Кто бы мог подумать!

      В субботу, 20 января, когда учеников Хогвартса вновь пустили в Хогсмид, метка огнем полыхнула на руке Драко, оповещая о вызове хозяина. Парень вздрогнул, прекрасно понимая, зачем он мог понадобиться Темному Лорду. Малфой побелел, посерел, невольно сжался и словно даже немного утратил в росте — все же, он ужасно боялся гнева своего Господина.       Аппарировать на зов было страшно до одури, и Драко отчаянно подмывало сбежать. В леса, под землю, в другую страну — Мерлин, да куда угодно, лишь бы не оказаться под пронзительным взглядом изумрудных глаз!       Но нельзя. Ни за что нельзя допустить, чтобы Лорд еще сильнее разозлился на семью Малфоев… Их всех и так спасет только чудо.       Слизеринец поджал губы, думая о втором резоне.       Он отказался убивать, и в тот же миг признал власть Поттера над собой. Подарил свою жизнь этому человеку и позволил делать с ней все, что угодно.       Нет, хватит. Драко уже достаточно напредавал в своей жизни, а потому настало время, наконец, смиренно принять наказание.       Парень скрылся в подворотне и уже оттуда аппарировал в маленькую приемную перед кабинетом Темного Лорда, куда указывала метка. — Малфой?! — раздался рядом презрительно-удивленный голос, который молодой пожиратель совершенно не ожидал услышать. — Нотт? — спросил юноша, на секунду даже забыв о своих страхах. — Что ты здесь делаешь? — Я здесь из-за личного вызова Милорда, — подбоченясь, заявил Теодор. — А вот ты… — это уже было сказано с ноткой презрения. — Я тоже, — Драко заметно нахмурился.       Нет, парень вовсе не удивлялся столь недоброжелательному отношению однокурсника. Конечно, ведь Нотт был тогда, видел все, и прекрасно умел анализировать.       Мог ли он не понять, что Драко Малфой, теперь уже точно бывший слизеринский принц, был предателем, общение с которым зазорно для любого, кто желает быть на хорошем счету у Хозяина?       Конечно, не мог. И они оба прекрасно все знали, но старались не подавать виду — из гордости ли, из осторожности или из подозрения.       Парни стояли молча, размышляя каждый о чем-то своем. Теодор улыбался краешком губ, и глаза его, подернутые мутноватой сизой дымкой, светились удовольствием.       Но тут дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился донельзя мрачный Поттер, жестом приказавший слизеринцам идти следом. Они переглянулись и синхронно сглотнули — перед лицом опасности даже вражда становилась не такой значимой.       Войдя в кабинет, Драко и Тео низко поклонились. — Поднимитесь, — раздраженно бросил Темный Лорд. — Сегодняшний день я не могу назвать «добрым», да и здоровья можно пожелать лишь половине из вас, так что обойдемся без приветствий и перейдем сразу к делу. Буквально полчаса назад я получил отчет о произошедшем неделю назад злоключении, и теперь желаю кое-что вам высказать. Начнем с хорошего, а потом поговорим об основном. Во-первых, спасибо за спасение моей невесты. Не будь ваших слаженных и оперативных действий, все бы могло закончиться куда более плачевно. — Это наша работа, Милорд, — произнес Тео, почтительно склонив голову. — Очень рад, что ты так думаешь, — кивнул гриффиндорец. — Однако, как вы помните, 13-го числа случилось нападение не только на Гермиону. Вот о нем-то я и хочу высказаться поподробнее.       Драко сжался. Кажется, час расплаты настал. — Теодор Нотт, — произнес Темный Лорд.       Малфой даже вздрогнул от неожиданности — он был уверен, что услышит свое имя. — Да, Милорд, — шагнул вперед Тео. — Ты прекрасно показал себя, смог организовать остальных. Ты вел себя как достойный лидер, и потому я решил поощрить тебя. Отныне ты будешь руководить всеми пожирателями смерти, еще не окончившими обучение в Хогвартсе, и отчитываться лично мне.       Тео застыл, словно не понимая своего счастья до конца. Но всего через одно мгновение глаза его округлились, а на губах появилась восторженная улыбка. — Это честь для меня, Милорд! Я вас не подведу! — воскликнул Нотт, низко кланяясь. — Надеюсь, — сдержанно кивнул Поттер. — И раз уж с пряниками мы закончили, настало время кнута. Малфой, два шага вперед.       Драко вздрогнул, но повиновался, не смея поднять глаз на Повелителя. — Думаю, ты прекрасно знаешь, какие именно ответы я хочу от тебя услышать. — Да, Милорд. — Замечательно. Тогда, будь уж столь любезен, поделись причинами своего дебоша, — в голосе Лорда звенела сталь. — Я-я-я… — Драко задрожал, совершенно не зная, как ему ответить. — Информативно. Хотя, впрочем, ничего удивительного. Яблоко от яб…       Не успел Поттер договорить, как слизеринец рухнул на колени и взмолился: — Прошу вас о снисхождении! Моя мать… Никто из моей семьи не знал о том, что я совершил или планировал!       Тёмный Лорд поднял руку, приказывая замолчать. — Я разве спрашивал о твоей семье? — Прошу вас… Сделайте со мной что угодно, но их… Нет, умоляю!       Малфой сам плохо понимал, что говорит. Страх затуманил его сознание, мешая мысль здраво, и лишь одна-единственная мысль каленым железом выжигалась в голове: «Защитить… Сберечь… Спасти…»       Его семья ни в коем случае не должна была пострадать! Даже если Драко откажется от последних крошек самоуважения и гордости, от свободы, от жизни, да от всего, но Люциус и Нарцисса не должны погибнуть следом!       Парень был готов на что угодно, хоть прямо сейчас вылизать Поттеровские ботинки, лишь бы ничего не случилось с остальной частью семьи. — Выйди и жди в приемной, — приказал Темный Лорд Нотту.       Теодор подчинился, бросив на Драко презрительный взгляд.       Поттер же дождался, пока дверь за слизеринцем не закроется и произнес: — Встань.       Малфой дернулся, как от удара, и попытался было встать, но ноги его не держали. Он упал снова, с грохотом, больно ударившись коленями об пол и низко опустил голову.       Теперь наказания точно не избежать — Лорд не терпит неподчинения. — Ясно… — мрачно протянул гриффиндорец. — Кричер, принеси бальзам!       Бальзам? Что это? Новое пыточное зелье или…       НЕТ!!! Точно не это! — Выпей.       Драко должен! Ради мамы, ради отца… Мордред, если ему суждено умереть.! — Пей, кому говорю!       Нельзя было больше сопротивляться. Еще хоть миг, и Лорд взбесится, он и так на грани… Лучше быть послушным.       И Драко покорно потянулся к маленькой бутылочке, залпом опустошив ее.       К его шоку, боли не последовало.       Напротив, сознание прояснилось, руки и ноги перестали дрожать, а голова — кружиться. Малфой смог встать, пусть и не очень ровно, все еще слегка пошатываясь. — Лучше? — хмуро спросил Поттер. — Да, Милорд. Благодарю за вашу помощь и прошу прощения за столь непотребную сцену. — Ничего страшного. Присядь, — Лорд махнул рукой в сторону изящного кресла, стоявшего напротив массивного рабочего стола, за которым и расположился гриффиндорец.       Драко удивленно моргнул, но спорить не решился. — Чай, кофе? — Нет! То есть… — он стушевался. — Спасибо, но не надо… Если вы позволите.       Слизеринец вспыхнул и опустил голову еще ниже, касаясь подбородком ворота рубашки. — Ладно, — задумчиво хмыкнул Поттер. — Простите… — тихо произнес Малфой, с трудом решившись поднять глаза. — Но разве я не изменник? — А как бы ты хотел? — Мое желание не изменит того, кто я есть. — Точно? — Да, Милорд. Я уверен. — Ну тогда сделаем так, — Темный Лорд лукаво улыбнулся, и в глазах его сверкнули хитрые огоньки. — Ты сейчас совершенно честно расскажешь мне, что ты делал в прошлую субботу. И исходя из твоего рассказа мы поймем, кто ты. Хорошо? — Да, Милорд.       Смысла тянуть кота за хвост не было, и Драко, нервно выдохнув, произнес. — Я… Я хотел вас убить, Милорд!       Гарри вздернул бровь, с куда большим интересом глядя на собеседника. — Вот как. И что же тебе помешало? — Когда вы… Когда мой отец еще на рождественских каникулах подвергся пыткам, я поклялся, что отомщу его мучителю. И когда… Когда мне представился шанс, я почти убил вас, но… Я не смог. Моя рука не поднялась на живого человека.       Драко умолк, молча ожидая боли. Боялся ли он ее?       Конечно. Даже больше, чем идущей следом смерти. — Любопытно, — совершенно спокойно, даже как-то расслабленно произнес Поттер.       Слизеринец дернулся и снизу вверх воззрился на Лорда. — Что… Что со мной будет? — Драко пошел ва-банк.       Какая разница, насколько зол будет Гарри, если жуткого наказания все равно не избежать? Предательство и попытка убийства — отнюдь не такие проступки, которые можно простить. — А ты как думаешь? — весело спросил гриффиндорец. «Совсем не похож на человека, который сейчас будет пытать другого», — отметил Малфой. — Все в ваших руках, Милорд. — Вот как.       Поттер молча смотрел в стену, думая о чем-то своем. — И куда же пропал тот наглый слизеринец, отравлявший мне жизнь во время учебы? — негромко спросил Лорд пару минут спустя. — Умер. С Дамблдором ли, с Гойлом, но больше того Драко Малфоя не существует.       Гриффиндорец с новым интересом взглянул на старого врага. — Не хочу тебя убивать, — вдруг заявил Гарри. — Э?! — совершенно неаристократично разинул рот слизеринец. — Что? Ты составляешь целых две сотых процента населения Магической Британии, и аж полпроцента моей армии… Это много, правда много, и больше разбрасываться жизнями я не намерен. — И все же, я вас предал, Милорд. Разве за это мне не грозит наказание? — О, нет, ты меня еще не предал. Вот если бы ты напал на Гермиону, или хотя бы ранил меня более-менее серьезно, я бы подумал. А так — ты разве что своих товарищей подвел. — Марио Вейблз был казнен. — Вейблз был доносчиком, — глаза Лорда полыхнули красным пламенем, и Драко отшатнулся. — И посмел поднять палочку против моей невесты. А самое мерзкое кроется в его мотивах. Алчность и гордыня вперемешку с умением пресмыкаться перед сильным… О, это был отвратительный человечек.       Поттер встал и прошелся по кабинету. — Я понимаю почему ты пошел на убийство, мало того, я поступил бы так же. Хоть если бы ты и справился, я бы умер, мне трудно тебя винить. Но, ответь, испытываешь ли ты ко мне ненависть сейчас? Только не лги.       Драко прислушался к своим чувствам.       Ненавидел ли он однокурсника?       Да, определенно! Ведь именно из-за этого сумасшедшего Люциус Малфой едва не погиб! Из-за него болело материнское сердце, а Британия погрязла в войне!       Нет, слизеринцу плевать.       Какая разница, что будет со страной, да даже с миром?! Ведь главное — семья. Ее благополучие, счастье…       То, чего Поттер почти лишил Малфоев. — Да, — честно признался Драко. — Я вас ненавижу, хоть и не могу убить.       И вдруг с его души словно камень упал: стало легко, и даже дышалось как-то проще. Больше на сердце не лежала мертвым грузом необходимость претворяться, в одно мгновение стерлись все маски.       Мордредов парад лицемерия наконец прервался. — Ага… — протянул Лорд, с любопытством глядя на пожирателя, — Рад, что ты был честен, — Арес помолчал пару минут, а потом сказал. — Я бы мог тебя убить. А за такие слова даже должен был бы, но отпущу. — Почему? — вырвалось у слизеринца. — У тебя действительно есть право меня ненавидеть.       Драко удивлённо воззрился на хозяина. — Я правда принес твоей семье много боли, но и вы меня не раз разочаровали. И все же я проявлю милосердие — каждый из вас сможет искупить свои грехи. — Благодарю, Милорд, — поклонился парень, понимая, что аудиенция окончена. — Можешь идти. Позови Нотта, мне есть, что с ним обсудить. — Да, Милорд.       Малфой подошел к двери и уже даже взялся за ручку, когда его остановил тихий голос Поттера: — Извини меня.       Драко дернулся и торопливо обернулся, но наткнулся лишь на заинтересованный взгляд изумрудных глаз. — Что-то случилось? — спокойно спросил гриффиндорец. — А-а-а… Нет, прошу прощения. «Что же ты за человек, Гарри Поттер?» Вечер 30 марта 1999, Косой переулок       Майкл Тернер, выходя из кафе «Фортескью», мягко приобнял свою молодую жену за плечи.       Погода на дворе стояла теплая, совершенно не подходящая для промозглого Лондона даже в конце марта. Легко дул ветер, теребя волосы и мантию красавицы Дженис.       Ровно год прошел с того момента, как молодые люди вступили в брак. Ровно год назад, в совсем другой, холодный и мрачный весенний день Майкл и Дженис поставили подписи на брачном договоре.       Какими же далекими теперь казались ужасы той поры! Захваты, жестокость и бесконечный круговорот из смертей — все это казалось призрачным и нереальным.       И двое ребят, лишь год как закончивших школу, которые, словно слепые котята остались одни в этом мире.       Майкл мотнул головой: негоже в такой день вспоминать о погибших. — Ты чего? — удивленно спросила у мужа Дженис, поправляя розовый беретик. — А? Да не, ничего, не беспокойся. Задумался просто.       Они куда-то шли, разговаривая ни о чем, и незаметно для себя свернули в незнакомый пустынный переулок, поплутали немного и вышли на крошечную площадь. Каблучки миссис Тернер последний раз стукнули по брусчатке, и оба супруга остановились. — Майки, а разве мы тут были? — Нет…       Место действительно производило жуткое впечатление. Черные громады домов с запертыми наглухо ставнями возвышались кольцом, давя на случайных прохожих. Паутинкой разбегались в разные стороны ниточку узких проулков, ведших кто куда. Где-то вдалеке были слышны крики и шум драки, а из тупичка неподалеку кто-то жутко сверкал по-звериному хищно-желтыми глазами. — Надо возвращаться. Мало ли, что тут может быть, — заявила Дженис, испуганно озираясь, — Ты ведь помнишь дорогу?       Майкл огляделся по сторонам, сглотнул и произнес: — Ты только не волнуйся… Мы обязательно найдем путь! — Майки… — сердце Дженис ушло в пятки, голос сорвался на хрип. Что поделать — богатая фантазия уже нарисовала хозяйке самые нелицеприятные картины. — Нужно успокоиться. Все будет хорошо. Сейчас мы выберемся.       Вдали кто-то громко завизжал, и молодая женщина в испуге дернулась. — МАЙКИ!!! — прохрипела она, огромными глазами глядя на мужа, — Что там такое?! — Не важно, — вздрогнул тот, и визг раздался снова.       Тонкий, девичий, протяжный, наполненный страхом и болью.       И тут Дженис не выдержала, тихо всхлипнув. Майкл подскочил к ней, успев подхватить жену ровно за секунду до того, как подкосились ее ноги. Супруги осели на землю. — Тихо, Дженни… — мужчина пытался успокоить трясущуюся от слез женщину, но выходило плохо.       Его и самого начинала охватывать паника.       И тут на сцене появился новый герой. — Мистер и миссис Тернеры, я полагаю? — с улыбкой осведомился неизвестный, подходя совсем близко к паре и опускаясь на корточки. — Д-да… — всхлипнула Дженис, от удивления перестав плакать. — А что вы хотите? — насторожился Майкл.       Мужчина встал и с улыбкой взглянул на супругов. — Именем Аврората, вы арестованы за принадлежность к запрещенной террористической группировке. Взять их!       Тернер дернулся, в испуге сжав левое предплечье.       Всего пару недель назад они с Дженис по наставлению друзей приняли метки. «Друзья» — ярко полыхнуло в сознании у мужчины.       Ни в коем случае нельзя было дать себя арестовать. Ведь они утянут за собой всех остальных.       200 человек, из которых большая часть точно не отвертится.       Ох, был бы Майкл тут один, он бы не задумываясь кинулся на врагов! Но Дженни… Дженни не может сражаться. И сбежать нет никакого шанса! Запрет на аппарацию введен еще зимой, а пешком вырваться из кольца нападающих просто невозможно.       И тут случилось то, чего никто точно не ожидал.       Дженис подскочила, выхватила из рукава палочку и резким движением отбросила ближайшего мага. — Нападение на аврора при исполнении! — заревел главный, бросаясь вперед, — Разрешаю применять любые заклинания!       Но тут и Майкл кинулся к жене, защищая от нового нападавшего. — Остолбеней! — рявкнул он, и заклинание попало прямо в цель. Аврор замер на месте. — Авада Кедавра!       Зелёный луч пролетел мимо уха мужчины и врезался в тело Дженис. Она застыла, не до конца осознавая произошедшее, но уже через миг мешком осела на землю. — НЕТ!!! — закричал Майкл, кидаясь к жене, — Дженни! Очнись, Дженни! Не прикидывайся! Дженни…       Тернер посерел, глядя на столь любимое лицо, сейчас застывшее восковой маской. — Взять его! — Нет…       Он не посмеет жить без своей Дженис. Без своего маленького солнышка в розовом берете. Без светоча своей жизни.       Если нет Дженис — то нет и Майкла. — Авада… Кедавра, — тихо прошептал мужчина, преставляя палочку к голове. «Так и должно быть…» — мелькнула в его создании последняя мысль, все погрузилось во мрак. То же время.       Парень мрачно смотрел в огонь, напряжённо размышляя о грядущем. — Время пришло, — кивнул он сам себе, вставая.       Пламя полыхнуло ярко-алым.