Кто бы мог подумать!

В свои тридцать пять аврор Долиш вполне искренне мог сказать, что счастлив. У мужчины была большая и дружная семья, верная и любящая жена, трое проказников-детей, любимая работа, стабильный доход и на сладкое — старая дружба с Кингсли Щеклболтом, нынче позволявшая Джону Долишу без стука входить в кабинет министра магии. И, как не удивительно, аврор все это терять не хотел. А потому, едва в полдень двадцать шестого числа встревоженная миссис Долиш протянула мужу газету с короткой заметкой о ночном нападении, Джон мгновенно собрался и, клюнув жену в щеку, умчался в министерство. А точнее по каминной сети отправился прямо в кабинет Кингсли Щеклболта. — Кингсли, какого х..? — Джон не успел договорить, так как был почти мгновенно перебит старым другом: — Меня мучает тот же вопрос, — мрачно заметил министр. — Ты же понимаешь, что второй войны мы просто не выдержим? Министр печально кивнул. — Все так же, как и год назад… Мы ровным счетом ничего не можем сделать, не посеяв панику среди населения. — Кингсли, все серьезно! Пожиратели рискнули выбраться из нор, в которых сидели с лета, у них новый лидер, о котором мы ничего не знаем, а ты думаешь о том, что нельзя волновать общественность?! Щеклболт, ты нормальный?! — Джон, успокойся! — рявкнул Кингсли, за полгода отвыкший от такого непочтительного обращения, — Я не хуже тебя осознаю, насколько опасна ситуация, однако паника для нас сейчас еще страшнее! Если мы официально объявим, что война не закончилась, а даже наоборот, то половина населения сбежит из страны или того хуже — перейдет на сторону наших врагов. У министерства сейчас почти никаких сил нет, ряды авроров сократились почти в два раза после Битвы за Хогвартс, а новичков банально не успеют подготовить! У нас есть только один козырь, и мы вынуждены поставить на него все! Я уже написал Гарри. — Но ведь он просто ребенок, — вздохнул Долиш, — Он сделал столько… Мы не можем использовать Поттера, как оружие, постоянно. — Он избранный света. Его основное призвание — борьба со злом, — категорично заявил Кингсли. — Гарри Поттер этого не просил. Он не выбирал такую судьбу. — Мало ли чего он хотел. Джон, мы же с тобой взрослые, умные люди и прекрасно понимаем, что весь этот «выбор» — это бред для подростков. Не ты ли вот уже лет десять живёшь лишь по принципу «надо»? В конце концов, разве свобода одного в обмен на жизни тысяч — это не достойная цена? — Тогда зачем ты… — но Долиш не продолжил. — Гарри прибудет с минуты на минуту, — завершил разговор Кингсли. Джон тяжело вздохнул, глядя на полезшего в один из шкафчиков за бутылкой огневиски и двумя стаканами друга. — Будешь? — скорее для галочки, чем от реального незнания спросил Щеклболт. — Наливай, — махнул Долиш, — Тут просто так не разберешься. — Господин министр, к вам Гарри Поттер, — сунулась в кабинет миловидная рыженькая секретарша, — Пустить? — Да, — кивнул Кингсли. Аврор отставил стакан и внимательно посмотрел на вошедшего в комнату юношу. Гарри Джеймс Поттер был не похож на самого себя. Он стал выше, крепче, появилась невиданная прежде стать. Словом, исчез забитый одинокий сирота, уступив место мужчине, главе семьи. Изменился взгляд. Прежде вечно растерянные, по-детски невинные огромные зеленые глаза теперь полоснули по Джону таким ледяным спокойствием, что мужчина невольно вздрогнул. — Гарри! — улыбаясь во все свои тридцать два, произнес Кингсли, словно не заметивший произошедших с Героем перемен, — Гарри, как же ты вовремя! Проходи, садись, чувствуй себя как дома. — О, господин министр, я лучше постою. — Ох, Гарри, к чему весь этот официоз? Просто Кингсли, — еще раз улыбнулся Щеклболт, но спустя секунду посерьезнел, — Я тебя вот по какому вопросу-то позвал. «Пророк» же читал? Юноша кивнул. — Ну и разумеется, ты не можешь не понимать, что ситуация крайне серьезна и опасна. Гарри кивнул снова. — А потому я принял решение тебя и Джона, — взмах рукой в сторону Долиша, — Объединить. Ты — опытный охотник на Темных Лордов, он — опытный аврор, так что, думаю, вместе вы сможете справиться с моим поручением. Вдруг Поттер вздрогнул, как от удара. — Гарри, что случилось? — обеспокоенно спросил Кингсли, подлетая к парню. Юноша замер, тяжело дыша. — Сигнальное заклинание в доме на Гриммо… Незваные гости… Можно мне отправиться и проверить? — Разумеется, разумеется! Может быть, тебе нужна помощь? — О… Нет-нет, спасибо. — Завтра, в десять, здесь же, хорошо? — Да, — кивнул Гарри и исчез в вихре аппарации. Аврор Джон Долиш же нахмурил густые черные брови, явно недовольный произошедшим. Утро 26 декабря 1998 года, Малфой-мэнор — Это ради блага семьи, сын. «Скорее уж ради твоего» — Да, отец. «Если тебя можно так назвать» Люциус Малфой холодно улыбается. Нет, не своему сыну, далеко не ему. Какой-то очередной своей бесполезной интриге, от которой позже пострадает вся семья. — Позволите идти, отец? «Как слуга» — Да. Драко, сжав в тонкую полоску бледные губы, вышел из отцовского кабинета и тихо прикрыл за собой массивную дверь. Тяжело вздохнул. Младший Малфой мог назвать 26 декабря плохим днем. А ведь их он повидал немало. И первым звоночком стал разбудивший уставшего после ночного рейда Драко полный ярости вызов Лорда и последовавшая после выволочка… Слизеринец не мог не признать, что Гарри в роли Темного Лорда пугал его даже больше, чем Волдеморт. И отнюдь не тем, что швырялся направо-налево пыточными проклятиями или выглядел, как черт, нет… Просто Поттер был сильнее, будучи в силах одной своей чистой злостью доводить до дрожи в коленках и появления гусиной кожи толпу тренированных убийц, владея парселтангом и заклятиями, заставившими даже ненормального русского Долохова удивленно присвистнуть. Гриффиндорец ни капли не походил на себя прежнего. И это было страшнее всего. А потому стоит ли описывать ужас, охвативший Драко, когда отец велел ему шпионить за Лордом? Успешно проигнорировав подобный приказ (сомнений в характере задания отца у слизеринца не возникало) в сентябре, парень не был уверен, что ему удастся сейчас. Драко добрался до своей спальни и с тихим стоном рухнул на кровать. Ему хотелось пить. Нет, скорее уж грязно и абсолютно неаристократично бухать. И не дорогое фамильное вино из малфоевских подвалов, а дешевое огневиски из простецких баров. Парень лежал на непомерно огромной для него кровати и мечтал лишь об одном: напиться, забыться и не чувствовать предательства со стороны родного отца. И перестать, наконец, его так называть… Драко встал, взял с тумбочки волшебную палочку и аппарировал в Лондон. Благо, деньги у него всегда были. Хоть в чем-то был плюс носить фамилию "Малфой".

***

Голова раскалывалась. Сказать, что младшему Малфою было плохо — ничего не сказать, разве что составить отчет для Нарциссы. Драко было очень хреново. — Очнулся? — спросил его недовольный, безумно знакомый голос. «Грейнджер? Твою ж…» — только и успел подумать парень, когда грязнокровка продолжила: — Не притворяйся, вижу, что в себя пришел уже. Малфой, объясни мне, пожалуйста, какого хрена ты, пьяный в зюзю, вломился в этот дом, наорал на меня и попытался кинуть непростительное, называя отцом?! Драко мысленно застонал. Он не помнил ничего из того, о чем рассказывала гриффиндорка. Попытался подняться и сесть, но голова закружилась, а сердце зашлось в бешеном бое. Пришлось ограничиться только открытыми глазами. Парень обнаружил себя в богато обставленной комнате, лежащим на зеленой кушетке. Потолок был красиво изукрашен, где-то впереди маячил аккуратный шкафчик с дорогим сервизом, который показался Драко смутно знакомым. Однако самым странным и выбивающимся из общей картины была сидящая на вычурном стуле рядом с кушеткой Гермиона Грейнджер. В светло-розовом свитере и голубых джинсах, с непременным взрывом на голове и искренней, очень плохо скрываемой заботой в огромных карих глазах девушка смотрелась не просто чужой в этих стенах, она была абсолютно инородной. — Что ты тут делаешь? — спросил Драко. — Живу, — машинально ответила девушка, но секундой позже, словно осознав сказанное, презрительно бросила, — А вообще, отвечать вопросом на вопрос неприлично. Малфой-младший хотел было бросить колкость, когда в комнате появился тот, кого он меньше всего ожидал увидеть. — Очнулся он? — неприязненно спросил Гарри Поттер, широкими шагами входя в комнату. Драко испуганно вжался в кушетку, изо всех сил стараясь слиться с несчастным предметом мебели. Однако Лорду, казалось, совсем не было до него дела. Гриффиндорец с нежностью смотрел на Грейнджер, а когда она бросала на друга быстрый взгляд, он был наполнен невероятной теплотой. Неужто Поттер, со всеми его регалиями, выбрал не девчонку Уизли, которая хоть и пыталась показывать характер, мечтала стать миссис Поттер, а потому редко с ним спорила, а заучку Грейнджер? При всем богатстве выбора? Этого Драко определённо понять не мог. — А что, не заметно? — фыркнула Гермиона, — Гарри, посмотри, до чего ты его довёл! Объясни-ка ему, что ничего страшного ты не сделаешь и все будет хорошо. — Сейчас, — вздохнул Лорд, — Итак, слушай сюда. Сейчас мы находимся в доме номер двенадцать по площади Гриммо, принадлежащем мне, куда сегодня, непонятно какого Мерлина, ввалился пьяный ты и начал дебоширить… На этом заканчивается часть, известная нам, и начинается то, что мы бы хотели узнать. Драко заледенел от ужаса. Судя по сказанному Грейнджер и Поттером, он ввалился в дом последнего и устроил невесть что… Сердце младшего Малфоя сжалось от ужаса, а потом зашлось сумасшедшим бегом. Закружилась голова, спина покрылась мурашками, на дрожащих ладонях появился холодный пот, больно скрутило живот. В полубредовом состоянии Драко уже видел, как его Господин достает палочку и отправляет в нерадивого слугу несколько малоизвестных, но невероятно болезненных проклятий. Парень невольно зажмурился. Но боли не последовало. И Драко осторожно приоткрыл глаза. Двое гриффиндорцев выжидательно смотрели на него, все еще ожидая ответа на поставленный вопрос. — М-м-мой Л-л-лорд, я… — замялся слизеринец, не зная, как объяснить Такое, — Я действительно был мертвецки пьян, и теперь готов принять должное наказание. Парень попытался встать с кушетки, но был остановлен злобным шипением Гермионы: — Лежи! Не хватало еще, чтобы ты опять в обморок грохнулся! Драко не оставалось ничего, кроме как подчиниться. — С чего начать? — С причин, по которым ты вдруг решил отпраздновать полный провал моего задания. «Сказать?» — робко поинтересовался неуверенный голосок где-то на задворках разума. «А почему нет?» «Но ведь… Ведь он твой отец!» «Только вот я для него далеко не сын. Так что пускай сыновьей верности не ждет» — Разрешите говорить откровенно? — Разрешаю, — кивнул Гарри. — С чего бы начать… Мой отец, Люциус Малфой, приказал мне следить за вами и докладывать обо всех мало-мальски значимых переменах. Выпил я от желания забыться и не плясать больше меж двух огней хотя бы чуть-чуть. Но, как заметно, ничего у меня не вышло. Стоило Драко все это сказать, как с души словно камень свалился. Сразу стало легко и приятно, прояснилось в голове. — Что приказал твой отец? — ледяным тоном переспросил Лорд. — С-следить за вами… — нервно сглотнул слизеринец. От Поттера вдруг пахнуло могильным холодом, и Драко невольно отпрянул. Гриффиндорец в который раз до дрожи в коленках пугал младшего Малфоя. — Успокойся, — отрезала Грейнджер. — Я спокоен, — Поттер все же нашел в себе силы справиться с гневом, — Однако, похоже, все-таки настало время Ареса Деара. — Уверен? — Абсолютно, — ухмыльнулся Гарри, — сможешь его подлатать до вечера? — кивок на Драко. — Обижаешь, — картинно надулась Гермиона. — Никогда, — Лорд наклонился совсем близко к губам своей гостьи и оставил на них легкий поцелуй. Девушка зарделась и чуть громче, чем надо, произнесла: — Тогда не мешай мне заниматься нашим больным! — Разумеется, — Гарри ответил легким полупоклоном и удалился. Драко сразу стало легче. — Святое Мунго, — покачала головой гриффиндорка. Малфой не мог с ней не согласиться.