***
Солнце постепенно поднималось все выше и выше, назойливо пробираясь своими лучами через узкое окошко. Воздух теплел, сгущался. Почти как в летние деньки, пропитанные липким жаром, сухотравьем и жужжанием стрекоз. Скомкав и небрежно отбросив с себя одеяло, княжна лениво растянулась на сбившейся простыни. Кожа, виднеющаяся из-под сорочки, поблескивала от испарины. Розовела, наливаясь кровью. Как будто Цири была больна, изводясь от тяжкой лихорадки. Вот только истинная причина ее «недуга» крылась в ином. Молясь, чтобы никто не услышал ни звука, не заподозрил неладного, девушка дышала едва не через раз. Но так глубоко, коротко и прерывисто. Разведенные по сторонам коленки мелко подрагивали от сладкой истомы. Влажные липковатые пальцы стыдливо придерживали подол, пока одна из рук делала то, что благородным дамам делать совсем не следовало. Чувство запретности только сильнее подогревало желание. Именно в такие моменты юная, еще невинная телом, но уже не мыслями княжна, могла ощутить себя по-настоящему взрослой. Не испуганной девочкой, когда-то сбежавшей из Цинтры. Не потерянной заморашкой, блуждающей по лесам. А женщиной — независимой, смелой, дерзкой, готовой познать все то, что было недоступно ей ранее. То, за чем Цири иногда случайно заставала служанок, которые тискались по углам с лакеями и батраками. Помнила, как брезгливо морщила нос и поскорее убегала, стараясь забыть увиденное. Теперь же эти воспоминания все чаще вспыхивали в ее воображении, подставляли на место горничных и прачек саму себя, а на место лакея… Княжна тихонько всхлипнула, тут же оборвав себя на вдохе. Тише! Их с ведьмаком по-прежнему разделяла всего-то одна каменная стена. Если он узнает, Цири умрет со стыда! Хотя… От мысли, что мужчина мог оказаться случайным свидетелем столь неприличной сцены, низ живота мигом свело судорогой. Бедра дернулись наверх, тело изломилось в напряжении и, наконец, с наслаждением обмякло. Приоткрыв веки, девушка бездумно поглядела на солнечных зайчиков, блуждающих по ковру и поверхности маленького стола. Груши, оставшиеся в корзинке со вчерашней ночи, аппетитно отливали золотистыми боками. В глиняном кувшине отстаивалась нагретая утренним светом вода. Добраться бы до него и поскорее промочить пересохшее горло, но так не хотелось вставать… — Вы уже проснулись, госпожа? — вежливый голос из-за двери заставил вздрогнуть. Судорожно вцепившись в одеяло, она натянула его по самый подбородок. — Да… Я… Я скоро уже выйду, — пропищала она, поджав ноги, — входить не нужно, у меня все есть! Хотелось надеяться, что прислужник не разобрал в ее голосе стыдливого испуга. А то начнет еще гадать, чем это княжна здесь занималась… — Я только заберу вашу одежду в стирку и оставлю новую, — робко объяснил Марек, продолжая шаркать ногами у порога, — позволите? Пробубнив в ответ что-то похожее на «Да», девушка забилась подальше в угол. Стараясь не глядеть на гостью, парень быстро проскочил в келью. Оставил на стуле аккуратно сложенную стопку вещей и аккуратно забрал все, в чем Цири приехала вчерашним вечером. — Как оденетесь и будете готовы, проходите в трапезную. Она справа по коридору, рядом еще увидите фонтан… Может вам еще принести горячей воды? Княжна густо покраснела, опуская взгляд. А что, по ней так сильно заметно, что нужно помыться? Влажные от пота пряди прилипли к лицу и шее. А в том месте, где сидела, так и вовсе осталось мокрое пятно… — Да, было бы чудесно. Спасибо, — еле слышно поблагодарила Цири, чувствуя себя аки куртизанка, застигнутая врасплох. Ну и позорище!***
Слишком длинный подол халата с шорохом волочился за девушкой по полу. Следуя по живописной галерее, княжна с любопытством глядела по сторонам. В утреннем свете храм, как и ночью, сохранял свой величавый покой. Только сейчас казался куда воздушней и приветливей. Добравшись до небольшого фонтана, расположенного во внутреннем дворике, Цири вскинула взгляд на мраморную статую. Держа в руках два серебряных кубка, та переливала воду из одного в другой, пока остаток потока с журчанием падал в чистейший бассейн под ее ногами. Эта фигура что-то смутно напоминала девушке, пока она не догадалась наверняка — колода карт Мышовура. Одна из них в точности повторяла эту задумчивую даму из мрамора. Придворный чародей редко пользовалась этой, как он сам выражался, «глупой безделицей». А вот маленькой княжне нравилось разглядывать замысловатые картинки на старых потертых карточках. За поворотом, как и обещал Марек, оказалась трапезная. Небольшая, но такая уютная и светлая! Еще и густо уставленная цветами в глиняных горшках. Куда ни глянь, они теснились и на полу, и на деревянных полках, и на широких подоконниках. А сами цветы такие ароматные, пышные и ухоженные — сразу видно, что местные обитатели ревностно следили за ними каждый день. Но самым приятным сюрпризом для княжны оказался круглый стол, застеленный белой скатертью. А на столе… Божечки, а чего здесь только не было! Горячий, словно только что извлеченный из печи хлеб, сыры, фрукты, кувшины с парным молоком и компотом из клюквы. До чего же сытно и щедро, просто глаза разбегаются! Не веря своему счастью, Цири молнией метнулась к угощению. Наполнив тарелку почти всем понемногу, княжна с наслаждением приступила к завтраку. Прошло несколько минут, прежде чем она не различила вдалеке шаги. Шаркающие и тяжелые, очень знакомые. Сердце мигом забилось быстрее. Тень промелькнула за поворотом. Не успев проглотить компот, Цири удивленно застыла, уставившись перед собой. А это точно Эскель?.. Его что, с самого рассвета в молоке купали, да шелком натирали, что он так побелел? Даже волосы, на миг блеснувшие в солнечном свете, приобрели неожиданный золотой отлив. Хотя красноватые рубцы на лице, конечно, никуда не делись. — Чего? — довольно раздраженно буркнул он в ответ на изумленный взгляд княжны. Рассеянно теребя край снежно-белой рубашки, выданной ему прислужниками, он быстро прошаркал к столу. — Я тебя не узнала, — рассеянно улыбнулась Цири, продолжая таращиться на мужчину, — ты где-то был утром? — Не спрашивай, — отчего-то брезгливо передернулся Эскель, округляя глаза. Желая поскорее занять себя хоть чем-то, лишь бы не обсуждать свои банные процедуры, ведьмак вцепился зубами в одну из промасленных лепешек. Прикусив губу, княжна беспокойно заерзала, тем самым придвигая стул чуть ближе к мужчине. Утреннее баловство все еще отзывалось в ее игривом настроении. В конце концов, они двое больше не в Каэр Морхене. Под боком нет ни Геральта, ни Весемира, ни Трисс. Никаких нянек, которые могут наказать и осудить. Жаль, на момент примирения в лесу, им обоим было не до того, чтобы жаться и ластиться друг к другу. Предчувствие постоянной опасности, холод и усталость — не лучшие проводники для поцелуев и объятий. Не сговариваясь, они как будто и не вспоминали об этом, отсрочив все до лучших времен. И если не теперь, то когда? Стул княжны со скрипом придвинулся еще немного ближе. Пока челюсти продолжали активно пережевывать хрустящую хлебную корку, взгляд Эскеля невольно покосился в сторону. Цири снова заерзала на стуле, со скрипом перемещая его по каменному полу. Глаза мужчины медленно опустились вниз. В то место, где тяжелый и слишком громоздкий халат заметно расходился на груди, обнажая белую кожу. Интересно, а под ним было хоть что-то надето? Последняя мысль приятно, пускай и невовремя отозвалась реакциями в его теле. Окажись он на месте Неннэке, устроил бы княжне тот еще осмотр с пристрастием. Ничего б не упустил из виду. А то пока что единственный, кого уже второй день подряд здесь наблюдали голым — был несчастный ведьмак. И ладно Неннэке, к которой с детства он уже привык. А вот знакомство с сестрой Марфой теперь надолго отложится у Эскеля в голове. Одним из тех воспоминаний, что иногда приходят тебе в ночных кошмарах. Мужчину снова передернуло как от озноба. И где Неннэке только находила таких страшных и суровых баб? Такие не только коня на скаку остановят, но еще поджарят его на пепелище от сгоревшей избы и после сожрут. Зато оттерли его от грязи так усердно, что чище Эскель не бывал, даже когда на свет родился. Спасибо, что хоть кожу с него не содрали! Случайно перескочив с приятных мыслей о Цири на зверскую банщицу, мужчина болезненно поморщился. Ну и непростое же выдалось утро. Пожалуй, только стол, полный еды, немного приободрил ведьмака после пережитых мучений. Ну и игривая мысль о том, что же скрывалось у княжны под халатом… Свежая отдохнувшая и румяная, она так и манила к себе. — Как ночь прошла? — пробурчал Эскель сквозь плотно набитый рот. Мало ли, чего ведьмак там хотел. Принцессы ведь они такие — сегодня им в любовь поиграть захотелось, а завтра — пошёл вон. И что-то мрачно подсказывало мужчине, что допуск к телу в эти правила игры не входит. Так и будет дальше вилять, да отнекиваться. И не то чтобы мужчина сомневался в том, что был ей нужен… Нужен. Вот только на своих княжеских условиях. Да и сам Эскель слишком прикипел душой к этой капризной мамзели, чтоб бросить ее одну. Единственное, что вызывало в мужчине сомнения — насколько его хватит? Долго ли волк сумеет прикидываться домашним псом на поводке? Того гляди ненароком и обнажит хищные зубы, вздыбит шерсть. И кто же тогда останется виноватым? Тот, кто играючи приласкал дикого зверя, али сам зверь, который не сбежал восвояси, зная, что может больно ранить? — Неплохо, — отчего-то зарделась Цири, шумно отхлебывая молоко, — по крайней мере здесь теплее… И крыс нет. — Зря ты так. Они за тобой, небось, скучают, — усмехнулся он и небрежно откинул волосы с лица, чтоб не лезли в кружку. Слух ведьмака на секунду уловил что-то странное. Княжна что, обиделась на его глупое замечание о крысах? Или ее громкое сопение означало что-то другое? Ответ настиг мужчину уже через пару мгновений. Едва он успел запить все съеденное, как его щеки коснулась теплая рука. Нежно, и вместе с тем неожиданно повелительно. Ножки стула протяжно заскрипели по полу, лицо окатило жаром чужого дыхания. Внезапное нападение Цири выбило почву из-под ног. Нетерпеливо и требовательно впившись в губы ведьмака, она задержала дыхание. Во рту появился мягкий привкус молока и ягод, забравшийся внутрь вместе с языком девушки. Это уже не те невинные и рассеянные поцелуи, коими княжна одаривала Эскеля в лесу и темных коридорах Каэр Морхена. И откуда вдруг такая прыть? Справившись с первой озадаченностью, мужчина не глядя вытянул руку, опуская ее на бедро Цири. Медленно стиснул пальцы. Так сильно, что на коже наверняка остались красноватые следы. Мягкие девичьи ладони ласково скользили по плечам и шее. Скользкий юркий язычок все более откровенно подразнивал его в глубоком поцелуе. Ох и опасную же шалость затеяла княжна. Как бы не вышла она ей боком. Несколько столовых приборов со стуком попадали на пол. Дернув Цири на себя, Эскель случайно зацепил край скатерти, устроив небольшой погром. Из-под сбившихся краев халата показалась круглая коленка. Мужчина резко выдохнул, проводя мозолистой рукой по гладкой коже. Поднялся выше к бедру, чувствуя, как накалялся жар ее тела. Еще немного и притронется к тому, что по закону должно было принадлежать только какому-нибудь высокородному хлыщу с короной на башке. Вот только ведьмак эти законы в гробу видел. Да и княжна, похоже, была совсем не против… — К-хм!.. Парочку за столом как ледяной водой окатили. Резко отпрянув друг от друга, они ошарашенно уставились на Неннэке. Подбоченившись, она с ухмылкой, но без особого интереса переводила взгляд с одного раскрасневшегося лица на другое. — Знала б, что у вас такие страсти, перебились бы одной кельей на двоих, — фыркнула она, подходя к столу и уверенно усаживаясь напротив, — остывайте, голубки. Пора за дело браться.