Bestest Friends

Поначалу Зиму казалось абсолютно разумным заставить Кифа таскать из всевозможных закромов всякое барахло и складировать его на журнальный столик в гостиной. Перед глазами все еще явственно стоял образ свитого из неопрятного тряпья гнездилища, так удачно расположившегося на крышке унитаза, и Диба, сидящего на карачках в этом непотребстве и гаденько кудахтающего. Хохолок, мерно покачивающийся на голове этого очкастого отродья так и просился быть вырванным с мясом и заткнутым Дибу глубоко в пасть. Однако, первые сомнения в своей всесильности закрались, когда Киф притаранил из подвала ящик со своими инструментами. Они почти сразу же показались Зиму какими-то уж очень ущербными. Но мерзкий хохолок так маячил перед глазами и так туманил рассудок, что Зим наплевав на любые проблески здравого смысла принялся злобно перетрясать складированный на журнальном столике хлам. В расход была пущена ржавая стиральная машинка, сгоревший утюг и даже старый разболтанный велосипед. Мысль о том, что хохлатое отродье прямо сейчас вероломно сидит там, на его Зима унитазе, источает вокруг себя свою вонючую вонь и не собирается никуда уходить сводила с ума и заставляла хотеть крови и возмездия. Пожар на базе наверняка устроил именно Диб. И школу поджег тоже он! И пчелу, вероломно подрезавшую вут наверняка подослал тоже Диб! Но чтобы что? Чтобы подставить Зима! Чтобы застать его врасплох! Наверняка, это отребье сейчас сидит у себя дома и строчит донос в полицию… или, что еще хуже, прямиком в ФБР! А Зим никак не может этому помешать! От беспомощности хотелось выть. А в довесок еще и выяснилось, что все оборудование и все то барахло, которое Киф натаскал сюда и неровной кучкой складировал на журнальный столик просто бесполезно. Еще более бесполезно, чем блядский Киф! Все было какое-то неимоверно кривое, косое, ржавое, рассыпающееся на ошметки и какое-то неправильное. Куски этой срани отказывались состыковываться между собой, фрагменты убогого оборудования просто не хотели работать так, как Зиму этого было надо! А еще оно все воняло. Сырым, затхлым, заплесневевшим запахом. И Зим из-за всего этого психовал и злился всё сильнее и сильнее. А Киф с опаской глядел на то, как Зим агрессивно пилит сверлом дрели, словно напильником, извлеченный из старой стиральной машины подшипник. Если еще в самом начале этого действа у него и было смутное понимание происходящего, то теперь всё походило на какой-то нездоровый абсурд. И пора бы ему уже вмешаться, пока Зим случайно себя не покалечил. — Зим… — Киф нервно переплел пальцы, опасаясь дальнейшей реакции. — Тебе помочь, Зим?.. Скажи, что нужно сделать? — Пшел нахрен! Зим не нуждается ни в чьей помощи! Зим прекрасно знает что он делает и!.. В этот момент сверло дрели лопнуло и осколок радостно стрельнул Зиму прямо в глаз. Зим заорал так, что и без того нервный Киф перепугался еще больше и в ужасе подумал, что его друг теперь будет еще и наполовину слепым. — Зим, Зим! Тебе больно? Дай посмотрю и… — в панике Киф было потянулся к лицу Зима, но тут же отхватил когтями по рукам. — Конечно Зиму больно! Тупой ты отброс! Не трогай меня! Зима бесило все происходящее. Бесил тупой хлам Кифа. Бесил сам Киф. Бесили примитивные и ни на что не годные человеческие инструменты. Без нормального оборудования даже такая простая задача, как быстренько собрать протез оказалась просто непосильной. И это понимание было настолько гадким и унизительным, будто бы сам Диб решил таким образом посмеяться над его, Зима, несостоявшейся гениальностью. Перед глазами вновь всплыла картина того, как Диб, подобно огромной уродливой курице сидит в своем гнезде на крышке унитаза и гаденько посмеивается, злорадно дергая своим хохолком. И чем дольше у Зима ничего не получается, чем гаже и довольнее сука-Диб выглядит. Глаз болел. Антенка противно резонировала от того, что где-то на периферии зрения Киф громко грыз ногти. Диб в голове мерзко хихикал в своем гнезде. Запчасти не состыковывались. Все это сливалось и кружилось в одном раздражающем потоке. И наконец нервы Зима все же не выдержали. Киф едва успел пригнуться, прежде чем обмотанная изолентой конструкция, вращаясь в полете, просвистела у него над головой и звонко хряпнулась прямо в светильник. И не успел Киф на это хоть как-то отреагировать или осознать произошедшее, как Зим почти тут же пинком перевернул журнальный столик, с грохотом рассыпая по полу его содержимое, и злобно рассевшись на диване принялся с остервенением грызть подушку. Но взгляд у Зима был при этом такой несчастный, обреченный и потерянный, что у Кифа от этого зрелища аж защемило сердце. Очень хотелось чем-нибудь помочь, но что в такой ситуации вообще можно было сделать Киф совершенно не представлял. Зима хотелось поддержать, успокоить, но вот сейчас Киф даже не знал как к нему подступиться, не вызвав при этом очередной приступ истерики. Беспокойства добавляло еще и то, что нижнее веко Зима стремительно опухало и наливалось пугающей синевой. К разрастающемуся фингалу нужно было срочно приложить что-нибудь холодное, но только позволит ли Зим… И вообще хватит ли Кифу смелости сейчас просочиться мимо него в сторону кухни? А Зима трясло от обиды, злости и собственной несостоятельности. Сволочь Диб радовался в своем гнезде всё активнее, а Зиму ничего другого не оставалось, как сидеть тут, в вонючем домишке Кифа, и злобно грызть попавшуюся под руку подушку. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал себя настолько растоптанным и униженным. Уязвленное самолюбие и пошатнувшаяся вера в собственную исключительность требовали устроить резню прямо сейчас. И Зим бы с радостью бы устроил, но не мог. Зато мог злобно просиживать диван, без ноги и с едва работающим ПАКом! В этот момент Зим внезапно ощутил себя таким жалким и беспомощным, и уже было принялся себя жалеть, как также внезапно вспомнил, что из всех функций ПАКа сейчас работает только аварийная система жизнеобеспечения, с которой, кажется, тоже что-то не так! И только стоило ему об этом подумать, как ПАК за спиной громко щелкнул, будто в подтверждение, и выбросил из под верхней крышки электрическую искру. Маленькая белая точка неслышно приземлилась на диван прямо рядом с ногой Зима и исчезла, оставив за собой черный кружок копоти. Зим так и застыл, глядя на это маленькое черное пятнышко. И чем дольше он на него смотрел, тем страшнее ему становилось. Реальность происходящего кошмара ощущалась сейчас ни в пример остро. Сколько он уже тут? Неделю? Две? Месяц? Что если ПАК откажет завтра? А если через час? А потом он будет обречен на медленную и мучительную смерть. Конечно у него есть целых десять минут. Но что он за это время успеет предпринять? — Зим… — видеть Зима в его нынешнем состоянии было для Кифа просто невыносимым. Нужно было как-то поддержать друга, подбодрить, подобрать правильные слова, успокоить. Но в голову не шло абсолютно ничего, что хоть как-то могло помочь, а перед внутренним взором на табуретке стоял объятый пламенем Гир и заливался зловещим смехом. И чтобы хоть как-то отвлечь Зима от его переживаний, Киф не нашел ничего лучше, кроме как осторожно приземлиться на самый краюшек дивана и завести разговор о том, как живущие возле школы белки однажды поймали и выпотрошили голубя. Успокоения, кажется, это ни ему ни Зиму не принесло. А Зим Кифа не слушал. Он сидел, полностью погруженный в свои мысли и ощущал, как его начинает трясти, а мыслительный поток не продолжал сбавлять оборотов. Даже если Киф каким-то образом доставит его до руин базы, причем не важно, прикатит ли он Зима в коляске или же дотащит на своей хребтине, без помощи Кифа Зим вряд ли сможет самостоятельно спуститься вниз. А ведь еще надо каким-то образом отогнать прочь Диба или отвлечь его. Хотя, увидев Зима в его нынешнем уязвимом состоянии Диб вообще вряд ли отвлечется на что-нибудь еще. В голове просто не укладывалось как быстро за такой короткий промежуток времени он, величайший захватчик превратился в полную развалину и стал зависим от такого ничтожества как Киф. А еще Гир шляется черт пойми где, и даже не выказывает признаков своего существования! И тут Зима осенило. Гир. Ну конечно, верный робот наверняка должен быть или где-то на базе, или же ошиваться неподалеку в ее окрестностях! Гир конечно туп как пробка, но не настолько, чтобы сгореть вместе с домом! Наверняка эта чертова псина сейчас шляется по всяким тошниловкам и бесконтрольно жрет всякую мерзость! Гира надо срочно найти и приструнить. А потом отправить вместе с Кифом обратно к домику Зима и заставить спуститься в лабораторию за инструментами, пока Киф отвлекает ненавистную хохлатую тварь. А потом эти двое притащат наконец оборудование! Зим соберет себе протез! Починит ПАК! Придет на базу и начистит Дибу его мерзкое и в конец оборзевшее хлебало! При мыслях о том, как он будет макать Диба мордой в какую-нибудь грязную лужу на душе как-то сразу похорошело. Зим резко перестал трястись и раскачиваться. Настолько резко, что сидевший рядом Киф наоборот вздрогнул от неожиданности и нервно заерзал. Он смотрел на то, как на лице Зима всё шире и шире расплывалась апиздошивающая своим безумием хищная улыбка. И не смотря на то, что каждая улыбка Зима казалась Кифу проблеском света в вечном царстве тьмы, почему то сейчас он почувствовал как по позвоночнику пробежал холодок. — Зим… — неуверенно позвал его Киф. — Да… А скажи ка мне, Киф — вкрадчиво начал Зим. — Когда ты ходил за инструментами, то случайно не видел там Гира? При этих словах влажный комок беспокойства ворочавшийся у Кифа в желудке внезапно взорвался неконтролируемой паникой. Ну конечно же он видел это маленькое плюшевое чудовище, которое чуть не свело его с ума и явно лишило рассудка всех окружающих его маргиналов. Вот только Зиму об этом знать было ни в коем случае нельзя. И о том невообразимом гадюшнике в который эта компания превратила весь дом. Только от одного воспоминания об этом Кифа передергивало в отвращении. И меньше всего Зиму нужно было знать, что домик все еще стоит изрядно загаженный, но не подпаленный. С усилием сглотнув, Киф отчаянно замотал головой словно бы опасаясь что малейшее колебание тут же откроет Зиму всю правду. Но на этот раз кажется пронесло. Зим ни о чем не догадался, только нахмурился недовольно и буркнул: “Плохо. Надо найти” — а потом вдруг заголосил так, что у Кифа зазвенело в ушах: — Почему ты его до сих пор не привел?! Как ты умудрился просрать МОЮ собаку?! — Но, Зим… — сконфуженно вякнул Киф — Ты же сам велел, чтобы он не показывался тебе на глаза… — Молчать! Ты все лжешь! Лжешь! — взвился тут же Зим — Ты смеешь возражать великому Зиму?! Мне нужен мой помощник! Теперь он мне здесь нужен! И ты его сюда приведешь! — Зим задумался на секунду и на всякий случай добавил — Даже если он будет упираться… Если в безмозглую раболепность этого мерзкого рыжего огрызка он верил, то в послушании робота у него давно были серьезные сомнения. — Да конечно, Зим, я найду его… Я приведу его к тебе! — как заведенный закивал головой Киф не переставая улыбаться, не смотря на то, что в голове все вопило: “Пиздец.” Киф с радостью служил бы Зиму, был верным орудием в руках Зима, исполнял все его приказы, но почему то они каждый раз становились угрозой для благополучия их тихой совместной жизни, вынуждая Кифа метаться в истерике ища пути спасения, и этих путей становилось все меньше. Зим будто бы специально подвергал их хрупкую идиллию смертельной опасности. Сейчас его главной задачей должно стать не только обеспечения счастья Зима, он также должен не позволить по неведению Зиму разрушить их блистательное будущее. Зим же обо всех этих треволнениях, на счастье своё, даже не подозревал. И сейчас, когда контроль над ситуацией снова начал возвращаться в его руки, он позволил себе наконец немного расслабиться, довольно растянулся на диване и щёлкнул пультом от телевизора. Рыжее недоразумение самым жалким образом пристроилось на полу у изголовья, но Зиму на это было глубоко плевать. Рабы должны пресмыкаться. Он немного попереключал каналы, но везде шла одна и та же чушь с бессмысленно вопящими и бегающими человеческими особями. Выбрав тот, где особей было поменьше, Зим погрузился в обдумывание нового спасительного плана. Конечно, плохо то, что Гир его не нашёл сам и не стоит в полной готовности на крыльце. Впрочем, Зим никогда не полагался на навигационные способности своего робота. Однако тот ведь был передовой версией боевого сира и должен иметь настройку в случае потери базы обустроить новую. Или спасать оборудование. Или делать хоть что-нибудь полезное. На худой конец можно будет из его запчастей и спутниковой тарелки соорудить передатчик, связаться с поставщиками империи и заказать плазменный излучатель. Или микроботов-убийц. Или гигантскую соковыжималку. Включить ее и кидать туда человеков, сталкивая по одному с тоненького парапета… Мысли о смертоносном оружии расслабляли. Устроившись поудобнее, Зим сладко зевнул и блаженно оскалился. Скоро, совсем скоро верный робот вернётся к нему и миссия продолжится. Суетливое шоу закончилось, и теперь с экрана что-то монотонно бубнил диктор. Видимо, очередные тупые человеческие новости. Вскоре и Зим попадёт в эти новости, да. Обязательно. Когда у него будет пушка. Такая красивая, мощная, блестящая... Вот только найдём Гира, и жизнь наладится... Глаза слипались. Томно обмякнув на диване, Зим провалился в глубокий сон. Всё это время Киф сидел рядом не дыша и наблюдал, как разглаживается напряжённая складка между бровей Зима, как по его лицу разливаются покой и умиротворение. Осторожно выключив телевизор, чтобы никакой резкий звук не разбудил Зима, Киф подполз поближе и положил голову на диванную подушку. Очень близко к Зиму. Так близко, что при желании он мог был потянуться вперед и понюхать его. И желание было. Представив, как он утыкается носом Зиму в бедро, Киф смущённо отпрянул и быстро сел перед диваном навытяжку. Зиму бы это не понравилось. Но Зим спит и, к счастью, ничего не заметил. Киф набрался смелости и поднял потупленные глаза. Зим действительно сладко спал и выглядел в этот миг так безмятежно, что, глядя на него, хотелось плакать. Хрупкое тело уютно тонет в мягких подушках, подложенных под спину. Здоровая нога слегка согнута в колене. И хотелось вечно наслаждаться, вглядываясь в эту болезненную пластику, в плавное перетекание линий его тела. Нечто подобное Киф так давно хотел нарисовать. Но не успел, заветная тетрадь превратилась в стопку смятых листов, брошенных на поругание толпы. Впрочем... От внезапного прозрения у Кифа захватило дух. Как ему раньше не приходило это в голову? Тетрадь и скрытые в ней грёзы ушли в прошлое, теперь перед ним находился настоящий Зим. У него, у Кифа, дома теперь свой живой Зим, и можно рисовать его с натуры, а не по памяти! Неужели мечты сбываются? Стремительно и бесшумно метнувшись к себе в комнату, Киф схватил с полки самый красивый альбом и вернулся на прежний пост перед диваном. Вот он, этот долгожданный миг! Карандаш на секунду замер над бумагой, и с ликующим вздохом на её поверхности начали рождаться линии, сначала неуверенные, чуть заметные, как лёгкие прикосновения крыльев бабочки, а потом – всё резче и смелее, складываясь в единый силуэт. Киф жадно вбирал в себя каждую черту Зима, смотрел на него, как умирающий в пустыне глотает воду, и не мог насытиться. Мягкие подрагивающие веки Зима, изгибы тела Зима, необычная форма головы Зима – оказывается, немного не такая, как представлялось раньше. Тонкие пальцы с удлинённой выемкой между ними, полупрозрачная складка кожи, прикрывающая основания этих загадочных чёрных отростков на макушке. Так хотелось прикоснуться, ощутить это всё своими руками – ощутить Зима сознательно. Киф помотал головой, отгоняя наваждение. Нельзя. Ни в коем случае нельзя будить Зима. Нужно дать ему отдохнуть. Надо рисовать, надо пользоваться каждым мгновением покоя рядом с Зимом. И Киф продолжил рисовать, собирая на листе бумаги воедино обломки своей личности. Однако Зиму сон долгожданного покоя не принес. Все проблемы и волнения последних дней усугубились новым разочарованием, подсознание высвободившись наконец из под контроля, моментально увлекло его разум в пучину хаоса и безысходности. Ему снилось, что в кои-то веки он был не в доме Кифа, а снаружи, взирая гротескную картину всеобщей разрухи. До самого горизонта, под кроваво-красным небом простирались руины хлипких человеческих жилищ. И Зим неспешно брел от дома по этому крошеву куда-то вдаль, переступая обломки балок и разного рода мусор. Брел до тех пор, пока его внимание не привлекло какое-то неестественно белое пятно. Не веря своим глазам Зим прищурился, и ощутил, как радостно екнул сквидли спутч внутри него. Там, вдалеке, поблескивал своим фарфоровым остовом унитаз. Его, Зима, унитаз! А потом Зим понял, что на его унитазе в позе горного орла восседает Диб и совершенно по петушиному подергивает головой, тряся своим уродливым хохолком. И выглядит он при этом он еще гаже чем обычно. Во сне Зим решил, что Диба с унитаза необходимо пренепременно согнать, и уже было поднял первый попавшийся под руку обломок какой-то трубы и неспешно двинулся к Дибу, как тот внезапно перестал дергаться и замер уставившись на Зима пустым, лишенным всякого разума взглядом. “Сейчас бросится”: подумал Зим и покрепче перехватил арматурину. Но Диб не бросился. Вместо этого он чуть приподнялся, икнул и, внезапно, в унитаз из под подола плаща скатилось яйцо. Штанов при этом Диб даже не снимал, но это было совсем не важно. Важно было то, что Диб самовоспроизводится. И стоило Зиму с ужасом это осознать, как он неожиданно для самого себя заметил, что вокруг его родненького унитаза бегает целый выводок маленьких Дибиков, абсолютно одинаковых, трясущих своими уродливыми хохолками и что-то гадко чирикающих. Вся эта орава копошится на земле одной живой отвратительной массой и хлопает подолами плащей, словно маленькими крылышками. Весь мир в отсутствии Зима погряз в хаосе. И причиной этого хаоса был Диб. Мерзкий, отвратительный, вонючий отброс, плодящий вокруг себя множество своих тошнотворных копий! Борясь с приступом омерзения, Зим невольно сделал шаг назад, оступился и со звоном уронил трубу. И тут вся эта свора застыла, уставилась на Зима маленькими злобными глазками, словно выжидая команды, и команда последовала практически тут же. Сидящий на унитазе Диб заорал гнусавым скрипучим голосом, и весь выводок злобно чирикая устремился в сторону иркена. В ужасе Зим бросился бежать, пытаясь на ходу активировать ПАК, но получал лишь сообщения об ошибках одно за другим. Он несся по руинам, оступаясь, падая, цепляясь формой за торчащие тут и там куски арматуры, а орава Дибиков чернеющей клокочущей лавиной неслась за ним, высоко подпрыгивая и пронзительно вереща. Единственным спасением был виднеющийся вдалеке дом Кифа. Единственное уцелевшее жилище во всем этом хаосе. Но сколько бы Зим не бежал, дом все не приближался, а будто бы напротив, уходил в даль, подергиваясь серой дымкой и постепенно растворяясь в воздухе, а блядские очкарики были все ближе и ближе. В какой-то момент в ноге Зима что-то пронзительно и громко хрустнуло и та, совершенно внезапно выгнулась в противоположную сторону, посылая по костям отвратительную скрежещую вибрацию. От боли на миг потемнело перед глазами, Зим потеряв равновесие, тяжело рухнул в гору мусора. И тут волна Дибиков накрыла его. Мерзкие твари вцепились своими маленькими зубками в лицо, кисти рук, в спину, навалились всей толпой и принялись, толкаясь и вереща, жадно отрывать от него по кусочку. И сколько бы Зим ни отбивался, ни сбрасывал с себя всю эту мразь, ни пытался отползти, омерзительный выводок не оставлял его. Напротив, этой погани будто становилось все больше и больше. И каждый, абсолютно каждый мелкий уродец вцеплялся раз за разом в него своими маленькими зубками все больнее и больнее, и жрал, жрал, жрал, отщипывая от него по маленькому кусочку… Нужно ли говорить, что утро после подобного кошмара Зим встретил совершенно злым и расстроенным. Скрежеща зубами он с ненавистью сверлил взглядом уже надоевший суп и надеялся, что Киф прекратит балаболить и уже наконец свалит на поиски горе-робота. Но Киф уходить не спешил. Он нервно кипешил рядом, наматывая круги вокруг стола и с каждым кругом заводил все более занудную шарманку: “Зим, как ты себя чувствуешь? Нигде не болит? Не чешется? Кушай супчик, Зим. Он еще не остыл? Может подогреть?” Но Зим лишь недовольно скосил на него глаза и Киф спешно ретировался на противоположную сторону кухни, но скоро, к величайшему разочарованию Зима, вернулся и опять открыл свой поганый рот, принявшись без умолку трещать: “Как у тебя настроение, Зим? Сегодня такая хорошая погода, не правда ли? А… Ты совсем не кушаешь супчик… Он наверное остыл… Точно не надо подогреть?” Зим злобно цыкнул на него зубом и Киф усвистал раздражающе греметь посудой к дальнему шкафу, однако, через пару секунд его голос раздался уже за плечом Зима: “Зим, если тебе вдруг надоел телевизор, то давай я принесу тебе что-нибудь еще? Например… ну… Радио! Или..” — В этот момент Зим мог поклясться, что слышит, как в голове Кифа панически крутятся шестеренки: “Патифон! Или… э… Игровой автомат!... Может я тебе все таки подогрею супчик?” У Зима от всё нарастающего раздражения начало крючить пальцы. Киф задумчиво посмотрел на них, и почти тут же выпалил: “О, точно… Зим, а ты случайно не увлекаешься вязанием? У меня… э… моих родителей… были где-то спицы в кладовке. Давай я тебе их принесу?” — и заметив, как скрюченные пальцы Зима мелко затряслись, Киф немного помедлив добавил: “Давай я тебе все таки подогрею суп? Ты главное не переживай!” На этой планете существовала лишь одна фраза, после которой хотелось лишь убивать — Ты только не волнуйся. — И это, пожалуй, было единственным, что не отличало Зима от всех нормальных людей. Но это сейчас его нисколько не утешало. Собравшись с силами Зим развернулся в кресле и здоровой ногой злобно пнул Кифа в колено. Но корявый утырок сделал вид, будто ничего не заметил, подхватил тарелку с супом и рванул к микроволновке. Зим не удержался и подставил ему подножку. Киф рухнул на пол, расплескав тошнотворного цвета жижу, а Зим попытался представить, что на полу сейчас не лужа, а кишки этого вонючего человечишки, но легче ему от этого не стало. Остро хотелось убивать и от невозможности сделать это немедленно, антеннки Зима злобно скручивались в спиральки. — Ничего страшного! Только не волнуйся! Я сейчас налью и подогрею еще! Только не волнуйся! — рыжее чмо метнулось к кастрюле с супом, отвратительно громко звякнуло крышкой и полезло покрытым застывшим жиром черпаком внутрь. И вот тут-то Зима наконец прорвало. — Мозги свои подогрей! В микроволновку засунь и включи на максимум! Может тогда они у тебя заработают! — Но Зим… Ты же запретил мне думать… — Молчааать! — Зим со злобой ударил кулаками по столу — Это был не я! Ты лжешь! Я запрещаю тебе думать! Я запрещаю тебе говорить! Еще один вяк и я запрещу тебе дышать! Съебись нахер! Киф замолчал и сконфуженно ковырнул кроссовком линолеум. Но произведенного эффекта Зиму оказалось мало. Накопившееся за утро раздражение, за мучавшие его в этом доме кошмары, за растерзавшую его толпу Дибовских выблядков, распирало его нутро подступающим апокалипсисом, который наконец-то прорывался наружу, сметая все на своем пути. — Но Зим… — поднял Киф виноватые глаза — Я же хотел как лучше… — Ты хотел как лучше?! ТЫ?! Ты хотел угробить Зима! Свести Зима с ума! Все вы одинаковые! Мерзкие человеческие отродья! Я вас всех насквозь вижу! Гнусных лживых тварей! — Зим отдышался, набрал в легкие побольше воздуха и разразился новой порцией тиррады — И ваши гнилые мыслишки я тоже насквозь вижу! Вы все только спите и видите как унизить Зима! Как уничтожить его! А ты своим бездействием потворствуешь этому! И Зиму приходится сидеть тут, в то время, как Диб сидит на унитазе Зима и откладывает свои мерзкие личинки! И они гнездятся по всем кустам! И они чирикают! И распространяют свою мерзкую мерзость! Зим замолчал, пытаясь выровнять дыхание, но вид перепачканного в супе Кифа, прижимающего к себе опустевшую тарелку и мямлящего что-то неразборчивое еще больше вывел его из себя. — Зим… Ты точно хорошо себя чу… — Молчаааать! Бесполезный! Ничтожный кусок человеческой тупости! — в гадкое отродье резко захотелось чем-нибудь кинуть, но под руку попалась только чайная ложечка, жалко звякнувшая об лоб Кифа. Унизительная атака не принесла облегчения. Зим попытался истерически взвизгнуть, но подавился своим гневом и беспомощно забулькал. — Зим… Давай я тебе помогу! Похлопать по спинке? — Нет! Не прикасайся к Зиму! Не трогай меня! — следующий пинок, пришедшийся Кифу в колено не заставил себя долго ждать. Рыжее отродье тут же отпрянуло и виновато потупилось в пол, а Зима все продолжало нести. — Ничтожный! Бесполезный кусок дерьма! Где мой обещанный наблюдательный пункт?! Почему Зим все еще не на втором этаже?! Почему ты безмозглый дундук все еще ничего не сделал?! — Зим, я… — Молчаааать! Ты специально меня злишь?! Я знаю, что специально! Заставляешь меня нервничать! Хочешь чтоб я сдох! При этих словах Киф как-то резко побледнел и, хватая ртом воздух, словно бы только что пропустил удар поддых, принялся дрожащим голосом мямлить: — Нет-нет, Зим… Что ты такое говоришь… Я… — Молчааать! Бестолковый бесполезный отброс человеческой гнили! Безмозглый! Тупой! Вонючий! Ты не можешь выполнить ни одного простого поручения! Что тебе вчера было сказано?! Я тебе приказал найти и привести Гира! И где он?! — Ну… э… я… — испуганно замямлил Киф, судорожно переплетая дрожащие пальцы. — Где Гир?! Почему ты еще здесь?! Почему ты не способен выполнить даже такое простое задание?! Почему ты такое уебище?! — объективные претензии стремительно заканчивались, но так хотелось придраться к чему-нибудь еще, унизить Кифа посильнее, макнуть в дерьмецо поглубже и Зим пошел в разнос — Почему от тебя так воняет?! Какого хера ты развел тут такой срач?! Почему суп не вкусный и тоже воняет?! Да что это за блядская клякса тут на потолке?! — Зим агрессивно ткнул пальцем вверх, указывая на бурые брызги. — Э… Зим… Это — нервно сглотнул Киф, испуганно переводя взгляд вверх и, кажется, бледняя при этом еще больше. — Да мне похуй что это! Главное что ты бесполезное уебище! Вали искать Гира! А Зим тут сам разберется со всем! — Зим, а ты уверен, что… — Вон! И без того нервно обтекающего Кифа панически сдуло в тот же миг. А Зим, все еще не ощущая морального удовлетворения, принялся злобно и бесцельно обшаривать кухонные шкафчики, выгребая все их содержимое на пол. Однако в шкафчиках ничего интересного, кроме пачки просроченных и заплесневевших зефирок, не обнаружилось. Но сделать какую-нибудь немыслимую гадость, поднасрать если не всему человечеству, то хотя бы этому мерзкому Кифу хотелось просто неимоверно. И если внизу было делать решительно нечего, то оставалось только подняться наверх и хорошенько там пошурудить, чтобы мерзкому отбросу жилось менее спокойно. Может он тогда начнет хоть что-нибудь делать. А если… — Зим чуть не подскочил в кресле из-за внезапности поразившей его догадки — А если наверху это чмо припрятало что ценное? Что-то нормальное и не кривое настолько, что помогло бы Зиму починить протез, а в лучшем случае даже поправить проблему с ПАКом. Но только этот кретин в силу своей ущербности просто не в силах понять что владеет чем-то полезным! Могло такое быть? Да конечно же могло! Наверх следовало попасть незамедлительно и если не найти ничего полезного, то хотя бы занять обещанную ему отдельную комнату, пока та тоже не сгинула в пламени пожара, подобно дому или треклятой школе. Но, как обычно бывает, если день уже начался плохо, то плохо в нем будет абсолютно все. И если поначалу у Зима получилось без особых проблем выбраться из инвалидного кресла, опираясь на замюзганный костыль, и после пары неудачных попыток, пусть и не без труда, с помощью этого же костыля вскарабкаться вверх по лестнице и даже обнаружить обещанную ему комнату, то вот далее началась череда очень досадных неудач. Сначала, выходя обратно в коридор он чуть не запнулся о предательски подвернувшийся под костыль коврик, а затем выяснилось, что наверху нет ничего мало-мальски полезного. Зим тщетно обшаривал комнату за комнатой, наводя в каждой абсолютно немыслимый кавардак, выгребал из всевозможных закромов всякий бессмысленный хлам и злился от этого еще больше. А потом его внимание привлекла другая дверь. Обшарпанная и неприметная. В самом конце коридора. Зим добрел до нее, придерживаясь рукой за стенку и расчерчивая костылем по старому паркету черные полосы. Толкнул. Перекошенная деревянная дверь не поддалась, лишь противно скрипнув в дверном проеме. И Зим толкнул сильнее. Тот же результат. И тут Зиму почему-то подумалось, что мерзкое рыжее отродье что-то прячет именно за этой дверью. Скрывает от него. От Зима! И преисполненный праведного гнева Зим, оттолкнувшись от пола костылем ударился плечом о дверь и та, черт бы ее побрал, противно скрипнув в последний раз, внезапно распазилась и Зим, потеряв равновесие полетел внутрь. Дверь же со всей дури ударилась о полки и те с грохотом посыпались вниз, вместе со всем своим содержимым. А затем на него самого сверху ухнула какая-то банка, обдав с ног до головы ничего не понимающего пришельца чем-то вонючим и липким. Бессмысленность бытия накрывала.

***

Отцовские гости рассосались только под утро, и уже в наступившей наконец тотальной тишине Диб отчетливо понял - уснуть он все равно не сможет. Стоило ему закрыть глаза и хоть на минуту провалиться в тревожную дрему, как перед внутренним взором моментально всплывал маленький зеленый дом с черными провалами окон. И окон было подозрительно много. И чем дольше Диб всматривался в разверстую пустоту, тем больше замечал в этих окошках гаденько улыбающихся рож. И Диб не мог различить где рожа Гира, Зима или Кифа. Он видел мертвого курьера, бомжей, Гэз, отца, одноклассников и порой даже самого себя. А потом ржущие лица высовывались из окон на длинных костлявых шеях и смыкались вокруг него в хороводе безумия и Диб просыпался в холодном поту, после чего еще долго смотрел в потолок, прежде чем вновь провалиться в тревожную дрему и вновь очутиться на проклятой подъездной дорожке. Уже под утро Диб решил, что с него все таки хватит и дома он находиться уже не может. Он спешно оделся и выбежав из дома вновь направился к базе проклятого пришельца. Еще издалека стало понятно, что в доме происходит очередная странная вечеринка, а подойдя ближе Диб и вовсе обнаружил бесконечно длинную цепочку сосисок, которая медленно втягивалась в едва приоткрытую дверь маленького зеленого домика. К последней сосиске был привязан огромный розовый бант. И это нужно иметь ввиду, что еще вчера вечером отсюда выносили завернутый в ковер труп! Только сейчас в бессильной ярости Диб кажется понял, что происходящее в доме, может вообще не иметь к Зиму никакого отношения. Но наверняка все это действо выполняется в соответствии с его поручениями! И это лишний раз указывает, что на самом деле эпицентром творящегося вокруг безобразия является жилище Кифа. А если нет? Что если... Что если это все сделано чтобы сбить его с толку? Что если вечеринки не существует? Что если дома у Кифа больше не существует? Что если и Зима тоже не существует?... Не в силах больше выносить этого безумия, Диб сорвался с места и быстрыми шагами направился прочь. Казалось, что намного правильнее сейчас будет прогуляться до дома Кифа и, если не раскрыть весь этот блядский заговор как на духу, то хотя бы убедиться, что проклятый дом все еще существует. А потом надо бы походить вокруг, посмотреть, послушать, и если повезет, попытаться пробраться внутрь. Дом Кифа встретил его каким-то подозрительным умиротворенным спокойствием. Диб задумчиво походил вокруг, позаглядывал в темные окна, подергал дверную ручку, затем попытался открыть какое-нибудь окно, но подергав вверх ставни на первом этаже понял, что все они надежно заперты изнутри. Конечно можно было бы высадить каким-нибудь булыжником стеклину и беспардонно влезть внутрь, но это наверняка бы привлекло ненужное сейчас внимание. Иного варианта, кроме как выжидать, сидя в каких-нибудь кустах Диб не видел. А потому занял наблюдательную позицию в уже знакомом мусорном баке. Но сидеть пришлось долго. Уже спустя час Диб мог поклясться что начинает ненавидеть все сущее. Мышцы затекли, а все тело жутко ломило от неудобной позы. К этому всему еще и премешивалась совершенно дикая вонь, от которой хотелось просто удавиться. А еще Дибу казалось, что по нему кто-то ползает. Будто тысячи маленьких жучков снуют у него под одеждой, шевелят своими крохотными лапками и только и мечтают, чтобы его укусить. Когда уже совсем рассвело Диб уже было собирался плюнуть на всё, пойти домой, помыться и лечь спать, как из дома, громко хлопнув дверью, внезапно выскочил какой-то перепуганный и взмыленный Киф. Еще более взмыленный чем вчера, и быстрой нервной походкой устремился куда-то вниз по улице. Внутри у Диба внутри что-то торжественно екнуло. Наконец! Ну наконец его усилия не пропали даром! Теперь этот нищеброд уж точно приведет его к планам Зима, и Диб вскроет всю их гнилую сущность словно нарыв! Он подождал немного, пока Киф отойдет подальше, после чего выскользнул наконец из своего укрытия и безмолвной тенью последовал за рыжим чмырем. Наконец! Наконец он сможет помешать их планам! Сможет наконец разоблачить Зима! А потом разобрать его на органы! И хапнет он на этом столько денег и славы, что батя вместе со всей своей корпорацией сможет только утереться! А Диб помимо прочих приятных бонусов получит еще и признание! И никакая тварь потом даже и вякнуть не посмеет, что он все это время занимался чем-то не тем! А потом, когда Диб разбогатеет на трупиках пришельцев... Но всем этим надеждам не суждено было сбыться. С самого начала слежки что-то пошло не так. Странности начались с того момента, как Киф с крайне задумчивым и сосредоточенным видом замер возле витрины магазина, зачем-то выделывая пальцем вензеля на стекле, постоял так с минуту и неспешно побрел дальше. И Диб всматриваясь в выведенные на пыльной поверхности закорючки, не смог понять ничего кроме того, что это какой-то тайный язык. Сообщение кому-то! И только он хотел сфотографировать эту странную клинопись, чтобы уже дома провести детальный анализ, как из магазинчика выскочила какая-то тетка и злобно размахивая мокрой тряпкой отогнала Диба прочь, после чего принялась оттирать послание. Дальше становилось только хуже. Все перемещения и передвижения и в принципе действия Кифа казались Дибу абсолютно странными, неправильными, нелогичными и абсурдными. Вот Киф с задумчивым видом постоял у светофора, нервно перебирая пальцами, а потом направился к крайне подозрительному и запущенному дому, посмотрел там на клумбу с гладиолусами и побрел дальше. Диб решил, что в гладиолусах наверняка припрятано, что-то полезное. Он тоже подошел, перегнулся через забор из штакетника и принялся сосредоточенно смотреть в клумбу, но был довольно быстро изгнан оттуда какой-то сумасшедшей бабкой обвешанной с ног до головы кошаками. Потом Киф минут пятнадцать нарезал круги вокруг мебельного супермаркета, каждый раз подходил к торгующему на углу хотдогами мексиканцу, на что-то долго смотрел, а потом уходил. И Диб никак не мог понять какой в этом во всем смысл. И чем дольше Диб следовал за рыжим утырком, чем больше подозрительного и непонятного становилось. И пытаясь выстроить из этих, кажется несвязанных между собой обрыков информации хоть какое-то представление, чем это Зим с Кифом могут вдвоем заниматься, Диб начал понемногу приходить к неутешительной и страшной истине. Было похоже, что и владелец ювелирного магазина, и мексиканец, и даже та бабка со всеми ее котами и даже чихуахуа с нервным тиком, все они являются частью какой-то секты. И клумба с гладиолусами и витрина с тортиками и крестящийся бомж, всё это сливалось в голове Диба в жуткий тревожный ком безумия. Кажется, что план Зима начинал приобретать такие масштабы и такую силу, что осознать его было просто невозможно. И тогда-то дибу и пришла в голову мысль, что единственный способ понять что-либо в том крайне сложном и запутанном плане — это отпиздить Кифа и выбить из него всю правду. На следующий день Диб подкараулил Кифа прямо возле дома и еще долго с дикими воплями гонял его по всему району, истерично размахивая вырванной из забора штакетиной, с торчащими из нее гвоздями. Но оказалось, что Киф не только хорошо бегает, но и на удивление ловко лазает по заборам и гаденыш смог ускользнуть прежде, чем Диб успел настичь его. Изо дня в день Диб часами бесцельно наматывал за Кифом круги. Следил. Гонял. Караулил. Пытался догнать и отпинать. Но все безрезультатно. Спокойно спать отныне Диб тоже не мог. Дибу снилось, что вот он вновь стоит у того злополучного киоска с хотдогами и пухлый мексиканец с неряшливыми усами начинает смеяться ему в лицо, щеря свои гнилые зубы. И в какой-то момент Диб замечает среди них один ярко выделяющийся золотой зуб, который сверкает так ярко, что невозможно на него не смотреть. А потом Диб приглядывается и понимает, что это маленький дом, в котором живет Зим. Строит там свои коварные планы. И вот Зим подходит к окошку этого маленького домика и начинает злобно ржать, тыкая в Диба пальцем. Злобно гогочет мексиканец, и ему тоненьким голоском вторит крошечный Зим, поселившийся у него в зубе. День за днем. Один и тот же немного меняющийся маршрут, почему то всегда пролегающий возле маленького зеленого дома. А потом все по новой. Бабка с котами, тортики, бомжи, мексиканец. Диб чувствовал, что начинает сходить с ума и уже подумывал просто выкрасть из сейфа отца какое-нибудь экспериментальное нечто и пристрелить Кифа нахер, как в один из таких дней, сидя за мусорным баком на подъездной дорожке, Диб заприметил из далека до ужаса знакомую зеленую тушку. Плюшевая тварь радостно напевая направлялась к дому Кифа, таща в лапках огромных размеров бумажный пакет...