Трещит хрусталь

— Просыпайся, — мужчина, до этого несший Софию, грубо положил ее на пол и убрал повязку с глаз. Девушка наконец-то увидела лица своих похитителей и место, в котором они ее держали. Двое крепких мужчин с обгоревшими на солнце лицами. Выглядели как те, к кому Соня ни за что бы не подошла при обычных обстоятельствах. От одного из них несло резким запахом въевшегося за несколько лет алкоголизма перегара, от другого — табака. Соня почувствовала презрение к ним, но почти неуловимое, ибо страх был нарисован яркими красками по центру картины ее восприятия. Мозг сам раскинул всевозможные исходы ситуации и пришел к единому выводу — выбраться своими силами не удастся. От того чувство ужаса перед возможной кончиной начало бить в гонг, подсознание уже прогнозировало летальный исход. Хилая слабая девчонка, связанная по рукам и ногам против двух огромных мужиков зрелого возраста. Если еще и учесть то, что София совершенно не знала, где находится, можно сделать еще более простой вывод — ей не сбежать. Найдут прежде, чем она сообразит, в какую сторону двигаться. Оставалось лишь быть кроткой, не провоцировать на убийство раньше времени. Может, получится договориться? В это верилось с трудом. — Смотри, не верещит. Тихая попалась, — прокомментировал темноволосый полный дядька, тыкая в сторону Софии пальцем, будто на цирковую мартышку во время представления. — Так даже лучше, — ответил мужчина, чью голову уже успели украсить седые пряди. — Что вы собираетесь со мной делать? — спросила Соня, переходя сразу к делу. Ей было все равно, кем являлись незнакомцы, главное — что они от нее хотели. — Опа, заговорила, — обрадовался полный мужчина, нагинаясь к заложнице. — А ты догадайся с трех раз, — улыбнулся почти механически, будто его лицо перекосило судорогой. — Вы собираетесь меня убить? — Ну не куличи лепить, — он тихо рассмеялся, выдавливая — Тогда скажите хотя бы… Кто вас нанял? Кому я так насолила? — Соня постаралась улыбнуться в надежде задобрить собеседников, но вышло неубедительно. — А, ну… — Закрой рот и не задавай лишних вопросов, иначе вырвем тебе язык, — перебил своего партнера седовласый мужчина. — Сколько он вам заплатил? Я… — Даже не пытайся подкупить нас. У тебя ничего не выйдет, — осадил девушку он, доставая из кармана пачку сигарет. — Думаешь, первая у нас? Мы чикали всяких богатый баронов и еще кого. Каждый предлагал нам деньги. — А почему вы отказываетесь? — поинтересовалась Полякова, дергая руками в попытке оценить, насколько сильно затянули веревки. — Мы давно работаем с нашим заказчиком и отлично делаем свою работу. Он бы от нас давно избавился, узнай, что мы не выполнили условия договора.       «Кто же это может быть? Кто-то очень богатый?» *** — Он очнулся! — воскликнула служанка, обернувшись к коллегам. — Скорее, зовите Его Светлость! — Есть! — самая младшая девушка вскочила со стула и исчезнула за дверью. — Воды, — попросил проклятый принц, застонав. Лежать неудобно — это понял Астер, только проснувшись. Под одеялом было так душно и жарко, отчего светлая рубаха прилипла к коже. К тому же его мучала дикая жажда. Все раздражало. Юноша откинул одеяло на пол и перевернулся на другой бок, прохрипев от головной боли. — Вот, держите, — поднесла стакан служанка. Астер резко выхватил его из дрожащих женских рук, отчего часть содержимого вылилась на покрывало. Литхи опустошил стакан в несколько жадных глотков. — Астер! Господи, какое счастье! — Дедушка? — потомок короля духов удивленно похлопал своими большими фиалковыми глазами, смотря на плачущего герцога Литхи. Он не понимал, что заставила того плакать. — Что с тобой? — спросил Астер недоуменно, кладя свою ладонь на широкие мужские плечи. Господин герцогства продолжал плакать, благодаря небеса за то, что те оставили его внука в живых, не забрали у него единственное чадо. — Ты жив. — Конечно я жив. Не должен был, что ли? — парень постарался отшутиться, чтобы разбавить атмосферу, сделать ее более легкой, словно размазывал мокрой чистой кистью по мрачным краскам гуаши. — Почему все так смотрят на меня? Что случилось? — Ты не помнишь? — герцог поднял голову, постаравшись успокоиться, чтобы не упасть в глазах внука. — Проклятье императрицы сработало в твой день рождения. Эта женщина действительно…. — Хм… — Астер оперся головой о бледные костяшки ладони и задумался, продолжая с задумчивым видом глядеть на счастливого родственника. Проклятие сработало в его семнадцатый день рождения, в день совершеннолетия в империи Эльбаха. Если он жив, значит, он сумел разрушить силу, действующую на него с его рождения.       «Так видение было правдивым. Я разломал печать. Это действительно было проклятие» Это было довольно просто, а от того даже грустно. Он страдал все эти годы, притворяясь тем, кем не является, чтобы по итогу все закончилось столь легко. Люди вокруг поддерживали миф о том, что ему стоит бояться судьбы, предрешенной какой-то сошедшей с ума от ревности женщины, внушали ему страх. Все было ложью. На деле же его магия оказалась намного сильнее магии Ее Величества. И это только сейчас. В будущем он станет еще сильнее. И никто не сможет от него избавиться так же просто, как это сделали с остальными представителями народа духов. Он — полукровка. И благодаря этому у него есть одно преимущество — на него не действуют яды из цветков Квинси. — Получается, я могу больше не одеваться как девушка? — спросил Астер, перебивая эмоциональные речи герцога. — Нет, нет, Астер, пока еще слишком рано. — Но почему? Разве я не сломил действие проклятия, раз выжил? — Мы не знаем, что будет, если ты внезапно начнешь носить мужские вещи. Это слишком рискованно. Проклятие не снято. Вдруг оно ухудшит твое состояние, и тогда ты… — герцог сглотнул. — Пока не попробуем — не узнаем, — возразил он. — Все равно нет. Еще нельзя. Я запрещаю тебе. Стоило бы сказать, что Астер сумел сломить саму печать проклятия, разломить всю суть магического рисунка, но не стал. Решил не признаваться в этом. — Почему? — спросил он только. — Давай поговорим об этом позже, ладно? Ты только пришел в себя. Тебе нужно набраться сил, восстановиться… Пойми, — старый мужчина положил свою ладонь поверх нежной щеки молодого красивого лица, напоминающего вид его любимой покойной дочери, — я волнуюсь, ведь ты — самое дорогое, что у меня осталось. — Хорошо, я послушаюсь тебя, — уступил Астер. — София, — внезапно вспомнил он. — Где она?