Трещит хрусталь

Необходимо было развеяться. Соня заставила себя встать с кровати и выйти из комнаты, чтобы найти себе более путное занятие вместо самобичевания. Но даже во время прогулки тяжелые думы не отпускали. С отстранённостью она вышагивала медленно, но весьма ритмично, проходя и сад, и коридоры, казалось бы, бесконечного поместья, к тому же на удивление пустого, словно средь лестниц уже от скуки бродили призраки тех, кто отсутствовал. — Не у меня одной сегодня выходной? — с усмешкой проговорила самой себе забавное замечание новоиспеченная служанка. Служащие стали появляться около других коридоров, находящихся рядом с кухней и другими рабочими отделами. Все оказалось просто — не всем было дозволено свободное перемещение по поместью. В нужные часы уборка, конечно, происходила. Однако работой занимались на то уполномоченные, а не абы кто. София вдалеке заметила Бель, стоящую рядом с небольшой компанией неизвестных ей служанок. Те занимались очищением стекол. Но кое-что девушку из другого мира смутило.       «Почему другие отлынивают?» Все выглядело так, будто другие служанки лишь делали вид, что работают. Создавали видимость, а на деле перешептывались друг с другом, глядя на труженицу Бель. То была проблема многих коллективов — равномерное распределение задач. Полякова начала ступать медленнее и осторожнее, стараясь сделать все, чтобы ее не заметили. Благо она тоже была одета в униформу, потому не выделялась. На нее не обращали внимание, ибо проходила мимо не только она. Софи начала прислушиваться к разговору трех служанок из группы, в которой состояла Бель. Те мерзко хихикали, и София заранее определила, в каком ключе должен был идти разговор. Так смеялись тогда, когда темой для обсуждения становился какой-либо человек. И, понятное дело, никто этого человека не восхвалял за достоинства. Скорее наоборот: его разламывали на маленькие кусоки, рассматривали под лупой все его детали, пытаясь найти изъяны. — Какая она пылкая, прям столько энергии, — произносила с долей презрения одна из служанок, надменно улыбаясь, словно чувствовала свое превосходство. — Да, удобно, когда кто-то настолько спортивный с тобой в одной группе. Девушки тихо рассмеялись. Попаданка прошла мимо и спряталась за поворотом, продолжая вслушиваться, на этот раз внимательнее. — Да, согласна. И почему она такая жирная, если так много физической работы выполняет? Разве она не должна быть худее нас всех? — Кое-кто просто жрет за четверых, — еле сдерживая смех, произнесла третья служанка с самым высоким голосом, после чего все все-таки позволили себе мерзкое ржание. — Нет, что вы, она просто решила взяться за себя, наконец. Жируха хочет скинуть вес, вот и старается! — Ах, вот как, тогда не будем ей мешать! Какие мы молодцы. — Нет, ну правильно. Нужно же помогать этим свиньям! Третья служанка позволяла себе больше всего оскорблений, подливая масло в огонь. Говорили девушки долго, никак не унимаясь. Время от времени они, бросая «остроумные» колкости в сторону подруги Сони, начинали смеяться, с каждым разом все громче и громче, уже не сдерживаясь как раньше. Насмешки летели в Бель одна за другой, как и оскорбления. И голоса служанок становились громче. Если несколькими минутами ранее они хотя бы старались скрывать тему своего обсуждения, то спустя время позабыли и об этом, полностью вовлеченные в разговор.       «Если я отсюда слышу так отчетливо, то Бель, несомненно, тоже…» Было противно даже слушать всю гниль, которую выплёвывали грязные рты надменных девиц, что уж говорить о том, чтобы получать их в свой адрес. София злилась, чуть ли не закипала от ярости, бушующей в венах, словно кровь доходила до температуры кипения. Соня не видела выражения лица подруги, но представляла его. Как ей было неприятно и больно слышать подобное… Попаданка вспоминала день, когда Бель поддержала ее. Она была добрым, чутким и мягким человеком, который поможет всем, чем сможет. В ее светлых красивых глазах София отчетливо видела участие и искренность. И взгляд ее был чистый, теплый, немного наивный… Прямо как у нее когда-то. В голове вновь загудело. Боль от воспоминаний, картинки которых невольно всплывали перед глазами. Соня еле как подавляла обиду, которую ощущала когда-то. А мерзкие рты служанок все не замолкали, усугубляя положение. — Жируха. — Свинья. — Толстая. — Страшная. — Уродина. Словно Соня вернулась в детство, упала в пучину отчаяния, а голоса говорили все в ее адрес, сотни пальцев указывали на ее персону.       «Нет, замолчите!» — Нет, ну правда, она пробовала посмотреть в зеркало? — обладательница раздражающего высокого голоса теперь почти верещала. Терпение лопнуло. Темноволосая новенькая служанка, которую все знали как фаворитку той самой пугающей юной госпожи Астель, вышла к служащим и подошла к отлынивающей группе. Ее бледное лицо было напряжено, как и все тело, уже дрожащее от ярости. Но увлеченные девицы не сразу заметили подошедшую к ним брюнетку. Третья все продолжала верещать и смеяться, хотя даже ее напарницы уже перестали поддерживать диалог. — Вот сука. А тебя, кажется, давно не избивали? — произнесла Соня на удивление холодно и тихо, хотя из-за гнева хотелось кричать. Злато-карие глаза при свете дня стали казаться ядовито желтыми. Это была особенность Софии. Ее глаза иногда меняли оттенок. Обычно казались просто карими, и заметить золотые вкрапинки было можно только при внимательном рассмотрении, но бывали дни, когда глаза казались вовсе янтарными. Служанка, переставшая смеяться, вздрогнула, когда заметила стоящую перед ней Соню. Она узнала ее, а потому была ошарашена и не сразу ответила. — Что, прости? — У тебя со слухом проблемы? Говорю, я сейчас набью твое мерзкое ебало, стерва. Не успела девица что-либо ответить, как ей в лицо прилетел кулак, моментально разбивший нос. Удар был точным и сильным. Девушка успела только пискнуть, остальные же служанки, тоже узнавшие фаворитку госпожи Астель, испугались вмешиваться и, зовя на помощь, убежали прочь. Еще один удар, но более резкий. Говорила Соне мама, что она довольна импульсивна и вспыльчива. Что ж, она была права. Но, как не бывает дыма без огня, так не бывает и пожара без той самой искорки, которая его начала. София была очень терпелива, она могла терпеть долго, а затем внезапно вспыхивала и начинала свою простую, не особо гуманную месть. Она повторяла удары, держала девицу за волосы, чтобы та не убежала, а злато-карие глаза ее наполнялись слезами обиды за все годы унижений, которые она пережила когда-то из-за таких как вопящая под ней гнилая девка, не знающая границ в унижениях. В какой-то момент подбежала главная служащая поместья. Седовласая женщина схватила худую темноволосую девушку за плечи и начала оттягивать назад. Она пыталась остановить драку, но лишь усугубляла положение, потому что Соня, вот-вот немного пришедшая в себя, вспыхнула вновь, начав использовать уже ноги. Она пинала тело лежавшей на полу служанки, которая, кажется, уже потеряла сознание. Жанна была в преклонном возрасте, а потому силы ее подвели. Она не сумела удержать девушку, которая не обращала ни на что внимания, точно была помешана. К тому моменту подошел Астер. Он замер в оцепенении, когда застал шокирующую жестокую сцену. Некоторое время глаза цвета сирени наблюдали за враждебным выражением лица названной служанки. Лица, которое отражало всю ненависть, испытываемую его обладательницей. Это было пугающе завораживающе, ибо единственный представитель ныне павшего народа не мог сдвинуться с места и отвести взгляд. — Софи, пожалуйста, прекрати! У ног чужеземки упала Бель. Она плакала и хваталась за подол юбки подруги, пытаясь не просто успокоить, а помочь прийти в себя. И, кажется, это сработало. Злато-карие глаза взглянули на заплаканную блондинку, и хрупкие девичьи плечи Софии дрогнули, а руки немного расслабились. Однако взгляд продолжал быть озлобленным и враждебным, точно в травоядном животном проснулся хищный зверь.       «Все из-за этой девицы? Почему она ее послушала?» — задавался вопросами юный потомок короля духов, чувствуя странное раздражение, ранее ему несвойственное. — Агх! София схватилась за голову и пошатнулась. И, прежде чем она упала в обморок, подбежал Астер, успев поймать ее.