Слышу голос, голос спрашивает строго:
а сегодня, что для завтра сделал я?
— Арсений, прости, Арсений… Вася в ахуе смотрел на валяющееся перед ним тело. — Антош, ты чего. — Икнул. — Антоша, блять, я не твоя мама. — Протянул руки. — Вставай, давай, блять… Шакулин пытался схватить это «нечто», но тщетно — Тоха выскальзывал из рук, растворяясь, подстать кошкам. — Прости меня, Арсюшечк- — Вася? — Калинкин заметил потуги. — Нужна помощь? — Я… понятия не имею шопроисходит Женьчка… — Выпалил на одном дыхании. — Найди ему этого Ар-Арсения, он его кличет и кли-… Женя подхватил падающего Шакулина. Антона пришлось оставить валяться на полу. Шастун не проявлял признаков жизни. Комната взорвалась аплодисментами — Ваш закончил играть. — Сашенька! — Жалобно запищал Калинкин. — Помо-о-оги! Ваш откинул гитару и помчался сквозь толпу. Подростки недовольно промычали — видимо, хотели заказать ещё одну композицию у новоиспеченного певца. — Что за… Ебанный рот. — Продекламировал Саша. — Антон умер? — Тц, не до твоих шуток сейчас! — Женя нахмурился. — Вася говорит, что Антон что-то клянчит, разберись с ним, а я с Васенькой, — на «Васеньке» Ваш скривился, — разберусь пока что. Не проронив ни слова, Ваш схватил неудавшегося алкоголика под руки и силком вытащил в подъезд. Увидев невыносимое желание Антона ебнуться с лестницы — аккуратно спустился вместе с ним, и уселся на детской площадке. На лавочке Шастун без зазрений совести расположил голову на коленях у Саши. — Эх, р-р-романтика! Вокруг было неуверенно тихо — казалось, вот-вот выскочит гопник с разбитой бутылкой наперевес и начнёт не кокетливо спрашивать про наличие мобильного телефона. Да что уж гопник! Слегка одурманенное сознание представляло слёзно плачущего с церковной свечкой охранника, затаившегося за соседним деревом. И потом будут они с Антоном читать Ветхий Завет, кружась на карусели… Из забавных мыслей Сашу вывело (уже ставшее родным за вечер) мычание. — Арсений п-прости меня… Арсюшечка… — О-опа! — Ваш заулыбался. — Клинический случай. А Попов времени зря не теряет. — Арсений, ну прости ты меня уже наконец! — Антон взвыл, гневно подняв кулаки, и сразу же их опустив — сила еще не вернулась. — Да какой же я… — Запнулся. Прежде ласково улыбающийся Ваш расплылся в ехидной ухмылке. — А за что мне тебя простить, Антошенька? Шаст поднял голову, как его ошпарили. — Как за что! За то что… — Задумался. Саша испугался было, что к Антону начал возвращаться рассудок и его раскрыли, как Шастун икнул. — Извини, Арсений, я сейчас пытаюсь вс-по-помнить, но когда думаю своей головой свою думу пызури воздуха направляются в моё горло и я… — Икнул. — Икаю. — Спасибо большое за такое подробное объяснение. — Хмыкнул. — Но я всё ещё жду объяснений. — За то что забыл. Сердце Ваша пропустило удар. «Вот каково это, знать то, чего не следует?». Даже стало обидно за свою маленькую шалость, но Саша помахал головой и как ни в чем не бывало продолжил: — А что забыл, Тошенька? — Хех, мне так нравится когда ты меня так называешь… — Антон уже хотел было прижаться к плечу друга, но Саша вовремя отодвинулся. Шастун стукнулся носом об скамейку. — Ауч, больно же… — Извини, мне резко позвонили. — Пиздит, как дышит. — Так, что ты забыл? — Кровь бурлила изнутри, сверля голову Ваша, так запретно и весело, остановиться уже было невозможно. — Сказал, что за-запомню имя… Не был уверен, что твоё. — Замялся. — В смысле, что не был уверен, что ты это ты и это твоё имя. Саша моргнул пытаясь переварить полученную информацию, но получалось сложно. — Допустим. И зачем тебе так важно было… — Я же пообещал тебе, почему ты задаешь эти вопросы! — Икота прошла, Антон пытался перейти на крик. — Я не знаю, что со мной случилось, я так виноват… Ты попросил меня только имя запомнить, а я как дурак… Не возился бы ты со мной лучше! Ваш легонько похлопал Шаста по плечу. — Тупой… Ещё и сме-смерть как будто по пятам за мной ходит, п-понимаешь? — Слёзы. — Сначала отец, потом Савел… — На его имени глаза Антона расширились. — Ненавижу его! Я был таким ужасным… Из-за него! Я так рад, что он у-у-у-умер… — Шастун начал задыхаться слёзами и по-детски шмыгать носом. Саша приобнял его и пытался заглушить громкие всхлипы в свою рубашку — не дай боже действительно появится охранник с церковной свечкой. — Он не сможет тебе навредить больше. — Твёрдо. — Больше никто тебе не навредит. Антон как-то закивал, размазывая сопли по рубашке. Когда плечи Шаста перестали дрожать, Ваш выпустил его. — Извини, салфеток нет, не знал, что ты нюни распустишь. Но Антон его и не слушал. Успокоенный (пьяные люди восхитительны в быстрой смене эмоций!) откинувшись на лавочку, пытался сфокусировать взгляд на грязном, ночном небе. — Арсений… Арсений… — Повторял часто, как будто пытаясь попробовать на вкус. — Сеня… Сашу передёрнуло. — Только без Сени. Антон послушно кивнул. — Ладно. Под мантру («Арсений, Арсений, Арсений…») Ваш похлопал по карманам, с надеждой выудить пачку сигарет. Рука зависла на полпути — если закурю, догадается же, что я не его драгоценный Арсений? Курить хотелось… Саша злорадно потёр руки. Вот оно, время финального выстрела. Ваш отправил Арсу смс-ку «отведи этого оболтуса в комнату» и хитро взглянул на размякшего парня. — Тошенька? — На «Тошенька» Антон расплылся и хотел было начать ластиться, как Ваш поднялся со скамьи. — Раз уж ты обещания хорошо выполняешь… Пообещаешь мне кое-что? — Что хочешь пообещаю… — Спутанно, Антон начал засыпать. — Точно-точно? Парень капризно фыркнул, скрестив руки на груди. — Хорошо… — Ваш увидел, как на горизонте замаячила фигура бегущего Арсения. — Когда снова вспомнишь… — Саша перешёл на шёпот. -… не нужно лишних разговоров, просто поцелуй. Обещаешь? — Поцелую… — Мямлил. — Обещаю… — Антон провалился в сон. … И чуть было не провалился мимо лавочки, но ловкий Попов подхватил горе-парня. — А если бы я спал?! — Грозно шипел Арсений. — Ну так не спал же. — Усмехнулся. — Никогда не поверю, что ты бы не позаботился о своём Тошеньке. Услышав имя, Арсений покраснел. — Прекращай… Он мне… — Не нравится? — Ваш помрачнел. — Кому угодно лапшу на уши вешай, а меня не трогай. — Попов опустился на скамейку. — Слушай, я всё никак не пойму, почему ты ему ничего не расскажешь? Не похож он уже на того гопника, которого ты мне описывал. — Но мы же решили… Что у него плохие воспоминания связанные с этим моментом и вообще… Зачем лишний раз ворошить… — Знаешь, — Саша достал сигарету из пачки, — раньше я думал, что помнить — это самое тяжёлое проклятие. Так одиноко каждый раз проходить по этим коридорам, по дворам, улицам и вспоминать. — Вздохнул. — Я скучаю по нему. Арсений замер: с Антоном на коленях, смотря на стоящего с сигаретой Ваша. Картина комичная и грустная одновременно, такая же как Саша. — Изви… — Только не извиняйся, пожалуйста. — Парень потёр переносицу. — Я знаю, что ты не хотел. Знаю, что это случайность. Знаю, что смерть это всегда не по плану. Ком в горле. — Но мне было бы хуже, если бы я не помнил. — Продолжил. — Как будто дыра внутри. Что бы я с ней делал? Ковырял бы, даже если уже некуда. — Но я даже… — Да, не поддержал. — Как-то горько улыбнулся. — Не было тебя рядом. Ира была. Тебя не было. — Я не знаю, что сказать. — Признался Попов. — А ничего и не надо. Раньше надо было думать. — Ваш поджёг сигарету. — Не расстраивайся, я уже зла не держу. Тоже лишнего наговорил когда-то. Не должен был ты мне помогать. Никто никому ничего не должен. — Мне отвратительно с самого себя. — Арсений выплевывал слова быстро, боясь, что его снова перебьют. — Не должен, но сам хотел. Но испугался. — Потому что я язвительный? — Улыбнулся. — Есть такое. — Виноватым себя чувствовал… Я же там был, всё видел, мог спасти и помочь… — Ничего ты не мог. — Отрезал. — Ты просто оказался не в том месте в день смерти моего парня… — Замялся. — Моего бывшего парня. Это не делает тебя соучастником того, что там случилось. — Но я же во всём виноват! Редкие машины не проезжали по магистрали. Музыки из дома не было слышно. Всё вокруг померкло и задохнулось, нацепило брезент, закрепило верёвкой. Тихое сопение согревало колени Попова, нераскуренная сигарета тлела в руке Ваша. — Ты эгоист, Арсений. — Ваш смахнул пепел и наконец затянулся. — Всю вину на себя… А мне оставить? Я зря тащу её всё это время? Попов неотрывно смотрел и голова кружилась, сердце билось везде, как будто облепило всё нутро. — Дай ему узнать. Ты не в праве отнимать у него это. — Нахмурился. — Даже если станет хуже, лучше просто быть рядом, чем всё время врать. Попов кивнул. — И знаешь… Я скучаю по тебе, Арсений. Бросил сигарету на асфальт, затушил её. — Ах, и не стоит благодарности за то, что случится позже. — Дежурная улыбка. — Чао, дружище! Попов не успел понять что происходит, как Ваш уже исчез в подъезде. — Я тоже по тебе скучаю, Саша. — В след и скорее для самого себя пробормотал Арсений. — Тоже скучаю… На коленях зашевелился Антон. Попов ласково провёл рукой по кудрявым волосам. — Спи, моё горе усни…****
— Просыпайся, пожалуйста! — Жалобно ворошил Арсений. — Мы опоздаем такими темпами. — Ой, не гунди у меня над ухом! — Антон вскинул руку, случайно шлёпнув Попова по лицу. — Извини! — Да ничего страшного. — Сквозь зубы процедил сосед. — Уже восемь, надо успеть привести себя в порядок и поесть. «ВОСЕМЬ? Алё, ты отнял у меня драгоценное время сна» — Арсюшечка, дай пожалуйста мне ещё пять минут. — Заматываясь в одеяло Антон заметил, как Попов покраснел. «Опа, вот мы и нашли его слабое место» Хехекнув, Шастун вытащил нос из-под одеяла и заверещал самым слащавым голосом: — Арсюшечка, родной мой, золотой, драгоценный, любимый, пожалуйста дай мне поспа-а-ать… Тишина. План сработал. «Ай да Антон, ай да сукин сын!» Но не тут-то было — через мгновение Шастуна (крайне жестоко) спихнули с кровати. Над охуевающим парнем стоял красный Арсений — пыхтящий, с кончиком одеяла в руке. — Я сказал! На выход! — Чуть задумавшись отчеканил: — Блять! Под улюлюканье Шастуна Попов удалился и гордо хлопнул дверью. — Нихуя себе. — В пустоту. — Доброе утро называется. Спина ныла, не понятно от утреннего падения или от вчерашнего… А что было вчера? Голова гудела — значит пил. Болящий живот, расфокусированный взгляд и жажда указывали, что пил знатно. — Мог бы хоть воды мне принести, а не убегать, ещё друг называется! — Фыркнул Шастун, но обернувшись заметил стакан и графин воды на тумбочке. «Ещё и активированный уголь положил, придурок» Стало так стыдно, что хоть засовывай голову в подушку — вроде никто не слышал, а грустно. «Зря обхаял!» — подумалось. Виновато протянув руки к стакану, налил воды. После утоления жажды последовали мысленные потуги. Вспомнить всё! — Хорошо. — Антон принялся ходить по комнате, напрочь проигнорировав просьбу Арсения собираться. — Я пришёл с Арсением, начал пить, потом мы пошли танцевать… — Воспоминание отдало в уши. Стало неловко. — Вчера на медляк позвал (п/а не будем сообщать Антону, что не бывает медляка под ВремяиСтекло, он и так многого натерпелся), а с утра ещё его любимым называл… — Шастун сел на корточки, обхватив голову руками. — Вот дурак… Спасибо, что он меня из окна не вышвырнул! В смятении метнулся к тумбочке за телефоном. В галерее было пара забавных фоток полумёртвого Антона, но в целом, ничего страшного. Шастун выдохнул. — После танца ничего не помню. Решив, что смущением делу не поможешь, парень отправился в ванную. «Нет, ну было же что-то?» — Картинки ночи пытались всплыть в памяти, стучась в двери, но Шастун, кажется, забыл как пользоваться дверной ручкой. — «Что-то важное…» В зеркале Антона встретил нелицеприятный молодой человек — опухший, скукоженный и сконфуженный. Парень достал зубную щетку. «Я вроде и не отходил от него. А дальше что? Как меня обратно волокли? Стыдно, что пришлось. Или меня один Арсений волок? А не тяжело ему было? Он меня что, на руках или я сам…» Представив, как Попов тащит его через школьный двор, на руках, скрываясь от охраны, развеселило. Настроение начало подниматься. «С Сашей мы курили. А нет, не курили. Не успели как будто. Да что ж такое…» Засунув щетку в рот задумался. Паста начала капать на футболку. — Агрх, блять! — Прошипел. Рубашка белая, со значком школы. «Неужели Арсений одолжил? Нигде прожженного от сигареты нет» Совесть снова кольнула где-то под сердцем. Шаст прополоскал рот. «Ебать, ну что ж я за клоун такой! Ни футболку не нашел нормальную, набухался как свинья, обещание…» Мысль задержалась. Антон увидел, как у отражения расширились глаза. — Арсений. — Вдруг продекламировал парень. Отражение ничего не ответило на этот выпад. Шаст начал сокрушаться. «И что меня угораздило вслух? Совсем кочерышкой поехал?» Руки тряслись, он облокотился на раковину. — Да что ты там наобещал? Иди нахуй, Антон! Отражение продолжило его игнорить. «Помыть полы? Помыть посуду? Э… Помыться?» — Шастун был готов хоть сейчас запрыгнуть в ванную и смыть с себя этот позор. Но сохранив остатки самообладания, вышел и плюхнулся на кровать. Одеяло так и осталось валяться на полу, подушка, видимо, пока Арсений пытался его будить, так и вообще исчезла. Вставать и искать ничего не хотелось. Мысли перемещались медленно, как пауки. «Убивать пауков нельзя. Убьешь и счастья не будет. Или чего там не будет?» Серьёзно задумавшись над судьбой несчастных комнатных пауков, Шастун заснул.***
— Сдержи обещание, Тошенька! — Арсений плакал, слёзы катились по щекам с неведомой скоростью. — Ты не можешь вот так меня оставить! Ты чудовище! Каждый день тебе буду об этом говорить. Небо гремело вместе с жалостливыми всхлипами Попова. Дождь не шёл, но выглядело всё зловеще. Было холодно. Арсений сидел на лавочке, Антон, по неизвестной ему причине, лежал. — Извини меня… — Пытался оправдаться Шастун. — Я просто. — Всегда ты просто! Обещал же! А обещание не сдержа-а-а-ал! — Арсений высморкался в угол своей рубашки. — Да ты скажи мне что сделать! — Антон злился. — И я сделаю! Внезапно небо утихло. Всхлипы соседа тоже. — Поцелуй меня, если всё вспомнил. — Не собираюсь я тебя целовать! — Шастун возмутился. — Ты охуел мне такое предлагать? — А я и не предлагаю. — Арсений обиженно надул губы. — Ты сам пообещал, не помнишь? — Да, нихуя я не помню! — Парень попытался подняться с лавочки, но его как будто гвоздями прибило. — Не нравишься ты мне. — Нравлюсь, нравлюсь. — Закивал Попов. — Тебе же нравится, как я одеваюсь? Шастун завис. — Ой, да пошёл ты… — АНТОН! — Шастун снова с треском свалился с кровати. — Я ДУМАЛ ТЫ УМЕР, КОГДА НА УРОКЕ ТЕБЯ НЕ УВИДЕЛ! — Больно! — Протирая глаза ото сна пожаловался Антон. — Я не специально. — Вспомнив стакан и заботливо лежащий рядом активированный уголь, добавил: — Извини, пожалуйста. Арсений мгновенно размяк. — Да ладно тебе. Просто смс-ку хоть бы написал. Антон прыснул. — Ага, смс-ку. Извини, собираюсь случайно заснуть. Попов пнул его в плечо. — Еле у учителей тебя отмазал. Сказал, что ты заболел. Поверили с трудом, правда. Половина школы так «заболела». Шаст хмыкнул. — Ещё бы. После такого… «Если вспомнишь — без лишних разговоров, просто поцелуй. Обещаешь?» Антон вздрогнул. — Холодно? — Арсений встревоженно подскочил. — Ты прости, я тоже дурак, оставил тебя одного, в таком состоянии… — Не надо паники, мы не на Титанике! Я не маленький. Попов вздернул бровь. — Ну да. Повисла тишина. — Этот… — Арсений замялся. — Мне надо кое-что рассказать. Попов был очень сконцентрирован на своих руках и Шастун неохотно тоже на них сконцентрировался. На удивление они выглядели… сильными. И аккуратными, разумеется. Ни одного кривого ногтя. Свои лапти Антону захотелось спрятать. — Ты не пугайся… — Начал издалека. — Может показаться странным или ещё чего… «Такой красивый» И взаправду, свет падал ни дать, ни взять удачно — ласковый луч подчеркивал профиль. Ресницы Попова быстро моргали, словно старались смахнуть неприятную мысль, а губы двигались невпопад со словами, постоянно добирая воздух. — Ты меня заранее прости. — Неловкая улыбка показала ямочки. — Если что, я съеду из комнаты, не волнуйся. А Антон и не волновался. Лишь страшное спокойствие проедало изнутри. — В общем… Я крайне трепетно отношусь к тебе, ты знаешь… Потому что ты мой… друг. — Попов сказал это неловко, почти брезгливо, как будто хотел сказать что-то другое. Шастун не подавал никаких признаков существования. Арсения это разозлило. — Ну скажи хоть что-нибудь! Я ему тут душу наизнанку, а он… — А я вспомнил кое-что. — Просто сказал Антон. Лицо Попова как вытянулось. Рот приоткрылся, зрачки сузились. — Я не понимаю, Антон, что именно ты… — Глаза закрой. — Еле успел выдохнуть Антон перед тем как прижаться своими губами к его. «Блять, блять, блять, блять, блять, блять…» Было приятно. Он пах яблоком. Отстранившись, он увидел испуганное, покрасневшие лицо Арсения. — Т-ты чего, краб?.. — Прохрипел он. — Ну нет уж. — Антон хмыкнул, пытаясь скрыть тревогу. — Краб у нас ты. Сцена как в тумане расплывалась, обволакивая. Прозвенел звонок. Антона, как окунули головой в холодное ведро. Напускное спокойствие улетучилось, руки похолодели, а уши загорелись. — П-прости, я просто… — Шастун увидел как Арсений неловко держит пальцы возле своих губ и тело покрылось мурашками. — Блять! «ДА ЕБИСЬ ОНО КОНЕМ, Я НЕ ПРИ ДЕЛАХ!» Пулей выскочил из комнаты, захватив рюкзак.Антон, 13.56
САША У МЕНЯ ЧП НАДЕЮСЬ У ТКБЯ ЕСТЬ ЕЩЕ ОДНА РАСКЛАДУШКА