехал к ней.
Они снова вместе.
Она не сомневалась ни на секунду, что парень сделал это специально. Ему было необходимо после долгой разлуки снова заявить при всех свои права на неё.
Но никаких прав на неё у него никогда не было. Зато теперь у кое-кого другого они действительно были… И ей страшно представить, с какой реакцией она столкнётся, когда встретится с Драко.
Господи. А ведь только всё стало налаживаться…
Преподаватели вместе с директрисой уступили парню право первого слова, чуть отступая назад. Линч же запрыгнул на небольшой подиум, который на занятиях у Анжи служил им сценой и начал разговор:
— Вы, ребят, выглядите немного шокированными, — посмеиваясь говорил он. — Ну же, выдыхайте.
Обстановка в классе не поменялась. Все по-прежнему находились в оцепенении.
— Ла-адно. Тогда я начну, с вашего позволения, конечно, — сама, мать его, любезность обратилась к МакГонагалл. — Вас всех наверняка интересует, что за скопление
знаменитостей снизошло на стены вашей школы. Сначала Гермиона, теперь я… У вас ещё тут вроде сын Джейн Забини учится, я не ошибаюсь?
Пару людей, отмирая, утвердительно закивали ему в ответ.
— Мистер Забини действительно в Хогвартсе, но он не учится на музыкальном факультете, — поправила его Анжи.
— Да и не важно, — оборвал её Ройс. — Важно другое. Все вы знаете, что в мае состоится отчётный концерт. И ни для кого не секрет, что Брэдли Уэбстер будет присутствовать на нём. Изначально выступать должны были все, но условия слегка изменились. На самом концерте выступит тройка лучших, которая пройдёт все этапы конкурсного отбора.
— Что за конкурсный отбор? — перебила его Гермиона, хмурясь. — Нас типа будут делить на талантливых и не очень? — пару человек прыснули на её комментарий.
— Тебя это всё равно не коснётся, — тепло ответил ей Линч.
— Почему Грейнджер это не коснётся? — вскинула руку Астория, вопрос которой весь сочился претензией.
— Потому что у Гермионы уже есть контракт. Вы же, ребята, — парень выдержал театральную паузу, — как раз и будете «бороться» за контракт с «Webster records».
Шквал восторга тут же накрыл студентов. В глазах каждого словно загорелось по два прожектора, осветивших их имя на олимпе шоу-бизнеса. Она одна продолжала сидеть и прожигать Ройса взглядом, ожидая, когда он наконец огласит истинную причину своего нахождения здесь. Ему же не настолько скучно живётся, чтобы самолично объявить эту новость кучке подростков, вместо той же МакГонагалл.
— Так, может, Грейнджер стоит доказать, что она действительно заслуживает этот контракт, — Гермиону постоянно волновал вопрос, как Гринграсс до сих пор не захлебнулась собственным ядом. — И тоже пройти отбор.
— Если ты так настаиваешь, Астория, — даже не удостоив её взглядом, ответила Грейнджер. — И если никто не возражает, я буду только рада доказать
некоторым личностям, что действительно заслуживаю этот контракт.
Её и Асторию нельзя было назвать врагами.
Велика честь считать Гринграсс врагом.
Ненависти не было, зато неприязнь друг к другу чувствовалась за километр. В каждом колючем взгляде. В каждом режущем наотмашь брошенном слове.
Соперничество — вот что было между ними.
А ещё порой чувство, что Гринграсс каким-то образом могла узнать о них с Малфоем, преследовало её.
Астория всегда находилась в поразительной близости от места их встреч с Драко. Словно наблюдала издалека.
Когда Гермиона сворачивала за стеллажи к столу в библиотеке, за которым они обычно проводили время за заданиями с парнем, навстречу ей со своим вздёрнутым к верху носом шла Гринграсс.
Когда Грейнджер переходила порог кафетерия в обеденное время, только заметив её, Астория, сидевшая до этого с Малфоем, с абсолютно невозмутимым видом поднималась со скамьи у стола и уходила за порцией.
Когда она приходила к нему на тренировки, не предупреждая, то часто замечала, как они о чём-то всегда болтали на поле стадиона вдвоём. Гермиона спрашивала у Драко об этом, и реакция всегда была одна: раздражённый вздох, закатанные глаза и перевод темы на организационные моменты квиддичных матчей. И, может, она бы и поверила, если бы не слушала каждодневное нытье Гарри из-за отменённых по погодным условиям матчей.
Ей не казалось. Она была точно уверена в том, что замечала.
И всё чаще и чаще наблюдения, переплетённые красной нитью в её голове, складывались в одну картинку, которая приводила её к мысли, что Драко что-то скрывал от неё. Что-то, в чём была замешана Гринграсс.
— Ну, если действительно никто не возражает, — возобновил свою речь Ройс, перекидывая свой взгляд между девушками. — То, конечно, Гермиона может участвовать.
К речи Линча присоединилась Анжи:
— Итак, ваши экзаменационные задания становятся конкурсными этапами. Их всего три. Первый этап — представление песни собственного сочинения мне и мистеру Линчу. Уже через месяц.
За Анжи продолжил объяснение мистер Донован:
— Второй этап буду оценивать я и мистер Хадсон. Вы должны подготовить визуальную часть выступления, то есть, ваши движения на сцене, поведение. Пройденный второй этап автоматически причислит вас к тройке финалистов.
— И третий этап, как вы уже догадались, сами финальные выступления на концерте, где мы, — указал на себя и преподавателей Ройс, — с мистером Уэбстером выберем нового артиста лейбла. Ваш ждёт десятилетний контракт со студией и небольшое дополнение — совместно записанный со мной сингл.
О Господи.
Они действительно снова решили наступить на те же грабли и через Ройса пропиарить будущего артиста?
Ей тошно. Тошно оттого, что они снова творили.
Их столкнули лбами друг с другом. Каждого студента её факультета.
Теперь они все действительно стали соперниками, ведь ставка была высока как-никогда...
***
Близнецы облепили Ройса и уже как двадцать минут безостановочно щебетали о прибытии парня в Хогвартс.
— Нет, серьёзно, — снова заверещал Брайан. — Теперь-то мы сможем реально повеселиться вчетвером как раньше.
«Как раньше», — почти сорвалось саркастично с её губ.
— Мы со Скоттом как раз недавно думали над хореографией к твоей последней песне, и что если…
— Можете оставить нас.
Она не хотела срывать своё раздражение на близнецах. Но эти светящиеся лица каждый раз при взгляде на Линча… Мерлин, в такие моменты она понимала, почему Брайан и Тео сошлись. У Николсонов тоже временами происходило отключение мозговой системы — особенно часто это случалось в компании Ройса, в котором они видели чуть ли не пупа Земли.
Она не осуждала близнецов за их фанатизм к парню. Ройс был первым, кто обратил внимание на их талант. Он буквально за ручку привёл парней к финальной точке их цели, до которой они карабкались лет с тринадцати. Именно благодаря Линчу близнецы стали хореографами, постановки которых быстро стали востребованы среди других артистов.
Но сейчас она едва сдерживалась, потому что поток её вопросов к парню только возрастал, а их болтовня всё не умолкала.
— Есть что скрывать от нас? — оскорблённо прозвучал Брайан.
— Правда, Брай, — вступился за неё Ройс. — Я бы тоже хотел поговорить с Гермионой наедине. Подождите нас в зале хореографии.
— Всё равно потом расскажете, — подозрительно сощурились парни, но всё-таки оставили их.
— Что это значит?
Удивительно, как из её рта не пошёл пар, потому что холодом, который звучал в речи, казалось, можно было остудить адское пламя.
— Даже не обнимешь? А я вообще-то скучал по тебе,
любимая.
— Что. Это. Значит. Ройс.
— Я всё сказал на занятии.
— О, не ври мне, — закатила она глаза и показательно фыркнула. — Для отчётного концерта тебе не обязательно торчать здесь до мая.
— Я здесь не только ради этого, — стал приближаться к ней Линч, сокращая пространство между их телами.
Гермиона видела краем глаза, как каждый проходящий студент не упускал возможности лишний раз поглазеть на
пару.
Она была на грани. Ещё один писк. Ещё один взгляд. И она бросит в кого-то заклятием, глазом не моргнув.
— И зачем же ты здесь?
— Я бы хотел сказать, что ради уроков, типа мастер-классов, которые я буду проводить, но знаю, что ты мне не поверишь.
Грейнджер продолжала настойчиво смотреть на него, ожидая ответа.
— Я обещал тебе тогда, что буду честен с тобой отныне, поэтому… Брэдли думает, что у тебя кто-то появился.
Её лицо оставалось непроницаемым. Ни один мускул на лице не дрогнул, выдавая панику.
А она была. Нервы в её голове словно решили устроить весёлые старты.
— И он отправил тебя следить за мной? Я уже большая девочка, Ройс, мне не нужна нянька.
— Я бы не отказался от должности
папочки.
— Мы расстались.
— Я приехал ради тебя.
— А я просила? — подскочил её голос от возмущения. — Шесть месяцев назад я была последней, кто волновал тебя.
— Ты знаешь, что это не так. Я бросил, клянусь. Этого больше не повторится, Гермиона. Я ведь обещал тебе.
— Ты говорил мне это постоянно. И мне напомнить, к чему мы каждый раз возвращались? — припоминала она его обкуренные выходки.
— А ты говорила, что если я исправлю ситуацию…
— А ты исправил? — насмешливо изогнула Гермиона бровь. — Я не думаю. Ты просто снова пытаешь кормить меня своими пустыми обещаниями.
— У тебя всё-таки кто-то появился, я ведь прав? — Как констатация факта. — Ты бы вела себя иначе со мной, будь это не так.
— У меня никого нет, — лгала она слишком правдиво. Мистер Хадсон был бы ею доволен.
— Я не верю тебе.
— Можешь не сомневаться. Это взаимно, Линч.
— Будем фамилиями бросаться, серьёзно? Я не враг тебе, Гермиона. Я всего-то хочу верну…
— Грейнджер, — тяжёлая рука Теодора рухнула ей на плечо. — Дафна тебя уже заждалась. Помнишь, вы договаривались о примерке?
Ни о чём подобном они не договаривались.
— Да, Тео, — взглядом послала она другу немую благодарность за спасение от разговора с Ройсом. — Уже иду.
Гермиона последний раз мазнула по Линчу взглядом и ушла в непонятном направлении, маршрут которого задавал Нотт.
— Спасибо.
— Обращайся, — коротко бросил Тео, свисающая с её плеча рука которого уже начала давить. Она повела плечом, и он мгновенно убрал её, поняв жест. — Итак... Значит, Ройс Линч, ты и?..
— И ничего, Тео. Лучше ответь мне, где сейчас Драко?
— Оу, я бы тебе не советовал сейчас его искать, — с усмешкой покачал головой парень. — Дракоша рвёт и мечет, ведь в башню к принцессе всё-таки пробрался один принц.
Грейнджер прикрыла глаза, сделав глубокий успокоительный вдох.
— Он никакой не принц.
— Ему это докажи, — фыркнул Тео и скосил взгляд за её спину, где, она была уверена, на месте их разговора стоял Ройс, уже окружённый толпой зевак.
— Серьёзно, Теодор, — парень скривился. Она использовала запрещённый приём, назвав его полным именем, прекрасно зная, как он ненавидел, когда к нему так обращались. — Мне нужно поговорить с ним.
— Думаю, он в мастерской. У него вроде скоро должна закончиться графика.
— Спасибо! Ты чудо! — Гермиона чмокнула друга в щёчку, размазав блеск, и побежала в сторону блока с классами у искусствоведов.
— Но я предупреждал тебя! — прилетел ей в спину ответ.
Некоторые из их мастерских находились на том же этаже, что и большинство классов её факультета, поэтому она быстро нашла необходимый кабинет.
Дверь была чуть приоткрыта, поэтому прежде чем войти Гермиона решила прислушаться к голосам, пытаясь определить, шло ли у них ещё занятие. Прозвучавший голос Драко заставил её прямо прилипнуть ухом к деревянной поверхности:
—… может стать проблемой. Возьми его на себя.
Грейнджер нахмурилась, не понимая смысла его слов.
— Всё складывается даже лучше, чем я планировала, — донёсся до неё приторный голос Астории, из-за которого она едва ли не сорвала дверь с петель, когда вошла к ним: — Грейнджер?
На секунду. Всего на секунду их лица исказились эмоцией чистого испуга. Глаза Драко в лёгкой панике бегали по ней, пытаясь определить причину её присутствия в классе.
Но они оба быстро взяли себя в руки, и речь Гринграсс исказилась привычным змеиными шипением:
— Зал хореографии дальше, если ты опять потерялась в коридорах замка, Грейнджер.
— Я пришла к Дафне, — продолжала Гермиона ту байку, придуманную Ноттом.
— Как вовремя. Мы как раз успели договорить с Драко без лишних ушей
некоторых личностей, — бросила Астория ей её же слова уже у выхода и скрылась, громко хлопнув дверью.
— О чём вы говорили? — чуть ли не подлетела она к Малфою.
Драко даже не взглянул на неё. Его взгляд был сфокусирован на мольберте с чертежом, закреплённом на нем.
— Драко?
Ноль эмоций.
— Ты игнорируешь меня, серьёзно?
И снова тишина в ответ.
— Ну отлично! Тогда давай мы продолжим вести себя как дети. Может, мне тоже поддаться приступу ревности из-за Астории, которая с какого-то чёрта опять вилась рядом с тобой?
— Что? Воссоединение с
бывшим так быстро закончилось? — едко отозвался Драко.
— Ройс никакой не бывший, — она сама не понимала, зачем лгала ему в очередной раз.
— Не пизди мне.
Крылья носа расширились от резкого вдоха, и она на мгновение опешила.
Последний раз Малфой был
таким с ней до их отработки: постоянно язвительный, грубый.
Серые глаза резали. Шрамы нарывали.
И тут одна мысль, посетившая её голову, словно дала под дых, выбивая из неё обрывистый вдох: что, если стоящий сейчас перед ней Драко, тот самый настоящий Малфой, с которым её свело знакомство на той ещё сентябрьской вечеринке?
— Почему ты такой? — прошептала она, всё ещё пребывая в поражении.
—
Такой? Это
какой, Грейнджер? — выплюнул он презрительно.
Гермиона рефлекторно сделала шаг назад, когда он наступил на неё.
— Злой, Драко.
— Рад, что мы разобрались с очевидными фактами. Ещё вопросы будут?
— Я не поним…
— Не понимаешь? — рявкнул Малфой на неё. — Ты, блять, не понимаешь... — захохотал он, качая головой, и в этом смехе не было ни намёка на уже привычное тепло.
— Если ты ревнуешь меня к Ройсу, то я клянусь тебе, это всего лишь объятие и ничего больше.
— Обнимаю тебя только я, Грейнджер, — прорычал он. — Все остальные мудаки и этот ублюдок, в том числе, — лапают. Я как идиот сегодня сидел и смотрел, как
моя девушка обжималась с этим уёбком.
— Драко, не сходи с ума. Это напоминает какое-то собственничество.
— Это и есть собственничество! Что абсолютно нормально, ведь никак, блять, иначе я не могу заявить свои права на тебя!
— Ты ведь говорил, что тебе неважно, будут о нас знать или нет.
— Говорил, пока твой бывший не объявился на пороге.
— Твоя бывшая постоянно околачивается у порога, — парировала она.
— Это здесь вообще не причём.
— Уверен? Я вот нет, потому что в последнее время с особой регулярностью стала замечать тебя в её компании. Что ты скрываешь от меня, Малфой?
Драко и бровью не повёл на её обвинения. Лицо держало маску непроницаемости.
Он упёрся бёдрами о подоконник за спиной, поджигая фитиль сигареты.
Прикурил и едкий запах снова окутал пространство вокруг них.
Они прожигали друг друга взглядами. Дым жёг сетчатку её глаз. Опалял его лёгкие.
Они испытывали друг друга.
Затяг за затягом.
Она любила вкус его сигарет на губах, но запах… Он был ей противен. Едкий. Ядовитый. А он
как специально в очередной раз подносил фильтр к губам, делая новый вдох. И выдох прямо в её сторону.
Конечно, специально. Обычно, когда Драко курил в её присутствии, то всегда выдыхал в противоположную сторону. Сегодня же он будто заделался целью вывести её из себя.
И у него получилось это сделать, когда в очередной раз поднесённый к губам фильтр не успел их коснуться из-за того, что она выдрала сигарету и выкинула ту в приоткрытую форточку.
Вдох. Пойманный его губами.
Воздух наэлектризован, а они как два оголённых проводка только и жаждали того самого касания.
Малфой до боли закусывал её нижнюю губу. Грейнджер отвечала тем же, выражая нежелание прогибаться под него. Снова. Не сегодня, когда она не сделала ничего из того, за что ему следовало бы злиться.
Он грубо толкнулся языком в её рот. С губ Гермионы слетел сдавленный стон.
Ей совершенно не нравилось то, что происходило сейчас.
— Драко, стой, — успевала делать она короткие вдохи, прежде чем он сминал её губы в очередном напористом поцелуе. — Пожалуйста, остановись.
Грейнджер попыталась сжать горловину его водолазки, чтобы оттянуть от себя, но Малфой скинул её руки, припечатывая их за её же спиной к холодному подоконнику. Влажный язык прошёлся по тонкой женской шее, оставляя мокрый след.
— Я не хочу, — дёрнулась Гермиона, когда зубы прикусили мочку уха, подцепив сверкающий в её ушке гвоздик, и резко оттянули его. — Мне не нравится это, Драко.
— А с ним? — Он грубо сжал её челюсть, заставляя смотреть в тёмные глаза, в которых ей в ответ словно махали чёртики с кривыми озлобленными ухмылками. — С ним тебе нравится?
— Н-нет. Хватит, пожалуйста, — захныкала она, пытаясь вразумить парня. — Давай мы поговорим.
— Я не собираюсь с тобой разговаривать, Грейнджер.
Он толкнул её, развернув, и грудь Гермионы крепко припечаталась к ледяному подоконнику. Он перехватил одной рукой ладони, сцепляя на её пояснице, другой задрал юбку, раздвигая ноги коленом.
— Говоришь, неприятно? — Треск. Ткань её разорванных трусов упала на пол, перепачканный брызгами от красок с натянутых на мольберты листов. — А сама вся течёшь.
Пальцами он коснулся промежности, с которой по ногам стекала смазка. Гермиона непроизвольно прогнулась, повернув голову к нему, и их глаза сразу же нашли друг друга.
Когда Драко коснулся её клитора, она издала протяжный стон. Большим пальцем он прижался к набухшей горошине и принялся медленно массировать её. Грейнджер двинулась бёдрами к нему, желая почувствовать трение. Но вместо этого Малфой опустил ладонь на оголённую ягодицу и склонился к ней, спрашивая низким голосом:
— Снова врёшь мне?
— Нет.
— Тогда отвечай. Это из-за меня?
Его пальцы выскользнули из неё и разочарованный вздох сразу же сорвался с её губ. В тот момент она и поняла, что он делал... Малфой наказывал её. И от осознания этого знакомая ноющая боль между ног нахлынула с ещё большей силой.
Металлическая пряжка ремня звякнула. Гермиона пыталась посмотреть на него, предполагая, с какой властью, запеленавшей его глаза, столкнётся, но ладонью, что переместилась с её задницы к шее, Малфой так сильно сжал горло, что она едва ли могла сделать вдох, не то что повернуться.
Это было так извращённо. И так по-садистски.
Но Господи... Её возбуждала его агрессия. Возбуждало то, как тёмные зрачки расширялись. Как напрягалась линия челюсти. Как на его руках вздувались синеющие переплетения вен.
Хлёсткий удар по ягодице разрезал воздух звуком шлепка, а следом за ним последовал резкий грубый толчок. И следующий практически сразу же.
Грейнджер вскрикнула от неожиданности, и тогда Малфою пришлось отпустить её ладони, чтобы второй рукой закрыть рот, который в данный момент отказывался подчиняться контролю рассудка и действовал только по указу физиологии. А её физиологией сейчас управлял Драко, который буквально утопал в гортанных стонах, отбивающихся от стен комнаты.
Толчок. Удар, обжигающий нежную кожу.
Пламя желания только разгоралось внизу живота. Её возбуждение трепетало каждый раз, когда Малфой входил в неё глубже, задевая скопления чувствительных зон. Ноги подкашивало, мышцы сводило от неудобного положения. Соски тёрлись о деревянную шершавость подоконника, вызывая шипение.
Последующий толчок, более жёсткий, чем остальные, заставил поджать пальцы ног, а сама она натянулась подобно струне.
Клитор пульсировал каждый раз, когда головка касалась его.
— Ответь на мой вопрос, Грейнджер. А иначе я остановлюсь и оставлю тебя в таком состоянии. Запрещу тебе касаться себя, и ты послушаешься, — шептал он, прерывисто дыша из-за совершаемых им движений, — потому что не захочешь злить меня ещё больше, я ведь прав?
Она упёрлась скользкими от влаги ладонями в подоконник и прогнулась в спине, поддавшись к нему бёдрами, прежде чем обернулась, чтобы ответить:
— Из-за тебя.
— Он касался тебя сегодня? Может, ты всё ещё течёшь из-за этого ёбаного торчка?
Его изучающий взгляд скользил по её лицу, цепляясь за мимику и эмоции.
— Нет, — Гермиона сглотнула вязкую слюну. — Не касался.
Она задыхалась от мощных проникновений, что выбивали из неё что-то среднее между стонами и вздохами. Мольбу.
Драко задавал неумолимый темп, вбиваясь в её тело сзади, и всё, что ей оставалось, — это поддаваться ему, полностью принимая его. Капитулировать. Извиваться. Выгибаться так, чтобы нравилось ему. Чтобы его член доходил до тех глубоких точек внутри, до которых прошлой ночью он не рисковал доходить. Боялся сделать больно. А сейчас… Сейчас он хотел, чтобы ей было больно. И больно было, но не физически.
Малфой трахал. По-животному. Выбивая из неё стоны. Сжимая её пряди в тугой хвост в своём кулаке. Заставляя Гермиону откидывать голову и закатывать глаза.
Толчки вместе с дыханием сбились в беспорядочный темп. Его губы прижались к пульсирующей на её шее венке и втянули вакуумом, оставляя след, который ей придётся скрывать под волосами пару дней.
Боже.
Он метил её.
— Ты трахалась с ним?
Язык в ожидании ответа остановился у следующей горящей точки на её шее. У Гермионы сложилось впечатление, что Драко выбирал именно те места, на которых будет сложнее скрыть бордовые следы и отметины от его пальцев.
— Да, — хрипло выдохнула она и закусила нижнюю губу зубами, готовясь к последующей за её ответом жгущей шею меткой. И зачем-то добавила: — О-он был п-первым.
Она почувствовала, как навалившееся на неё сверху тело напряглось.
Боже.
Одежда мешала. Как же хотелось содрать её с себя и, в первую очередь, с него.
— И последним, — обдуло шею его хриплым шёпотом. — Ты моя, Грейнджер. Никто не смеет касаться тебя, кроме меня.
Он стал неистово вбиваться в неё, шлепки кожи разносились по комнате. По его утяжелившемуся дыханию она определила близость Малфоя к оргазму. Но ей было недостаточно. Грейнджер бы стоило только потянуться к клитору, чтобы довести себя до разрядки вместе с ним, но Драко перехватил её ладонь, снова фиксируя ту за спиной. Гермиона недовольно замычала и сама стала интенсивнее насаживать на член. Его рука заскользила по её позвоночнику вверх и снова остановилась у рта, накрывая его и заглушая нетерпеливые стоны.
— Я хочу кончить, — заскулила она ему в руку, выгибаясь сильнее. — Пожалуйста, Драко.
— Я тоже много чего хочу, — колко ответил он, но всё же мазнул большим пальцем по набухшему клитору. — Например, — Драко выскользнул и снова вонзился в неё, продолжая говорить, — чтобы вокруг моей девушки не ошивались всякие ублюдки.
Оргазм подступал с каждым скольжением его пальца по клитору. С каждым хаотичным толчком.
И вот когда она была совсем близко. Когда перед глазами из-за очередного безумного толчка заискрились звёзды, а в ушках послышался ультразвук, он замедлился.
— Нет-нет, пожалуйста, — в её глазах скапливалась влага. — Не останавливайся.
— Тут я трахаю, а это значит, не тебе раздавать команды, как мне это делать, Грейнджер.
Толчок. Её стенки сжимались вокруг него в требовательной пульсации.
Горячо. До блядских судорог. До мольбы и шёпота его имени, как молитвы.
Он двигался размеренно. Казалось ещё чуть-чуть и он, Дьявол, достанет одну из своих сигарет для полного расслабления. Его лицо выражало эмоции удовлетворения. Пока по её щекам стекало пару слезливых дорожек.
— Прошу, Драко. Тра… — она запнулась. Мерлин, как же не хотелось этого говорить. — Трахни меня.
— Если ты не заметила, — сказал Малфой низким хриплым голосом, продолжая дразняще водить членом по её складочкам, — я этим и занят.
— Не так, — двинула Гермиона бёдрами, пытаясь насадиться глубже. Его толчки едва касались входа. Недостаточно глубоко. Недостаточно для неё.
— Не так? — повторил он. — А что насчёт этого?
Член выскользнул из неё, когда Драко поднял её с подоконника. Он усадил её на деревянную поверхность и прижал Гермиону к себе за задницу с такой силой, что теперь, наверняка, и там краснели его отпечатки. Малфой толкнулся в неё под новым углом, подхватывая её колено себе на предплечье.
Она блаженно застонала, цепляясь ногтями за натянувшиеся мышцы его рук.
Толчки были мучительно неспешными, но из-за сменившейся позы заставляли напряжение внизу живота то убывать, то возвращаться снова.
Драко погрузился в неё во всю длину и остановился в таком положении.
— Посмотри на меня. — Требовательно.
Её замокревшие и затуманенные похотью глаза встретились с абсолютно холодной беспристрастностью. Его глаза не выражали ни единой эмоции.
Больно.
Господи.
Гермиона не хотела в это верить. Не хотела верить, что он только что использовал секс, чтобы проучить её.
Вот почему было больно. Больно от того, как она велась на всё это. Больно от того, что она позволила ему оказывать на неё такое влияние. Больно от того, как он тешил своё эго из-за проявления её слабости.
Они смотрели друг на друга. Огонь в её глазах пытался топить ледяные глыбы.
И почему-то в её голове, подобно пролистывающимся страницам книги, начали всплывать её интимные моменты с Ройсом. С ним всегда было нежно. Секс был сексом. Он расслаблял, а оргазмы притупляли неподвластные ей мысли.
С Драко секс был… Мерлин, всё равно что бег с препятствиями, когда ты не знаешь, какое испытание на дороге тебя встретит следующим. Он выворачивал все её чувства наизнанку. Измельчал, словно пропускал каждый раз через мясорубку.
Внезапно книга, страницы которой пролистывались, упала.
Правда раскрылась на необходимой странице, когда невидимая рука, блуждавшая по её разуму, запуталась в лабиринтах разума.
— Ты снова копался в моих мозгах.
Член выскользнул из неё с характерными мокрым звуком, когда Малфой отошёл, и, без опоры в качестве его тела, Гермиона безвольно обмякла у стены, спускаясь вниз. Она смотрела на него снизу вверх, пока он поправлял свою одежду как ни в чём не бывало, абсолютно игнорируя её.
— Как мило. Пойду позову Линча, чтобы он довёл дело до конца. Тебе ведь больше нравится
его нежность.
Дверь за ним закрылась с хлопком такой силы, что пару рисунков взлетело вверх от порыва. Его слова отскакивали как баскетбольный мяч в сознании с громкими ударами.
Она зарылась пальцами в волосы, сжимая у корней.
Блядство.
Крик вырвался, а вместе с ним на пол с подоконника спала чёрная краска, окрасившая чей-то чертёж.
Она наблюдала, как гуашь растекалась. И не замечала, как по щеке скатывалась такая же чёрная от туши слеза.
Блядство.
***
Гермиона дошла до двери на ватных ногах, едва перебирая ими из-за ноющей боли в мышцах. На плечах словно висело по три гири, тянущие тело к полу.
Лицо всё ещё было красное. Как минимум человек десять уже запустили по школе слух, когда, идя по коридорам, Грейнджер засветила своим зарёванным лицом.
Как же она… Как же она заебалась.
Она поднесла к двери сжатый трясущийся кулачок. Постучала без раздумий.
По ту сторону сразу же послышались шаги, и дверь мужского общежития распахнулась с противным скрипом.
Драко взглядом полоснул по ней, прежде чем уже было начал закрывать дверь, выражая нежелание впускать её. Гермиона пихнула его в грудь, вталкивая их обоих в комнату и запирая ту щеколдой.
— Я хочу, чтобы ты запомнил раз и навсегда, Драко Малфой, — голос трясся, но она всячески пыталась придать ему уверенности. — Больше я не позволю тебе быть таким жестоким ко мне.
Она наступала на него, тыча в грудь указательным пальцем.
— Если я сказала, что он для меня ничего не значит, то ты должен был поверить мне, а не лезть в мою голову, чтобы искать там ответы! Я хочу, чтобы ты доверял мне.
— Ты сама не доверяешь мне.
— Я пытаюсь тебе доверять, но это сложно, когда ты каждый раз выкидываешь подобные фокусы, — импульсивным взмахом ударила она руками по воздуху. — И Астория, она…
— Хватит говорить об Астории! — рявкнул он, перебивая. — Я не давал ни единого повода, чтобы ты подозревала меня.
— Но она постоянно рядом с тобой! — воскликнула она в ответ.
— Так же как и Линч теперь я, блять, уверен постоянно будет, как собачка, виться вокруг тебя.
— Ройс ничего не значит, — повторила Гермиона.
— Твои мысли говорили об обратном.
— Ты увидел то, что хотел увиде…
— О, Салазар, ты серьёзно? — в прищуре его глаз сверкало раздражение. — Думаешь, я хотел увидеть тебя с ним в твоей голове?
— Не надо было лезть в мою голову!
— А как иначе я мог убедиться, что ты снова не врала мне?
— Я обещала тебе! Я обещала, что больше между нами не будет никакой лжи. Неужели мои слова для тебя ничего не значат?
— А мои? Я постоянно убеждаю тебя, что между нами с Асторией всё давным-давно закончено, а ты продолжаешь возвращаться к этой теме.
— Тогда ответь мне, о чём вы говорили, когда я вошла в класс? Ты запаниковал, и мне это не показалось.
— Обсуждали квиддич.
— Матчи отменены из-за погоды. Хватит мне лгать!
— Ни с кем и никогда я не был так честен, как с тобой, Гермиона, — Малфой тяжело сглотнул, судя по дёрнувшемуся кадыку, и облизал пересохшую губу.
Он сжал лацканы её блейзера и потянул на себя. Грейнджер скрестила руки на груди, выражая безмолвный протест и сохраняя дистанцию между ними.
— Я знаю, что тебе тяжело довериться людям из-за мира, в котором ты существуешь. Знаю, что ты привыкла, что всем всегда только что-то нужно от тебя, но я бы никогда не обидел тебя, представляя, как тяжело ты это переносишь, — он перехватил её ладошки, переплетая их в замок.
— Ты обидел. Сегодня.
— И я пожалел об этом уже десять раз. Правда, детка, больше всего на свете я хочу защитить тебя от той боли, а не причинять её. Мне жаль, но и ты пойми меня. Вся школа обсуждает вас, и ты сама прекрасно понимаешь, какие слухи разносятся.
— Вокруг меня всегда будут слухи. Ты знал, на что шёл. Если ты будешь реагировать так каждый раз, то мы не… Мы не продержимся долго. Я просто не смогу такое переживать раз за разом. — Гермиона собралась с духом, готовясь озвучить главную причину, почему она, наступив себе на горло и заглушив обиду, всё же пришла к нему. — И говоря о переживаниях… Я хочу, чтобы ты обучил меня окклюменции.
Брови Малфоя подскочили от удивления, прячась за спадающей на лоб чёлкой.
Его помощь была последним брошенным спасательным кругом. Сама она, каждый раз вычитывая что-то новое в томах о древней магии зачаровывания разума, тонула в спутанных клубках собственных мыслей. Спотыкалась о выставленные блоки, рушащиеся каменными плитами.
— Ты сказал, что хочешь защитить меня от боли. И вот я прошу тебя сделать это. Помоги мне.
Помоги мне.
— Ты хотел правды. Вот она. Правда в том, что я устала бороться с этим одна, Драко. Я устала быть слабой. Я устала рыдать после каждого разговора с Брэдли. Устала притворяться, что со мной всё в порядке, потому что всё совсем наоборот. Я не в порядке.
Не в порядке.
Гермиона была куклой, которую когда-то завели, а ключик забрали.
Энергия заканчивалась и ключик должен был сделать новый оборот, но ни один из ключей со связки, который подбирала она, не подходил.
— Помоги мне.
Помоги мне найти этот ключ.
