Пролитый кофе

      Эти пара дней прошли незаметно. Я все-таки убрался в квартире, нашёл кучу всего от носков до пятитысячных купюр. В соц. сетях я замечал всё больше и больше негативной критики в сторону Арсения, да такой, что даже жалко его становилось. Порой она была неконструктивная, это очень бросалось в глаза, но иногда комментарии оставляли довольно влиятельные критики. Хоть Попова я недолюбливаю, но надеюсь, что это не вышло ему боком, а то ведь карьеру испортить может.       Порой я удивляюсь, чем мои мысли бывают заняты во время спектаклей. Может это какие-то детские воспоминания, может волнующие вопросы, переживания за кого-то, но никогда они не бывают заняты самим выступлением. Если я начинаю думать о происходящем на сцене в данную секунду, то сразу же теряюсь, забываю слова и начинаю волноваться. Наверное для многих это странно, хотя для меня в порядке вещей.       Спиной я почувствовал чей-то жгучий взгляд, он явно внимательно наблюдал именно за мной. Посмотрев в зал, я улыбнулся. Мои догадки подтвердились. Арсений сидел в пятом ряду и пристально наблюдал за каждым моим движением, но видимо он не заметил моего взгляда, ну или не обратил внимания. Сегодня он был одет так же хорошо, как и несколько дней назад. Тёмно-синий пиджак поверх белой футболки, был ли он сегодня в чёрных джинсах со рваными коленями я не знал, но что-то подсказывала, что да. Его голубые глаза смотрели из-под очков и не выражали никаких эмоций. Почему-то это зрелище вызывало улыбку на моём лице. / — неужели наслушался критики в свой адрес и решил прийти ещё раз, что бы изменить свои выводы? Если это так, то надо выложиться по максимуму, что бы он понял, что я — прекрасный актёр, а не неуклюжая шпала! И режиссёр с директором у нас самые лучшие! Уж поверьте, Арсений, ваши выводы были ошибочны и именно сегодня вы их измените раз и навсегда! Поняли? Надеюсь, что да. /       Моё время подходило к концу, буквально пару минут и меня вновь потащат за шкирку со сцены. Вот Паша вновь говорит какой Александр никчёмный, а я не слежу за происходящим, всё смотрю на реакцию критика, который подпёр голову рукой и наклонив голову как-то задумчиво смотрит на нас. Мгновение и меч вновь показался, переливаясь на свету, весь зал воскликнул в ожидании продолжения, а Попов с места не сдвинулся, даже ни единая мышца не дрогнула на его лице, как сидел, так и сидит. / — да как ты, паскуда, так сидишь?! Почему не реагируешь?! Не, ну вот сейчас ты должен как-то отреагировать! Если не отреагируешь, то я съем свою кольчугу! Конечно мне потом Оксана всекёт, как и Ляся, но это будет того стоить! Ну что ж, посмотрим из чего ты сделан, Арсений! /       Я сделал шаг вперёд, смотря на смерть Александра. Удар и я падаю на пол, даже для меня это стало неожиданностью, но нам это на руку. Я смотрю на Арсения. Реакция была, но не такая, как ожидалось, ну хоть не есть этот кусок железа! Арсений закатил глаза, ударил себя по лбу и разочарованно замотал головой. Так и хотелось подпрыгнуть и начать на него орать. / — ДА ЧТО ТЕБЕ БЛЯТЬ ОПЯТЬ НЕ НРАВИТСЯ?! МЫ СТАРАЕМСЯ ВООБЩЕ-ТО, А ТЫ РАЗОЧАРОВАН?! ДА КАК ТАК БЛЯТЬ! ЧТО МЫ ОПЯТЬ СДЕЛАЛИ НЕ ТАК? ПОЧЕМУ ТЫ ТАК РЕАГИРУЕШЬ, АРСЕНИЙ-ЕБУЧИЙ-КРИТИК-БЕЗДАРНЫЙ-ПОПОВ?! ПОЧЕМУ НЕ МОЖЕШЬ ПРОСТО СКАЗАТЬ, ЧТО ТЕБЕ ПОНРАВИЛОСЬ?! ПОЧЕМУ ТЫ ПРИШЁЛ ВНОВЬ?! ПОЧЕМУ ТЫ ВНОВЬ НЕДОВОЛЕН?! НАМ ОПЯТЬ ЖДАТЬ НЕГАТИВНУЮ КРИТИКУ В СВОЙ АДРЕС?! Я ТЕБЕ ВСЕКУ КОГДА-НИБУДЬ, УЖ ОБЕЩАЮ! ВЫВЕДЕШЬ ТЫ МЕНЯ ТАК ОДНАЖДЫ! /       Пока я покрывал критика трёхэтажным матом, Паша закатил глаза и потащил меня закулисы. Как только мои ноги скрылись за занавесом, то я стал брыкаться и огрызаться. Слишком сильно вывела меня из себя эта ситуация. Коллеги косо смотрели на меня, видимо подумали, что у меня бешенство, но мне было наплевать. Я встал и громко топая направился подальше от сцены, чтобы моё возмещение никто не слышал. — ДА ПОШЁЛ ОН НАХУЙ! — закричал я во всё горло, а коллеги стали переглядываться. — Антон, всё нормально? — поинтересовалась Оксана, — ты про кого вообще? Кого это ты так любишь? Неужели Паша что-то сделал не так? — ДА ВСЁ СУПЕР! О ТАКОМ МОЖНО ТОЛЬКО МЕЧТАТЬ! — Оксана поморщилась от столь громкого звука, — и Паша тут совсем не виноват, он прекрасен как всегда. А ВОТ ТОТ ГОНДОН ИЗ ЗАЛА — НЕТ! — аааа, — отозвался Паша где-то около сцены и направился к нам, — Тох, лучше не кричи, слишком всё хорошо слышно, думаю это мешает играть на сцене, а если слышно ещё и в зале, то тогда вообще супер, Арсений всё услышит и похвалит тебя за такие слова в его адрес. Одной плохой рецензии нам хватило, вторую не надо! — Тогда извините, Павел Алексеевич, но она будет в любом случае! — сквозь зубы процедил я, — этот пидорас явно разочарован в нашем выступление! Я старался, но попытки тщетны! Ждём ещё негатива! — откуда ты знаешь? Может всё пройдёт хорошо и он впервые оставит хорошую реце… — видимо он понял, что сказал и замолчал. — ну знаешь, мой дорогой друг, я наблюдал за ним с того момента, как понял, чей это прожигающий взгляд на мне! И скажу так, он действительно разочарован… В конце даже закатил глаза и по лбу себя ударил… — тут я уставился на Пашу, — подожди, подожди! В смысле первую хорошую?! Он никогда не оставлял положительные рецензии? Бляяять, мы в жопе… И долго он ещё будет проходить на наши выступления? Это же какой убыток понесёт театр… Блять… — вот и я сейчас это осознал, что нам хана! — он напряжённо выдохнул, — видимо если он зачастит, то Стасу придётся выпроваживать его насильно, либо усиливать охрану. Он не потерпит убытков… А нам не нужно разорение театра. — Воля! Через десять минут на сцену! — послышалось где-то из глубины. — ну что, братан, я пошёл стараться вытягивать ситуацию! Не психуй тут больше, — последнее он сказал с улыбкой и тут же ушёл. — да да, хорошо, но ничего не обещаю, — сказал я, направляясь в костюмерную.       Здесь было пусто, что даже хорошо. Возмущаться хотелось жутко, а пугать людей совершенно не хотелось. Так что эта пустота была лишь на руку. Снять кольчугу было, как всегда, проблематично. Оксана с Пашей даже высмеивали пару раз меня за это. Ведь это просто кольчуга, как у меня каждый раз появляются с ней проблемы, а я не знаю, просто берут и появляются, даже объяснить нормально не могу. — да снимись ты уже! — кольчуга с грохотом упала на пол, а я подул на упавшую на лицо прядь волос, — так тебе и надо, собака сутулая! Будешь знать как застревать! — вот почему нельзя так с Арсением? Что бы он просто взял и отстал от нашего театра? — пробурчал я, надевая розовое худи, — вот так гораздо лучше! В этом точно не запутаться! — Паша говорил, что Арсений ни разу не оставлял хороших оценок… — я задумался, а в следующую секунду моё лицо озарилось улыбкой. — значит я буду первым, кому он её оставит!