***
Мутноватая зеленая жижа дымилась в тарелке, источая подозрительный, но уже становящийся привычным аромат. Пусть эта неопределенная субстанция и была вполне съедобной и даже вполне вкусной, что-то в ней Зима всё равно очень напрягало. Да и во всей этой ситуации что-то было определённо не так. Мерзкое рыжее отродье явно что-то не договаривало. Что-то умалчивало. Всё его поведение говорило об этом. Его беспокойно перебирающие пальцы и тревожно бегающие глаза — во всем этом было что-то очень настораживающее. Это не давало Зиму покоя. Даже сейчас, когда ситуация вроде бы начала немного утрясаться, непонятная тревога все равно преследовала его все сильнее и сильнее. Следовало бы основательно допросить эту вероломную сволочь, но сейчас Зим не мог найти в себе никаких сил для этого. Более того, он даже слабо понимал, сколько времени провел в почти бессознательном состоянии, и понятия не имел, какой сегодня вообще день. Зим еще немного задумчиво побродил ложкой в тарелке, после чего зачерпнул немного и принялся внимательно осматривать сероватывае кусочки, отдаленно смахивающие на мясо. Сидящий рядом Киф, до того момента расслабленно попивавший чай, почему-то вдруг напрягся в немом напряжении, и краем глаза Зим заметил, как пальцы снова нервно забегали по краю стола. Это становилось всё более и более подозрительным. Зим чувствовал, что напряжение уже зашкалило. — Скажи мне, Киф, — осторожно начал Зим, и Киф, кажется, занервничал еще больше, — какой сегодня день? Зим быстро втянул содержимое ложки и принялся задумчиво гонять субстанцию языком во рту. Киф как-то особенно напряженно, аж затаив дыхание, проследил путь ложки до рта Зима, после чего сглотнул сам и, помедлив немного и стараясь говорить как можно тише, промямлил: — Вроде бы, пятница… Да, точно, пятница. — Пятница говоришь… — извилины в расслабленном мозгу с неохотой вытягивали обрывки воспоминаний о жизни примитивных земных отбросов, и что-то в этих воспоминаниях не сходилось с текущей действительностью. Зим зачерпнул еще супа и продолжил гипнотизировать покачивающийся на поверхности ложки очередной кусочек. Что-то в ответе Кифа ему не понравилось. Что-то было не так. Проглотив содержимое и этой ложки, Зим принялся ерзать на стуле, бегая по стенам взглядом, пока не наткнулся на висящие часы. Часовая стрелка замерла около полудня, а за окном ярко светило солнце. Очень подозрительно. — Скажи мне, Киф-мразь, какого хера ты в ПЯТНИЦУ ДНЕМ не в школе? — Ну… — неуверенно замялся Киф. Не мог же он рассказать Зиму о гуляющем по школе новом ужасном слухе и злом как никогда прежде на этом фоне Дибе. И уж тем более не мог признаться, кто стал причиной всего этого непотребства. В школу он сегодня идти просто побоялся. Из головы не выходил воющий на полу столовой Леттер с разбитым носом и Диб (у которого от злости из ушей разве что пар не валил), заносящий над головой металлический поднос для второго удара. А потом он еще и столкнулся у шкафчиков с не менее ошарашенной случившимся Зитой, и та непонятно зачем быстренько шепнула ему, что Диб-то, оказывается, не только гомофоб, но еще и расист! И наверняка не дружит с башкой. И каждый день он откалывает фокусы всё хуже и хуже. Кто знает, чего от него еще можно ожидать дальше… Киф был с ней абсолютно согласен. Выяснять этого ему совсем не хотелось. Гораздо безопаснее было остаться дома с дорогим сердцу Зимом. Ему ведь, наверное, было так страшно и одиноко эти несколько дней… — Дело в том… — продолжал мяться Киф, а внятное объяснение все никак не приходило ему в голову. Говорить, что он прогуливает, показалось глупым, отмазываться внезапным больничным — неправдоподобно. Паника нарастала с каждой секундой. В голову ничего не приходило, кроме внезапно полузабытого видения о поющем Гире. И тогда Киф, сам не понимая, что несет, в отчаянии ляпнул: — Школа сгорела! — Что? — от таких новостей Зим моментально проснулся. — Ты лжешь! Не могла и она тоже сгореть! Ты лжешь! — Нет! — принялся торопливо оправдываться Киф. — Такое трагичное и ужасное совпадение… Я боялся, что ты расстроишься, и не хотел тебе об этом говорить… Однако, вопреки опасениям Кифа, Зим отреагировал на это гораздо спокойнее, чем рисовало Кифу его воображение. Отхлебнув еще супа, он немного подумал, после чего заявил: — Ну и хрен с ней… Так даже лучше. Это, пожалуй, было хорошей новостью. Если Гир с его вездесущим барбекю добрался даже и до школы, то решил для Зима целый ворох проблем. Не нужно будет больше посещать этот отупляющий отстойник и тратить свое драгоценное время на сидение за партой вместо того, чтобы разрабатывать новые разрушительные планы. Оставалось лишь выяснить, что же все таки произошло с базой. Как сильно пожар повредил ее и насколько тщательно Киф осматривал пепелище. И осматривал ли вообще? А что если на пепелище побывал Диб?.. А что если пожар устроил вовсе не Гир, а блядский Диб, стоило Зиму лишь ненадолго оставить дом без присмотра? Воображение тут же нарисовало, как Диб, словно гигантская макака, скачет вокруг маленького зеленого домика, размахивая подолом длинного плаща и поливая стены бензином. А потом достает коробок спичек, и в следующий миг строение вспыхивает как факел. А Диб стоит на фоне бушующего пламени и гадко, безумно гадко лыбится. А потом медленно поворачивается к Зиму, улыбается все шире и шире, кожа на щеках начинает лопаться от этой безумной улыбки, и рот, усеянный желтыми, обломанными зубами, растягивается все шире и шире, фактически разделяя череп на две части. Видение было настолько ярким, настолько реалистичным и живым, что Зим так и замер за столом, так и не донеся очередную ложку до рта. Ужас парализовал все его нутро. Пальцы вероломно разжались и ложка, громко звякнув, упала на стол, расплескивая свое содержимое и отдаваясь мерзким противным писком и вибрацией в покалеченной антеннке. Киф, уже было облегченно выдохнувший, вновь напрягся. Буря не миновала. Она лишь сделала большой круг и вернулась, вновь грозовой тучей нависнув над ним. А потом Зим и вовсе огорошил его не менее нервным вопросом: — А теперь скажи мне Киф… Что насчет дома Зима? И в голову Кифу почему-то закралось смутное беспокойство, что где-то он все-таки сфальшивил и Зим заподозрил ложь. Еще пара вопросов — и он, Киф, просто не сможет лгать дальше и наверняка расколется на какой-нибудь глупости. И Зим обидится так сильно, что никогда больше не будет с ним разговаривать! И теперь надо изо всех сил стараться, чтобы не сболтнуть лишнего. А что он вообще успел Зиму наплести? И Киф принялся судорожно вспоминать, что он вообще успел тут наговорить за все это время. Но вспоминать не получалось. Мысли, словно пугливые тараканы, зашкерились по самым темным уголкам мозга, и теперь в голове была лишь темная тревожная пустота. Нужно было как-то выкручиваться. — Ну… — вновь замялся Киф. — Он сгорел. Но этот ответ ожидаемо Зима не успокоил. Он застыл и, нервно дергая здоровой антеннкой, напряженно уставился на Кифа. — А унитаз? Все ли в порядке с унитазом? — Да… — еще более неуверенно протянул Киф. Ему казалось что где-то здесь определенно точно есть какой-то подвох. — Унитазы же не горят… наверное. Зим с каким-то недобрым прищуром наклонился вперед и вперился в Кифа испытующим взглядом, под которым тот явственно ощутил, как холодеет все внутри него. Где-то он точно прокололся, и Зим сейчас наверняка все моментально поймет и смертельно обидится! Но вместо этого Зим помолчал пару секунд и не менее напряженным голосом, переходя на шепот, задал крайне странный вопрос: — А ты заглядывал внутрь? — Внутрь чего? — Унитаза, конечно же. В ответ на это Киф лишь отрицательно помотал головой, но выглядеть стал еще более обеспокоенным. Похоже, Зима что-то волновало, что-то, о чем он не мог сказать напрямую. А может… Может он где-то успел удариться головой и ему теперь нехорошо? Ведь зачем тогда Кифу вообще может прийти в голову заглядывать в унитаз в доме Зима? — А Гир? Гир оттуда не вылазил? А Диб залезть не пытался? Ты не видел? — продолжал сыпать странными вопросами Зим. Перед глазами у Кифа тут же предстала картина: вот Диб перешагивает через почерневшие от копоти балки и доходит до унитаза, неестественно белым пятном выделяющимся на фоне пожарища. Он открывает крышку, залазит туда двумя ногами, жмет на кнопку смыва, а затем, истерично хохоча и вращаясь на месте волчком, начинает медленно уплывать в канализацию. Лицо у Кифа в этот момент оказалось настолько красноречиво недоуменным, что Зим понял, что дальше с этим болваном разговаривать бесполезно. Однако же, если бы Диб все же добрался до подземного комплекса, то вряд ли бы Зим сидел сейчас тут на кухне Кифа и ел. Мерзкое хохлатое отродье наверняка вломилось бы сюда с отрядом спецназа и ФБР еще до того, как Зим лишился ноги. И уж тогда-то точно для него, для Зима, всё было бы кончено. Но раз ФБР не дежурит под окнами и отряды спецназа не выламывают дверь, то значит, и база должна быть в порядке. Киф уже начинал серьезно беспокоиться. А что если у Зима жар и он бредит? Или… О боже! Что если он тронулся рассудком, когда Киф решил провести такую сложную и болезненную операцию без анестетиков?! Такое наверняка не могло пройти для бедной, хрупкой, многократно травмированной психики Зима без последствий! Или вдруг это уже сказываются побочки от каннибализма? Ну конечно же! Мисс Биттерс ведь упоминала о том, какие изменения происходили в психике крыс, как только они начинали пожирать своих сородичей… А если… Если Зим теперь незаметно поедет кукушкой и виноват в этом будет только он — Киф?! — Зим… Как ты себя сегодня чувствуешь? — осторожно поинтересовался Киф. Зим задумчиво облизнул ложку, потупил немного в тарелку и выдал сокрушительное: — Отвратительно! — Что… Что случилось?! Что болит?! — всполошился тут же Киф. — Суп остыл! Зиму не вкусно! И пока Киф, бормоча извинения, возился с микроволновкой, Зим расслабленно откинулся на спинку стула и принялся рассматривать странные бурые пятна, словно брызгами, украшающие потолок. Темные. Уродливые. Чем это вообще Киф тут брызгал?... Прямо над столом… — Зим… Приятного аппетита… — внезапное вяканье вырвало его из раздумий. Перед Зимом вновь стояла тарелочка с аппетитно дымящимся супчиком, и Киф снова сидел напротив, точно так же, как и пару минут назад, и все так же осторожно посматривал на Зима. Впервые Киф задумался, насколько жалко Зим смотрится в этой обшарпанной кухне, посреди его давно разваливающегося дома, на потрепанном стульчике, на котором он выглядит еще более несчастным. Ему ведь и так непросто приходилось в его нелегкой жизни! Ведь у Зима дома наверняка до невозможности отвратительные жилищные условия. Он вынужден спать в гостиной, где постоянно тусуются наркоманы и бомжи, на заблеванном и прокуренном диване. Но что Киф сделал, чтобы это как-то изменить? Сменился только дом, но для Зима не поменялось ровным счетом ничего, даже новый диван оказался ничуть не лучше старого! Разве Зиму вообще место в этой засранной гостиной на засаленном диване? Что вообще Киф делает с жизнью своего лучшего и единственного друга? Он ведь хотел как лучше, но вместо этого превращает жизнь Зима в какой-то неприглядный ад. Киф просто обязан создать ему лучшие условия для жизни, выздоровления и счастья! Надо было срочно хоть что то менять, но испуганный собственной дерзостью Киф просто не знал, как начать разговор. Его ногти привычно опять потянулись к зубам, но он нервно отдернул руку ото рта, чтобы не портить Зиму аппетит. Ему было очень стыдно и неудобно, что он до сих пор не догадался до этого раньше, но лишь этим утром, глядя на Зима, сиротливо съежившегося на старом диване, Киф понял, что до сих пор заставляет лучшего друга спать в гостиной, продуваемой всеми ветрами, в то время как столько комнат стоят пустыми, и он мог бы уже давно перенести его наверх и расположить со всеми удобствами. И Зим ни словом не попрекнул его до сих пор! От осознания собственной бесполезности Кифу хотелось удавиться. — Зим… — неуверенно промямлил Киф, пытаясь привлечь внимание. Зим недовольно отвлекся на него, выпадая из своих потолочных высей. — Чего тебе, Киф-гнусь? — снисходительно протянул Зим. Приободренный такой благожелательной реакцией, Киф занервничал еще сильнее: — Ну… — Киф принялся вновь теребить ручку чашки, которая начала гадко позвякивать, каждый раз вызывая у Зима спазмы в антеннке. — Я тут подумал… Может, тебе не очень удобно спать на диване… Я понимаю, что тут близко телевизор… И холодильник недалеко… Но, может быть, ты предпочтешь переехать на второй этаж? В одну из спален? Я уверяю тебя, там очень удобно, большая кровать… И ванная комната рядом. И тебе больше не придется добираться через всю кухню, если тебя вновь вдруг будет тошнить… Это внезапное предложение окончательно утвердило Зима в его догадках. Этот прогнувшийся человечишка окончательно признал его, Зима, власть над собой и раболепно предлагает свое жалкое жилище в дар! — А вид там куда? На улицу или во двор? — въедливо поинтересовался Зим. — Да, на улицу, прямо над входной дверью… — осторожно ответил Киф, на всякий случай заранее перепугавшись, что такой вариант Зиму может не понравиться, но похоже, что Зим остался этим ответом вполне удовлетворен. На самом же деле Зим подумал, что блядского Диба можно будет увидеть издалека, прямо на подходе и предпринять все меры, чтобы не допустить эту вонючую мартышку ближе! А то и вовсе затаиться коварно под подоконником и огреть его сверху чем-нибудь тяжелым! Например, вон тем горшком со здоровенным кактусом! Или пырнуть его прямо сверху заточенной рукояткой швабры! При мыслях о швабре, со смачным хрустом пробивающей череп ненавистного пронырливого землянина, по лицу Зима начал неконтролируемо растягиваться злорадный оскал. При виде того, как по лицу Зима расплывается счастливая улыбка, впервые за столь долгое время, у Кифа потеплело на сердце. Наконец, у него получилось сделать хоть что-то хорошее, уменьшить боль такой нелегкой жизни Зима, и он теперь не будет таким несчастным! Сейчас Киф перевезет Зима в хорошую уютную комнатку, и жизнь налажена! Зиму наконец будет тепло, уютно и в целом хорошо, и совесть Кифа будет спокойна! А Зим уже начинал вовсю прокручивать в голове сложившиеся обстоятельства. Из всей ситуации выходило, что Киф, пусть и каким-то образом догадался о нечеловеческой природе Зима, совершенно был не в курсе о наличии под его, Зима, домом целого лабораторного комплекса. Да и вообще, комплекс мог пострадать только, если Гир спустился вниз и натворил дел там. Но такой расклад был весьма и весьма сомнительным. Гир, будучи максимально тупой и ленивой тварью, предпочитал проводить время исключительно наверху, жрать всякую дрянь, тащить в дом всякую мерзопакость и целыми сутками залипать в телевизор. Привлечь эту псину к выполнению своих прямых обязательств было чрезвычайно сложно, а подчас даже невозможно. Но, если это вдруг удавалось, Гир обязательно учинял какой-нибудь пиздец, расхлебывать который приходилось обычно Зиму. Что, собственно, сейчас и происходило. Но в этот раз Зиму очень даже повезло и его положение оказалось не таким уж и плохим, как могло бы быть. Конечно, он был в шаге от того, чтобы помереть здесь же на диванчике у Кифа от прогрессирующей гангрены, но, к счастью, этот безмозглый червяк оказался не таким уж тупым и бесполезным, как Зим полагал вначале. И даже умудрился не угробить Зима в процессе. Конечно, он отхапал ногу, чего можно было, в принципе, и не делать, но, так или иначе, спас. Да и, в принципе, какая разница? Вместо недостающей конечности вполне можно присобачить протез. Перспектива стать еще более механическим Зима не пугала совершенно. Но для этого нужно было оборудование, нужна лаборатория, нужна база и если старая база погибла, то почему бы не устроить новую прямо здесь? В доме этого услужливого отброса! Готового броситься на помощь по первому же зову. Здесь достаточно комнат, есть подвал и можно незаметно прокопаться еще ниже. База версия два ноль будет еще лучше предыдущей! Зима начал охватывать позабытый захватнический азарт, к тому же у него теперь есть верный человеческий раб! А там, где есть один раб, может появиться и больше! И Зим считал, что теперь он знает, как можно воздействовать на людей. Совсем скоро у него будет своя армия! Верная армия человеческих рабов! И тогда начнется вторжение! В голове у Зима уже пели победные фанфары. Воодушевившись внезапно открывшимися для него перспективами, Зим представил, как это убогое жилище, такое совершенно непримечательное снаружи, начинает все больше и больше оплетаться изнутри проводами, наводняться продвинутыми иркенскими технологиями и становиться надежным оплотом и фундаментом грядущего вторжения! А тем временем ничего не подозревающий Диб как круглый дурак продолжает и продолжает ходить вокруг да около старого пепелища. Ну вот пусть и ходит! А Зим-то уже давно тут! И база тут! А мерзкий петушара об этом даже и не знает! Ну и славненько! Сначала ему в безраздельное пользование отдали целую комнату. А потом Зим отожмет еще комнату… И еще… Потом незаметно захватит весь дом. А потом доберется до подвала и начнет потихоньку подкапываться в грунт. И будет у Зима база еще лучше, чем была! И это теперь не просто прикрытие! Не смешная бутафория! Это настоящий человеческий дом! Выполненный по всем лекалам примитивных земных отбросов! И никто теперь не сможет до него докопаться, даже если очень захочет! И пусть себе Диб дальше продолжает страдать херней и бегать по руинам. При этих мыслях Зим почувствовал себя куда лучше и погрузился в агрессивное планирование грядущей кампании. Не сдаваться! Самое главное для захватчика — не сдаваться! Даже в беспроигрышной ситуации! Захватчик должен любой кошмар обернуть себе на пользу! А Зим считал себя лучшим захватчиком Империи. Он был уверен, что другие бы уже выли на полу от беспомощности. А он сидит, кушает супчик и совсем скоро выйдет из всего этого абсолютным победителем! Но для начала нужно раздобыть хоть какие-то инструменты со старой базы. — Киф-раб! — Зим ударил кулаком по столу. — У меня для тебя задание! — Да? — мгновенно приободрился Киф. — Ты должен сходить ко мне на старую базу… — Зим осекся. — К моему дому! И найти… там… кое-какие инструменты! — глазки Зима беспокойно забегали. — Инструменты? Какие инструменты? — Мне… надо кое-что тут у тебя перестроить… — Но Зим… Может, у меня найдется, что тебе нужно… Давай я поищу и… — Нет! — взвыл Зим обрывая этот поток бреда. — Зиму нужны его инструменты! И никаких более! — Ха… Хорошо… Вот только… Где мне их найти? А не пострадали ли они при пожаре? — Да, действительно… — Зим задумался. Рассчитывать, что в доме хоть что-то уцелело, не приходилось, но лаборатория наверняка не пострадала. Необходимое оборудование можно было достать оттуда. — Я знаю, где достать инструменты! — Зим перевел горящий взгляд на Кифа. — Полезай в унитаз! Там ты найдешь все! Киф настолько не ожидал такого поворота, что серьезно задумался, что с унитазом наверняка связана какая-то нехорошая история… А что если Зим там прятал свои наркотики? А можно ли вообще пришельцам наркотики? Наверняка они должны были быть очень забористыми. Но с Зимом не хотелось ни спорить, ни расстраивать его словами об абсурдности его приказа. Тем более, кто знает, может у пришельцев унитазы совсем не то, чем кажутся… Вдруг он там прячет все самое ценное, откуда никто ничего не сможет умыкнуть в этом бомжатнике. Но что если… Что если Зим самолично решит проверить, все ли в порядке с его унитазом? Попросит Кифа отнести его к своему дому? А Киф ведь не сможет ему отказать, и Зим тогда увидит, что его дом в полном порядке! Он сразу поймет, что Киф вероломно врал ему все это время! Не сможет больше никогда ему ни в чем доверять! И наверняка смертельно обидится и не будет больше с ним, с Кифом, никогда разговаривать! И в этот момент в голову Кифа закралась вероломная, но спасительная мысль. В родительском гараже все еще стояла покрытая толстым слоем пыли машина. В которой был бензин. И где-то, кажется, были припасены запасные канистры. Киф может взять одну, тихонечко выскользнуть ночью из дома. Незаметно дойти до маленького зеленого домика Зима по безлюдным переулкам, полить газон вокруг бензином и поджечь. И тогда Зим ни за что на свете не заподозрит его во вранье! — Да, хорошо, Зим… — Киф изо всех сил изобразил на лице понимание. — Я принесу. — А потом! — Зим победоносно махнул ложкой, и суп горячими брызгами разлетелся в разные стороны. — Потом Зиму потребуется спутниковая тарелка! И система слежения на доме! А потом надо будет оборудовать систему управления всеми дверями и коммуникациями! И поставить систему самонаведения на крышу! И тогда человечество падет! Киф слушал это, но ничего не понимал, кроме того, что Зим хочет обустроить у него в доме себе уютное гнездышко для комфортной жизни. Самым главным, что Киф уловил из этого монолога было то, что Зим сейчас настроен на жизнь здесь, в его доме. А значит, их дружба на верном пути… А может, даже и не только дружба, а что-то намного, намного большее? Все сказанное Зимом напоминало Кифу какой-то прекрасный сон. Неужели Зим действительно решил поселиться прямо у него в доме? Неужели случилось то, о чем Киф не мог даже и мечтать… Но может, он обманывает себя и это все разрушится как карточный домик, стоит Кифу только моргнуть? — Зим… А ты надолго у меня останешься? — с надеждой в голосе поинтересовался Киф. — Навсегда! — безапелляционно ляпнул Зим, облизывая пустую ложку, и сердце у Кифа в этот момент радостно екнуло в пятки.***
Насколько капитально Диб обосрался, он понял лишь когда пришел в себя в темноте под лестницей подсобки в компании Чанка и Карла. Вся эта паршивая ситуация с блядским Кифом и охреневшим вконец Зимом уже давно вышла из-под контроля. И если Диб и дальше продолжит пускать это все на самотек, то запросто рискует проходить всю свою жизнь с маячком на шее, боясь отклониться хотя бы на миллиметр от заданного маршрута. В таком случае он запросто лишится всякого уважения даже со стороны таких отбросов как те, который сидели прямо сейчас тут же и с туповатым видом колупались в носу, делая вид, будто ничего не случилось. О щепетильности и осторожности пришлось забыть и воспользоваться последним козырем, что Диб так тщательно берег на черный день. И черный день настал, когда Диб ожидал этого менее всего. Пришлось пригрозить этим будущим уголовникам, что Диб, если они наконец не выполнят данное ими обещание избавить его от чертовой железяки на шее, обнародует весь тот компромат, который успел насобирать за многие-многие месяцы. Конечно, на самом деле он хранил все это лишь на тот случай, чтобы подстраховать свою задницу, если что-то вдруг пойдет не так, но данная ситуация не имела иного выхода. Укурышей перспектива с треском вылететь из школы с черным билетом, как ни странно, действительно напугала. И они пообещали, что ближе к вечеру уладят все вопросы и придут в школу с болгаркой. И вот теперь он был вынужден торчать, как полный дурак, на заднем дворе школы уже два часа после того, как кончились все занятия, нервно наматывая круги по полю. Уроки уже подходили к концу, но Чанка все не было и не было, и Диб уже начинал понемногу нервничать. В конце концов, он не выдержал и решил его набрать. Гудки, казалось, длились вечность. Но когда трубку, наконец, подняли, с того конца донеслось подозрительно невнятное: Да-а-а? — Где тебя черт подери черти носят?! — вспетушился Диб. — Мне тут что, до ночи сидеть, пока вы там развлекаетесь?! — Спокуха, ща все будет! Ой... — на том конце что-то оглушительно и подозрительно знакомо звякнуло. — Скажи-ка мне, Чанк, — забеспокоился Диб еще больше, — что это там у тебя? — Пивааасик! — довольно пробасил тот, и после этих слов Диба бросило в холодный пот. Сколько он им там дал? Пятьсот долларов?! И чтобы что?! Чтобы эти двое пошли за болгаркой, но вместо этого накупили дешевого пива! А потом они притащат всю эту сивуху сюда и Диб будет вынужден сидеть тут, на школьном дворе, и бухать с ними за компанию, абсолютно бесполезно растрачивая свое время! А потом кто-нибудь из припозднившихся учеников или учителей обнаружит их тут, ползающих по газону на карачках и очень весело жужжащих. Жужжать Дибу совсем не хотелось, но зато хотелось выть от отчаяния и ощущения тотальной безнадеги. Но, к великому облегчению Диба, всё оказалось не так уж и плачевно, как ему думалось в начале. Эти двое действительно заявились на задний двор с полными пакетами пива, но, тем не менее, до неприличия довольный и уже поддатый Чанк держал под мышкой обмотанную длинным проводом внушительных размеров болгарку. Он стоял, мерно покачиваясь из стороны в сторону и чуть позвякивая бутылками в пакете. Запоздало у Диба возникло серьезное опасение — не отпилят ли ему сегодня голову так, по чистой случайности? Воображении тут же нарисовало весьма яркую картину того, как Чанк откупоривает зубами бутылку пива, делает оттуда несколько глотков, после чего включает болгарку, подносит ее к шее Диба, целясь в ошейник, но промахивается и одним легким движением срезает тому голову, после чего стоит еще с минуту и осоловело смотрит на обезглавленное тело и радостно бьющий вверх фонтан крови. — Имейте в виду, что если вы двое вдруг умудритесь отхватить этой штукой мне голову... — Диб многозначительно кивнул на болгарку, — автоматическая программа, не получив сигнал отмены, пришлет все файлы директору. — Да за кого ты нас принимаешь… — обиженно пробубнил Чанк, протягивая Дибу бутылку пива. К огромному облегчению Диба, ничего лишнего ему не отпилили, даже несмотря на то, что к тому моменту, когда их троица, наконец, нашла садовую розетку, трезвым не был уже никто. А потом Карл предложил отметить долгожданное освобождение Диба из-под отцовского гнета очередной бутылочкой пива и… Дальше в памяти Диба зияла катастрофических размеров дыра. А потом Диб обнаружил себя уже далеко за пределами школы, обнимающегося с фонарным столбом и напряженно наблюдающим за подозрительно куда-то спешащим Кифом. Это всё определённо было неспроста! И требовалось немедленно выяснить, что замышляет это коварное чмо! В пьяном угаре Диб вдруг ощутил себя борцом за добро и справедливость, и с самоотверженностью героя, спасающего Землю, он шатающейся нетрезвой походкой последовал за Кифом…