Только никому не говори

Не открывая глаз и млея в тепле крепких мозолистых рук, Цири вслушивалась в мелодичное пение птиц. Неизвестно каким чудом, на несколько дней в Каэр Морхен нагрянула оттепель. Снежные покровы стремительно таяли под ярким солнцем. Из-под земли выбирались цветы, усеивая окрестности первыми следами скорой весны. Не желая упустить прекрасный момент, Цири смогла подгадать время: Геральт был слишком занят своими делами, а Трисс удалось уговорить отсрочить уроки до следующего утра. Прихватив с собой немного хлеба и вина, княжна устроилась в небольшой зеленой прогалине, надежно скрытой в тени старых дубов. И, разумеется, сегодня она была здесь не одна. — Скорей бы уже лето, — тихонько пробормотала девушка, не поднимая головы с плеча ведьмака, — хочу снова ходить по траве босиком и есть виноград… — А я летом, наверное, опять буду сутками просиживать где-нибудь в вонючем болоте, — хмыкнул Эскель, дыша ей в ухо, — и стараться с голоду не сдохнуть. — А тебе обязательно нужно уходить? — робко, почти что жалобно спросила Цири, сильнее смыкая на себе мужские руки. — Припасов в Каэр Морхене только на зиму, и то без избытка. Да и Весемир нас натаскивал не для того, чтоб круглый год держать дармоедов на шее, — справедливо рассудил Эскель, хотя княжне от его слов было не легче. — А если… Я пойду с тобой? — Цири понимала, насколько глупо и наивно это может прозвучать, но все же не удержалась от волнующего вопроса. Реакция ведьмака оказалась весьма ожидаема. — Куда? — с мрачной иронией переспросил мужчина, — в выгребную яму гнильцов потрошить за ломаный пятак? Чушь не выдумывай. В ответ на его снисходительно-насмешливый тон, княжна мигом скорчила недовольную гримасу. «Не выдумывай чушь». Можно подумать, Эскель сам принимал решения исключительно как здравомыслящий и взрослый человек. — Думаешь, это все так легко и весело? — продолжал ехидничать мужчина, — сама видела хоть раз, как сельские на ведьмаков таращатся? Мы для них мусор, которому не грех и в спину плюнуть. Как тварь какая-то начнет пьянчуг валить в окрестностях, или огороды разорять, тут про нас, конечно, вспоминают. Вот только благодарности не жди. Дай бог, если заплатят. А если еще и накормят — считай, крупно повезло. «А если еще и шлюха окажется жалостливой и согласится дать потискать ее за бесплатно — вообще лучший день в году!» — подумал про себя Эскель, но озвучивать не стал. В силу возраста, воспитания и неопытности, княжна еще не успела понять, насколько сильно прогнил этот мир. Дай бог, чтобы это горькое осознание ее никогда и не коснулось сполна. Не желая ругаться и спорить, Цири примирительно и ласково потерлась щекой о его плечо. Как разговоры про тяжкую ведьмачью работу, так мужчина сразу начинал закипать. Но все же это не убавляло любопытства княжны, ведь ей хотелось больше узнать о нем. О том, через что ведьмаку пришлось пройти, и что гложет его на самом деле. Пускай Цири не смогла бы помочь ему залечить шрамы от всех полученных ран, но в ее силах было утешить натерпевшегося бедолагу. — А что там был за случай, о котором говорил Геральт, когда ты только вернулся в замок? — вкрадчиво поинтересовалась она, водя кончиками пальцев по его ключице, — он говорил что-то про призрака… — Вот же говнюк болтливый! — сердито процедил Эскель сквозь зубы, — да ничего такого… Заплатили за то, чтоб я призрака вытравил с одной сраной усадьбы, а заказчик, барон местный, оказался той еще крысой. Лицо мужчины так и исказилось от гнева и отвращения. А еще самую малость от стыда, словно ведьмака до сих пор мучило осознание, что он ввязался в это дело. Потянувшись наверх, княжна мягко чмокнула его в щеку, чуть повыше продолговатого шрама. Самую малость смягчившись под таким ласковым натиском, ведьмак нехотя продолжил: — Сказали, что этот призрак уже трех детей в доме извел. Каждую ночь стены трясутся, посуда бьется, вся прислуга со страху уже разбежалась и возвращаться боится. Ну я согласился, пришел… Почти всю ночь за этой дохлой бабой гонялся по всем этажам. К утру закончил, уже уходить собирался, как тут… Шумно сглотнув, Эскель снова поморщился, явно вспоминая что-то на редкость гадкое. — В общем, провели меня как дурачка деревенского. Троих детей я и правда мертвыми нашел. Вот только призрак оказался ни при чем. Она их матерью была. Муж ее, мразь поганая, сначала детей как овец зарезал, а потом и жену. Та спасти их видно пыталась, а как призраком стала, хотела мужа со свету сжить… А я взял, да помог ублюдку. Цири ошеломленно притихла, переваривая услышанное. Неудивительно, почему ведьмак до сих пор чувствовал себя, словно извалялся в дерьме. Не ведая всей правды, Эскель умудрился стать соучастником вопиющего зверства. Уничтожил единственную вещь, которая могла бы послужить заслуженным правосудием для убийцы. Заказчик сумел выйти сухим из воды и явно остался доволен работой. А вот ведьмаку с этим теперь жить. — Но ты же не знал, — робко заметила княжна, поглаживая стиснутую в кулак руку, — это не твоя вина. — Я ведь еще и деньги за это взял, — с еще большим отвращением признался Эскель, — и не мало… Правда в ту же ночь почти все и просадил в корчме. А как увидел, что на утро снег валит, понял, что пора тащить свою задницу обратно к Весемиру. Тут и леший вовремя по пути подвернулся… Думал, зарублю сейчас, скотину, хоть легче станет. А оно вон как получилось… С последней фразой ведьмак невольно потер правое плечо. Недавняя рана на нем едва не стала для мужчины роковой. Цири до сих пор помнила тот жуткий вечер… Прошло несколько дней с тех пор, как княжна оказалась в Каэр Морхене. Было время ужина. Ведьмаки привычно шутили и обменивались скабрезностями под недовольное шиканье недавно прибывшей в замок Трисс. Все шло мирно и спокойно, пока в зал не заявился Эскель. К тому моменту Цири уже начала его побаиваться, уж слишком недобрым взглядом он косился на нее при каждой встрече. Но справедливости ради, в своем дурном настроении он срывался не только на ней. И вот, слово за слово, как мирный ужин вдруг прервался бурной потасовкой. Княжна не успела понять, что именно послужило причиной раздора. Драка между Геральтом и Эскелем разгорелась так внезапно, словно горящую лучину забросили в стог сена. С немалым трудом, но ведьмакам все же удалось растащить друзей, бьющих друг другу морды. Ну а пока пытались угомонить разбушевавшегося Эскеля, кто-то случайно задел повязку на его плече, обнажив рану. И вот тогда-то в зале поднялся настоящий переполох. Весемир потребовал срочно увести Цири в комнату, а всем остальным — скрутить раненного брата, пока тот не покалечил ни себя, ни других. Княжна помнила, какой тревогой и страхом омрачилось лицо старого наставника, пока тот глядел на ревущего от ярости Эскеля. Как будто это зрелище уже казалось ему болезненно знакомым. В мыслях Весемира так и всплывали образы с маленьким истощенным мальчуганом, который скалился и рычал словно дикий зверек, желающий отведать свежей плоти. Помнил тяжелые лязгающие цепи, в которые пришлось заковать новообращенного ведьмака. Спустя долгие годы мужчина надеялся, что больше ему никогда не придется увидеть этого снова. Трисс пришлось немало повозиться с зараженным. Всю ночь напролет до комнаты Цири продолжали доноситься душераздирающие вопли. Несчастного Эскеля как будто резали живьем, а может так оно и было… Только к рассвету замок наконец-то погрузился в тишину. Инфекцию удалось остановить буквально в последний момент. Княжна не знала, что именно пришлось сделать чародейке, но на ведьмака после всех ночных трудов и взглянуть-то было страшно. Пугающе бледный, почти зеленый, ослабевший и замученный болью до полусмерти. Еще пара недель Эскелю потребовалась просто для того, чтобы прийти в себя и встать на ноги. Но главное, что он выжил. Хотя его неосмотрительность, упрямство и глупость будут припоминать ему еще очень и очень долго. Громко выдохнув, Цири снова подалась вперед, нежно целуя шрам, рассекающий губы мужчины. Ей не хотелось видеть его таким несчастным и грустным. Особенно сейчас, когда им выпала редкая возможность побыть наедине. На лице ведьмака промелькнула неуверенная, но милая и трогательная улыбка. Словно он боялся, что княжна, как и остальные, снова примется бранить его за совершенные ошибки. В такие моменты Эскель казался гораздо младше своих лет. Точно маленький непоседливый мальчик, который не хотел снова отхватить по шее. Прошло уже несколько дней с тех пор, как они с ведьмаком стали скрываться от чужих глаз, пытаясь сохранить в тайне все то, что испытывали друг к другу. Тяжело было находиться рядом и постоянно держаться настороже, чтобы никому из ведьмаков не бросилось в глаза ничего подозрительного. Эскель справлялся с этим куда лучше, чем Цири. Но у него за плечами уже имелся богатый опыт, как держать рот на замке. Даже тогда, когда этого делать совсем не следовало. Все чаще беседуя по душам и медленно открываясь друг другу, они подходили к довольно опасной черте. А именно — привязаться до такой степени, что будет страшно даже подумать о разрыве. А Эскель прекрасно понимал, что тот был неминуем. К чему обманывать себя и витать в облаках? Он прекрасно понимал, что эйфория не продлится долго. Рано или поздно придет весна. Геральт увезет княжну, а сам Эскель отправится в долгое странствие по деревням и столицам. И каждое из таких странствий всегда грозило стать для него последним. Такова уж ведмачья доля. Но сейчас, пока горные хребты еще укрывали покровы снега, а в ущельях гуляли ледяные ветра, было слишком рано расставаться с мечтой. Впервые за все прожитые годы ведьмак действительно ощущал, что нужен и важен кому-то. Не только как убийца чудовищ, не как верный друг, а искренне, по-настоящему любимый мужчина. Кто бы мог подумать, что Эскель хоть однажды сможет испытать такое на собственной жалкой драной шкуре. С жадностью впиваясь в мягкие розовые губы, мужчина старался не думать о том, что ждет впереди. О том, что очень скоро это все исчезнет. Забудется, как дивный сон. И этот запах молочно-белой кожи, и ласковые руки, и длинные волны волос, струящиеся под его огрубевшими пальцами. Опустив руку на бедро княжны, ведьмак уже хотел потянуть ее на себя. Усадить сверху, а самому подобраться к завязкам на стянутом корсаже. Если только она не испугается… — Что случилось? — растерянно спросила Цири, как только Эскель замер и неожиданно отпрянул от нее. Он как будто прислушивался к чему-то, что не мог различить простой человеческий слух. — Сейчас сама поймешь, — раздраженно усмехнулся он, вставая с земли и вглядываясь куда-то в темноту деревьев, — ты смотри, не сдох таки… Девушка все еще не понимала, о чем речь, но тут издалека послышался мелодичный голос, напевающий знакомый мотив. — Лютик?! — озадаченно воскликнула она, вскакивая следом. Менестрель пропал из замка почти что неделю назад. Геральту так и не удалось отыскать его в окрестностях, а сейчас этот гулящий плут возвращался в замок как ни в чем не бывало. — Ведьмаку заплатите чеканной монетой, чеканной монетой… — продолжал голосить бард, распугивая всех белок и птиц в округе, пока наконец не добрел до темной прогалины. — Оу… Вот так встреча! — удивленно и вместе с тем как-то испуганно засмеялся мужчина, переводя взгляд то на неловко краснеющую Цири, то на злющего как собака ведьмака, — а я что, помешал, да?.. Честное слово, я ничего не видел! Княжна покраснела еще гуще, а Эскель закатил глаза. Нарваться на менестреля не самое худшее, что могло произойти с ними в лесу. Главное, чтобы этот сраный рифмоплет не растрепал ни о чем в крепости. — А где ты был? Геральт тебя везде обыскался! — стараясь увести разговор от щекотливой темы, полюбопытствовала девушка, подходя к Лютику со скрещенными на груди руками. — Да тут такое дело!.. — округлил глаза бард, нервно переминаясь с пятки на носок, — пошел я, значит, до ветру. Все шел и шел… А тут овраг какой-то. А в овраге какая-то мохнатая тварь. Ну я и давай деру! Бежал-бежал, а там рядом такой миленький трактир нашелся… И такая очаровательная дама с родинкой на шее! Ну я и… — Да, все уже поняли. Тебя в заложниках держали шлюхи. Геральту так и сообщим, — насмешливо фыркнул Эскель, привалившись спиной к дереву. — Если бы Геральт сам увидел эти сиськи, он бы мне еще и компанию составил! — попытался обиженно оправдаться Лютик, но тут же спохватился, извиняясь перед княжной, — пардон, мадам… Я что-то совсем не слежу за языком. — А ну, заткнись! — вдруг резко изменившись в лице, скомандовал ведьмак. Испуганно вздрогнув, Цири оглянулась на Эскеля. Навострив уши, он неотрывно смотрел куда-то в темноту, а после плавно потянулся за мечом, оставленным на земле. Похоже, что дело было худо. — Ты видел что-нибудь, пока шел сюда? — обратился он к барду угрожающим шепотом. — Э… Я? Да вроде бы нет. Воняло, правда, временами чем-то. Но я думал, что это от меня… — стремительно бледнея, признался мужчина, пятясь назад. После слов Лютика теперь и девушка ощутила странный запах, идущий непонятно откуда. Гнилостная вонь постепенно подкрадывалась из-за деревьев, как и тихий шорох, издаваемый неведомым, но явно опасным существом. — Прячьтесь. Оба! — зашипел на них Эскель, отгоняя подальше от поляны. Тем временем ведьмак по быстрому вытащил из-за пояса небольшой пузырек с эликсиром и залпом опрокинул в себя содержимое. — Вот гад, вот же задница! — продолжал в истерической панике тараторить Лютик, убегая с прогалины вместе с Цири, — да сколько еще дряни водится в этих поганых лесах?! — Тихо! — на этот раз на менестреля шикнула уже княжна. Спрятавшись за густым подлеском, она потянула мужчину за рукав, усаживая рядом с собой. Они ушли на достаточное расстояние, чтобы не угодить под раздачу, но и не так далеко, чтобы потерять Эскеля из виду. С замершим от страха сердцем, девушка посмотрела вперед. Янтарно-зеленые глаза почернели как угли, кожа потеряла живые краски, пока под ней проступала темнеющая сетка вен. Цири уже знала, что творят с ведьмаками их эликсиры, но еще ни разу не видела их действия на Эскеле. Это завораживало ровно настолько, насколько пугало. И тут раздался звериный рев. Коротко взвизгнув, Лютик тут же схватился за княжну, прижимаясь к ней всем телом. Беднягу так и трясло от ужаса. Впрочем, девушке было не менее страшно. И не только за свою жизнь, но и за ведьмака, который вышел с монстром один на один. Земля содрогалась от грохота, лязгали жвалы, трещали деревья. Кое-как сумев приглядеться, Цири увидела жуткого вида зверя, похожего не то на паука, не то на другое многоногое насекомое. Вот только было оно размером не меньше, чем рослая лошадь. Ловко уворачиваясь от ударов и проскальзывая под мохнатыми лапами чудища, Эскель безжалостно рубил тому конечности. Еще пара минут, показавшихся княжне целой вечностью, и на поляне воцарилась тишина. — Да чтоб я еще хоть раз приехал в этот гадюшник! — все еще дрожа от страха, бубнил себе под нос менестрель. Выкрутившись из его тесных объятий, Цири поспешила выбраться из укрытия. Прогалину повсюду заливали следы темной зловонной крови. Отряхиваясь и ворча, Эскель предусмотрительно пнул ногой то, что осталось от монстра. Нужно было убедиться, что тварь сдохла уже наверняка. — Фу, ну и гадость! — осторожно переступая через отрубленные лапы, брезгливо заявил Лютик и после оглянулся по сторонам, — ох… А вот это неожиданно… Последняя его фраза вырвалась в тот момент, когда княжна, поднявшись на цыпочки, на секунду прижалась к мертвенно-бледным губам ведьмака. — В замке чтоб ни слова, — грозно смерив барда черными глазами, предупредил Эскель, — а то я из тебя кусков нарежу и в слова твоих же стихов выложу! — Надо же, какая честь! — нервно хихикнул Лютик, медленно отступая назад, — ну… До встречи, господа!