Только никому не говори

— Из всего, что ты мне рассказал я не могу понять только одного - почему ты сейчас здесь, а не с княжной? — не скрывая раздражения, поинтересовалась Йеннифер, потянув лошадь за поводья, — она твоя ответственность, а ты доверил девочку непонятно кому… — Я ведь уже говорил, — хмыкнул Геральт, качая головой, — это мой друг. Я знаю, что с ним Цири в безопасности. — Уж прости, Геральт, но твоим друзьям я доверяю не больше, чем бродячим торговкам, — брезгливо поморщилась чародейка, — судьба дала тебе сокровище, а ты ведешь себя будто кукушка! Шумно вздохнув, мужчина решил сделать перерыв в затянувшемся споре. Он знал, отчего Йеннифер так взъелась на него, как только услышала все новости последних месяцев. Геральт, пускай и ненароком, обзавелся дочерью. Именно он - ведьмак, вечно шляющийся по всему Континенту, а не чародейка, которая уже долгие годы мечтала стать матерью. Возмутительная несправедливость! А кроме того, Геральту хватило еще и наглости спихнуть заботы о княжне на чужие плечи. По крайней мере именно в таком свете это представляла себе Йеннифер. Отказавшись от идеи чародейки добраться из Аретузы в Реданию через портал, ведьмак отправился в дорогу несколько дней тому назад. Передвигался не так быстро, как если бы ехал один. Но Йеннифер была настойчива, решив сопровождать Геральта до храма. Может по нему соскучилась. А может это просто был предлог увидеться с княжной. Наслышанная и о несчастной судьбе сиротки, и об удивительных способностях, чародейка считала своим долгом познакомиться с Цири лично. — Уверен, вы с ней поладите, — желая хоть как-то смягчить чародейку, высказался мужчина, — она тоже… Как бы сказать. Барышня с характером. — Ей было, от кого наследовать такой характер. Кто бы что ни говорил о Калантэ - волю этой женщины было не сломить, — прохладно подметила Йеннифер, бросая взгляд на закатное солнце, — уже поздно. Изволь найти хоть один приличный постоялый двор в этой дыре. Еще одной ночи под деревом с навозными жуками я перенесу! Закатив глаза, Геральт послушно развернул лошадь в сторону оврага. Там, за рекой и нестройным рядом елей виднелась незнакомая деревня. Если Йеннифер удастся отдохнуть и расслабиться после долгого пути, сегодня они оба смогут провести крайне приятную ночь. Пускай ведьмака и терзало странное предчувствие. Такое порой бывало в преддверии шторма: ни дождя, ни ветра, но где-то вдалеке уже грозно грохотали молнии. Только сейчас, наконец воссоединившись с любимой стервозной чародейкой, Геральт не хотел замечать тревожных знаков. Даже если те зудели прямо у него над ухом.

***

До чего же прекрасен полуденный час в прохладной тени виноградников! Желтые грозди золотились на солнце, напоминая на просвет бусины из янтаря. Листья шуршали под порывами ветерка, унося за собой запах цветов и свежескошенной травы. На столе еще осталось немного горячего хлеба, сыра, груш и вина. Отменный обед в приятной компании. Хотя от присутствия в ней Лютика ведьмак бы охотно отказался. Уж слишком много суеты и шуму. Голос барда мелодично разлетался по саду, завораживая молодых прислужниц храма. Лютик только сегодня закончил трудиться над новой балладой и теперь с гордостью представлял ее публике. Правда “публика” в лице Эскеля даже не заикалась, что хочет это слушать… Но кто бы его спрашивал? Цири, застыв с мечтательной улыбкой на лице, ласково поглаживала руку ведьмака. В окружении сочной зелени, солнца и музыки, она чувствовала себя как никогда расслабленно и умиротворенно. Это все напоминало ей родную Цинтру в жаркую летнюю пору: ни забот, ни хлопот. Если бы только не щемящее чувство тревоги, которое не отпускало княжну вот уже почти неделю. Как раз с того дня, когда Эскель внезапно устроил ей допрос с пристрастием: как, почему и какого черта она вздумала говорить в храме с незнакомцами? А всему виной беседа Цири с милой прихожанкой, что подсказала ей о целебных свойствах васильков. Дружелюбная, вежливая, с радушной улыбкой. Глаза немного странные - серые, как будто не совсем живые, но княжна не задержала на этом внимания. Обменявшись любезностями, они с женщиной разошлись в саду и больше Цири ни разу ее здесь не видела. И чего Эскель удумал устраивать из-за этого скандал? Еще и в тот же вечер после того, как впервые признался ей в любви. Благо, что ведьмак хоть и был вспыльчив, очень быстро отходил от гнева. Вот только на разборках и выяснении отношений на тему доверия все не закончилось. Вопреки своим же наставлениям быть честными друг с другом, Эскель что-то скрывал от Цири. И судя по тому, каким нервным и дерганым он стал за последнее время - эти тайны не давали ему покоя. Преследовали по ночам, навещая в кошмарах, отбирали аппетит, когда все вокруг уплетали обед за обе щеки. За несколько дней ведьмак успел заметно похудеть и осунуться. И это несмотря на удивительно быстрое выздоровление после стычки с чародеем. Даже Неннэке заподозрила неладное. При всем ее мастерстве и скорости ведьмачьей регенерации, Эскель уж слишком быстро оказался на ногах. Как только звуки лютни затихли, ведьмак первым же задал ехидный вопрос: — Серьёзно? И на это кто-то купится? — Прошу прощения? — напрягся Лютик, хоть и пытался удержать улыбку на лице, — вам что, рифма моя не угодила, сударь? — Пёс с ней с рифмой. Думаешь, поверит кто-то, что ты, хлюпик, десятерых мордоворотов в одиночку раскидал? — фыркнул Эскель, скрещивая руки на груди. — Это авторское допущение! — оскорбился бард, срываясь на фальцет. — Вранье это авторское… — Люди приходят, чтобы услышать красивую историю! Я ж тебе не ходячий манускрипт из библиотеки! — Ну хватит вам уже! — вклинилась Цири в спор, — Лютик, это было очень красиво! Мне третий куплет особенно понравился. Все еще обиженно пыхтя, Лютик недовольно покосился на Эскеля. Ведьмак ответил тем же. Ей богу, как дети малые! Несмотря на оживленную болтовню и безоблачный денек, Эскель выглядел мрачно и обеспокоенно. В его голове то и дело повторялись слова: “Покинете храм в второе воскресенье мая. Приведи княжну к развилке у старой ивы. Там и свидемся”. С момента сказанного успела минуть уже почти неделя. Осталось всего несколько дней до встречи с О’димом. И одну дьяволу известно, чем она обернется. Цири он ни о чем не сказал. Не сказал и Неннэке, хотя ей уж точно должен был. Пока они находились в стенах храма, настоятельница несла ответственность за них обоих. А ведьмак снова собрался наплевать на правила и сделать все втихушку. Детская привычка - лучше незаметно, да тайком, лишь бы не огрести потом по шапке. Хотя, как и в малые годы, сейчас Эскелю стоило бы задуматься, а не выйдет ли его молчание боком? И не только ему одному. — Господин, вам просили передать, — вдруг окликнул ведьмака прислужник, подходя к беседке со свитком в руках. — Может это Геральта? — тут же взволновалась княжна, пока Эскель рассеянно разворачивал пергамент. — Да, от него, — хмуро подытожил мужчина, быстро пробегаясь глазами по чернильным строчкам, — едет из Аретузы обратно… На этой фразе ведьмак подзамешкался. В письме Геральт успел упомянуть о неком пророчестве, найденном в библиотеке чародеев. В таких премудростях Эскель не слишком разбирался, но суть была ясна - пока княжна жива, ни черта не видать ей покоя. — Что-то не так?.. А от княжны не так-то просто было скрыть тревогу. Быстро скрутив пергамент обратно, Эскель уже собирался отмахнуться и заявить, что все в порядке, но тут… Застыв на месте, ведьмак навострил слух. Чириканье птиц в деревьях неожиданно смолкло. Даже кузнечики замерли в траве. — О нет… Только не эта драматичная физиономия, — шумно сглотнул Лютик, настороженно глядя на Эскеля, — у нас что, опять проблемы? Я под стол лезть больше не хочу! — Заткнись! — шикнул ведьмак, но в его команде уже не было необходимости. Громогласный рев, пролетевший в окрестностях храма, вынудил всех оцепенеть от страха. И Цири с Лютиком, и все прислужники и прихожане храма побледнели, оглянувшись в сторону ограждающих стен. Грохот и вой доносились оттуда, приближаясь со стороны чащи. — Это оно… Эскель поглядел на Цири. Дрожа с ног до головы, она намертво вцепилась в его плечо. Да, княжна была права. То, что надвигалось на храм, круша на пути каменные стены, уже встречалось им в лесу. Та самая неведомая черная склизкая тварь. В прошлый раз Цири не позволила ведьмаку сцепиться с чудовищем в бою. А теперь, похоже, отступать было уже некуда. Вслед за грохотом послышались истошные крики. Прихожане с визгами разбегались кто-куда. Однако не всем удалось скрыться. Кого-то из несчастных придавило камнями от разгромленной ударом стены, а кого-то, судя по отдаленному хрусту костей, монстр уже успел подобрать в качестве закуски. — Спрячьтесь у Нэннеке. Живо! — коротко отрезал Эскель, стряхивая с себя девушку. К счастью, после недавнего ночного нападения ведьмак теперь повсюду таскал оружие с собой. Даже спал едва ли не с мечом в обнимку. Лютика и подгонять было не нужно, а вот Цири, несмотря на всеобщую панику и ужас, не сдвинулась с места. — Ты идешь с нами! — беспрекословно заявила она, дергая мужчину за рукав, — один ты здесь не останешься! — Цири, твою мать!.. — Оно тебя убьет! — Не спрячешься, сдохнем тут оба! Неизвестно, чем бы закончился спор, если бы землю под ногами внезапно не сотрясло мощным ударом. Последнее, что Эскель услышал - испуганный всхлип княжны, отброшенной куда-то вглубь беседки. Мужчина даже понять не успел - толкнул ли ее сам, или же Цири сбило с ног неизвестными чарами. Едва не напоровшись животом на собственный меч, ведьмак суетливо вскочил на ноги. Казалось, что в саду резко потемнело до сумерек. На самом деле - это исполинская тень нависла над деревьями и храмом. Вскинув взгляд наверх, Эскель почувствовал, как екнуло в груди. А это скотина успела еще сильнее разожраться с их последней встречи… Откровенно говоря, глядя в это черное месиво из конечностей и огромную клыкастую пасть, мужчине страсть как хотелось унести отсюда ноги. Тварь была не просто большой - громадной! А что такой здоровенной туше ведьмачий меч? Разве что в зубах поковыряться. И тем не менее, Эскель не имел права поддаться человеческим инстинктам. Либо он одолеет это чудище, либо оно его… А заодно слопает всех прихожан, до которых только успеет добраться. Быстро сдернув с пояса флягу с эликсиром, ведьмак опустошил ее в пару глотков. Тело мигом свело знакомой судорогой, ледяной холод прокатился по коже волной. Зрачки расширились, заполняя глаза угольно-черным. Теперь мужчине оставалось лишь уповать на удачу и свое звериное чутье. Закашлявшись от пыли и земли, Цири вгляделась сквозь мутную пелену. По виску тонкой струйкой стекала кровь. Княжна сильно ударилась головой о колонну, пролетев несколько метров. Больно, аж до тошноты. Но возможно только это и спасло девушку от мгновенной гибели. Оглушенная звериным ревом, Цири с ужасом различила вдалеке знакомый силуэт. На фоне гигантской черной твари Эскель казался на редкость крошечным и хрупким. От этого сердце княжны сжалось еще с большим страхом. Однажды видение предрекало ей смерть ведьмака от лап этого монстра. Неужто смерть решила все-таки нагнать несчастного? С трудом успев увернуться, Эскель отпрыгнул в сторону. Короткий звон железа - незнамо почему, ведьмак отбросил меч, словно тот оказался совершенно бесполезным хламом. Невольно задержав дыхание, Цири уже была готова завопить, что есть мочи. От страха за любимого человека, от страха собственной смерти, от страха, что на ее плечи снова возляжет вина за гибель множества невиновных людей. Но не успела княжна выдохнуть, как в пыльной дымке замерцали синие искры, похожие на молнии. — Блядь! — прорычал сквозь зубы Эскель, наконец шарахнув по твари ведьмачьим знаком. Все бы ничего, если бы разряд электричества, посланный в монстра, не шибанул по рукам его самого. Что поделать - Эскель не так уж часто практиковал магию. Предпочитал той холодное оружие, а то и просто кулаки. Вот только против такой громадной заразы махать руками было бесполезно. Хватаясь за выступы на стене, Цири кое-как поднялась на ноги. Земля по-прежнему сотрясалась под подошвами, гортанный рев чудовища врезался в уши. Куда бежать? Где прятаться? Чем помочь? Дезориентированная и напуганная, княжна металась из стороны в сторону, пока в ее запястье вдруг не впились чьи-то вспотевшие пальцы. — Быстро! — зашипел Лютик, вдруг выныривая из арки и торопливо утаскивая девушку подальше от бойни, — срань господня… Да что ж это за тварь такая?! Затаившись в тени портала, бард ошалелыми глазами таращился на монстра. Такую вонючую, осклизлую и здоровенную пакость словно сама преисподняя извергла! Даже богатая фантазия Лютика при всем желании не смогла бы нарисовать себе подобное уродство. — Нам надо что-то сделать! — едва не рыдая, запищала Цири, больно впиваясь ногтями в его руку, — позови Неннэке! Хоть кого-нибудь! — Я… Я… Да, сейчас, — промямлил бард, морщась от боли, — только хватит когтями меня драть, бога ради! Я ж тебе не Эскель! Княжна не сразу заметила, что успела оставить на коже Лютика пару кровавых царапин. Бедняга поэт. То от Цири, то от ее верного телохранителя ему то и дело доставалось. Похоже, что скоротать время в храме, пока по лесу рыскали бандиты, было не самой удачной идеей. Уж лучше бандиты с ножами и дубинками, чем это инфернальное страшилище, проломившее своей тушей вековую стену! Вырвавшись из хватки княжны, Лютик поспешил за подмогой. Цири, снова оставшись одна, с замиранием сердца выглянула из-за колонны. Эскель был жив и все еще невредим. Вот только силы находились на пределе: удары электричества, что ослепительными искрами метались от его рук, не ослабили, а лишь сильнее разозлили монстра. Повалив несколько деревьев и раскрошив мраморный фонтан в пыль, чудище постепенно загоняло ведьмака в ловушку. Все ближе к стене, откуда тот не сможет выбраться. Княжну било крупной дрожью. В горле пересохло, внутренности скрутило как будто жгутом. Больше нет сил смотреть. В груди стремительно разгорался жар и пугающая мощь, которую едва ли сдерживала тонкая человеческая оболочка. Точно как в ту ночь, когда горела Цинтра. Когда Цири потеряла столько всего, что было ей дорого. Еще секунда и… Эскелю показалось, что за мгновение в саду поднялся вихрь. Порыв ветра был так резок, что мужчину сбило с ног. Земля, что и так тряслась от грузного топота монстра, опасно затрещала. Ни черта не понимая, что происходит, ведьмак едва успел перекатиться на бок, пока твердь под ним не раскололась надвое. А вот чудовище оказалось не настолько проворным. Истошно взвыв, оно стало все глубже проваливаться в трещину, стекая туда, будто жирная смоляная клякса с частоколом клыков. Зрелище настолько же отвратительное, насколько завораживающее. Эскель все еще не мог собраться с силами, чтобы отползти подальше от крошащейся земли. Но сейчас он наконец смог различить: это не шторм грозно вопил, сшибая ветром с ног и разрывая земную кору в клочья. Это был голос. Отчаянный и обезумевший. Заряженный хаосом, он к чертовой матери сносил все на своем пути. — Цири…