Трещит хрусталь

Ветер обдувал бледноликую девушку, облаченную в тёмный траурный наряд, такой же унылый и тоскливый, какой была и пасмурная погода после трехдневного дождя. Воздушные порывы заставляли длинные тёмные волосы лететь назад, оголяя шею и плечи, которые, к счастью, были прикрыты высоким воротником платья. Как назло воздух был свеж, отрезвляя после ночных рыданий, после кошмаров, что явились наяву. Покрасневшие усталые глаза от бессонных ночей, нещадно искусанные до крови губы — все, что осталось как напоминание о прошлой истерике. Все рушится — София прекрасно это знала. Сюжет неуклонно двигался в необходимом векторе. Не важно, насколько сильно она на него повлияла, все равно события происходят так, как они были прописаны в новелле. Герцог умер. Столь быстро, словно от него избавились, как от неугодного персонажа. Может, он таковым и являлся. Это порождало страх о том, что скоро произойдет что-то ужасное, и противиться этому никто не сумеет.       «Тогда зачем я здесь?!» — взвывала к богам сего мира чужеземка. И вот она глядела в чистое бескрайнее поле, наслаждалась красотами всегда живой природы. Словно все пережитое было дурным видением, наваждением. Так спокойно и безмятежно. А в поместье готовиться к похоронам Астер, подъезжают к территории герцогства родственники и всякие аристократы, которые ранее были знакомы с семейством Литхи. Как только Софи развернется и войдет в дом, начнется реальность. Ей придется влиться в происходящее. И, самое главное, ей нужно будет хоть как-то утешить близкого ей человека. *** София вошла в комнату, в которой собирался младший из Литхи. Рядом стоял Ритаус, что-то говорил поникшему скорбящему человеку, словно не чувствовал общей атмосферы, что совершенно не располагала к разговорам. Подойдя к Астеру, девушка пригладила его розовые волосы, обращая на себя внимание. Юноша поднял взгляд и даже не улыбнулся. Впрочем, София тоже не находила в себе силы улыбаться. В этом они были солидарны. Леди Сильвиайм лишь поправила воротник рубашки парня и смахнула невидимые пылинки с его плеч. — Нам пора, — сказала она. Церемония проходила именно так, как и планировалось. Люди подходили к мертвому, еще не погребенному телу герцога. Его облачили в темный дорогой костюм. Казалось, будто мужчина просто спит и вот-вот откроет глаза, встанет, спросит, что за нелепицу здесь устроили. Некоторые прибывшие даже не скрывали своего отношения к гибели главы рода. Они пришли лишний раз убедиться, что тот действительно скончался. Родственники будут обсуждать, кому достанется наследство, будут ли его делить, кто станет преемником. Их не интересовал сам померший дед, что долгие годы мозолил глаза при дворе. Только имущество рода Литхи. Астер выглядел уставшим. Однако не как фальшивая дочь маркиза, вид которой так и твердил о том, что последние несколько ночей девушка то и дело, что плакала: опухшие покрасневшие глаза и нос на фоне обескровленных щек, поникший взгляд, выражающий глубокую скорбь. Совсем нет. Едва ли можно было заметить на изящном лице признаки недосыпа, хотя таковой явно присутствовал. Да и наследник короля духов не оплакивал дедушку, за все время ни проронил ни слезинки. Зачем он держал все в себе? Софи не знала, а спрашивать не осмеливалась. Возможно, у него не было сил на рыдания или такое проявление чувств не соответствовало главному герою… Она просто решила плакать за двоих. Когда Астер подошел к мертвому телу в гробу, несколько минут молча понаблюдал, словно в чем-то убеждался, а затем тихо-тихо что-то сказал и положил цветок белой лилии на широкую мужскую грудь. Тем временем люди, наблюдавшие со стороны за прощанием близких родственников с умершим, ежились от холода, а не подготовленные к стуже леди, которые надели легкие шелковые платья, и вовсе жаловались на дрожь во всем теле и поторапливали возвратиться домой раньше. Похороны пришлись на один из самых холодных дней.       «Мир словно насмехается над нами…» — размышляла чужеземка. В церемониальный зал вошли неизвестные люди, облаченные в светлые мантии. Их никто не приглашал, потому прибытие в середине похоронной церемонии привлекло внимание всех присутствующих. София напряглась, предчувствуя нехорошее. В этот момент на плечо ее упала крепкая рыцарская рука Ритауса. — Кто это такие? — спросила девушка, взглянув на прибывших. Их лица не выглядели дружелюбными. Айджара отвлекла начавшаяся перебранка. Астер начал спорить с незнакомцами. — Люди, посланные магистратом, — спешно ответил Ритаус. Его глаза так и вопрошали: «Что они тут забыли?» Задавалась этим вопросом и София.       «Герцог умер не как государственный изменник. Почему события новеллы повторяются?» Чертова судьба, в которой все происходит так, как предначертано, как прописано в сюжете. — Верховный консул, — вышел из толпы граф Айджар, — герцог оставил завещания… В нем он прописал, кто должен получить наследство, а также распорядился похоронить его в саду на территории герцогства, рядом с супругой, — начал объяснять он, однако мужчина, к которому обращались, даже слушать не пожелал, отмахнулся от слов и ответил: — Я вам повторяю, приказ Его Величества: все имущество, считая поместье, территорию и предметы роскоши, передать в собственность Императорского дворца. — Тело же будет похоронено на кладбище императорской династии. Это большая честь. — Но как же так? А как же завещание… — граф, претендовавший на большую часть доли в наследстве был в полном шоке.       «Наверняка императрица постаралась прихапать себе богатства герцогства. Хочет присвоить себе все нажитое герцогом Литхи. Даже после смерти его не оставляет в покое», — от собственных заключений становилось тяжко на душе. Какой толк винить злодейку, если за всем происходящим стоит нечто свыше? От этого было грустно, ведь для Астера все это было очень важно. Нет, не наследство, за которое так отчаянно боролся граф Айджар, а последнее желание его дедушки быть похороненным с женой.       «Он еще не знает, что это тоже очередная часть сюжета, — новоиспеченная леди Сильвиайм взглянула на Астера в последний раз, а затем опустила голову от гложущей вины. — Прости… Я ничем не смогла тебе помочь, как бы ни пыталась. С самого начала было не важно, станет ли твой дедушка преступником или нет… Ему все равно было суждено умереть. А значит, все…» Было бессмысленно. Вывод заставил содрогнуться. — Растения! Растения растут! Послышались женские крики, люди начали выбегать из зала на улицу. Стоящий рядом Ритаус быстро повел Софию, которая дезориентировалась, к выходу, помогая не упасть от столкновений с испуганными людьми. Иначе бы девчушку попросту затоптала толпа. Рыцарь несколько раз помог ей не упасть, когда та запиналась в подолах платья. Тем временем София, растерянно оглядываясь по сторонам, увидела, как лианы начали стремительно обвивать стены особняка. Ударная волна отбросила некоторых людей, спровоцировала еще большую панику. — Астер вышел из себя. София, тебе нужно срочно бежать в безопасное место! Только сказав это, юноша заметил, как одна из лиан обвила ее талию. — София! — вскрикнул он и попытался крепко схватить девичье запястье, однако было уже поздно. Лозы белых лилий перехватили ноги, руки и шею, заключили девушку в заложники. А затем унесли вглубь зала и в тот же момент перекрыли проход. Таким образом, вся территория герцогства Литхи была отделена от внешнего мира, проход к поместью был ограждён колючими лозами, прорваться через которые не могли даже самые выдающиеся маги империи. Заклятие не впускало посторонних людей. София и Астер были заперты, исчезли. Долгое время о них не было никакой информации. Однако Ритаус и отряд императорских рыцарей все равно продолжали предпринимать попытки добраться до них. *** Она дышала глубоко и часто. Сон до сих пор не отпускал, и напуганная Соня до сих пор слышала высокий звон в голове. Отзвук ужасающих звуков, которые смешивались в нечто несвязное, заставлял кровь нагреваться, ускоряться, будто страх, заставляющий тело двигаться импульсивнее, бежать быстрее, реагировать мимолетнее, был еще нужен. Долорес гналась за ней. Что было бы, не успей она открыть дверь выхода? Спящий Астер заворочался во сне и по обыкновению своему прижал ее тело ближе. Благо он был рядом. София не противилась его намерению спать в одной кровати. Несмотря на царящую напряженную атмосферу, он не хотел побыть в одиночестве, укрыться ото всех и уйти в себя, а продолжал настаивать на своем намерении быть рядом по утрам и ночам, пускай даже безмолвно. Возможно, в это сложное время он нуждался в чьем-нибудь тепле, его не хватало особенно сильно, когда мир казался столь враждебным. При прочтении новеллы ей казалось, что он исчез на три года, чтобы разобраться в себе и стать сильнее, вернуться уже повзрослевшим и окрепшим как телом, так и духом. Она не знала, насколько тяжело ему было после исчезновения, через что он проходил. Быть с ним рядом — единственное, что она могла сделать для него сейчас. Ведь ей и самой было сложно и страшно. Неизвестно, в каком состоянии она бы провела остаток ночи, если бы проснулась в одиночестве. Близость любимого человека успокаивала, дарила чувство защищенности. Пока рядом с ней Астер, никто не причинит ей вреда — она в это верила.       «Кроме него самого», — продолжила та ее часть, которая верно хранила страхи и сомнения. Нет, все будет хорошо. Она будет с ним. Они все преодолеют. Вместе. Накануне похорон она обещала ему, что останется рядом с ним и никуда не уедет. — Откажешься от обучения в Академии? — услышав ее, Астер был удивлен. Сидя на диване, он поднял взор к ее лицу, чтобы лучше разглядеть. — Но ведь ты так сильно этого хотела. — Изначально все это планировалось ради тебя. Поэтому теперь это не имеет смысла. Ты дурак, раз думал, что я уеду от тебя, оставляя одного-одинешенька. Ты для меня —приоритет. Я буду с тобой, — ответила она и накрыла юношеское тело своим, обнимая и притягивая голову Астера к груди. — Я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Звучало банально, но слова ее были всецело искренними, полными безусловной любви и нежности. Говоря их, она каждый раз будто бы делала маленькие и большие клятвы самой себе, вкладывала в эти слова всю душу. Она не лгала. И Астер это знал, а потому ценил услышанное. — У нас все будет хорошо, правда. Я буду рядом. От ее уверений становилось легче и спокойнее, и потомок короля духов правда успокаивался. Только не знал, что у Софии же в этот момент бушевали штормы тревоги. Пока он ей верил, она, как бы того ни хотела, не могла поверить сказанному.