Только никому не говори

— Вот спасибо, родной! И чтоб мы без тебя делали! — продолжала рассыпаться в благодарностях пожилая пухлая кухарка, — мы уж и не знали, как эту тварь поганую стравить отсюда. Столько стряпни нам перепортила, зараза! Причитая, женщина суетливо кружилась над ведьмаком, тщетно пытаясь смахнуть с того тряпкой налипшую золу и сажу. Уставший, взмыленный, всклокоченный и с ног до головы перемазанный копотью, Эскель сейчас и сам походил на домового, которого битый час выманивал из каминной трубы. Мелкий рогатый поганец теперь скакал и злобно клацал зубами по прутьям клетки, надеясь перегрызть крепкий металл. Отсюда уже не выберется. В просторной кухне, занимающей изрядную часть подвала, стоял душный жар. Пахло печеным хлебом, дрожжами и жареным на масле луком. От стола к столу торопливо пробегали прислужницы храма, одетые в синие платья и грубые льняные передники. Шум, звон посуды, клубы пара от глубоких кастрюль и простая мирная суета. Если затаиться в уголке и не лезть никому под руку, это зрелище даже странным образом успокаивало. Наверное причина в том, что такая обстановка сильно напоминала мужчине его далекое детство. Еще до отбытия в Каэр Морхен. Не хватало только криков и забористой ругани старухи Зофьи. Добрая была женщина, вот только с нервами немного не в ладах. Маленький Эскель, как до сих пор помнил, частенько отхватывал от нее поварешкой по шее. Иногда даже за дело — нечего в начинку для пирога своими пальцами нырять и тягать со стола все, что недоедено! Эх, как же давно все это было. Как будто даже и не с ним. Привалившись спиной к каменной кладке, ведьмак, запыханно и тяжело дыша, отсиживался на полу. Сначала полдня в сраной прачечной, потом целый вечер на кухне. Называется, приехал отдохнуть и подлечиться! Спину ломило, глаза до сих пор были красные от обилия пара и щелочи. Еще и живот громогласно урчал, требуя закинуть в себя хоть немного еды. — Давай-ка поднимайся, а я супчика тебе сейчас налью. Как раз только сварили, — радушно предложила кухарка, — а то лица на бедном уже нет. — Ага, — только и смог выдавить из себя мужчина, кое-как вскарабкиваясь на ноги, — а эту дрянь в клетке… Отнесите его подальше к болотам и там выпустите. Обратной дороги уже не найдет. И пажитник почаще жгите, чтоб больше ничего не завелось. Рассеянно почесав щеку, ведьмак только сильнее размазал сажу по лицу. Уже плевать, все равно грязный как черт. Видать, придется топать в купальни на ночь глядя. А то снова Неннэке шум поднимет за свои драгоценные простыни! Присев за край стола, Эскель едва держался от желания опустить голову на сложенные руки и немного подремать. — Кушай, милый — ласково проворковала прислужница, потрепав его за плечо, — если добавки захочешь, только скажи! Миска, полная наваристого горячего бульона с овощами и здоровенными кусками баранины, источала невероятно аппетитный аромат. Желудок мигом скрутило голодным спазмом, а рот наполнился слюной. — Спасибо, — едва успел пробурчать Эскель, прежде чем набил рот горячей похлебкой и свежим хлебом. Так вкусно, что хоть плачь! Бодро стуча ложкой о тарелку, мужчина и не заметил, как приговорил весь суп по дна. В тепле и сытости на ведьмака еще сильнее накатила сонливость. День получился тяжелым, но с приятным и удовлетворяющим завершением — спасибо кухарке, что так радушно с ним обошлась. Вот всегда бы так! Доедая остатки булки, ведьмак уже собирался подняться с табурета, как его отвлек неожиданный звук. Крик, раздавшийся где-то вдалеке, эхом пролетел по печной трубе. Слух резко навострился, зрачки сузились, волосы на руках встали дыбом. Он без труда узнал этот голос. Даже прислужница, метущая пол у камина, услышала жуткий вопль. — Откуда это? — мигом меняясь в лице, жестко спросил Эскель. Вскинув взгляд наверх, он словно пытался разглядеть что-то сквозь плотные закопченные стены. — С лаборатории настоятельницы, видать, — рассеянно пожала плечами кухарка, — Эй! Ты куда ж так побежал? А пирог с компотом? Не дослушав, что кричали ему вслед, мужчина вихрем вылетел из кухни.

***

Бескрайняя и выжженная красным солнцем пустошь. Воздух такой сухой и душный, что резало в горле. Пыль и песок забивались в глаза, скрипели на зубах, колко шуршали под ладонями. Не в силах подняться, Цири медленно ползла вперед, не разбирая дороги. Откуда ни возьмись, то и дело налетали порывы раскаленного ветра. Вздымая закрученные вихри из песка, он обжигал кожу, грозно свистел в ушах, сбивал с ног всякий раз, когда княжна пыталась подняться. Она здесь совсем одна. Маленькая и беспомощная перед зверской силой стихии. Рыдай, зови на помощь — никто не услышит. Конечности продолжали вязнуть в песке, проваливаясь все глубже и глубже. Казалось, он поглощал ее словно болото. В приступе отчаяния из груди прорезался дикий крик. Разлетаясь по пустоши, он схлестнулся с ветром в тщетном поединке. Ей не победить. Хрипло хватая ртом жаркий воздух, Цири медленно вскинула взгляд в высоту. Солнце заволокло густой пеленой из пыли. Лишь изредка из нее пробивались яркие лучи и золотые отблески, слепящие глаза. А может то и не солнце было вовсе? А чей-то зоркий глаз, рыщущий в поисках жертвы. Если бы не ураган и песчаная буря, заслоняющие княжну собой в мутном тумане, ей бы давно настал конец. С сухих потрескавшихся губ снова сорвался вопль. Испуганный, затравленный, идущий будто из самого нутра. Нечто, что выдавало себя за солнце, принялось тянуть по небосводу свои хищные лапы. Неестественно изламываясь и скручиваясь, они все ближе подбирались к Цири. Еще немного и сцапает, задушит, растерзает на куски!.. Эскель вломился в лабораторию, с грохотом пнув дверь коленом. Он ожидал увидеть самое худшее: на княжну напали вторгшиеся в храм бандиты, нильфгаардцы, чудовища… Да что угодно! Не могла же она просто так завопить без всякой причины? Эхо от ее крика до сих пор стояло у мужчины в ушах и пробирало дрожью до самых костей. Ведьмак влетел за порог, но никакой кровавой потасовки здесь не оказалось. — А ты чего приперся? — негромко и с заметным раздражением поинтересовалась Неннэке, — двери так пинать у себя в Каэр Морхене будешь! Совсем совести нет! Эскель растерянно заморгал. В лаборатории стояла умиротворенная тишина, лишь изредка прерываемая сбивчивым дыханием и короткими стонами Цири. Не то во сне, не то без сознания, она лежала на кушетке, пока настоятельница что-то тихо нашептывала, держа ладони на ее лице. — Так… Я ж это… Крик слышал, — чувствуя себя немного идиотом, оправдался мужчина, подходя чуть ближе, — а ты чего творишь-то с ней? — Чего надо, то и творю! — отмахнулась от него Неннэке, продолжая мягко водить пальцами по щекам и лбу княжны, — да, непростая голубка попалась… Ладно, раз уж пришел, подсоби тут немного. Я сейчас пойду, пыль поищу хризолитовую, а ты с ней побудь. — И что делать? — стараясь не выдать тревоги, переспросил ведьмак. Судя по тому, как хмурились брови девушки, как подрагивало дыхание, в своей голове она сейчас наблюдала что-то совсем неприятное. Ей было страшно и Эскель совершенно не представлял, чем может здесь помочь. Он не колдун какой-то, чтоб в чужие мысли пролезать. Сраный Аксий — и тот у него через раз получался. Что уж говорить о более тонкой и сложной магии. — Видишь, как я стою? Вот и ты пару минут так постой! — пробурчала Неннэке, как будто объясняя неразумному ребятенку нечто совершенно элементарное, — ей так спокойней будет, а то совсем потеряется… Эскель лишь отдаленно понимал, о чем толкует настоятельница, но возражать не стал. Стоило женщине лишь отойти на шаг от княжны, как та беспокойно задергалась, заметалась по кушетке, как будто пытаясь спрятаться от чего-то и сжаться в комок. Ведьмак мигом приблизился, опуская свои покрытые копотью ладони на ее белые щеки. Дрожь в девичьем теле стала медленно сходить на нет. — Вот и молодец, — приободрила его Неннэке, похлопав по плечу, — так и жди. Если вдруг кричать и вырываться начнет, не пугайся. Следи только, чтоб с кушетки не рухнула и не сломала себе ничего. С этими словами настоятельница покинула лабораторию быстрым и твердым шагом. Эскель, тревожно озираясь то по сторонам, то снова опускай взгляд на Цири, надеялся, что делает все правильно. Что ж, по крайней мере сейчас она выглядела уже спокойней, чем минуту назад и это обнадеживало. Глубоко вздохнув, мужчина задумчиво и нежно провел большими пальцами по гладкой коже. Такая хрупкая и красивая… Даже с бледными следами сажи на лице, которые отпечатывались с его рук. Губы Эскеля невольно тронуло улыбкой. Взять бы княжну в охапку, спрятать за пазухой и защитить бы от всего, что ей угрожало. Жаль, не все в этом мире решалось так просто. Песок шуршал и затягивал в свои объятия, как будто нарочно скрывая девушку от хищного белого ока в вышине. Отчего-то пустыня больше не казалась Цири враждебной и убийственной. Напротив, она была спасением. Как и пыльные облака, как жесткие порывы ветра — и почему княжна не понимала этого раньше? Осмелившись поддаться слепой вере, девушка на секунду закрыла глаза, расслабила тело, окончательно отдаваясь во власть зыбучих песков. Неожиданно слух различил что-то новое и мелодичное: чириканье птиц, шорох листвы, отдаленный грохот не то бурной реки, не то водопада. Резко вдохнув, ощутив целительную свежесть и прохладу, Цири распахнула веки. Какой чудный оазис! Утопая в зелени и ярких цветах, он дышал чистотой и спокойствием. Боясь поверить своим глазам, княжна осторожно поднялась на ноги. Тело снова наполнялось энергией и силой, как будто сам воздух напитывал ее живительным целебным зельем. Босые ноги приятно погрузились в росистую траву. Несколько несмелых шагов и впереди показалась водная гладь. Кристально чистая, звонкая, манящая войти в себя и разом смыть все страхи и горести. Опустившись на колени у самого берега, Цири потянулась рукой к воде. Слишком далеко. Еще немного и упадет, оцарапавшись о выступающие корни. Но стоило княжне лишь испугаться, как талию заботливо обвила крепкая рука. Перед глазами промелькнули знакомые шрамы. Эти родные сильные руки Цири никогда бы не спутала ни с чьими другими!.. Нервно отсчитывая в голове секунды, дожидаясь возвращения Неннэке, Эскель не сразу заметил нечто странное. Дыхание девушки снова принялось меняться: стало короче и отрывистей, сердце застучало быстрее. Может снова жуткие видения? Хотя на страх что-то не сильно похоже… Еще секунда и княжна неожиданно запрокинула голову, одновременно издавая протяжный стон. Ведьмак оторопело замер. От сладкого стона низ живота разом отозвался приятной и ноющей болью. Во рту пересохло. Дальше можно было не гадать: незнамо как и почему, но Цири охватило возбуждением. Крепко сцепив зубы, Эскель шумно сглотнул. Он здесь не виноват, как и сама княжна. Нужно просто сохранять невозмутимость и спокойствие. Но черт возьми… Взгляд нехотя опустился к глубокому вырезу халата. Даже плотной материи не удавалось скрыть затвердевшие соски. Ноги девушки медленно подогнулись и сжались. Звериного обоняния коснулся характерный и пьянящий запах разгоряченного желанием женского тела. Ведьмака пробрало жаром. Даже в глазах на секунду потемнело. Вот так неожиданный поворот. А о чем подумает Неннэке, когда вернется в лабораторию? Не слепая же она, заметит… Чувствуя себя словно непутевый любовник, которого вот-вот должны были застукать на месте преступления, Эскель натужно засопел. Непрекращающиеся стоны продолжали дразнить слух, бежали вместе с кровью по венам, мучительно пульсируя в самых чувствительных точках. «Вот же рохля! Что, возбужденной бабы никогда не видел? А ну, соберись, дерьма кусок!» — сколько бы Эскель ни бранился сам на себя, призывая к спокойствию, это ни черта не помогало. Животное и человеческое упорно держало первенство над холодным и чистым разумом. Будь ты хоть трижды ведьмаком, от подобных зрелищ кровь так и закипала, устремляясь от головы лишь к одному месту. И все хваленые мантры и медитации Весемира шли по боку. — Это не я! — хрипло выпалил мужчина, как только дверь лаборатории заскрипела. Красный и покрывшийся испариной, Эскель уставился на Неннэке ошалелым взглядом. Вот и как ей это все объяснить-то теперь? — Заставь дурака богу молиться! — отчего-то нисколько не удивившись, фыркнула настоятельница. Быстро подойдя к извивающейся в истоме княжне, она небрежно отпихнула ведьмака в сторону. — Чего встал, глаза вылупил? Всё, иди уже! Напомогался, окаянный! — гаркнула на него Неннэке, высыпая на ладонь светло-зеленую пыль и сдувая ее в воздух над Цири, - пшёл, я сказала! Подгоняемый бранью, Эскель выскочил за порог как ошпаренный. Дышалось все еще с трудом. В голове ни одной внятной мысли. Надеясь вбить себе хоть каплю трезвого рассудка, мужчина от души приложился затылком о каменную стенку, к которой прислонялся спиной. Перед глазами аж искры запрыгали... Зато немного полегчало. Не успев далеко уйти от лаборатории, ведьмак прислушался. Больше ни всхлипов, ни стонов, как будто все это ему приснилось. Болезненно скривившись, мужчина согнулся пополам, упираясь руками в колени. Похоже, ему стоило снова сгонять до купален. Вот только в этот раз он скроется подальше от случайных наблюдателей. После всего увиденного и услышанного, Эскель крайне нуждался в уединении. А еще сильнее - в самой княжне... Такой разгоряченной и мокрой. Только возьми под колени, подвинь к себе и нагло ворвись внутрь. И снова его куда-то понесло... Отряхнувшись от пылких фантазий, ведьмак одернул рубашку пониже, чтоб прикрыть срамоту. Не хватало еще какой-нибудь впечатлительной прислужнице на глаза попасться! Опустив взгляд в пол, он торопливо зашагал в направлении купален.