Кто бы мог подумать!

Стоит ли говорить, что на зельеварении Гарри так и не появился, потратив это время на чтение рукописи Слизерина. Поздно вечером, вернувшись в гостиную Гриффиндора, юноша был выловлен Гермионой и Роном. — Где ты был?! — сердито спросил рыжий. — Мне нездоровилось, — коротко ответил Гарри заранее заготовленной ложью. Сердце его обливалось кровью. Соврав друзьям, Поттер преступил какую-то очерченную самим собой границу, сделав еще один шаг навстречу… Чему? Гарри осознавал, что становился другим, и началось это еще в прошлом году, с изучения Темной магии. И того, что он не смог бросить «Волхование», и того, что не отдал пожирателей министерству, и того, что излечил Люциуса Малфоя, и того, что он нашел библиотеку ярого поборника чистоты крови Салазара Слизерина и заинтересовался этими рукописями… Все это заставляло совесть гриффиндорца шипеть и беситься где-то внутри, заставляло заталкивать куда-то вглубь себя простой вопрос: «Почему?» — Простите, я пойду спать. Утром будет получше, — вяло произнес Гарри и, не дожидаясь реакции друзей, ушел в спальню. Не раздеваясь, юноша бросился на кровать и задёрнул красный полог. Стоило голове коснуться подушки, как вымотанный слишком насыщенным днём разум мгновенно отпустил парня в царство грез.

***

В пятницу утром, когда Гарри проснулся, его мысли были на удивление ясными. Не осталось и тени вчерашнего кошмара, чему парень был невероятно рад. И, пребывая в прекрасном расположении духа, Поттер пошел на завтрак, улыбаясь во все тридцать два. В большом зале творился настоящий хаос. Все ученики с настороженным видом что-то обсуждали, и у Гарри неприятно засосало под ложечкой. За годы постоянных злоключений парень привык доверять своему шестому чувству. — Что случилось? — Оооо, Гарри, ты не поверишь! — наигранно-трагичным голосом начал Рон, — Плакса Миртл исчезла! Со вчерашнего дня ее никто не видел, а сегодня и другие призраки подтвердили, что больше ее не чувствуют! — А МакГонагалл что? Подозревает кого-то? — спросил Поттер, стараясь не выдать своего испуга и напряжения. — Директор МакГонагалл, — привычно поправила Гермиона, — Она еще ничего не говорила по этому поводу, но думаю, что сейчас все расскажет — скрывать смысла больше нет, и так вся школа знает. Гарри поджал губы, положив себе на тарелку немного яичницы с беконом. Есть не хотелось, но если бы после пропуска ужина прошлого дня и «болезни» он бы не положил себе в рот ни кусочка, кто-нибудь мог бы заподозрить Героя Света в чём-то противозаконном, и это было бы максимально невовремя. — Внимание! — усилив голос чарами, сказала вставшая со своего места директор, едва Гарри успел запить глотком тыквенного сока последний кусочек бекона, — Вы все уже знаете о трагичном событии, произошедшем вчера во второй половине дня. И поверьте мне, информация, которую нам удалось разузнать благодаря помощи профессоров МакГроу и Варингтона, поистине ужасна. Профессора, вам слово. Сидевшие по соседству работник министерства и МакГроу поднялись и вышли из-за преподавательского стола. — Первое, и самое главное, что нам удалось выяснить, так это то, что привидение Миртл Элизабет Уоррен не исчезло, а было стёрто из реальности заклинанием развеивания призраков, которое относится к Темнейшей магии. Эти слова произвели в зале эффект разорвавшейся бомбы. Представители Гриффиндора, Хаффлпаффа и Рейвенкло повскакивали со своих мест и выбросили руки с палочками в сторону студентов Слизерина. — Проклятые чёрные маги! — раздался откуда-то справа недовольный крик, и красный луч улетел в сторону змеиного факультета. — Пожирательские выродки! — Уроды! — Чистокровные мрази! Гарри чувствовал все эмоции старшекурсников Слизерина. Возможно, такова была одна из особенностей магии метки, а возможно, все было и так слишком очевидно. Змеи со смирением принимали то, что сейчас неслабо получат и хотели только одного — защитить своих младших, которые совсем ни в чём виноваты не были. И гриффиндорец решился. Наверное только сейчас, видя эти полные боли лица слизеринцев, он осознал, что не сможет отправить их на смерть. Пускай выживут такие убийцы, как Лестрейнджи, Долохов, Эйвери, Трэверс, Кребб, Гойл и множество других магов, которым удалось скрыться от преследований аврората и министерства. Пускай. Их дети будут жить. — Сонорус, — прошептал Гарри, вставая, — Подождите! — крикнул он многократно усиленным голосом, и все ученики действительно послушно замерли, — Подождите. Скажите, профессор, насколько сложным является заклинание развеивания? — Сложнейшее. По министерской шкале* относится к категории YYYYY, — доброжелательно отозвался МакГроу. Видимо, Варингтон еще не успел рассказать о происшествии на его уроке. — Тогда уж простите меня, профессор, но из всех учеников этой школы сотворить что-то подобное сумели бы только я и мисс Грейнджер. И то, потребовались бы довольно долгие и упорные тренировки. Мне кажется, вы не там ищете. — А что вы предлагаете, мистер Поттер? — Смотрите, достаточной силой обладаю я, мисс Грейнджер, наш уважаемый директор, — вежливый кивок в сторону МакГонагалл, — профессор Флитвик… И быть может вы, профессор МакГроу. А у кого из нас могут быть какие-либо причины для… Я не побоюсь этого слова, убийства невинного привидения? — Мистер Поттер, все, кого вы перечислили — Герои войны. Не уж то вы намекаете на то, что кто-то из этих людей мог до такого опуститься? — Профессор Варингтон, — голос Гарри просто сочился ядом, — Я лишь хочу сказать, что вы ищете не там. — Минус десять очков с Гриффиндора за отказ в помощи следствию и чрезмерную двусмысленность, — смакуя каждое слово произнес профессор ЗоТИ. — Что вы, я вовсе не отказывался вам помочь, лишь хочу сказать, что в замок, скорее всего, кто-то проник. По залу прокатился гул шепотков, а двое работников министерства попытались сохранить спокойные выражения лиц, к слову, довольно-таки успешно. — Это невозможно, — чуть более холодным голосом произнес МакГроу. — Когда я учился на третьем курсе, в замок проник Сириус Блэк, — доверительно сообщил Гарри. При упоминании Сириуса его сердце болезненно сжалось, но юноша задавил эту боль где-то в глубине. — Уильям, Мейдл, я думаю, вы сможете задать все ваши вопросы после уроков. Сейчас мы не можем задерживать учеников, — сказала МакГонагалл, видимо почуяв, что разговор ушёл не туда. — Разумеется, директор, — ядовито бросил Варингтон, с ненавистью глядя на Поттера. — Зачем ты защитил этих слизней? — рассерженно спросил Рон, когда вместе с Гарри и Гермионой шел из большого зала. — Рональд! — воскликнула девушка, — Как тебе не стыдно?! Война закончилась, и ты не можешь осуждать этих ребят за то, что их заставляли быть пожирателями! Некоторым в момент получения метки едва исполнилось пятнадцать лет! — Но они все равно были пожирателями! — Рон! Как же это мерзко! Нынешний шестой и седьмой курс навряд ли даже на собраниях были, а ты их ненавидишь! Я не думаю, что если бы угрожали твоей семье, ты бы не стал пожирателем! — Их родители сами виноваты, не надо было идти за Сама-Знаешь-Кем! — выплюнул рыжий, — А чего это ты так яро защищаешь этих слизней? Или то, что говорят про тебя и хорька — правда? — Что? — в неподдельном изумлении вскричала Гермиона. — Лаванда сказала, что ты засматриваешься на Малфоя. Интересно, что в нем такого привлекательного, деньги или смазливая мордашка? — Знаешь, побольше слушай Лаванду! — девушка рявкнула так громко, что вырвала Гарри из его раздумий, — Гарри, объясни ему, почему ненависть к слизеринцам осталась в прошлом! — А… Что? — спросил парень, не успевший до конца «въехать» в спор лучших друзей. — Да не говори ничего! Я уже вижу, что ты не способен отказать Рону! Ну и пожалуйста! — громко всхлипнув, Грейнджер унеслась в противоположном направлении. — Истеричка! — рявкнул ей в след Уизли, — Гарри слушай, с чего это она? — Не знаю, — искренне ответил брюнет. Кто же виноват в том, что во время завязки ссоры он был занят обдумыванием более насущных проблем? Третье сентября 1998 года, обеденный перерыв, Хогвартс. Ещё на уроках восьмой курс Слизерина косо поглядывал на Гарри Поттера, их нового хозяина, вставшего на их защиту. А на обеде, когда к ним присоединился еще седьмой курс, и трое шестикурсников, носивших метки, напряжение стало осязаемым. — Он что-то ответил? — тихо спросил Теодор Нотт у Драко. — А ты как думаешь? Нет, он пока не сказал, но я догадываюсь, каким будет его решение. — Мистер Малфой, вам от Гарри Поттера, — сказала первокурсница-гриффиндорка, брезгливо скривившись и протягивая блондину небольшой пергамент. — Спасибо, — кивнул Малфой, но девочка уже убежала. — Читай! — жадно сверкнув глазами, потребовал Нотт. — Что это тут у вас? — спросила Пэнси Паркинсон, привлекая внимание всех старшекурсников Слизерина. — Послание от Него, — прошипел Драко. Блейз Забини взмахнул палочкой, накладывая особое заглушающее, не действующее на всех носителей метки. — Читай! — потребовала Паркинсон. — «Завтра, в половину одиннадцатого, на берегу черного озера со стороны запретного леса. Захвати порт-ключ.» — Немногословно, — хмыкнул Забини. — Последняя фраза же подразумевает «Да»? — осторожно спросила Гестия Кэрроу, семикурсница, и тоже носительница метки. — Завтра и узнаем, — хмыкнул Драко. Змея замерла в ожидании.