Только никому не говори

Карету монотонно потряхивало на кочках и рытвинах. Яркий закатный луч проник через окошко, разбудив Цири от дорожной дремы. Нехотя открыв глаза, девушка сощурилась, выглядывая из-за покачивающейся шторки. За последние несколько часов пейзаж успел измениться. Строгие ели и чащи сменили покатые холмы, садовые деревья и кудрявые виноградники, раскинувшиеся на много миль вперед. Солнце заливало долину теплым оранжевым светом, вдалеке бликуя на крышах и шпилях дворца. Несколько дней в дороге показались весьма утомительным приключением. Особенно рядом с чародейкой Ровеной, из которой и слова не вытянешь, если только оно не касалось политики. А от разговоров о благоустройстве империи, и какие территории осталось еще завоевать, Цири уже порядком устала. Взгляд княжны медленно скользил по зеленым кустам и поспевающим гроздьям винограда. Все это напомнило ей пышные сады храма Мелитэле, покинутого ею два года назад. Сердце сжалось, к горлу предательски подкатил комок. Нужно взять себя в руки, чтобы помощница Фрингильи не пристала к ней с вопросами. А то стоит Цири случайно проронить слезу, как ее отцу мигом об этом доложат, сгустив краски. И тогда не видать княжне никакого Боклера. Отправят домой, как пить дать. — Я могу наслать морок, если вы не хотите этого видеть, — вкрадчивый голос Ровены заставил Цири покрыться мурашками. Нервно сглотнув, она недоверчиво покосилась на спутницу напротив. Темноволосая, сероглазая, с тонкой, немного болезненной кожей. Ее холодный, как будто потусторонний взгляд был неприятен княжне. Даже воспринимать ее как человека, как девушку, что по виду была не сильно старше ее самой, Цири оказалось не под силу. Возможно все из-за бойкота, который княжна объявила хаосу не только внутри себя, но и ко всем, кто имел к нему отношение. — С чего ты взяла, что мне это нужно? — недружелюбно отозвалась девушка, скрестив руки на груди. — Знаю этот взгляд, — спокойно ответила Ровена, не сводя с Цири больших и внимательных глаз, — вы смотрите на то, что было вам знакомо. На то, что глубоко отпечаталось в памяти. Но чего-то не хватает… Чего-то одного и самого важного. И от этого вам хочется кричать. Вздрогнув, княжна посмотрела на чародейку, словно увидела ту в первый раз. Ее слова больно прошлись по туго натянутым нервам. Да что эта дрянь себе позволяет! Мало того, что шпионила за каждым шагом Цири, так теперь вздумала еще и в душу лезть? Желая выплеснуть злобу, девушка открыла было рот. Хотела осадить Ровену решительной тирадой, но так и не смогла издать ни звука. Тяжелый вздох и скрип колеса кареты с трудом смогли заглушить всхлип. Крепко сцепив зубы, княжна отвернулась к окну, смотря на заходящее солнце невидящим взглядом. — Когда я потеряла того, с кем мы были близки, мне казалось, что мир издевался надо мной. Смотрела вокруг и понимала, что ничего не изменилось. Небо не обрушилось на землю. Птицы также шумят по утрам. Жизнь идет дальше - и эта мысль была невыносима. Ведь она продолжалась для всех, кроме того, кто был мне нужен. Невероятная горечь в низком голосе чародейки вновь заставила Цири прислушаться к ее словам. Прикусив подрагивающую губу, она с шумом выдохнула и спросила: — И… Когда это пройдет? — в глазах княжны плотной пеленой стояли слезы, в то время как глаза Ровены оставались сухими и потухшими. Кажется, что все свои слезы она отлила уже много лет назад. — Никогда, — покачала головой чародейка, — это не боль от сломанных костей или пореза. Она не заживает, не становится меньше. Пройдет время и ее отгородят новые заботы. Иногда даже будет казаться, что ее больше нет. Но однажды, оказавшись в южных землях, вы снова увидите виноградники на закате и поймете - она никуда не уходила. Цири громко шмыгнула носом и стерла рукавом слезу со щеки. Это был первый раз за последние два года, когда с ней говорили на равных. Не приукрашивая, не давая ложных обещаний на то, что все наладится, стоит только подождать. Ровена была сурова и мрачна, но абсолютно искренна. Тонкая нить доверия протянулась между чародейкой и княжной, наконец сближая их. Не взаимной симпатией и интересами, но общей болью. А подобный цемент для дружбы, вероятно, был даже крепче всех остальных.

***

Неизвестно, сколько Эскель еще бы смог проспать, если бы не беспощадность гравитации. Лежа на самом краю постели мужчина неосторожно повернулся с боку на бок и уже в следующий миг грохнулся прямо на холодный пол. Перед глазами заметались искры, бок больно потянуло от ушиба. Мужчина хотел было выругаться, да тут к горлу резко подкатила тошнота. А вот и расплата за вчерашнюю глупость. Вылакав почти две бутылки виски, Эскель благо, что живым остался. Как добрался из таверны в замок - тайна, покрытая мраком. Мужчина очень мало, что запомнил с минувшего вечера. Башка трещала, что хоть волком вой. Во рту остался мерзкий привкус, а горло так и драло нестерпимой жаждой. Он что, подыхает? Опять?.. Или это все похмелье, которое Эскель, благодаря мутагенам, еще ни разу не испытывал в полную силу? — Капитан? Вы уже проснулись? Вас ее величество желает видеть! — раздался из коридора голос слуги вслед за назойливым стуком. Хлебая воду из кувшина, Эскель в отчаянии покосился на дверь. А королеве-то он на кой понадобился ранним утром? Или что там на часах?.. Уже обед? Вот блядь! А стук в дверь все не затихал, противно долбя по ушам словно молотком. — Да слышу я, харэ стучать! — зарычал мужчина, по-прежнему сидя на полу, — скоро буду… Ругаясь себе под нос, Эскель с трудом поднялся на ноги. Добравшись до кадки с водой, со стоном плюхнулся в нее лицом. Паршиво было так, что в голове бродила заманчивая мысль тут и утопиться. Ну а что? Избавит себя и от аудиенции с королевой, и от встречи с княжной заодно. Впрочем, однажды Эскель уже пытался избежать неловких разговоров, сдохнув в схватке с чародеем. Увы, не помогло. Может чудовища и не смогли угробить Эскеля за столько лет, а вот женщинам - это вполне под силу. Приближаясь к королевским покоям спустя полчаса сборов, мужчина выглядел все еще замучено и помято. Но хотя бы смрад отбил и успел кое-как причесаться. Видок уж точно не для встреч с ее величеством, но выбора ему никто не оставлял. — А, Эскель!.. Вот и ты, — с улыбкой поприветствовала Анна-Генриетта, отвлекаясь от чтения свитка, — боже правый! Ты что, прихворал? От внимательных карих глаз не ускользнуло, что капитан гвардии сегодня был не в лучшей форме. Эскель стыдливо потупил взгляд, а после, спохватившись, поклонился. Все ж негоже встречать королеву, будто он к соседке за солью зашел. — Вроде того, — хрипло пробурчал он. Не признаваться ж королеве, что надрался вчера как свинья. — Присядь, дорогой, — неожиданно ласково велела ему Анна-Генриетта, указывая на кресло, — подожди минуту… После этих слов ее величество быстро окликнула служанку: — Мария! Принеси сюда рассветник! Звонкий голос королевы больно впился в уши. Скривившись на секунду, Эскель все же решил уточнить: — Рассветник? Это что такое? — То, что лучше принять на рассвете, если позади осталась веселая ночь, — хмыкнула Анна-Генриетта, игриво сверкнув глазами. Сразу дала капитану понять - его похмелье не удастся выдать за простую мигрень или простуду. Впрочем, королева не выражала осуждения. — Да я не собирался, просто так п-получилось, — на секунду запнулся Эскель в своих оправданиях. Ее величество, пройдя мимо, успела ласково провести рукой по его плечу. Как будто просто так и невзначай. Но мужчина, хоть и прикидывался идиотом уже второй год подряд, прекрасно понимал, к чему вели эти намеки. Анна-Генриетта уже давно проявляла к нему интерес. Почему? Эскель и сам не имел ни малейшего понятия. Уж на рожу он точно был не лучше местных сержантов и вельмож. Не желая вникать в загадочность женской души, Эскель молча мирился с положением. В конце концов, в койку его силой никто не тащил. А если бы и тащили… По правде говоря, мужчина не знал, как поступил бы в этом случае. Рыжеволосая и темноглазая королева была обаятельна и красива. Вот только Эскель не имел желания принимать на себя кроме полномочий капитана еще и обязанности придворной шлюхи. Или как там это принято было нынче называть? — Слышала, ты вчера все казармы поднял на уши? — устроившись на парчовом диванчике напротив, королева вальяжно раскинула руки, — впечатлена твоим усердием. Теперь-то мимо княжны Цириллы и муха не пролетит без твоего ведома. — Я просто делаю то, что приказано, — тихо пробубнил Эскель, кивнув служанке, что принесла ему прохладный кубок с тем самым рассветником. В нос ударил запах горьких трав. Удрученно поглядев на мутную, неприятного вида жижу, мужчина сделал глоток. На вкус оказалось не столь мерзко, сколь на вид. — В самом деле? — иронично подметила Анна-Генриетта, вздергивая бровь, — если бы для моей безопасности кто-то устроил такую суету, я бы точно решила, что ко мне неравнодушны. Или знают обо мне что-то такое, что неизвестно остальным… Эскель шумно сглотнул. Избегая взгляда королевы, он молча допивал лечебное снадобье. Ох и не нравилось ему, к чему шел этот разговор. — Ты же приехал в Боклер около двух лет назад, верно? — задумчиво сощурилась ее величество, — как раз в тот год, когда Эмгыр провозгласил княжну Цириллу своей законной наследницей. Слышала, бедняжка несколько лет скиталась по лесам после той варварской осады Цинтры. Тебе об этом что-нибудь известно? — Простите, ваше величество. Я не тот человек, который суется в дела королей и их проблемы, — сухо отрезал мужчина. На первый взгляд он казался спокойным и равнодушным. А вот подрагивающая рука, крепко стиснувшая подлокотник, предательски выдавала тревогу. — Говоришь прямо как один мой старый знакомый, — усмехнулась королева, закинув ногу на ногу, — вы с ним даже чем-то похожи… Геральт из Ривии. Не слышал о таком? Эскель невольно поперхнулся и закашлялся в кулак. — Ну да… Было дело. Встречались пару раз, — бедный капитан уже начинал извиваться как уж на сковородке. Анна-Генриетта явно была нацелена вывести мужчину на чистую воду. Вот только чего ради? Хочет прилюдно и с позором выгнать его из дворца как самозванца? — Хочешь закончу твои страдания? — неожиданно рассмеялась королева, с сочувствием наблюдая за подданным, — я знаю, кто ты, Эскель. Один наш общий знакомый поведал мне об этом еще прошлой весной. Эскель озадаченно уставился на Анну-Генриетту. Та не показалась ему разгневанной. Похоже, что вся эта беседа, и особенно неловкость капитана, откровенно веселили ее. Общий знакомый прошлой весной?.. Твою мать! Лютик, чтоб его черти драли! Помнится, именно в эту пору поэта случайно занесло в Боклер. Чуть не обгадился от страха, как Эскеля увидел. Решил было, что на призрака нарвался. А нет - бывший ведьмак живой и здоровый, пускай уже и не ведьмак. — Я не хотел врать. Мне бы все равно никто не поверил, — попытался объясниться мужчина, но королева вскинула ладонь, велев ему умолкнуть. — Мне все равно, ведьмак ты или человек. Ты ответственный, сообразительный и я могу тебе доверять - этого вполне достаточно. Эскель выжидательно и мрачно глядел на Анну-Генриетту. Он видел, что беседа еще не окончена и пока не понимал, что именно ее величество хотела от него услышать. — И о том, чем вы были связаны с княжной, мне тоже известно, — на этих словах королева заговорила строже, — надеюсь, ты понимаешь, что я не имею желания портить отношения с Эмгыром. Если он узнает о том, что его единственная дочь развлекается с местным главой стражи… — Я не… — Чтобы никаких поводов для сплетен! Никаких скандалов, истерик и драм. Я ясно выразилась? — не дав Эскелю вставить и слова, жестко отчеканила Анна-Генриетта. Мужчине ничего не оставалось, кроме как кивнуть и после негромко добавить: — Как прикажете. Ненадолго в покоях повисла тишина. Отставив опустевший кубок в сторону, Эскель ерзал в кресле, дожидаясь, когда же ему наконец-то позволят уйти. — Выглядишь расстроенным, — подметила королева, растянув губы в хитрой улыбке. Встав с дивана, она медленно приблизилась к мужчине и подцепила его подбородок пальцем, вынуждая посмотреть в глаза, — она и правда так много для тебя значит? Эскель молчал. Воздух в помещении постепенно накалялся. Он не собирался говорить. Анна-Генриетта не желала отпускать его, пока не получит ответа. Кому-то из них двоих все-таки придется пойти на уступку. — А ты очень упрямый, — наконец-то хмыкнула королева, спустя минуту напряженного молчания. Отступив на шаг, она убрала руку с его лица и потянулась за вином на маленьком столике. Такая беспечная и расслабленная, как будто и позабыла о присутствии капитана. Пожалуй это был подходящий момент, чтобы удалиться. — Мне пора на вахту, — хрипло пробормотал Эскель, поднимаясь с кресла. На самом деле эта вахта началась еще добрых пять часов назад, которые мужчина благополучно проспал. Но чтобы сбежать от королевы, нужен хоть какой-то уважительный предлог. — Постой. Анна-Генриетта окликнула мужчину в тот момент, когда он уже собирался толкнуть дверь. Нехотя застыв на пороге, Эскель обернулся. Королева успела подойти к нему вплотную. На секунду губы согрело теплом. Сладкий привкус вина остался на языке, быстро оборачиваясь терпкостью. Отстранившись, Анна-Генриетта мягко и решительно подытожила: — Помни, кому ты служишь. Меня не волнует твое прошлое, если ты и правда готов оставить его в прошлом, Эскель. Ступай.