Трещит хрусталь

Луна большая и светит ярко. Ночью светло, словно на небе мягко светит большая лампочка. Этот мир действительно удивителен. Он красив настолько, что даже природа, даже внутреннее скромное убранство отделения, где работают служащие поместья, завораживает. Иногда София отвлекалась, рассматривая деревья и вид из окон. Мир внутри новеллы сказочен, пленителен. Хочется узреть новые красоты, непостижимые или скрытые от глаз простых людей. А одних из самых больших красот являются главные герои. Они — это эдакие драгоценности сей сказки, во всем превосходящую родной мир Софии. Но несмотря на это девушка все равно желала вернуться домой. Девушка втянула носом воздух, заполнив легкие до краев. Отдавало цветочным ароматом. Более дурманящим, чем в ее мире. И цветы имели более сладкий запах, словно знали, что девушка любила сладкое. Графство Айджар не могло похвастаться великолепными оранжереями как герцогство Литхи, однако даже так в пустующем ночью саду было красиво. Медленно шагая и рассматривая все и ничего, Соня все глубже погружалась в воспоминания. Она хотела вернуться. Пускай мир ее был мне и уныл, пускай в нем она так долго страдала, пускай у неё больше нет друзей, а единственный член семьи отдаст все своё внимание на новую, пускай бросит, пускай она будет страдать… Но это был её мир. И в самых посредственных вещах она готова была разглядеть прекрасное. Дайте только шанс, и она взглянет на весеннюю сирень по-другому, иначе будет смотреть на лица людей вокруг, и улыбаться себе с проблемной кожей будет искренне, а отца простит, поймёт и обнимет! Лишь только вернуться бы и все исправить! она ведь столько всего ещё не увидела, не познала грани своего мира. Наверняка и он мог ее чем-то удивить. Если бы она выходила из дома… Если бы… Слезы лились по щекам, подбородку, шее, по рукам, упрямо пытающимся вытереть лицо, стекали к локтям и по итогу капли падали на траву. Темноволосая почувствовала накат слабости. Она села, обняла себя и, прикрыв рот рукой, начала горько рыдать. Беззвучно, чтобы никто не услышал ее одиночную слабость, никто не увидит ее печали, никто не проникся ее тоской, никто не пожалел ее… Слабачка, которая всегда жалела себя и оправдывала любые свои эгоистичные поступки, не достойна жалости. Ей вполне должно хватить собственной. — «Мама, я так хочу домой…» — Почему ты сидишь здесь одна? София обернулась, увидела перед собой знакомый силуэт, однако разглядеть девушку не могла — слезы мешали. — Ты чего? Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?