Только никому не говори

— Слышал, какой кипишь вчера королева устроила? — скалясь кривыми зубами, спросил парень, — любовник от нее прям через балкон сбежал, так всем городом его искали! До чего же тихая и свежая ночь сегодня выдалась в Боклере. У факелов кружили мотыльки, воздух пропах сладкой айвой, поспевающей на деревьях. Вдалеке слышалось чье-то пение и неловкий перебор струн: видать, какой-то бедолага решил сыграть серенаду под окном своей возлюбленной. Того и гляди, как родители барышни скоро собак спустят на несчастного романтика. Отбывая смену на воротах города, двое юных стражников развлекались, как только могли. Поставив бочку к верху дном, они уже битый час играли в кости. А иногда и тайком прикладывались к бутылке браги, спрятанной за этой самой бочкой. — Хорош трындеть. Бросай уже! — подогнал товарища второй. Рыжий и веснушчатый, в свете факелов он сам казался ярким огоньком в ночи. Кубики с гулким стуком прокатились по дереву. Рыжий, недовольный исходом игры, грязно выругался, сплюнув на землю. Теперь он этому идиоту кривозубому еще и денег должен! — А кто это там тащится? — вдруг подозрительно сощурился везучий стражник. Рыжий поглядел туда же, куда таращился товарищ. К воротам неторопливо приближалась высокая и внушительная тень. В свете от луны на секунду блеснула рукоять меча, что болталась у незнакомца на бедре. Шествовал лениво и вразвалку. Быть может, в Боклер занесло кого-то из наемников? — Эй! Кто там идет? — тут же повскакивали стражники, — с оружием сюда нельзя! Тень не замедлила шага. Еще несколько секунд и силуэт наконец-то проступил из темноты, озаренный красноватым сиянием факела. — Ой… Простите, капитан! Мы вас не узнали! — тут же стушевался рыжий. — Да… Извините, — поддакнул товарищу второй стражник. В это время он пытался незаметно спрятать бутылку, но вместо этого опрокинул ее на землю. Брага тонкой струйкой полилась из горлышка. В воздух тут же поднялся хмельной аромат. Ну все, теперь они точно попали. Пить на смене часовым было строго настрого запрещено. Послышался тяжелый вздох. Проделав еще пару шагов вперед, капитан остановился, сурово поглядывая на подчиненных свысока. Голубые глаза точно стылые льдинки. Огненные блики резко очертили шрамы на лице мужчины. Усталый и раздраженный, капитан явно был не в духе. Точнее сказать, не в духе начальник был всегда. Вопрос только в том - как сильно. — Весело вам тут, да? — хмыкнул капитан, поглядев в сторону опрокинутой бутылки и игорных костей, — давно не пороли обоих? — Пожалуйста, не надо! — робко заныл кривозубый, словно провинившийся ребенок, — мы тут просто отвлеклись… Мужчина медленно перевел взгляд с одного пристыженного подчиненного на другого. Ну точно как дети. Начиная терять терпение, капитан так сердито зыркнул на обоих, что те мигом вытянулись в струнку, наконец-то вспоминая про устав. — Этого больше не повторится, капитан! — сбивчивым хором отчеканили парни. Так-то лучше. — Чтоб убрали это все, — пробубнил начальник, покачав головой, — увижу еще раз, будете целую неделю тут битые торчать! Пригрозив парням напоследок, начальник грузной поступью направился в город по брусчатой дороге. Так поглядишь со спины, и ни за что не поверишь, что этот тип был на службе у короны. Ни манер, ни стати, ни военной выправки. Прибыв в столицу Туссента два года назад, мужчина напоминал по меньшей мере голодранца. Без титула и имени, но с яростью и навыками, которые до глубины души впечатлили десницу королевы Анны-Генриетты. Говорят, будущий капитан перерезал целую стаю воров, которые накинулись на карету в пути. За это и заслужил доверие. Не предпринимая особых попыток, мужчина быстро поднялся из грязи, заслужив себе почетное звание капитана княжеской гвардии Боклера. Удача явна благоволила этому странному, молчаливому и угрюмому малому. Никто не знал, откуда на самом деле он явился. Чем жил раньше, и с кем водил дружбу. Но королевскому деснице сэру Раймонду это было и не важно, ведь он ценил в людях их умения и качества, а не знатную родословную. Разодетый в синий бархат с бронзой, капитан устало брел к дворцу. Ни чудная ночь с мерцающими звездами, ни уютные огни таверны совсем не манили мужчину. Все, чего он хотел сейчас - это тишины и одиночества. И может быть еще пол-бутылька сонной микстуры перед отходом в постель. Лишь бы не маяться бессонницей и не видеть сегодня кошмаров. — А вы сегодня поздно, капитан, — с улыбкой подметил аптекарь, встречая мужчину в лавке, — вам как всегда? — Давай сразу два, — буркнул он, вытаскивая из кармана несколько монет. — Держите. Только молю, не пейте все разом. Так и на тот свет отправиться можно раньше срока, — заботливо предостерег аптекарь. Капитан как-то странно поморщился в ответ. Как будто хотел сказать, что на том свете он и так уже бывал. Ничего особо страшного там нет. — Спасибо, — сухо поблагодарил он, пряча микстуру в кожаный кисет. Взяв все необходимое, мужчина, понуро ссутулив плечи, продолжил свой путь к замку. Сверкая золотыми шпилями в свете луны, он горделиво возвышался в самом центре столицы. В дворцовом саду покачивались заросли мальвы, ведомые легким теплым ветерком. Воздух уже такой душистый, такой пряный, словно лето решило навестить Туссент раньше положенного срока. Вдыхая аромат цветов и свежей травы, Эскель ощутил, как сердце больно защемило. Кажется, что на секунду его слух различил что-то знакомое - девичий смех. Обернувшись, мужчина заметил вдалеке парочку придворных, что затаились в высоких кустах. Юные и влюбленные, они наслаждались друг другом, не замечая ничего и никого вокруг. Эскель скривился, как будто глотнул горькой настойки из полыни. Что им, темных закоулков дворца и покоев уже мало? Ни стыда, ни совести! Обозленный увиденным, мужчина поспешил покинуть сад. Скорее наверх по бесконечным изворотам винтовой лестницы северной башни. Здесь-то и находилось скромное пристанище новоявленного капитана Туссентской гвардии. Впрочем, по сравнению с тесной и продуваемой всеми ветрами комнатушкой в Каэр-Морхене это были настоящие королевские хоромы. Широкая кровать под теплым покрывалом из овечьей шерсти, окна с видом на абрикосовую аллею. Даже личная ванна - вот уж роскошь! С размаху опустившись на край постели, Эскель первым же делом откупорил пузырек с микстурой. Жидкость с приятным холодком прокатилась по горлу. Последнее время мужчина слишком пристрастился к этим аптекарским зельям. Так сильно, что больше не хотел укладываться спать, не выпив двойную дозу. Он знал, что так нельзя. Оправдывал все тем, что лучше глотать настойки и травы, чем надираться в ближайшей таверне всем подряд. А иногда так хотелось… Напиться, забыться, упасть под забор и сдохнуть там, не приходя в сознание. По крайней мере именно так выглядел план и желание Эскеля, когда он только очнулся в окрестностях Каэр-Морхена два проклятых года назад. По словам Весемира, случилось невероятное чудо. По словам Трисс Меригольд, прибывшей исследовать воскресшего Эскеля вдоль и поперек - произошла ошибка, допущенная самой природой. По словам всех остальных ведьмаков - их друг оказался еще тем везучим засранцем. Сам Эскель думал о всем перечисленном иначе. Да, его сердце снова стучало в груди, кровь циркулировала в венах, но открыв глаза и сделав первый вдох на той лесной поляне, мужчина не ощутил себя живым. Если только на малую треть. Он вернулся в этот мир уже не ведьмаком, а человеком. Зачем? Для чего? Пускай Эскель только и делал, что без конца ворчал и проклинал свое призвание - в этом хотя бы был смысл. Предельно ясная цель в жизни, от которой некуда было отступать. Будучи ведьмаком, Эскель знал, кто он, на что способен, и кем его считали окружающие. А что теперь? Кажется, что лишились мутагенов, мужчина утратил нечто гораздо большее. Все то, что долгие годы делало его самим собой. Сбитый с толку, ослабевший и потерянный, первое время Эскель безразлично наблюдал за тем, как суетились вокруг наставник и чародейка, изучая удивительный феномен. Сколько с него выкачали крови, сколько экспериментов провели, сколько раз истыкали иголками - не пересчитать. Должно быть, так могло продолжаться еще долгие месяцы, если бы Эскель наконец-то не взбрыкнул, как только немного поднабрался сил. Хорош эксплуатировать его аки подопытную крысу. Да, теперь он человек. Как бы тщательно Весемир ни пытался отыскать в крови воспитанника хотя бы крошечные следы от былых мутаций. И кровь - это не единственное, что они на пару с Меригольд успели изучить. К одному из таких исследований даже проявила активный интерес еще одна чародейка. А именно любимая Геральтом стерва Йеннифер. Уж сколько лет она тщетно билась над попытками вернуть себе способность завести детей. А Эскелю, этому бестолковому и туповатому мужлану, за какие-то заслуги был дарован второй шанс! Чудовищная несправедливость! Чем дальше заходили опыты, тем прозрачней становился вопрос - а что же делать дальше? Каэр-Морхен - убежище для ведьмаков, а не простых смертных. Конечно, ни Весемир, ни братья не стали бы гнать нахлебника взашей. Вот только Эскель больше не мог здесь оставаться. Все эти стены, горные хребты на горизонте, высокие ели - лишние напоминание о том, кем он был, и кем больше не являлся. И кто бы мог подумать - это оказалось больнее, чем Эскель мог себе вообразить. Он потерял себя. Потерял все, чем жил раньше и остался совершенно одинок на том пути, что предоставила ему судьба. Мужчина четко запомнил то пасмурное раннее утро в Каэдвене. Он ушел еще до восхода солнца. Тихо и незаметно, не попрощавшись ни с кем. Оставил от себя лишь медальон на ветке поминального дерева. Кем бы он ни был сейчас, ведьмак по имени Эскель был мертв. А значит и его медальону здесь было самое место. Прихватив с собой стальной меч, да краюху черствого хлеба, мужчина покинул Каэр-Морхен. Не представляя, куда податься и где искать постой, Эскель шел почти не разбирая дороги. Сворачивал наугад, петлял тропинками. Словно надеялся, что на одной из них натолкнется на чудовище, что и решит его дальнейшую судьбу. Но как назло, все монстры и дикие звери лениво отсиживались в своих норах, не проявляя к путнику никакого интереса. Несколько долгих дней Эскель брел по лесам, пока не добрался до тракта. Отсюда начиналась проторенная дорога до близлежащих городов. По ней обычно проезжали торговые повозки, да знать на каретах. Здесь же частенько ошивались и бандиты, жаждущие прибрать к рукам чужое имущество. Мужчина не был удивлен, услышав вдалеке чьи-то истошные вопли и шум резни. Чей-то экипаж угодил под осаду разбойников. Не благородства ради, а желая выплеснуть куда-то свою злобу, Эскель решил влезть в чужую потасовку. Бандиты оказались не самыми умелыми бойцами. В два счета перерезав негодяям глотки, мужчина едва ли не с наслаждением вдохнул запах пролившейся крови. Стало легче. Пускай и совсем ненадолго. Не думая просить ни о какой награде, Эскель уже собирался исчезнуть восвояси. Вот только сэр Рэймонд, десница королевы Анны-Генриетты, что и оказался потерпевшим путником, решил поступить иначе. Впечатленный умениями странного угрюмого бойца, он попытался расспросить его: откуда взялся, где научился так мастерски махать мечом? Эскель отвечал неохотно и скупо. Родом из деревушки под Реданией, оружием, так уж вышло, владеет с малых лет. Недолго думая, десница предложил мужчине щедрое вознаграждение, если тот сопроводит его до самого Боклера. Эскель не нашел причин, чтоб отказать. Вот так, странным стечением судьбы и обстоятельств, он и оказался в столице Туссента. Поначалу решил задержаться в городе, чтобы немного освоиться. Вскоре оказался в рядах местной гвардии, а еще немногим позже умудрился получить почетное звание капитана. Эскель, старая побитая псина - да на службе у короны? Кому скажи, не поверят. Еще и животы себе со смеху надорвут. Эскель так точно бы помер от хохота, нагадай ему кто, что настанет время, когда он каждое утро будет наряжаться в королевский бархат, да среди розовых кустов в карауле разгуливать. Мужчина вздрогнул, когда пустой пузырек выпал из ослабевших пальцев и стукнулся о каменные плиты. Кажется он успел задремать сидя. Потерев лицо ладонями и взлохматив волосы, Эскель лениво стянул с себя дублет. Одежда небрежными комками повалилась на пол. Приятная тяжесть в конечностях зазывала поскорее забраться под одеяло. В голове бродил туман, загораживая плотной пеленой воспоминания, к которым не хотелось возвращаться. Даже к самым теплым и счастливым. Ведь сейчас они не приносили ничего кроме боли и зудящего чувства вины. Закрыв глаза, Эскель покрепче прижал к груди подушку. Что-то из давно позабытых ощущений вдруг пробрало его до мурашек. Свернувшись клубком, мужчина с шумом втянул носом воздух. В груди снова противно заныло, будто за ребрами спрятался огромный незаживающий синяк. Два года минули с тех пор, как он покинул Каэр-Морхен. Два года он проторчал в Боклере, зализывая раны. За целых два года он так и не соизволил отправить в Нильфгаард хоть крошечную весточку о том, что был жив… Почему? Именно этот вопрос Эскель больше всего боялся услышать. И всякий раз этот страх останавливал его от желания заявиться к княжне. Сначала мужчина откладывал все из надуманных опасений, что Эмгыр снесет ему башку, стоит ему только шагнуть за ворота. После мучился в сомнениях, а так ли Цири было нужно знать, что он не сдох той ночью? Быть может, она даже злилась на него за то, что он подверг ее опасности, толком ничего не объяснив. Ну а когда минул уже немалым год, Эскель окончательно убедил себя в том, что поступает правильно. У дочери Эмгыра впереди коронация и долгие годы правления Континентом. Вписывался ли бывший потрепанный жизнью ведьмак в такие грандиозные планы? Едва ли. Нечего морочить голову бедняжке. Раз уже схоронила его однажды, пускай все остается так, как есть. Да и потом, как Эскель сам успел увидеть, жизнь у Цири шла задорно и припеваючи. С трудом преодолев свои терзания, мужчина все же приехал в Нильфгаард одним ненастным осенним днем. Целую неделю провел в пути, еще несколько дней проторчал в постоялом дворе, подбирая в уме нужны слова. На третьи сутки наконец добрался до дворца. Уже издалека он заметил княжну в окружении толпы подружек. Веселясь и хихикая, она выглядела такой беззаботной и счастливой. Ее улыбка пролилась Эскелю бальзамом на душу. Такое облегчение. Вот только вслед за облегчением на мужчину быстро навалилось простое и ясное осознание - это был конец. Он отпустил ее. Хотелось верить, что к лучшим берегам. А все, что осталось в прошлом: сгоревшая Цинтра, скитания по лесам, угрюмая ведьмачья крепость и Эскель с его не менее угрюмой рожей, забудутся как страшный сон. А может Цири и уже забыла? Думать об этом было больно. Прямо битым стеклом по шкуре. Но вместе с тем мужчина надеялся, что его догадки окажутся правдой. Иначе бы совесть за все эти месяцы уже сожрала бы его заживо, не подавившись. Заерзав в постели, Эскель перекатился на спину и с раздражением стащил рубашку через голову. От микстуры его то и дело бросало в жар. Распластавшись на влажной простыни, мужчина безразлично поглядел в потолок. Одеяло слезло на бедра, обнажив блестящий от испарины и покрытый старыми шрамами торс. За последние два года на нем не добавилось ни одной новой отметины - и это было одним из самых удивительных достижений Эскеля за все прожитые годы. Стоило хотя бы разок умереть, чтобы наконец-то понять - жизнь может закончиться слишком внезапно, если каждый раз плевать на нее с высокой колокольни. А лезть на рожон - совсем не та черта, которой должно было хвастаться. Тишина давила на уши. Туман в голове клубился все плотнее, погружая мужчину в глубокий и тревожный сон. Этой теплой ночью даже микстура не смогла уберечь Эскеля от кошмаров. Быть может, тому была причина, о которой бывший ведьмак еще и не догадывался?