Мистер Поттер и Мисс Грейнджер, Сегодня я называю вас этими именами, потому что все еще верю в наличие у вас человеческих черт. Я надеюсь, что мое письмо прочтут Гарри и Гермиона, которые вместе со мной сражались в ордене и которые не жалели себя ради общей победы. Я пишу, чтобы напомнить вам о былых временах. И пусть они не были слишком уж счастливыми, мы все же находились на одной стороне… Мы были союзниками, но сегодня стоим по разные стороны баррикад. Мне дорога каждая жизнь, и я не хочу вновь проливать кровь. Один из путей этого избежать — переговоры И потому, если хоть тень прошлых воспоминаний осталась в вас, и я для вас не только враг, но и бывший друг (?), 3 июля в 9 вечера я жду вас по адресу Косой Переулок 16 с минимальной охраной. Кингсли Щеклболт, Министр Магии
— Нравится?! — с истеричными нотками в голосе спросила Гермиона. — Он просит о переговорах, он не хочет войны! — ДА?! — девушка немигающим вщглядом уставилась на жениха, — Быстро же ты забыл историю Тернеров. Хотя куда тебе ее помнить! — Герм! — А я знала Дженис… Я видела ее труп, труп ее мужа, видела, с каким безумным лицом Майкл пустил себе аваду в голову… Это как маска, как восковая фигура, понимаешь? Глаза, вытаращенные из орбит, тонкая, полная боли усмешка — все я видела в кошмарах наравне с твоим трупом. Гарри пораженно молчал. никогда прежде он не видел свою невесту такой: полубезумной, с торчащими во все стороны волосами, с безумной жаждой крови в глазах… Словно в нее вселился дьявол. — После вскрытия стало ясно, что Дженис была беременна.Срок ничтожный, месяца два от силы. И все же, министр отдал приказ, и нерожденный ребенок был убит. Гарри, и после этого ты предлагаешь мне поверить в миролюбие и добродушие Щеклболта?! Назвать его «Кингсли», как раньше, язык у девушки не повернулся. — Кто дальше? Билл и Флер? Джордж и Анджелина? Мистер и миссис Уизли или мы с тобой? Арес дернулся, как от удара. А ведь правда, любой из близких ему людей в любой момент может пасть жертвой его врагов. И Уизли, и Гермиона… И не будет счастливого конца, не будет ни домика в живописной долине, ни женской улыбки, ни заливистого детского смеха. Не будет, стоит лишь одному заклятию попатсь в цель. Все сомнения отступили, больше душу парня не терзала жалость. Что есть чужие люди, когда жизнь близких на кону? Да пусть хоть вся Британия сгорит в адском пламени, лишь бы его Семья была цела. — Не будет никакого дальше, — ледяным голосом произнес Гарри, — Щеклболт не переживет сегодняшний день. Я лично убью его! — Нет. На Гермионином лице царило ледяное спокойствие, страшно контрастировавшее с недавней вспышкой гнева. — Это моя битва и моя жертва.***
Министр Щеклболт, переминаясь с ноги на ногу, гядел на своего помщника. Слова были излишни — все они понимали, что сейчас решится исход войны. — Господин министр, прибыли, — тихо произнес охранник, заглядывая в дверь. — Пустите. В комнату вошла молодая девушка в черной мантии, окруженная группой из четырех пожирателей смерти. Вся пятеро были сосредоточены, и ни одной лишней черты не было в их одежде — все максимально удобное, позволяющее в любой момент ринуться в бой. Разве что аляповатый золотой перстень на пальце у девушки смотрелся несколько несуразно. Но мало ли что в нем скрыто. — Мисс Грейнджер? — осторожно начал Кингсли. — Миледи Деар. Соблюдайте субординацию, господин министр. — Самозваные титулы бунтовщиков не волнуют министерство магии, — влез помощник Щеклболта, и тут же четыре волшебные палочки кончиками уставились на него. — Коутс, прекратите! — рыкнул Кингсли, молясь, чтобы Гермиона удержала свою охрану на цепи. Не хотел он бойни на переговорах, не хотел… — Отставить. Грейнджер махнула рукой, и пожиратели тут же выстроились по стойке смирно. — Я вроде бы пришла на переговоры, но пока услышала только детские оскорбления, господин министр. — Прошу прощения, ми…леди Деар. Мой помощник больше такого не скажет. — И все? — в голосе девушки прозвучало серьезное разочарование, — Разве вы не наказываете тех, кто не знает своего места? — Грейнджер усмехнулась, и ее язычок быстро пробежался по белым острым зубкам, — Дисциплина, все же, вещь весьма важная. Вам ли этого не знать, Господин Министр? — Мы предпочитаем более цивилизованные методы решения проблем. — Оно видно, — хмыкнула Гермиона, но тут же переменила тему разговора, — А в прочем, мы же тут не ради этого собрались? — Вы правы. Министерство выдвигает вам предложение — полная сдача и выдача всех преступников в обмен на амнистию для вас и мистера Поттера. Миледи заливисто рассмеялась, однако глаза ее остались ледяными. — Я определенно не понимаю ваших целей, господин министр. — Прошу прощения? — Вы предъявляете столь возмутительные требования, хотя заявляете о нежелании начинать войну. Да за меньшее умирали! Тут Кингсли не выдержал. Наглая девчонка совсем не боялась за свою шкуру. — Не забывайтесь, мисс Грейнджер. И вы, и ваш жених — преступники, которым просто повезло быть достаточно известными для оттягивания суда. Будь я на вашем месте, я бы не был столь спесив. Огромной ошибкой является ваша вера в собственную силу. — Отнюдь, господин министр, — девушка наклонилась вперед, и голос ее понизился до заговорщического шепота, — Это вы ошибаетесь. Преступником Гарри был осенью, и только тогда у вас еще был шанс его одолеть. Не сейчас, и не когда-либо потом. Мы, — она выпрямилась и вздернула подбородок, — Сила. Мощь. И вам остается лишь считать секунды до того момента, когда мы станем и властью. Кингсли дернулся, но тут же взял себя в руки. Нельзя было показывать слабости перед лицом врага. Да, Гермиона Грейнджер действительно была врагом. Беспринципным, жестоким, уверенным в своей победе. — Не хотите ли вина? — Не откажусь. Министр махнул рукой, и Коутс принялся разливать вино по бокалам. Драгоценные секунды на размышление утекали с поразительной быстротой. Девушка взяла бокал, повертела, глянула на свет и отставила со сладкой улыбкой. — Господин министр, позвольте взять ваш? — Думаете, я бы отравил вас так топорно? — в голосе Кингсли послышались истеричные нотки, и оттого он еще сильнее разозлился: не то на себя, не то на нагло развалившуюся в кресле Грейнджер. — Наши с вами отношения заставляют меня соблюдать все правила предосторожности. Да как она смеет?! Зелень малолетняя, у которой молоко на губах еще не обсохло, пыается его, взрослого мужчину, заподозхрить в такой наглой лжи?! Да пусть хоть подавится своей осторожностью, психичка долбанная! Молниеносным движением Щеклболт схватил ее бокал и сделал солидный глоток. Вино было отменным, терпким, с тонким послевкусием. Ни капельки чужеродного яда. — Вы удовлетворены? — Вполне. И все же, ослепительно улыбнувшись, Гермиона взяла со стола бокал, налитый для министра. — Ваше здоровье, — подняла бокал девушка. — Скажите, мисс Гренджер, почему вы с мистером Поттером? Разве он не придерживается политики притеснения магглорожденных? — Он безразличен к этой теме, и мне это нравится. — Почему же? Разве вы против привилегий? — Против. Вам не особо-то важна помощь нам, не нужны адекватные условия труда магглокровок. Вы хотите нашей поддержки, и потому отчаянно пресмыкаетесь… — А разве вы не получаете льготы при приеме на работу? У вас нет особых пособий? — А вы думаете работодатели любят таких «льготников»? Нет! Конкурс бешеный на каждое место, да и от тебя ждут промаха — ведь в головах людей закоренело мнение о том, что без помощи ты ничтожество. Голова министра неприятно закружилась. Девчонка Грейнджер действовала на него отвратительно. — Так к чему борьба, если вы все равно останетесь недовольны? — Мы сражаемся ради равенства, так зачем же давать обратное? Кингсли тяжело вздохнул. Грудь сдавило, и воздуха ему явно не хватало. — Коутс, откройте окно, — приказал Щеклболт. На лице Гермионы мелькнул хищный оскал, и министр дернулся. — Заметили? — Что? Мысли путались, сливаясь в нарезборчивый поток. — Ох, вы так ненаблюдательны! — рассмеялась девушка, — Хотя, стоит ли вас винить? Этот дивный яд вы вряд ли видели! Яд? То-то ему так плохо… Руки и ноги задрожали, по виску прокатилась капелька пота, вся кожа неприятно зудела, и хотелось содрать ее, лишь бы не чесалась. Мерлин, да даже умереть было бы лучше! — Больно? — с жалостью в голосе осведомилась Гермиона, — Тернерам тоже было больно. Да и вобще, чтобы искупить свой грех, его надо полноценно прочувствовать. Кингсли захрипел, напрасно пытаясь схватить ртом воздух, но лишь зашелся приступом оглущительнного кровавого кашля. Ему казалось, что все органы внутри переворачиваются, выжигаются, вырываются безжалостной силой неведомого яда. — Прочувствуй эту боль каждой клеточкой своего тела… Осознай, насколько же ты ничтожен, прими, наконец, последствия своих действий! Не в силах больше сидеть на месте, девушка вскочила с кресла и подошла к министру. Ее не волновали ни пропавший куда-то Коутс, ни странная возьня за дверьми. Весь мир Гермионы сжался до одного человека, которому она жаждала подарить долгую и мучительную смерть. На милом личике воцарились хищная усмешка и жаждущие крови глаза, делая девушку совершенно на себя не похожей. Жуткой в своей первобытной жестокости. Кингсли резко выгнулся, захрипел, забился в припадке и рухнул на пол, и дальше горя в предсмертной агонии. Но Темная Леди лишь безумно расхохоталась, подходя еще ближе. — Это цена власти, Господин Министр, — присаживаясь на корточки рядом с Щеклболтом произнесла девушка. Мужчина захрипел еще громче, глядя пряма в глаза своей убийце. — Вам… Никогда… Не… Победить!!! — из последних сил просипел Кингсли. Гермиона изменилась в лице, вскинулась, подсокочила и зарядила министру ногой в живот. — СДОХНИ!!! Щеклболт замер, почти уже не дергаясь. Не разрывало больше душный воздух комнаты его прерывистое дыхание, не скребли пол, ломаясь, ногти. Грейнджер наклонилась, приложила руку к сонной артерии. Пульса не было. — Le roi est mort, — довольно прошептала девушка, оглядывая тело своего врага с триумфальной усмешкой. Она хотела было поднятся и велеть своей свете уходить, но не успела. На нее накинулись сзади, выбили из рук палочку и крепко схватили за горло. Девушка захрипела, почти как министр пару секунд назад. Но она не растерялась, а потянулась к поясу, где у нее был спрятан маленький кинжал. Отточеным движением Гермиона выхватила его из ножен, но не успела дже кольнуть руку своего пленителя — кто-то из нападающих запустил в нее Экспеллиармусом. Но и тут Темная Леди не сдавалась, изо всех сил вцепившись зубами в руку державшего ее мага. — Бешеная сука! — выругался тот, стряхивая с себя девушку. Гермиона воспользовалась секундой свободы и кинулась к волшебной палочке, споткнулась о чью-то ногу, рухнула на живот, но успела схватить драгоценнй артефакт. — ПОЛУЧАЙ! Тяжелый сапог со всей дури врезался в кулак девушки и вжал его в землю. Пальцы страшно захрустели, а по руке мигом разлетелась бзумная боль. Гермиона закричала, будучи не в силах думать и сопротивлятся. Нападающий медленно поднял ногу, и Грейнджер притянула руку, больше походившую на кровавую кашу, к себе. — Это тебе не нужно, — спокойно произнес мужчина, поднимая вошебную палочку Темной Леди. С тихим треском деревяшка разломилась на две половинки и была отброшена в угол, как самый бесполезный мусор. — Вам… Вам это с рук не сойдет! — кусая губы от боли прошипела Гермиона, — Арес… Он придет за мной! Вы все… Подохните под пытками! — Может быть, — на центр комнаты вышел помощник Щеклболта, Коутс, и хитро осклабился, — Да только тебе это уже будет неважно. Уходим! Министерские дернули ее наверх, отчего боль стала сильнее, и Грйнджер невольно застонала. Коутс подошел ближе и, наклонившись к самому уху пленницы, прошептал с дявольской улыбкой: — Vive le roi, Грейнджер.