***
После того как Томас вернулся из душа, босс исчез, но вскоре был обнаружен на кухне. Даррен нарочно не смотрел в сторону телохранителя, сразу отводя глаза и отворачиваясь, а когда Томас приближался на расстояние ближе одного метра — дёргался и мигом сбегал, делая вид, что забыл что-то в другой комнате или должен сделать неотложный звонок. Томас испытывал не меньшую неловкость после всего, что произошло ночью. Он прекрасно понимал чувства Даррена и учтиво старался не нарушать личное пространство, держась на комфортном для босса расстоянии, хоть, положа руку на сердце, хотелось сделать всё как раз наоборот. При свете дня странное наваждение, возникшее из-за запаха сирени, начинало казаться сном, и только красные то ли от злости, то ли от смущения щёки Даррена подтверждали, что это действительно случилось. Стоя в прихожей и одеваясь перед выходом на улицу, весь внешний вид Даррена выражал бессильную злость загнанного в клетку зверя. Кафе было не так уж далеко от дома, и Алан настоял, чтобы они прошлись пешком, чему Даррен уже был «несказанно рад», но потом папа ещё и заставил его замазать синяки тональным кремом, чтобы не распугать всех посетителей — так что теперь Даррен стоял, обмазанный ненавистной косметикой, и ругался на чём свет стоит сквозь стиснутые зубы под строгим учительским взглядом родителя. Хорошо хоть голова уже не болела после сотрясения — по крайней мере какая-то радость в этот день. — Я помогу? — вдруг раздался тихий голос Томаса прямо за спиной, когда время, потраченное Дарреном на безуспешные попытки надеть пальто с загипсованной рукой, перевалило за рамки допустимого. — Томас, конечно, помогите ему! — заулыбался пожилой омега, глядя на парочку и завязывая бирюзовый шарф на своей шее. — Какой воспитанный молодой человек, нет слов! — У меня сломана кость, — буркнул Даррен, чуть вздрогнув, когда Томас помог просунуть в рукав первую руку. — Ещё не хватало, чтоб он просто стоял и смотрел, как я мучаюсь. — Даррен прав, — ответил Томас, осторожно поправляя воротник босса, и тут же отстранился на допустимое расстояние. — Здесь нет ничего необычного — помочь любимому человеку надеть пальто. Моран тут же перевёл на него убийственный взгляд и опять демонстративно отвернулся. — Боже, да вы просто мечта любого омеги! — тем временем пролепетал Алан. — Мы опоздаем в кафе. — Даррен быстро схватил с полки ключи и буркнул: — Все места займут. Быстрее. Однако свободных столиков оказалось достаточно. Просторный зал вмещал много людей, но не создавал толкучки, и счастливое семейство уселось у окна, сразу делая заказ. — Так как же вы всё-таки познакомились? — Алан взглянул на столь полюбившегося ему альфу. — Вчера вы мне так и не рассказали. Даррен, молчи, — тут же отрезал омега, даже не взглянув на сына, который как раз открыл рот в надежде перевести тему. Томас пожал плечами и неловко улыбнулся. — Даррен вчера уже сказал вам, что это не очень интересная история. Но я, конечно, расскажу, если вы просите. — Он взглянул на босса, который упёрто делал вид, что изучает меню. — Мы познакомились возле моря. На набережной. Я гулял и в какой-то момент увидел Даррена. Он сразу мне понравился. — Ой, он всегда обожал гулять вдоль моря, — радостно закивал папа. — Кто бы мог подумать, что это поможет ему найти свою любовь. — Да, никогда не знаешь, где её найдёшь, — тихо сказал Томас, про себя добавив: «На набережной или на работе». — Ну так что, мой хороший? — Алан внимательно смотрел на Макларена. — Я жду подробностей! Как именно вы познакомились? Томас запнулся и уставился на свои сцепленные в замок пальцы. — В тот день было холодно и очень ветрено, — начал он, опасливо поглядывая на равнодушного босса. — Я увидел Даррена и невольно засмотрелся на него, он был очень красивым. А потом я понял, что он стоит на причале на сильном ветру — в лёгком плаще, без шапки или шарфа. — О-о, — протянул Алан, — да уж, этот негодяй терпеть не может носить шапки с шарфами. Как я намучился с ним в детстве. Томас слабо улыбнулся и продолжил: — Я подошёл к Даррену и спросил, не замёрз ли он. — А я ответил, что это не твоё дело, — вдруг послышался ледяной голос Морана, он всё ещё внимательно пялился в меню. — И если я хочу мёрзнуть, то никто не смеет указывать мне, что делать. — Даррен, как грубо! — возмутился омега, недовольно взглянув на сына. — И Томас тогда не ушёл? — Нет, его ответ меня как раз зацепил, — спокойно произнёс Томас. — Я сказал, что если Даррен хочет мёрзнуть, то будем мёрзнуть вместе. И тоже снял с себя шарф. — Тогда я ответил, что ты просто настоящий идиот, и ушёл, — ядовито добавил Даррен. — Но я не хотел тебя отпускать, — продолжил Томас. — Я догнал тебя на набережной и предложил выпить где-нибудь чаю, чтобы согреться. — А я сказал, что мне не шестьдесят лет, чтобы чаи распивать. — Тогда я спросил, чего же тогда хочешь ты сам. Даррен наконец оторвался от меню и поднял на Томаса тяжёлый взгляд. Тот выжидающе смотрел на босса. — Я ответил, что хочу, — хрипло начал Даррен, — чтобы меня просто оставили в покое. — Даррен, как невежливо. — Омега отчаянно закачал головой. Томас просто кивнул. — Действительно, именно так Даррен и сказал. Томас не отводил взгляд от напряжённого лица Даррена, что также пристально смотрел на него в ответ. В карих глазах он разглядел огромную усталость и боль. Но почему Даррену больно? Что происходит в голове этого человека? — А дальше? — раздался голос Алана, и его сын сразу опустил взгляд обратно на меню. — Дальше я спросил, правда ли Даррен хочет, чтоб я оставил его в покое, — гораздо тише, чем до этого, сказал Томас. — Или он просто отвечает так всем по привычке, потому что боится подпустить к себе другого человека. — Он замолчал на пару секунд, но вскоре продолжил: — Только ведь все близкие люди когда-то были нам чужими — пока мы не разрешили им приблизиться. Даррен отложил меню и теперь молча смотрел куда-то в стену. Под столом он судорожно мял ткань брюк на колене. — И что ты ответил, Даррен? — уставился на него папа. Даррен бегло глянул на Томаса и тут же опустил глаза. Тот не отрываясь смотрел на босса, ожидая услышать ответ. — Я сказал, что голоден, — тихо произнёс Даррен. — Мы пошли в ресторан, там и познакомились ближе. Всё, конец истории. — Даррен, ну не вредничай. Томас, — Алан положил свою маленькую ладошку на мощное плечо Макларена, — я благодарю небеса, что у моего сына появился такой альфа, как вы. Я прекрасно понимаю, у Даррена не ангельский характер. — Алан, спасибо, но вы слишком строги к нему. — Томас покачал головой. — Ваш сын удивительный человек. И это я должен быть счастлив, что он обратил на меня внимание. — Нет, вы просто до безобразия милый! — захихикал пожилой омега. — А по внешности так даже и не скажешь. Такой сильный и серьёзный альфа. И от этого становитесь ещё очаровательней! — Вы меня смущаете. — Томас улыбнулся и действительно покраснел. — Даррен, скажи Томасу, что он правда очень милый. — Алан толкнул сына в бок. — А то наш альфа не верит. — Ага, милый, — пробормотал Моран. Папа закатил глаза. — Мы тебя даже не услышали. — Говорю: Томас очень милый! — раздражённо прикрикнул Даррен. — Всё, доволен? — Ты ведёшь себя очень грубо сегодня. — Омега покачал головой. Вдруг Томас почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Под звук ругани семейства Моран он вытащил гаджет и взглянул на экран, на котором высветился номер главного врача больницы, где лежал Уилл. Томас нахмурился. — Извините, — он неуверенно вклинился в ссору отца и сына, — можно я отойду, чтобы ответить на звонок? Это важно. Сначала Даррен хотел как-то съязвить, но, увидев растерянное лицо альфы, просто кивнул. — Я буду рядом, — шепнул ему Томас перед тем, как отойти от столика. По коже Даррена забегали неуместные сейчас мурашки. Томас явно имел в виду то, что будет рядом как телохранитель, но его слова прозвучали неожиданно интимно, и Даррен нервно сделал глоток чёрного кофе. Его начинал жутко бесить весь этот спектакль. Ему не нравилось, как вежливо Томас ведёт себя с его папой, как улыбается, говоря об их с Дарреном личной жизни, которой у них нет и не было. Ему не нравилось, какую заботу он видит во взгляде альфы, когда их глаза встречаются. Но больше всего не нравилось то, какую реакцию это вызывает в его собственном организме. Даррен был уверен, что дело именно в организме. Только природа омеги виновата в том, как странно он чувствует себя рядом с этим огромным морпехом. — Даррен, иди и извинись перед своим альфой, — послышался недовольный голос Алана. — За что? — устало бросил он. — Ты отвечал ему очень грубо, омеги так себя не ведут. Посмотри, как он заботится о тебе. Где твои инстинкты? Ты должен одаривать альфу теплом и лаской. — Па-ап. — Даррен скривился. — Сейчас Томас тебя терпит — он очень добрый, — но ещё пара недель твоих выкрутасов, и он сбежит к другому омеге, который уж точно будет благодарить его за заботу, а не шипеть, как ты! Даррен закатил глаза. — Послушай, это моя личная жизнь. Я сам разберусь. — Даррен, я хочу, чтобы ты был счастлив. — Алан положил ладонь на руку сына. — Пожалуйста, выслушай. После смерти твоего отца мы с тобой потеряли какую-то связь в наших отношениях… Нет, не перебивай меня! Я знаю, что я не идеальный папа. Очень хороший, разумеется, — он тихо засмеялся, — но не идеальный. И во многих твоих проблемах есть и моя вина тоже. Поэтому прости меня. — Ого, — Даррен впервые в жизни не знал, что ответить, — ты никогда не просил у меня прощения. Алан крепче сжал руку сына. — Слушай, я сам делал кучу глупостей в отношениях с твоим отцом. Часто мы осознаём ошибки слишком поздно. Свои я осознал тогда, когда исправить их уже было нельзя. — Папа… — Даррен вздохнул и поддался порыву, неловко приобняв отца за плечи. — Иди к Томасу, пожалуйста, — тихо попросил Алан. — Я вижу, как вы смотрите друг на друга. Это не просто физиологическое притяжение альфы и омеги. Это нечто большее. Пожалуйста, будь с ним нежнее. В тебе это есть, Даррен — эта нежность и мягкость. Во всех омегах она есть. Просто ты спрятал её слишком глубоко. Томас не оттолкнёт тебя, если ты открыто проявишь к нему свои эмоции. Поверь своему старому папе. — Никакой ты не старый, — улыбнулся Даррен и неуверенно поднялся со стула. Он легко отыскал глазами спину альфы, который возвышался над остальными посетителями минимум на полголовы. «Томас не оттолкнёт тебя, если ты открыто проявишь к нему свои эмоции». Господи, неужели он действительно сейчас идёт к нему? Что он вообще собирается сказать? А что он хочет сказать? Чёрт его знает… Чем ближе Даррен подходил, тем сильнее у него дрожали колени. Зачем он это делает? Зачем послушал отца? Алан вообще думает, что они влюблены. Это же бред. Томас был всё ближе, и вот Даррен подошёл на такое расстояние, что смог расслышать: — Конечно… — голос Томаса страшно дрожал. — Да, я понимаю… Это ужасно, доктор О’Коннор… Господи… Нет, я никак не могу приехать… Да, конечно… Спасибо, что позвонили… Да, до свидания. Томас опустил телефон. Он стоял спиной, устало прислонившись головой к стене, и не видел приблизившегося босса. — Эй. — Даррен несмело коснулся спины Томаса, мимоходом отмечая, что его большие руки непривычно трясутся, а когда альфа повернулся — с изумлением разглядел застывшие во взгляде слёзы. — Ох, — Томас быстро опустил голову и вытер глаза, — извините, босс, я задержался. Он уже собрался идти к столику, но тонкая рука Даррена уверенно его остановила, удерживая на месте. — Томас, что случилось? — Даррен сам не верил, что назвал телохранителя по имени, но, глядя на его обеспокоенное лицо, он не мог произнести вечное «солдат». Альфа опустил голову, пряча глаза. — Всё в порядке. — «В порядке» выглядит по-другому. — Даррен недовольно нахмурился. — Кто тебе звонил? Томас молчал. Он сомневался, стоит ли посвящать босса в столь личные дела. Хотя, чего уж скрывать, с некоторых пор Даррен не был для него просто начальником. Кто-то должен первым начать доверять другому, и, видит бог, это точно будет не мнительный мафиози. — Звонили из больницы, где находится мой брат, — тихо ответил Томас. — Что с ним? — Простите, босс, — Томас по-армейски выпрямился, но Даррен видел его до ужаса растерянные глаза. — Я не должен вешать на вас свои проблемы, это некорректно с профессиональной точки зрения. — Какая, к чёрту, корректность? Говори быстро, что случилось! — Уилл, он… — голос альфы сорвался, — ему стало хуже. — Насколько хуже? Томас молчал, потупив взгляд в пол и нервно сжимая кулаки. Даррен никогда не был силён в утешениях, он понятия не имел, как вести себя рядом со страдающим человеком — что следует, а что не следует говорить. Сейчас он испытывал некий ступор, видя, как его бесстрашный громила-телохранитель стоит и сдерживает слёзы. Рука предательски дрогнула, когда Даррен положил её альфе на плечо и чуть сжал пальцы. — Слушай, я не знаю, что с твоим братом, — тихо начал Даррен, когда Томас поднял на него удивлённый взгляд, — но если я могу хоть чем-то помочь, то просто скажи. Томас кивнул, опять не проронив ни слова. Под своей ладонью Даррен чувствовал дрожь в чужих мышцах: Томас был напряжён и натянут как струна и всё ещё сжимал и разжимал кулаки. Тогда Даррен скользнул рукой по мощному предплечью вниз, прямо к широкой ладони, и сжал её как можно сильнее, пытаясь передать хоть крупицу своих душевных сил. — Слушай, нас пустят к нему в больницу? — спросил Даррен. — К Уиллу? — Да. Альфа закивал. — Тогда, поехали, — решительно сказал Даррен. — Что? — Томас изумлённо уставился на него. — Босс, вы не должны… — Заткнись, и едем в больницу. Томас наконец опустил стеклянный взгляд на их сцепленные руки. — Спасибо, — одними губами прошептал он. — А что мы скажем вашему папе? — Не думай сейчас об этом. Он поймёт. Семья важнее всего. — Только… — неуверенно начал Томас. — Что? — Есть одна вещь, о которой я должен вас предупредить. Даррен тяжело вдохнул. За последнюю неделю он возненавидел сюрпризы. — Говори. — Это не совсем больница, — тихо произнёс Томас. — Это психоневрологический пансионат.***
— Уилл давно там… живёт? — осторожно поинтересовался Даррен. Его Роллс-Ройс выехал за черту города. Кругом красиво зеленел хвойный лес. — Почти полгода, — ответил Томас, глядя на пустую дорогу впереди. — Сколько ему лет? — Девятнадцать. — Я… — Даррен запнулся, — я буду слишком бестактным, если спрошу, что с ним? Томас вздохнул и крепче сжал руль. — Знаешь, извини, что спросил, — тут же поспешил сказать Даррен. — Это не моё дело. В салоне машины повисла тишина. Даррен смотрел на лес, слишком быстро мелькающий за окном. — Уилл пережил одно ужасное событие, — послышался низкий голос спереди, и Даррен перевёл взгляд на телохранителя. — Это очень повлияло на его психику. В пансионате за ним следят и проводят специальную терапию. Моран рассеянно кивнул. — Понятно. Он чувствовал себя слишком неуверенно, не зная, как общаться с Томасом в данной ситуации. — Уилл не знает, что я работаю на мафию, — снова заговорил альфа. — Я могу представиться твоим другом, — неожиданно для самого себя предложил Даррен. Почему-то он не хотел представать перед братом Томаса в качестве начальника, пусть даже не мафиози. — Думаю, так Уиллу будет комфортнее. — Согласен. Машина завернула с главной дороги куда-то в лес. Вскоре из-за деревьев показалось приятное на вид пятиэтажное здание. Пансионат выглядел совершенно не мрачно, как предполагал Даррен. — Дорого же это лечение, наверное, обходится, — заметил он, когда они вышли у главного входа большого светлого строения. Томас промолчал, и Даррен упрекнул себя, что ляпнул какой-то бред. Нет, папа не прав: в нём совершенно нет никакой «омежьей заботы». Чёрт его знает, что нужно говорить переживающим людям. — Мистер Макларен, здравствуйте. — Навстречу вышел санитар-омега. — Уилл будет рад вас видеть. — Добрый день. Как он? — Мы следим за ним, — ответил омега, опуская глаза. — Он сейчас на улице. Я проведу вас. Задний двор был огорожен высоким забором. Там находились лавочки и большие качели, на которых могли поместиться три человека. На одной из них сидел невысокий худенький омега, а недалеко от него стоял ещё один санитар. Даррен удивился: он никогда бы не подумал, что брат двухметрового альфы может оказаться таким хрупким. Однако платиновые волосы и серо-голубые глаза всё же явно говорили о родстве. — Уилл? — мягко окликнул его Томас. Омега был погружён в свои мысли и не заметил, как к нему подошли. Парень вздрогнул и испуганно посмотрел на двух человек перед собой. — Уилл, это я. Лицо омеги вытянулось от удивления. — Томас! — он бросился на грудь брата. — Томас, это правда ты? Альфа крепко обнял его в ответ, поглаживая по мягким белокурым волосам. — Конечно, я, кто же ещё? — Я так скучал, мне ужасно тебя не хватало. — Парень судорожно вцепился в брата, будто опасаясь, что он может исчезнуть в любую минуту. Но тут Уилл отстранился, чтобы заглянуть Томасу в глаза. — Доктор О’Коннор всё тебе рассказал, да? По лицу Томаса пробежала тень. Он кивнул. — Ты злишься на меня, — утвердительно произнёс Уилл, всё ещё не отпуская брата. — Уилли, я никогда не буду на тебя злиться. — Но ты расстроен. — Я буду расстроен, если потеряю тебя, — с горечью ответил Томас. — Пожалуйста, Уилл. — Томас, — в глазах омеги заблестели слёзы, — мне так плохо. — Я понимаю. Должно пройти время. Тебе нужно ходить на сеансы к доктору О’Коннору, терапия обязательно поможет. — Нет, ты ничего не понимаешь. — Уилл отстранился, резко сбросив с себя руки брата. Санитары вокруг сразу обернулись, но Томас дал им знак, что всё в порядке. Юный омега продолжал: — Все здесь делают вид, что понимают, но это не так. Они пытаются помочь, хоть и близко ничего не знают об этом. — Уилл, пожалуйста, — тихо произнёс Томас. — Я хочу тебе только добра. Он сделал несколько неуверенных шагов навстречу и протянул руки. Уилл внезапно поник и опустил голову. Он подошёл и снова уткнулся в грудь брата. — Я хочу тебе только добра, — повторил Томас в белокурую макушку. Даррен растерянно наблюдал за семьёй. Он давно не чувствовал себя настолько смущённым. У него самого не было братьев, тем более старших, тем более альф. Он удивился тому, насколько ласково Томас ведёт себя с Уиллом. Даррен всю жизнь видел в поведении альф только грубость и доминирование. Сначала в школе, потом в университете, а потом и в мире мафии. Единственным альфой, к которому он испытывал доверие — когда-то был его отец. — Кто это? — вдруг раздался голос Уилла. Даррен заметил на себе заинтересованный взгляд голубых глаз и понял, что речь идёт о нём. — Это мой друг, — ответил Томас, — Даррен. — Здравствуй, Уилл, — как можно мягче поздоровался Моран. — Твой брат много рассказывал о тебе. Мне приятно наконец-то познакомиться лично. — Здравствуйте, — робко ответил омега, прижимаясь к боку Томаса. Повисло молчание, и Даррен остро почувствовал то, насколько чужим он здесь был.***
Они гуляли вдоль забора по большой территории пансионата, когда к Уиллу подошёл санитар со словами, что наступило время принимать лекарства. — Ты же не уйдёшь? — цепляясь за руку брата, спросил Уилл. — Я быстро вернусь. Не уезжай ещё, пожалуйста. — Я останусь, Уилли. — Томас поцеловал его в лоб. Санитар с Уиллом ушли, и мужчины остались вдвоём. Томас опустился на ближайшую лавочку и закрыл лицо руками. Даррен остался стоять и нерешительно смотрел на него. — Ты как? — тихо поинтересовался Моран. — Всё хорошо. — Томас выпрямился и попытался улыбнуться. От этого Даррен закатил глаза. — Зачем врёшь? Я же вижу, что на тебе лица нет. — Правда, всё нормально, — шумно выдохнул Томас, хмуро глядя перед собой. — Я увидел Уилла, он жив. Этого достаточно. Не зная, что ответить, Даррен сел рядом. Вокруг территории пансионата возвышались деревья, здесь было тихо и спокойно. Где-то минуту они сидели в молчании, слушая шелест леса. — Уилл пытался выпрыгнуть из окна, — внезапно раздался глухой голос Томаса. Сердце Даррена замерло на его словах. Томас продолжил, говоря будто через силу: — Его еле успели остановить. И это был не первый раз. Сначала я нашёл благотворительный фонд который помогает омегам, пережившим… травматический опыт. Там с Уиллом работал психотерапевт. Но этого оказалось недостаточно. Фонд закрылся из-за нехватки финансирования, и как только Уилл пропустил первый сеанс терапии, у него случился рецидив… Именно поэтому я и подумал, что лучшим решением будет поместить его сюда. Впервые Уилл попытался сделать это сразу после… После того происшествия. Ему становилось все хуже, и тогда я нашёл этот пансионат. Томас опустил локти на колени и закрыл лицо ладонями. Даррен сидел как оглушённый. Что же такое произошло с этим юным голубоглазым омегой, чтобы он пытался свести счёты с жизнью? — Томас, — Даррен опасливо положил руку на его спину, надеясь хоть как-то приободрить, — что произошло с Уиллом? Макларен сжал зубы. — Если ты не хочешь об этом говорить, я пойму, — добавил Даррен. Томас качнул головой и сделал глубокий вдох. — Это случилось, когда я ещё служил во флоте, — почти шёпотом начал он. — Я получил увольнительную на неделю, у Уилла как раз должна была начаться течка, я обещал находиться рядом. Он встречал меня в порту, когда моя дивизия сходила на берег. И там его увидел наш адмирал… Он почувствовал запах приближающейся течки, и Уилл ему очень приглянулся. На следующий день я неожиданно получил приказ от капитана о срочном назначении на неделю. Чёрт возьми… Я не мог ослушаться высшего по званию. — Голос Томаса стал совсем хриплым. — А когда я вернулся, то Уилл был… Господи, это было ужасно… Оказалось, как только я уехал, адмирал пришёл к нам домой, и… Ублюдок. Уилл даже ещё никогда не был с альфой до этого. Томас замолчал, а Даррен закрыл глаза, осознав, что пережил этот омега. — Вы подали в суд? — глухо спросил он. Томас кивнул. — Его оправдали. Сказали, что, мол, недостаточно улик. У омеги была течка, он мог сам лечь под любого альфу. К тому же, в организме не обнаружили никаких следов семени этого мудака — сволочь кончал в резинку. Поэтому от суда мы так ничего и не добились. Да и если бы это помогло Уиллу забыть всё, что случилось… — Это произошло недавно? — Да, где-то полгода назад. — Когда ты устраивался ко мне работать, то сказал, что тебя выгнали за избиение. Это был тот альфа? — Да. Даррен сжал пальцами скамейку. По телу пробежала дрожь отвращения от нахлынувших воспоминаний о времени, когда ему самому было восемнадцать. Даррен прекрасно знал, что пришлось перенести Уиллу, и почему он так злится на желание других помочь. Остальные не пережили того же, что и он. Они могут только попытаться вообразить себе этот ужас. Сейчас Даррен увидел в этом белокуром омеге самого себя на первом курсе университета. Но он никогда не пытался покончить с собой, и мысли о том, насколько плохо сейчас, отдавались в груди глухой болью. Даррен взглянул на Томаса. Его взгляд был потухшим, а уголки губ опустились. Как же он заботится о брате, как разделяет все его страдания. Даррен содрогнулся от воспоминаний: двое альф, что воспользовались им, бросили напоследок, что он должен быть благодарен, любой омега только и ждёт, чтоб его отымели. Но Томас никогда бы не сказал такой мерзости. — Томас, — Даррен снова решился взять его за руку, — мне очень жаль. — Спасибо, босс. — Даррен, — неожиданно исправил он. — Что? — Называй меня Даррен, — нетвёрдо повторил Моран, будто сам сомневался в собственных словах, и Томас кивнул, растерянно вспоминая недавний гнев босса, когда он назвал его по имени после случая с текилой. — Знаешь, — тихо начал Даррен. Его сердце бешено билось в груди от слов, которые он хотел произнести. — Можно я поговорю с Уиллом наедине?***
Напряжённый от ожидания Томас стоял у забора и наблюдал, как на дальней качели сидят бета и омега. Даррен что-то говорил Уиллу, а тот внимательно смотрел на старшего собеседника, иногда кивая. Сказать, что Томас удивился просьбе Даррена — значило бы не сказать ничего. Всё время после того, как он рассказал боссу о брате, тот вёл себя очень непривычно. Он вёл себя… заботливо? Перестал острить, язвить, дерзить. Да и вообще перестал делать всё, что делал раньше. И когда Даррен осторожно взял Томаса за руку, говоря, что сожалеет, Томас вдруг почувствовал: он не один сейчас переживает своё горе. Такая мелочь, как узкая ладошка, доверчиво лежащая в его длинных пальцах, вселяла в сердце надежду, что всё будет хорошо. Вдруг Томас увидел, что на качели плачет Уилл. Даррен приобнял парня за плечи и продолжал что-то тихо говорить. Томас никогда не мог переносить слёзы брата и сразу терялся, забывая всё, что хотел сказать до этого, однако Даррен выглядел очень собранным, спокойно гладя по спине плачущего Уилла, который кивал в ответ на его слова. Томас не выдержал и решился подойти, не в силах больше смотреть на слёзы. По мере приближения он начинал слышать обрывки чужого разговора. — Если я смог, то и ты сможешь, Уилл, — вдалеке раздавался голос Даррена. — Ты не виноват в случившемся. — Я не виноват, — плача повторял омега, цепляясь за руки Даррена. Томас подошёл и неуверенно остановился в нескольких метрах от качелей, ошарашенно наблюдая за тем, как Даррен немного неловко, но явно заботливо обнимает его брата. — Томас? — Уилл поднял голову, услышав шаги. Даррен тут же вздрогнул и уставился на телохранителя каким-то перепуганным взглядом, который он, впрочем, быстро сменил на хладнокровный. Тем временем юный омега вскочил с качели и подбежал к брату, утыкаясь носом в широкую грудь. — Уилл, всё хорошо? — осторожно спросил Томас. — Я обещаю, что не буду пропускать терапию, — прошептал парень, обнимая Томаса. — И буду ходить на сеансы к доктору О’Коннору. Томас опешил и положил руки на спину младшего брата. — Ты такой молодец, — он улыбнулся, и в его глазах стояли слёзы. Томас долго и безуспешно пытался уговорить брата не пропускать лечение, но тот был или апатичен, даже не отзываясь на все просьбы, или же проявлял агрессию, воспринимая любое желание помочь в штыки. — Прости, — послышался слабый голос Уилла, — что пытался… покончить с собой… — Не извиняйся передо мной, — уверенно сказал Томас, прижимая брата ближе к себе. Даррен поднялся с качели и как-то робко встал рядом. Томас посмотрел на босса, видя, что тот слабо улыбается, глядя на обнимающихся братьев, но выглядел отчего-то печальным. Когда глаза Даррена встретились со светлым взглядом телохранителя, Томас кивнул ему и прошептал одними губами: «спасибо».***
К вечеру облака расступились, и из-за них выглянуло уставшее закатное солнце. Его оранжевые лучи окрашивали всё вокруг в золотой цвет, прогоняя тоску пасмурного дня. Даррен и Томас стояли вдвоём у главного входа в пансионат. Солнце освещало их лица, и Томас опять невольно засмотрелся на то, как от его лучей карие глаза Даррена превращаются в медовые. Часы, разрешённые для посещений, заканчивались, и они должны были прощаться с Уиллом. Томас застыл, когда брат внезапно обнял Даррена, а тот что-то шепнул ему на ухо. Уилл уверенно кивнул. — Что вы ему сказали? — спросил Томас, когда оба вышли на улицу и остались наедине. — Это секрет, — тихо ответил Даррен, глядя в засвеченные солнцем глаза Томаса. Он никогда не думал, что расскажет кому-либо то, о чём говорил с Уиллом час назад. — Но я очень надеюсь, что ему станет лучше. — Спасибо вам, — от всего сердца поблагодарил Томас. — После того, что с ним случилось, он закрылся ото всех. Я не представляю, что вы ему сказали, но я давно не видел Уилла таким живым. — У тебя чудесный брат. — Даррен улыбнулся. — Такой интересный парень. Он сказал, что хотел быть художником. — Да, всегда хотел. Я рад, что он вам понравился. — Очень понравился. Вы с ним похожи, — Даррен тут же осёкся. — Не в том смысле, что он понравился мне, как и ты. Просто, вы действительно похожи. — Он вдруг покраснел. — Это было совершенно отдельное заявление. Он такой же добрый. И милый. Так уж и быть, согласен, мой папа не бредил, когда сказал, что такой большой и заботливый альфа как ты — это мило. Не то чтобы я сильно обращал внимание на твой размер. — Даррен покраснел сильнее и шлёпнул руку на лицо. — Чёрт, не на тот размер… Не думай, что я рассматривал тебя там утром. Я, скорее, почувствовал, хах. Чёрт, что я несу… Томас засмеялся впервые за этот день: — Я всё понял, Даррен, не волнуйтесь. Моран поднял брови. Он совершенно забыл, что там, на заднем дворе пансионата, лично попросил Томаса звать себя по имени. — Вы ведь всё ещё не против? — уточнил Макларен, увидев растерянность на лице босса. — Не против? — как-то неуверенно переспросил Даррен, а потом повторил чётче: — Не против. — Тогда и вы зовите меня по имени. — Неужели тебе не нравится «солдат»? — ехидно фыркнул Даррен. — Начинает надоедать, если честно, — в тон ему ответил Томас. — Ну, после этой ужасно неловкой ночи, думаю, мы можем начать называть друг друга по имени… И потом, все люди называют друг друга по имени, это совершенно обычное дело. — Да, обыкновенное. — Томас кивнул. — Даррен… — он медленно повторил его имя, будто пробуя на вкус. — Звучит красиво. Даррен снова ощутил, что вот-вот зальётся краской. Да что ж за день-то такой? — Самое обычное имя. Папа выбрал по своему астрологическому календарю. — Серьёзно? — Ага. Он и нам с тобой гороскоп обещал составить, — Даррен хохотнул. — На семейную жизнь. — Я бы почитал, — улыбнулся Томас. Даррен смутился и быстро спрятал глаза. День получался невероятно странным: ни тебе нападений, ни вечных перебранок с телохранителем, даже Магнус ни разу не позвонил. А тут ещё и Томас кажется таким милым в лучах этого закатного солнца. Даррен вспомнил с какой нежностью тот обращался с братом и какой болью отзывался на его страдания. Томас действительно не был похож ни на одного альфу, которого Даррен знал прежде. — Наверное, нам пора ехать, — тут же бросил он. — Уже поздно. Папа говорил что-то о прощальном ужине. — Да, он хотел пойти в «Груверс». Даррен подошёл к машине и, нахмурившись, уставился на телохранителя: — Это же Мишленовский ресторан. А платить должен я! У папы губа не дура… — Не заметил, что вы очень экономный. — Томас открыл перед ним дверь Роллс-Ройса. — Значит, не туда смотрел, — фыркнул босс и залез внутрь. «Точно не туда», — смущённо подумал Томас, закрывая дверь и обходя машину. — Алан уезжает утром? — Он сел за руль и повернул ключ зажигания. — Самолёт в десять. Слава богу! — Даррен облегчённо засмеялся. Напряжение, что было, когда они только приехали в пансионат, как рукой сняло. Он вздохнул. — Не верится, что мы продержались сутки. Я думал, он ляпнет что-нибудь в первые пять минут. — Что ляпнет? — послышался голос Томаса. Даррен замер. Чёрт. Чёрт! Вот идиот! — Что Алан мог ляпнуть? — повторил Томас. — Да так. — Даррен нервно пожал плечами. — Какую-нибудь глупость. Он же всегда такой. Больше Томас ничего не спрашивал.***
Алан встретил их на крыльце. — Детки, как же я рад вас видеть! Как твой брат? — Омега обеспокоенно посмотрел на Томаса. — Намного лучше, — улыбнулся тот, — спасибо. Они вошли в дом. — Пап, можно попросить тебя об одолжении? — крикнул Даррен из кухни. Он налил себе стакан воды. — Поможешь мне вымыть голову? А то у меня пока только одна рука. Залью водой всю ванну. Томас с каким-то сожалением подумал, почему Даррен не попросил об этом его. Но потом отругал себя за такие глупые мысли. Конечно, Даррен не обязан хотеть, чтоб к нему прикасался какой-то чужой альфа. Хотя после всего, что они пережили вместе, Томас никогда бы не назвал их чужими людьми — он был уверен, что близость определяется не временем знакомства, а его качеством. В ванной зашумела вода. Даррена с Аланом уже не было в гостиной, и Томас устало опустился на диван, откинув назад голову. За этот день произошло слишком много событий, потрепавших нервы. Сейчас эмоции поутихли, и Томас почувствовал долгожданное облегчение. Осталось пережить вечер и ночь, а утром хотя бы Алан уедет, и им с боссом больше не придётся ночевать в одной спальне. Томас тихо выдохнул. Да уж, он помнил, как вчера перед сном подумал именно так: «Нужно всего лишь пережить ночь». Какие сюрпризы уготовила ему судьба сегодня? Только бы Даррен снова не начал источать умопомрачительный аромат сирени. Утром Томас был слишком смущён, чтобы об этом думать, а после — обеспокоен Уиллом. Теперь же на его сознание постепенно стали накатывать мысли о самом Даррене. Вообще наличие запаха у беты было ужасно странным. Томас не мог найти ни одного логического объяснения тому, что его босс имеет свой собственный аромат, как альфа или омега. Тем более ночью запах стал в разы сильнее. Обычно так происходит, опять-таки, у альф и омег, если им снится что-то страшное или возбуждающее — тело выделяет феромоны, и запах усиливается. И потом внимание Томаса зацепила ещё одна деталь. На протяжении всего их с Дарреном знакомства, он несколько раз замечал, что босс принимает какие-то таблетки. И делает это очень быстро, даже боязливо, будто не хочет, чтобы его поймали. Вот и вчера ночью Даррен выпил лекарство сразу после того, как Томас чуть не набросился на него. Может, это просто успокоительное? А может, и что-то посерьёзнее. Психотропные препараты? Наркотики? Нет, у Томаса уже просто паранойя! Но какой-то голос в голове подсказывал, что с таблетками не всё так просто. Вода в ванной продолжала бежать, и в голове Томаса внезапно зародилась безумная мысль: пойти в комнату Даррена. Вчера ночью босс доставал лекарства из тумбочки у кровати, он видел это сам. Томас сомневался. Он не может рыться в личных вещах своего начальника, это было бы крайне неэтично — но вместе с тем он переживал за бету. Нутром Томас чувствовал, что это не просто лекарства от головы или для нервов. Было здесь нечто странное, но он не мог понять, что именно. Только интуиция говорила ему подняться на второй этаж и самому взглянуть на таблетки. Из ванной всё ещё продолжал доноситься шум, и Томас решительно встал на ноги. Комната Даррена встретила его загадочной темнотой, и Томас включил свет. Было так странно находиться здесь после того, что произошло ночью. Да и сегодня инцидент с утренним стояком можно было назвать чуть ли не самой неловкой ситуацией в жизни. Неловкой, но очень приятной — Томас заметил, что Даррен рассматривал его. Да, пусть всего несколько секунд, но карие глаза моментально расширились, когда взглянули ниже пояса альфы. Томас не мог понять, выглядел тогда Даррен напуганным или просто смущённым. Но он тогда подумал, что невероятно хотел бы, чтобы Даррен не шарахался от его стояка, а наоборот… Впрочем, ладно. Глупые мысли. Вчера Даррен ясно сказал, что альфы его не интересуют, тем более у него уже был опыт, который это подтвердил. Томас подошёл к злосчастной тумбочке у кровати и открыл верхнюю полку. Какой-то ежедневник, ручки, капли для глаз… Всякое барахло и никаких таблеток. Он открыл нижнюю полку. Пусто. Таблеток нет. — Ты что здесь забыл? — раздался резкий голос. Томас подскочил. В дверях стоял Даррен. Капли с его чёрных от влаги волос стекали на плечи. — Ничего, — быстро ответил Томас и только потом понял, насколько тупым был этот ответ. Надо было сказать, что ночью он потерял здесь… Чёрт, а что он мог потерять? Томас никогда не умел врать. — Какого чёрта ты роешься в моих вещах? — Даррен выглядел страшно злым. Его лицо покраснело, а ноздри раздувались от тяжёлого дыхания. — Честно? — тихо спросил Томас. Он не знал, как выкрутиться из этой ситуации. Уж лучше сразу сказать правду. — Я заметил, что вы постоянно пьёте какие-то таблетки. И начал переживать. — Что?! А не оборзел ли ты часом, солдат? Ну вот, опять «солдат», отлично. — Послушайте, я просто волнуюсь, — примирительно сказал Томас. — Вы часто их пьёте, и я хотел узнать, не запрещённые ли это препараты. Извините, что лезу не в своё дело. — Именно, что не в твоё, — прорычал Даррен. — Я пью обычное обезболивающее, у меня мигрень, ясно? — Ясно, — Томас кивнул, — простите, что… пересёк личные границы. — Ах личные границы? — Даррен саркастично засмеялся. — Знаешь, с тех пор, как я познакомился с тобой, мне кажется, будто у меня вообще их нет. Самой судьбе плевать на мои личные границы. — Я не виноват в том, что на вас напали, — тихо заметил Томас. — Да, не виноват, — уже спокойней ответил Моран и замолчал. — Даррен, послушайте, — Томас воспользовался возникшей паузой, — извините за то, что залез в ваши вещи. Такого больше не повторится, я клянусь. Но то, что я постоянно рядом… Во-первых, это моя работа, для того вы меня и наняли, чтобы я ходил за вами по пятам. А во-вторых… — У Томаса перехватило дыхание перед тем как продолжить: — Неужели вам настолько не нравится моя компания? Вам плохо находиться рядом со мной? Если вас что-то смущает или причиняет неудобства — просто скажите, я постараюсь сделать всё для вашего комфорта. О да, Даррена смущало многое. Больше всего, конечно, то, что Томас — долбаный альфа, от близости которого у него начинают срабатывать инстинкты омеги. Ещё и эта обходительность, от которой тут же хочется взять Томаса за руку. И то, как ласков он в обращении с младшим братом. Чёртов альфа… Но вместо этого Даррен сказал: — Выйди из моей комнаты, я должен переодеться. Если предложишь помочь — я сверну тебе шею, — сердито добавил он, увидев, что телохранитель уже открыл рот. — Понял. — Томас кивнул и вышел. Даррен видел, что тот был правда растерян после того, как его застукали за осмотром содержимого тумбочки босса. Даррен молился всем богам, чтобы хотя бы сегодняшний вечер прошёл без сюрпризов и скандалов. Но когда он понял, что Томас искал его таблетки, то это ударило его под дых. Слава богу, Даррену хватило ума перепрятать подавители утром, когда Томас ушёл в душ. Было опасно оставлять таблетки там, где альфа уже их видел. И Даррен не ошибся в своих опасениях.***
В ресторане царил мягкий полумрак. Официанты бесшумно разносили дорогие блюда и незаметно подливали напитки, чему Даррен, только что нервно осушивший уже второй бокал вина за вечер, был несказанно рад. — Если хотите успеть сыграть свадьбу в этом году, то лучше поспешить и сделать всё в следующем месяце, — важно кивал Алан, держа в руках недопитый мартини. — Потом будет коридор затмений, а это очень неблагоприятное время для свадьбы. — Пап, мы поняли, — сухо сказал Даррен, подзывая к себе официанта и указывая на пустой бокал. — Даррен, — шикнул на него Алан и затем благоговейно уставился на «будущего зятя». — Вот Томасу интересно, правда, дорогой? Итак, возвращаясь к вашему гороскопу. У вас Венера в седьмом доме… Даррен наклонился к морпеху, чтобы шепнуть на ухо: — Я предупреждал тебя про гороскоп. Томас повернул голову, и их носы нечаянно соприкоснулись. — А я говорил, что с радостью послушаю, — прошептал он в ответ, улыбаясь. — … Меркурий у вас в Козероге, это значит… — продолжал Алан, попивая мартини и не обращая внимания на то, что его никто не слушает. — Увлекаешься гороскопами? — усмехнулся Даррен, рассматривая голубые глаза альфы, что были сейчас непозволительно близко. — Веришь, что они помогут найти счастье? — Счастье ближе, чем вы думаете, босс. — Опять «босс»? — Ну вы же назвали меня «солдатом» в спальне. — Я разозлился. И, кстати, обоснованно. — Простите. Тогда… Даррен? Мне так намного больше нравится. — … Юпитер сейчас входит в третий дом, — продолжал Алан, — ещё один повод сыграть свадьбу как можно скорее… Даррен вздохнул и снова наклонился ближе к альфе. Он зашептал ему в ухо, случайно задевая губами мочку, отчего у Томаса забегали мурашки по спине. — Если папа заставит нас сыграть свадьбу до коридора затмений, то лучше я сам расскажу ему, что уже девять лет нахожусь в мафии. — Подождите, — улыбнулся Томас, — может, ещё не придётся. — Поженимся уже после затмения? — Даррен иронично выгнул бровь и тихо засмеялся. Томас засмотрелся на густые чёрные ресницы, что были в нескольких сантиметрах от него. Взгляд скользнул на приоткрытые губы босса. Чёрт, ну почему он не может их поцеловать? — Какие же вы милые! — послышался радостный возглас Алана. Мужчины смущённо отстранились друг от друга и посмотрели на счастливого папу. — Знаете, у меня же нет ни одной вашей фотографии. — Омега закопошился в сумке и достал телефон. — Я обязан вас сфотографировать, а то никто не поверит, что Даррен отхватил себе такого шикарного альфу. — Папа! — Так, Томас, обними Даррена, давай, — командовал пожилой омега, наводя на них объектив смартфона. — Ой, какие же вы красивые. А теперь, Даррен, ты обними Томаса. Даррен, не вредничай! Молодец. А теперь поцелуйтесь. Даррен опешил от удивления. — Папа, ты, кажется, немного перебрал с мартини, — прошипел он, краснея до самых кончиков ушей. — Хватит ворчать! Просто поцелуйтесь для фото, давайте. Даррен дёрнулся, когда почувствовал, что Томас коснулся его руки. — Ты что творишь?! — яростным шёпотом сказал он. — Это уже слишком! Тем временем папа не унимался: — Даррен, не стесняйся, — он держал наготове телефон, как охотник ружьё, — это всего лишь для фото. Даррен истерично засмеялся. — Нет, у вас у всех поехала крыша! — А что здесь странного? — удивился Алан. — Томас — твой альфа. Всем понятно, что вы имеете интимные отноше… — Папа! — Даррен, — теперь Томас придвинулся ближе и прошептал: — ваш папа же не отстанет. Давайте просто сделаем вид? Для фото. Не будем прикасаться губами. — Вы все чокнутые, — застонал Даррен, глядя то на альфу, то на папу с телефоном. Томас придвинулся ближе к нему, глядя на его смущённое лицо. — Просто притворимся, — тихо, чтобы услышал только босс, повторил Томас. В темноте ресторана никто не обращал внимание на «влюблённую» парочку, и Даррен, окинув взглядом абсолютно равнодушный до них зал, нервно сглотнул. Томас заглянул в карие глаза, как бы спрашивая разрешения, и Даррен оцепенел. Мягкий тёплый свет ресторанных ламп походил на лучи закатного солнца, и он вспомнил, как смотрел на Томаса, когда они только вышли из пансионата. Тогда Даррен пребывал под большим впечатлением после встречи с Уиллом. А ещё был поражён до глубины души, увидев заботу и нежность, с какими Томас обращался с младшим братом. Сейчас, смотря прямо в голубые глаза своего телохранителя, Даррен понял, что не боится. Он абсолютно не боится этого огромного альфу и знает, что Томас не причинит ему вреда. Даррен придвинулся ближе, давая негласное разрешение к действию. Теперь их бёдра плотно соприкасались, и Томас осторожно положил широкую ладонь ему на колено. Казалось, что вокруг внезапно затихли все звуки: больше не было слышно ни музыки, ни шума голосов. Даррен и Томас смотрели друг другу в глаза и ни один из них не смог бы сейчас отвести взгляд, даже если бы захотел. Но они и не хотели. Томас приблизился к лицу Даррена, обдавая горячим дыханием чужие губы. Даррен инстинктивно сжался, но ласковый взгляд голубых глаз напротив успокаивал и обещал, что всё будет хорошо. Между их лицами десять сантиметров. Слишком близко для друзей или коллег, но слишком далеко для поцелуя. Пять сантиметров. Длинные пальцы Томаса неожиданно и очень мягко касаются подбородка Даррена, легко приподнимая вверх, ближе к своим губам. Один сантиметр. Они замерли. Друг напротив друга, так и не закрыв глаза, в странном подобии поцелуя, дыша одним воздухом на двоих. Даррен дрожал от близости альфы и осознания, что Томас не обманул — он действительно не приближался дальше положенного, честно держась на обещанном расстоянии. Губы Томаса были так близко, что Даррен чувствовал собственной кожей исходящее от них тепло. Пальцы Томаса ощущались нежными и бережными. Они чуть подрагивали на подбородке Даррена, иногда случайно касаясь его шеи, и в такие секунды он испытывал приятную дрожь. Находиться так близко к альфе оказалось совсем не страшно. Наоборот, Даррен почувствовал себя в полной безопасности под защитой сильного партнёра. Он опустил взгляд на губы Томаса. Наверное, они очень горячие? Даррен был уверен в этом. Они наверняка очень горячие. В одну секунду он подался вперёд, мягко касаясь рта Томаса своим. Сбоку послышался щелчок камеры на телефоне. Алан сделал фото. Даррен распахнул глаза. Что он только что натворил? Поцеловал телохранителя? Нет, ему наверняка показалось. Между ними был всего сантиметр, и Даррену почудилось, что он коснулся чужих губ. Но, отстранившись и взглянув на Томаса, он понял, что поцелуй был самым что ни на есть реальным. Грудь Томаса тяжело вздымалась, глаза горели, а рот жадно приоткрылся. Расстояние между боссом и подчинённым всё ещё было слишком малым, и Даррен почувствовал, как ладонь Томаса осторожно легла на его затылок, запуская пальцы в тёмные волосы. Тот снова наклонился ближе, к самым губам Даррена. — Ты что?! — вскрикнул он, отталкивая от себя телохранителя. Даррен вскочил на ноги. Его тело дрожало от странного возбуждения, смешанного с абсолютным ужасом. Томас смотрел на босса растерянно и жадно, будто у него отобрали любимый десерт, дав попробовать только одну ложку. Даррен не выдержал и, схватив со стола телефон, пулей метнулся через весь зал ресторана прямо к выходу. Поражённый Томас с горечью глядел в спину убегающему боссу. — Не расстраивайся, — рука Алана легла на плечо морпеха, — у Даррена очень сложный характер. Весь в отца. Томас промолчал, не желая разрушать убеждения омеги касательно распределения сложного характера в их семье. — Знаешь, — снова заговорил Алан, — когда Даррену было пятнадцать лет, ему очень понравился один альфа из школы. Томас заинтересованно поднял глаза на папу своего босса. Значит, Даррену нравились альфы ещё в школе? — Так вот, скорее всего, он тоже нравился этому альфе. — Алан усмехнулся. — Но Даррен начал вести себя с ним настолько холодно и резко, что, естественно, отпугнул. Это у него такая странная психика. Если ему кто-то нравится — он начинает его отталкивать. Может, это из-за смерти отца. — Алан вздохнул. — Отец Даррена умер? — тихо переспросил Томас. Алан поднял брови — Он тебе не говорил? Ясно. Да, когда Даррену было четырнадцать. Хотя, знаешь, это не так уж странно, что он не сказал. Даррен всегда был довольно скрытным, а с тех пор, как ушёл Эндрю, он совсем замкнулся в себе. Возникла пауза. Каждый думал о своём, пока в ресторане заливисто играла живая музыка, а посетители продолжали приятно проводить вечер. — Знаешь, ты чем-то похож на Эндрю, — внезапно сказал омега. — Он был таким же спокойным и добрым. И высоким. Ну, конечно, не настолько. — Алан засмеялся, окинув взглядом фигуру Томаса, которая еле умещалась за изящным столиком. — Я вот совсем коротышка. А Даррен довольно высокий, пошёл в отца. В школе он жутко комплексовал из-за роста. — У Даррена обычный рост для беты. — Для беты да, но омегу с таким ростом одноклассники дразнили «дылдой». Томас моргнул и уставился на Алана. — Омегу? — Ну да, — папа поднял брови, — а кого же ещё?***
Даррен выбежал на ночную улицу. Холодный ветер быстро начал обдувать открытую шею, и он поднял воротник. Когда они выходили из дома, на улице не было так холодно. Почему температура внезапно настолько упала? Шум людного проспекта раздражал нервы, и Даррен завернул в тёмный переулок. Там было тихо и спокойно. Он опёрся о кирпичную стену и съехал вниз, садясь на пятки. Голова гудела от выпитого вина и ощущения губ Томаса на его собственной коже. Всё зашло слишком далеко. Даррен сам поцеловал альфу. Наверное, ему пора бросать пить. Но он не был пьян. Вино давно было для него чем-то вроде сока, после всех тех попоек с Магнусом, что заканчивались пьяными оргиями, на которых сам Даррен всегда незаметно уезжал домой. Там они пили уж точно не вино и не шампанское. Неужели Даррен сам поцеловал телохранителя? Поцеловал, потому что… хотел? Нет, это же абсурд. Альфы не нравились ему с восемнадцати лет, с ними было покончено раз и навсегда. Грубые, похотливые, эгоистичные, наглые… Но был ли таким Томас? Даррен уже ничего не понимал. Вдруг послышался звук резко тормозящих об асфальт шин. Въезд в переулок наполовину перегородила машина. Даррен поднялся на ноги, щуря глаза в темноте. На всякий случай он нащупал во внутреннем кармане пистолет. Во мраке он ничего не видел, только различал смутные очертания фигур. Вдруг из машины выскочил человек и одним ударом завалил Даррена на землю, прижимая весом тела к сырому асфальту. Он не успел никак среагировать, а его рот уже зажали чьей-то огромной ладонью. Нападающий был намного больше и тяжелее. Руки Даррена скрутили за спиной, и он закричал от боли в свежем переломе под гипсом. — Тащи его в машину, быстро! — послышалось где-то в стороне. Охваченный паникой Даррен начал брыкаться в попытках скинуть с себя альфу — по запаху это явно был он, — но ничего не получалось. Когда Даррена грубым рывком поставили на ноги, он сделал отчаянную попытку пнуть крепко держащего его сзади человека локтем под рёбра и пяткой в пах, но всё было тщетно. Вдруг Даррен с ужасом понял, что его уже затаскивают в машину, и упёрся ногой в дверь, в последний раз приложив все усилия, чтобы скинуть с себя тяжёлого альфу. Внезапно железная хватка исчезла — так же неожиданно, как и появилась, — отчего Даррен по инерции свалился на асфальт. Глядя на всё снизу вверх, он увидел, как огромного громилу избивает его собственный, ещё более огромный телохранитель. Даррен быстро потянулся за пистолетом, но его руку перехватил второй альфа, вылезший с водительского сидения. — Да сколько можно?! — заорал Даррен и врезал противнику головой по носу. Тот застонал и отшатнулся назад, хватаясь за залитое кровью лицо. Кто-то сзади снова швырнул Даррена в сторону машины, и он с ужасом подумал, что с Томасом могло что-то случиться. Но уже через секунду тот отбросил напавшего на Даррена громилу на асфальт прямо под машиной. В этот момент Даррен вытащил пистолет и нацелился на альфу. Переулок оглушил выстрел. Громила обмяк на земле. Во лбу чернела дырка от пули. Водитель тут же метнулся за руль и вжал педаль газа. Машина рванула с места и быстро скрылась за соседним поворотом. — Вы вообще помните, зачем меня наняли?! — вдруг раздался крик, и Даррен ошарашенно обернулся на своего телохранителя. Впервые он видел его таким рассерженным, что ноздри раздувались от гнева. — Зачем вы от меня убежали?! Вы хоть понимаете, что могло случиться, если б я не успел?! — Ты чего орёшь?! — тут же ощетинился Даррен. — Сам-то помнишь, зачем я тебя нанял? Уж точно не для того, чтоб ты играл моего женишка перед папочкой! Томас будто пришёл в себя от тона начальника и, тряхнув головой, чтобы прогнать оставшуюся после драки ярость, уже спокойнее ответил: — Вы сами попросили, чтоб он не узнал, что я вас охраняю. И вы сами… — Томас открыто посмотрел Даррену в глаза. — Вы сами меня поцеловали. Адреналин в крови начинал спадать, и Даррен стал ощущать острую боль в поломанной руке. — Начнём с того, — раздражённо зашипел он, придерживая гипс, — что я тебя не целовал. Тебе показалось. Даррен затаил дыхание. А вдруг прокатит? — Вы издеваетесь надо мной? — голос Томаса был ужасно растерянный и сердитый одновременно. Даррен опустил глаза. Не прокатило. Да, соскочить с темы про поцелуй будет непросто. Чёрт, он не мог объяснить свои действия самому себе, так тут ещё и этот альфа. Рука начинала ныть сильнее, и Даррен судорожно втянул воздух через зубы. — Что болит? — обеспокоенно спросил Томас. — Этот мудак схватил за сломанную руку. — Даррен кивнул в сторону лежащего трупа. Тело громилы распласталось по асфальту в неестественной позе. Нужно срочно позвонить Магнусу, сообщить обо всём и попросить прислать кого-то, чтоб забрали труп. Но вдруг Даррен вздрогнул оттого, что его коснулись чужие горячие ладони. Томас подошёл вплотную и внимательно осматривал больную руку, еле касаясь её пальцами. — Гипс не треснул? — тихо поинтересовался он. — Вроде нет, не знаю. — Даррен снова испытывал странную дрожь от такого тесного контакта и попытался отойти, но сильная рука придержала его за поясницу. — Нужно проверить гипс, — мягко пояснил Томас, заглядывая в карие недовольные глаза. — Если он треснул, то надо срочно наложить новый. Иначе кость срастётся неправильно. Потом будут проблемы с движением. — Ну, проверяй, если умеешь, — как можно холоднее бросил Даррен, стараясь унять бегающие по телу мурашки. Пальцы Томаса легли на его руку. — В армии многому научишься, — тихо сказал он, прощупывая гипс. — Не больно? Даррен покачал головой. Томас был таким высоким, что ему не оставалось ничего, кроме как упереться взглядом в грудь альфы. За широкими плечами телохранителя он не видел даже переулка. — С гипсом всё в порядке, — наконец заключил Томас. Даррен кивнул и быстро отошёл на три шага назад, подальше от него. Нервно вытащил телефон и набрал Магнуса. Даррен не позволит запудрить себе мозги. Даже если сейчас он весь трепещет от обычного касания через одежду — у него есть дела поважнее. А глупая омежья физиология подождёт. Магнус ответил быстро, как всегда было со звонками Даррена. Пока он разговаривал с Боссом, Томас стоял и терпеливо ждал, исподтишка рассматривая его в полумраке. «Омегу?» — ошарашено переспросил он. Наверное, ослышался. «Ну да, а кого же ещё?» «Омега… Он омега», — роилось в голове Томаса, пока Даррен говорил по телефону в тёмном переулке. Как такое может быть, чтобы его язвительный босс, вечно недовольный бета, чёртов мафиози — оказался омегой? Теперь всё становилось на свои места. Вот откуда запах сирени. Вот почему Томас с самого начала так реагировал на нового начальника. И изящная фигура Даррена, которую он видел, раздевая босса — теперь понятно, почему она показалась настолько соблазнительной. А таблетки, которые постоянно пил Даррен? Томас слышал о том, что существуют всякие препараты для омег, что почти полностью притупляют запах; но их нельзя было достать просто так, они выписывались врачом строго по рецепту — по крайней необходимости для лечения омег с гормональными нарушениями. И вот что имел в виду Даррен сегодня в машине, когда сказал: «Я боялся, что папа ляпнет что-то в первые пять минут». Алан мог выболтать секрет сына в два счёта. Но получается — Алан ничего не знает о том, что сын скрывает свой гендер? Сколько же лет Даррен притворяется бетой? Господи, теперь пазл начинал складываться в одну картину. Но не самую радужную для Томаса. Если босса правда не интересовали альфы, то дело не просто в том, что он бета. Причина таилась гораздо глубже. — Всё, — коротко сказал Даррен, блокируя экран телефона, — трупом займутся наши парни. Возвращаемся в ресторан, папа остался там один. Даррен уже зашагал к повороту из переулка, но неожиданно для самого себя Томас окликнул его. Даррен развернулся. «Омега — судорожно думал Томас, — он омега». Даррен уставился на него с немым вопросом. — Даррен, — странно подрагивающим голосом начал Томас, делая шаг навстречу. — Что такое? — Даррен стоял на месте и непонимающе глядел на телохранителя. Томас подошёл ближе, останавливаясь в метре от босса. «Он — омега…»