Трещит хрусталь

Оказавшись невольным участником коллективного действа, София оказалась в ступоре. Она почувствовала скованность, ссутулилась и остановилась на месте, беспомощно пялясь на окружающих ее людей. Взгляд карих щенячьих глаз направился к виновнику происходящего. Юноша, не отпустивший ее руку, благосклонно и понимающе улыбнулся, тем самым подбадривая. — Повторяй за мной, — произнёс он так тихо, почти шепотом, чтобы только София смогла его услышать в этом хаосе звуков. Астер справлялся совершенно превосходно, без напряга и суеты. Казалось, словно он заранее знал движения знакомого горожанам традиционного танца. Непринуждённо он хлопал в ладоши и совершал изящные повороты, а затем, взявшись с другими людьми за руки, прыгал в такте музыки то вперёд, то назад. Соня смотрела на розоволосая леди и пыталась скопировать движения, с трудом поспевая за остальными. Но вскоре она начала немного вникать и подстраиваться. Темп был на самом деле неспешный, а движения легкие и часто повторялись. По итогу и Соня начала наслаждаться танцем. Восторг приносила сама атмосфера торжества, а также люди, которые сплотились друг с другом. Музыка играла и и играла, вновь смена, на этот раз все делились на партнеров. Городской парнишка скрестил руки у локтей с Астером, а София оказалась в паре с милой полной женщиной, которая улыбалась столь приветливо, что не ответить ей тем же было невозможно. Но лице Софи появилась счастливая улыбка. Когда пары закружились на месте, она и вовсе рассмеялась, словно ребёнок на детском аттракционе. Астер, наконец, став новым партнером Софии, закружился с ней. Они улыбались друг другу так беззаботно, как это происходило только в далеком детстве. Все проблемы потускнели на фоне светлого, прекрасного момента искренней радости. И долго они ещё танцевали, сменялась музыка, сменялись пары и движения. Влившись единожды, начинаешь плыть со всеми на равне, словно вас всех несёт одно справедливое течение. Но пошатанное здоровье давало о себе знать. Начала кружиться голова, в глазах темнело, слабая выносливость тоже внесла свою лепту, и девушка вышла из хоровода. Астер, заметивших отсутсвие своей названной служанки, тоже перестал танцевать и поспешил к найденной. — Я устала, — ответила на ещё не заданный вопрос, который отчётливо читался в глазах фиолетового оттенка. — Глядя на тебя, я вспоминаю сибирскую сирень в своём родном городе. Но сейчас я понимаю, что в этом мире идеально сочеталась бы лаванда. Парень, будто ошарашенный внезапным комментарием его глаз, некоторое время стоял столбом, а затем достал блокнот и что-то начал чёркать в нем с особенным усердием. Он перевернул станицу и написал все заново.       «Почему ты говоришь об этом?» — Просто мысли вслух… Ты же теперь их не слышишь.       «Мы ещё поговорим об этом» — О, не сомневаюсь…       «Тебе плохо? Ты выглядишь бледной» — Я вроде как всегда такая, — она позволила себе ироничную шутку.       «Сейчас ты болезненно бледная. Мы не ели. Наверное, ты проголодалась» София поджала губы и ничего не ответила. Лицо ее было непроницаемым, потому Астер не сумел прочесть эмоции на нем, но интуиция намекала на что-то неладное. В сознании пронеслись сетования на неугодный духам браслет. — И ты наверняка… Сходим куда-нибудь? Розоволосый кратко кивнул, и пара побрела вдоль улиц в поисках приличного заведения. Позади начали слышаться странные свисты, на которые попаданка обернулась, заранее предугадывая кое-что неладное. К сожалению, ее опасения подтвердились. Пьяный мужчина свистел и шёл вперёд, отправляя мерзкие похотливые комментарии в сторону красивой леди, которую сопровождает ее служанка. Астер окинул направляющегося в их сторону мужчину скучающим и не особо заинтересованным взглядом, скорее лишь потому что на него обратила внимание Софи. Темноволосая спутница прекрасной леди и по совместительству та самая серая мышь, на фоне которой истинные красавицы оказываются на переднем плане нахмурилась, взяла Астера за руку и быстрым шагом начала идти вперёд быстрее. Литхи смотрел на выражение лица попаданки и четко считывал в нем презрение. Да такое сильное, словно Соню почти тошнило от отвращения. — Эй, поганки, куда намылились?