Трещит хрусталь

— Скажите, София, когда у вас в последний раз была менструация? Несмотря на формальное обращение, он говорил отнюдь не вежливо, нет, это звучало даже хамовато. Слова заправили лоском деловитости, становилось не по себе еще больше. София каждый день просила, чтобы Стефан случайно забыл о ее существовании и не беспокоил. Она даже успела несколько раз пожаловаться на него Астеру и Бель. «Но ведь он следит за твоим здоровьем», — эта она услышала от подруги, руководствующейся рациональностью. Бель наверняка посчитала Софию капризным ребенком, не готовым терпеть Стефана из личной неприязни. А самой Поляковой ответить было нечего, ибо какая-то часть ее сущности соглашалась с данным мнением. От вопроса мужчины девушка напрягалась и вытянулась, словно струна, готовая вот-вот разорваться. Живой румянец, кажется, покинул ее лицо в то же мгновение, когда неудобный вопрос был задан. — Не стесняйтесь, можете сказать мне открыто. Я же, как-никак, ваш лекарь, — глаза его были ядовитые, мерзкие. В них плескалось что-то бесовское. — Мне необходимо узнать как можно больше информации.       «Да мне похуй, что ты там хочешь узнать» София была уверенна — Стефан уже догадался о ее расстройстве пищевого поведения, и он, если не конченный тупица, должен был быть осведомлены о том, что происходит с женским организмом, который не получает жизненно необходимые питательные вещества. Неужто он ее испытывает? Если нет, должен догадаться, что играть с ее терпением опасно. — Я не помню, — ответила София, почти прорычав. — Как жаль, это очень важная информация, — мужчина демонстративно поник, но вскоре тут же пришел в норму. — В таком случае, может, вы помните примерный промежуток времени? Месяц? Два? Полгода? А может, — он сузил глаза, — год? Но Соня не выдала правду. Ни один мускул на ее лице не дрогнул. — Вижу, вы не желаете говорить. Что ж, тогда перейдем к следующему вопросу. Скажите, были ли у вас ранее половые партнеры? — Что? Это тут причем? — Возможно, вы больны венерическим заболеванием, и это объясняет вашу… — Этого не может быть, — перебила его девушка, прикусив губу от отчаяния.       «Заткнись!» — О, так значит, не было? — он улыбнулся, кивнул и вписал что-то в тетрадь. — Все, с меня хватит. Соня встала с дивана и направилась к двери, однако маг остановил ее, встал перед ней, загородив путь к выходу. — Куда же вы собрались? — Ухожу. Я не намерена это все выслушивать. Я поменяюсь лекаря. Ясно? — Ну что вы так, с горяча… Не говорите так. София нахмурилась, сжала ладони в кулаки, словно готовилась напасть, сделай мужчина хотя бы лишний поворот головы. — Давайте поступим так: я не буду донимать вас своими расспросами, пускай это и важно для анализа вашего состояния, вы же, в свою очередь, будете принимать назначенные вам лекарства и есть согласно расписанию, чтобы вопросы не задавали уже у меня. Идет? София не хотела соглашаться, не хотела отвечать. Однако предложение Стефана было компромиссным.       «Компромисс… Наверное, не стоит ругаться и привлекать к себе еще больше внимания… Я и так проблема для многих» — Думаю, мы договорились, — ответил за нее мужчина. *** Правду говорили люди, что весной расцветает жизнь не только на улице в виде шумящей то тут, то там живности, в виде появления пучков на ветвях деревьев, в виде слабого беленого солнца, начинающего скромные объятия по утрам. Жизнь расцветала и в душе, отгоняла мрачные унылые тучи зимней хандры. Именно эта жизнь, что начала шевелиться, цвести и петь вокруг, воплощаемая зеленовато-голубыми оттенками, заставляла пробуждать в себе позитивный настрой. Март центральных территорий Империи Эльбаха совершенно отличался от того марта, который хорошо помнила и любила Соня — марта ее северной провинции, в которой она провела почти всю свою жизнь. Холодный и слякотный, обманчивый. Ее родной март не был полноценной весной в понимании ее нынешнего окружения, скорее промежуточным периодом между гордо уступающей зимой и застенчиво улыбающейся где-то вдалеке весной. Снег таял днем, превращался в бесконечные лужи, перемешанные с грязью, а по ночам замерзал и превращался в гололед. Для чего? Наверное, для того, чтобы торопящиеся утром на работу и учебу люди падали, а затем проклинали все и вся вокруг. Март был эдакой профилактикой для слишком спешных. — Очень тепло… — вопреки своим словам чужеземка укуталась в шаль, ведь она помнила — весна обманчива. Прыгнула ввысь, утонула в нежном небе белая птица. Помчалась куда-то по своим делам. София проводила ее путь задумчивым взглядом. — Да, согласна, действительно… — Бель зевнула. — И всегда у вас так? — О чем ты? — Я в плане… Всегда у вас так быстро тепло становится? — уточнила Соня, переведя взгляд на блондинку и улыбнулась тому, что ее вопрос мог показаться собеседнице глупым. — Думаю, да, — неуверенно ответила Бель. — К слову… Мне хотелось кое о чем с тобой переговорить. Я давно не решалась, но… *** — Так вот почему личный персонал сменился, — София задумалась. — А с тобой… Юная госпожа, эм… — Все в порядке. Юная госпожа… Отреагировала более менее нормально. Теперь обращаться к Астеру как к девушке было неловко, учитывая то, что они обе знали правду. Однако кто-то мог услышать лишнее, если бы девушки свободно обращались к леди как к господину. Возможно, кто-то мог счесть, что речь шла о Ритаусе. В любом случае и София, и Бель негласно договорились продолжать обращаться к Астеру как к Астель. — Ты только не волнуйся. Он… Она тебе ничего не сделает. Если бы хотел, уже бы сделал. — Я знаю. Все в порядке. К тому же, это моя ошибка. — Нет, не твоя. Тебя впустили. Откуда ж тебе было знать? — не согласилась Соня. — Но, может, так даже легче… Теперь ты тоже знаешь правду. Я могу тебе доверять еще больше, — она подбадривающе улыбнулась. — И то верно, — улыбнулась в ответ Бель. — Есть определенные причины, по которым ему приходится скрывать свой пол. Раскрыть их я не могу. Но очень тебя прошу, — шепотом обратилась Полякова, глядя уже без веселья. — Никогда и никому не проговаривайся о том, что видела. Иначе… — Я умею хранить секреты. *** Однажды леди Астель изъявила желание отдохнуть на свежем воздухе, поэтому для нее организовали пикник. Личные служанки расстелили на поляне мягкие покрывала, принесли яства, а ответственную за развлечение госпожи было принято считать Софию. — Вам нравятся пикники? — поинтересовалась бывшая гимназистка, распределяя ножом клубничное варенье, чтобы вскоре вручить хлеб. — Я их обожаю. Мы с семьей часто уезжали на речку, чтобы насладиться теплой погодой и поесть на свежем воздухе. А мой отец в это время всегда куда-то уходил. Он надеялся выловить кучу рыбы, но рыбак из него, честно говоря, не очень.       «Мне тоже нравятся пикники» — ответил Астер письменно. — А ты, Марго? — обратилась брюнетка к старшей из сидящих на покрывале служанок. Маргарет была не столь вовлечена в разговор, сколь остальные, ибо внимание ее было приковано к десертам, отведать которые ей ранее не представлялось возможности. — А… Да-да… Я всей семьей летом их устраиваю. Пока детвора веселится в поле, взрослые сидят и о жизни базарят, — зеленые глаза блеснули радостью от приятных сердцу воспоминаний, и служанка рассмеялась, кажется, подумав о чем-то забавном. — Детишки такие смешные прямо, все падают, плачут, но только дашь им печенье, как они снова прыгают от счастья. — Большая семья это очень весело. Хотела бы я, чтобы у меня было много детей в будущем, — Бель улыбнулась этой мысли, в то время как София содрогнулась. — А юная госпожа? — спросила Бель то, что заинтересовало всех присутствующих. Не спроси об этом кто-нибудь из подруг, Соня бы вряд ли решилась сделать это самостоятельно. Она бы сдержалась, промолчала, не задавая лишних вопросов. А иначе вдруг смышленый Астер догадается о ее трепетных чувствах? Такого допустить было нельзя. Ни в коем случае. Соня даже боялась в тот момент смотреть в его сторону, смущаясь от одной лишь мысли о том, что их взгляды в этот момент ненароком встретятся. — Сколько вы хотите родить детей? — поинтересовалась Маргарет.       «О Боже! Она ведь даже не знает, что разговаривает с парнем!» Соня внутри себя билась в истерике, хотела ударять кулаками землю, чтобы хоть немного успокоиться.       «Мне от одного лишь этого разговора стыдно, а они, блин, обсуждают это так активно…» Юная милая Астель серьезно призадумалась. Маргарет решила, что та рассуждает о будущей супружеской жизни. Сердце Софии билось громко. Бледное лицо медленно приобретало пунцовый оттенок. Количество, значит. Да плевать он хотел на детей. Какая вообще разница, сколько их? Да и к чему сейчас рассуждать об этом, если дело до них не дошло? Роды — слишком опасно, рискованно. Выносить ребёнка хотя бы единожды уже большое испытание. У многих женщин портится здоровье из-за всего этого процесса. К чему ему много детей, если возлюбленная будет увядать на глазах? Он искренне не понимал, почему люди так хотели нарожать большое потомство. Ему все это было чуждо. Пускай решают сами. Он то тут причём? Хотя у него спросили, предполагая, что он девушка. Будь он ею взаправду, то отказался бы от этой затеи совсем. Растеклось ревностное чувство, когда он подумал о том, что Кайла могла отдать свою любовь кому-то другому, будь это даже их совместное дитя. Все его существо отвергло эту мысль.       «Хотя, признаться, я был бы не против маленькой копии Кайлы», — Астер улыбнулся, представив такую картину. Служанки не могли читать его мыслей, а потому каждая поняла его реакцию по-своему.       «Одной девочки было бы достаточно», — написал он ответ на листе бумаги. — Софи, что насчёт тебя? — спросила Марго. — Меня? Что? Я не хочу рожать! — Чего ты так реагируешь остро? Ненавидишь детей? — Маргарет изогнула бровь в недоумении. — Нет, я не знаю… Ребёнок. Ее собственный. Дитя, которому она подарит жизнь, которого будет воспитывать с трепетом и любовью, отдавая частичку себя. Раскрыть мир, дать ответы на сотню вопросов, подтолкнуть ко взрослой жизни, воспитать личность, которой будет гордиться. Это большая ответственность, с которой она не могла бы справиться в ближайшее время уж точно. — Для меня это слишком серьезно, — злато-карие глаза опустились, взгляд отяжелел. — Смогу ли я не совершить ошибок? Вдруг я сделаю жизнь своего ребёнка несчастной? Это же не шутки, в конце концов. Нельзя просто родить, а затем пустить все на самотек. Да и достойна ли я быть матерью? У меня нет ответов на эти вопросы пока что, поэтому… Хотелось завертеть отрицательно головой, начать все отрицать. Но что-то ютилось в ее душе, где-то там, в специально отведенной для счастья комнатке. Надежда, что когда-нибудь у нее будет счастливая семья, о которой она мечтает. Как когда-то много лет назад. — Конечно мне хочется, чтобы был человек, который будет любить меня не за какие-то качества, а просто за то, что я его семья. Это очень… Приятно, наверное? — она подняла взор в поисках понимания и поддержки ее точки зрения, но сидящие рядом с ней люди словно глядели сквозь нее, не до конца осознавая смысл произнесенных ею слов. — Ну… Я о том, что… — она замешкалась, слегка взволновавшись. — Заботиться о ком-то бескорыстно замечательно, словно ты живешь не зря. Вот это для меня любовь. Это чувство у меня появлялось, когда я кормила бездомных животных или когда спасла Марвела. — Он очень быстро растет, — отметила Бель, вспомнив о щенке. — Да! И сделать за этим приятно. Это же прекрасно, разве не так? Она же не несет бред, верно? Взгляд собеседницы дал положительный ответ. — Но… Насчет детей… Ой, что я несу! Простите, я путаюсь в мыслях, — в конце концов девчушка прикрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от трех пар глаз, прикованных к ее персоне. Странная она девчонка. Спросили об одном, рассуждает о совершенно иных вещах. Но теперь Астер понял, что для Софии эта тема была серьезна. Даже исходя из ее нынешнего ответа он мог сделать вывод — она была бы хорошей матерью, пускай и говорила обратное. — Не кажется ли тебе, что ты немного… Усложняешь? — спросила светловолосая служанка. — Кажется. Когда-нибудь, надеюсь, этот вопрос станет более легким для меня. Я бы хотела в будущем… — То есть как минимум одного планируешь? — подытожила Маргарет. — Планирую, — голос Софи стал таким тихим от стеснения, что еле слышался. Точно ветер уносил слова в другую сторону, противоположную от собеседников. — Пока что точно не знаю. Думаю, мой ответ ближе к «да», чем к «нет». — Ох, София… Ты сама еще как малое дитя, — Бель рассмеялась и положила свою мягкую ладонь на плечо подруги.