Трещит хрусталь

Джулия, оперевшись локтями о поверхность комода, громко стукнула кулаком о темную древесину и издала грудной рычащий звук. Все тело ее дрожало от пережитого, в жилах бурлила ярость. Ненависть сочилась из всех щелей ее разъяренной души, и женщина готова была в ту же секунду разрушить весь дворец. Она жаждала отмщения, жаждала грязной крови незаконорожденного сына ее неверного супруга. Служанки, которым не посчастливилось оказаться в этот день в спальне Ее Величества, дрожали, забившись в углы. Они боялись произнести что-либо, боялись напомнить о своем существовании в первую очередь потому, что боялись за свои жизни, что при дворе считались незначительными. Все слуги, входя во дворец, знали, на что идут и какие опасности их могут ожидать, знали и то, что никто и бровью не поведет, если императрица избавиться от пары-тройки простолюдин.       «Господи, молю, пусть кто-нибудь придет и успокоит Ее Величество!» — Ненавижу! — крикнула женщина, стаскивая белоснежную скатерть со стола. Под трагический аккомпанемент разбилась ваза с цветами Квинси. Вода разлилась и по полу, точно слезы растений. — Ненавижу его! — женщина оттолкнула от себя огромный стеклянный шкаф, магическая сила увеличила ее физические способности, и тот перевернулся. Служанка, стоящая рядом, вскрикнула и успела отскочить в сторону. Хрусталь внутри шкафа разбился на тысячу осколков. В этот момент двери в покои Ее Величества отворились. — Матушка! — обратился к женщине наследный принц. Стоящий позади второй принц выглянул из-за спины старшего брата и оценил масштаб разгрома. Братья подошли к императрице. — Что случилось, матушка? — поинтересовался второй принц, положив свои ладони на женские плечи. — Что вас расстроило? — Я убью его… Убью этого ублюдка… — повторяла себе под нос женщина, продолжая дрожать. Братья переглянулись. Они были удивлены состоянием, в котором застали мать. Ранее они никогда не видели Джулию такой… Такой испуганной? Она определенно чего-то испугалась. — О ком вы говорите? — спросил Рутай. — Сын той шлюхи Лидианы! Я во что бы то ни было должна от него избавиться! — крикнула в ответ женщина, выпрямляясь. — Матушка, может, для начала успокоитесь?.. Прошу, не делайте поспешных решений… — неуверенно подал голос кронпринц, что только сильнее разозлило женщину. — А ты хочешь оставить его в живых? Нет… Ни за что… Джулия прикрыла веки и перед ее глазами точно наяву вспыхнул фиолетовый огонь, а за ним показалось самодовольное лицо Астера. Жар разгорелся изнутри, однако вспотевшее тело одолел озноб. Кронпринц еще долго пытался убедить матушку успокоиться и объяснить, что произошло, однако все было бестолку. В ответ было одно и то же: «Я убью его, чего бы то ни стоило». — Почему вы так переживаете? Он всего лишь бастард, — скрестив руки у груди, спросил Рутай. Он не был намерен переубеждать императрицу, да он и сам хотел бы расправиться с надоедливым «братцем», однако пытался понять, почему Астер кажется матери большой угрозой. Он ведь не имел ничего, кроме смазливой внешности и отголоска было славы герцогского рода Литхи. Популярность и та утихнет, как только все привыкнут к его персоне. — Разве он нам ровня? — Рутай нахмурился, когда женщина усмехнулась. — Нет, — она мотнула головой, — мои сыновья истинные наследники престола. Именно вы достойны зваться членами императорской семьи. В двери тихо постучались. Легкая рука и аккуратные движения — это была София. Императрица разрешила войти. Юная фрейлина ступила вглубь комнаты, подняла голову и вздрогнула. На ее лице так и было написано: «А эти что тут делают?» — Свет Эльбаха… Приветствую принцев, — нехотя поклонилась Софи. — Говори, — мрачно велела императрица, поджав губы. — Дурные вести, госпожа, — София постаралась изобразить шокированное состояние. *** Анфиса получила ожоги и была осуждена за нарушение неприкосновенности личного пространства члена императорской семьи. По крайней мере, отделалась лишь таким обвинением. Императрица, словно в дань уважения верной слуге, помогла той не остаться без титула и головы. Несчастную графиню отправили в аббатство, чтобы та до скончания своих дней несла церковную службу. София, пускай и не любила свою завистливую коллегу, что постоянно докладывало о каждом ее промахе, все равно чувствовала к ней жалость.       «Несправедливо даже для нее. Джулия использует чужие тела. Самой же ей ничего не стало за это» А императрица хотела продолжить свою борьбу против принца. С трудом Софии удалось усмирить гнев Джулии, убедив ничего не предпринимать, под предлогом того, что нужно выждать нужный момент. — Подозрения тут же падут на вас, что может отрицательно сказаться на репутации ваших сыновей. Подумайте хорошенько, госпожа. Пятый принц не имеет политического влияния. Он как шут, что развлекает народ своим взбалмошным поведением. Согласитесь, предпринимая попытки устранить его, мы только подтвердим в глазах общественности то, что считаем его конкурентом, а значит и равным нам. София знала, на что можно надавить и что может повлиять на мнение императрицы. Зная пороки своего врага, она тянула за нужные ниточки. В случае Джулии то была гордыня. — Как сын грязной шлюхи может стоять на равне с моими сыновьями? Я императрица! Я — мать империи! Так прошло еще несколько месяцев. Спокойными их назвать язык не поворачивался. Напряжение росло, это ощущали все во дворце и за его пределами. София знала, что императрица не оставила желание прикончить Астера, она лишь притаилась и разрабатывала план.       «Скоро разразится буря», — предугадывала будущие события чужеземка. *** Участники ежегодных охотничьих соревнований и зрители собирались у леса Терасток. На поляне поставили столы с десертами, дабы благородные дамы, болеющие за своих мужей, могли проводить чаепития, вести светские беседы. По разговорам многих женщин было ясно — ставят ставки. Кто-то небольшие суммы, кажется, не особо веря в силы своих партнеров, а кто-то достаточно внушительные.       «Все это бессмысленно. Сегодня не будет победителя», — хотела сообщить им чужеземка, знающая, что случится через несколько часов. Тревога ее росла. София нервно кусала нижнюю губу, оставляя на ней кровоточащие ранки. Ей было страшно.       «Господи, хоть бы в этот раз сюжет отклонился… Главным героям ничего не будет, но что насчет массовки?» Уйти из охотничьих угодий юная фрейлина не могла — она должна была сопровождать императрицу, усевшуюся в удобном кресле. Для нее возвели роскошный шатер, чтобы она могла скрыться от солнца и ветра.       «Наверное, с Джулией будет безопаснее. Вокруг нее сегодня подозрительно много охраны» Минуты текли вперед, поле заполнялось новоприбывшими. Застенчивые девушки дарили юношам платки, которые украшали собственноручной вышивкой, некоторые же обвязывали золотыми лентами, украшенными серебряными нитями, оружия мужчин. Парочки выглядели такими счастливыми, трепетными и влюбленными, отчего на душе наблюдателей растекалось тепло.       «Так мило», — думала София и улыбалась. Она не могла вручить дар никому: Лоренцо из-за того, что не желала возникновения лишних слухов, к тому же ему уже сделала вышивку младшая сестра; Ритаусу по случаю его внезапного отъезда на границы империи, а Астеру… Астеру она не осмелилась бы дарить ничего. Впрочем, она знала — тот спокойно обойдется и без ее платка или ленточки. Было множество желающих помимо нее, и каждый из даров выглядел в глазах его жалким мусором очередной ослепленной надеждой девицы.       «Впрочем, я и вышивкой то почти никогда не занималась. Вряд ли бы у меня получилось что-то стоящее. Скорее всего я бы лишний раз опозорила себя», — подобная мысль показалась ей утешительной. — Интересно, с кем приедет пятый принц? Будет ли у него партнерша или же он явится один? — доносились до девичьего слуха обсуждения. — Полагаю, он прибудет один, так как у него нет невесты. — А как же леди Веста? — Они не состоят в отношениях. Вы не читали последние газеты? В них вышло опровержение слухов. — Однако он пригласил леди Веста на свой первый танец! — не унималась одна из юных леди. — По фотографиям видно, что между ними что-то есть! Помолвка это дело времени, говорю вам. София хотела бы кивнуть, подойти и поспешить обрадовать девушку вестями о том, что сегодня принц сделает маркизе предложение. Но, конечно, не стала. Кто ж ей поверит на слово, верно? Да и откуда бы ей знать о планах Его Высочества? Однако подойти к столику, за которым сидели женщины, София себе все же позволила. — Добрый день, леди Сильвиайм! Леди стали приветствовать фрейлину императрицы, распорядились слугам подготовить еще одно сидячее место. — Не находите сегодняшнюю погоду замечательной? — спросила София, улыбнувшись. — Да, леди Сильвиайм, в самый раз для охоты. Девушки разговорились, когда неловкость от общества фрейлины исчезла. Был и плюс в юном возрасте Софии. Ее не могли бояться, разве что навязать себе уважение к ней, да и то было адресовано скорее ее статусу, тому влиянию, которое она оказывала на императрицу. Юная фрейлина ловко использовала свои недостатки, оборачивая их в преимущества. Благодаря миловидному добродушному лицу она казалась безобидной и даже местами наивной, такой вид у нее был из-за больших карих глаз и округлых черт лица. Леди начинали ей волей-неволей доверять, чувствовали себя спокойными и уверенными в ее обществе, а потому часто теряли скованность. Ко всему прочему у Софии, как у самого обычного человека, не было выдающейся внешности, а потому она терялась в толпе, становилась незаметной. Дополняла свою заурядность брюнетка скромными темными одеяниями. И пока она молчала, остальные женщины и девушки начинали откровенничать. И в этот раз тоже. Беседа зашла дальше скучных поверхностных тем. Каждая леди успела обсудить свой быт, рассказать о последних новостях, далее разговор зашел о излюбленной женской теме — любовных отношениях. И, если замужние женщины обсуждали своих мужей, леди помладше активно обсуждали претендентов на их руку и сердце.       «Кажется, ничто так не сближает женщин в высшем обществе, как обсуждение мужчин», — отметила София, которая на данной теме затихла особенно сильно. У нее то не было ни мужа, ни кавалера. И в ближайшее время точно не планировалось. И не было даже времени помечтать об отношениях. Хотя в такие моменты она вспоминала, что тоже обычная девушка, и что ей тоже приятно быть частью милых дружеских бесед, в которых отсутствуют политические интриги и козни императрицы. Конечно, когда речь зашла о мужчинах, никто не мог не упомянуть пятого принца. В конце концов, сейчас он считался главным холостяком страны, а это, — пускай его и не волновало, — делало целью многих женщин: незамужних, замужних и даже вдов. — Он очень красив! Никогда не видела настолько красивого мужчину. Разве это не грешно? — лепетала одна из девушек, особенно активная. Ее розовое платья с множеством оборочек намекало о ее инфантильном характере. Она была на два года младше Софии — девятнадцать лет. Это был идеальный возраст для брака. — Грешно? — удивленно повторила женщина постарше. Это была мать Лоренцо и Маргариты — Флора Чиарез. — Его красота вызывает у женщин непреодолимые желания. Некоторые женщины в мыслях прелюбодействуют, — последнее слово девушка произнесла шепотом. — Я лично была тому свидетельницей. Люсинда Монтгомери второй год в браке, но теперь она всем сердцем возненавидела своего мужа. — А причем здесь, собственно, Его Высочество? — не поняла Флора. — Дело в том, что она и раньше его не особо любила, всегда была к нему холодна. Отец вынудил ее выйти за лорда Монтгомери, так как тот оказался первым в очереди на наследство его деда — барона Монтгомери. Отец Люсинды потерял на затонувшем пять лет назад корабле все товары, что продавал за морем, а потому не сумел вовремя расплатиться с ранее взятым займом, из-за чего почти обанкротился. В то нелегкое время Люсинда осталась без приданного. Кто мог взять леди без достойного приданного, верно? — спросила девушка. Другие леди кивнули, но как-то задумчиво. Подобные подробности заставили их поразмышлять. София посочувствовала Люсинде, хотя даже не была с ней знакома. — В тот то момент объявился нынешний барон Монтгомери. Он сделал Люсинде предложение. Ничего не оставалось делать, как согласиться. А ведь Люсинда из благороднейшего рода с длинной историей! — воскликнула рассказчица, отчего леди, сидящая по правую руку, вздрогнула. — Ох, а ведь он ей совершенно не понравился. Признаться, он и на половину не так красив как пятый принц. Когда Люсинда встретила на императорском балу Его Высочество, влюбилась с первого взгляда. С того дня она не могла выносить тот факт, что замужем за Монтгомери. Она подала на развод. — О боже, какой кошмар, — заохали пораженные услышанным консервативные леди, для которых слово «развод» было все равно что «смерть». Тем временем София сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Она заинтересованно глядела на забавную девушку в розовом платье и тут же прознала о том, что та была провинциалкой. Уж слишком она отличалась от столичных женщин, как внешне, так и внутренне. Слишком простая и нетактичная.       «Как же ее звать? Вроде она представилась Анной?» — Как же она могла так поступить с ее благодетелем? — одна из девушек принялась осуждать Люсинду. — Да, возможно, она поступила неблагодарно. Соглашусь с вами, — Анна кивнула. — Однако я так ее понимаю. Как можно жить с нелюбимым мужем после того, как встретишь Его Высочество? Мало того, что он красив, так еще и умен. Он отлично показал себя при дворе, из-за чего император разрешил ему присутствовать на главных совещаниях! Мой отец сказал, что кронпринц добивался сей почести несколько лет! А второй принц и вовсе не был допущен сидеть за одним столом с советниками, даже когда его просила императрица! Разговор начал идти не в то русло. Это почувствовали все, кроме самой Анны, которая была из тех эгоцентричных людей, не умеющих ощущать общую атмосферу. Всем стало неловко. Некоторые стали испуганно поглядывать в сторону Софи, вспомнив, что она фрейлина и все сказанное с этой минуты обязательно будет передано в уши императрицы. Анна все лепетала и лепетала: — Мне кажется, даже сравнивать не стоит пятого принца с сыновьями императрицы. Все уже поняли, что Его Высочество Астер, пускай и незаконорожденный, достоин зваться членом императорской семьи больше. В нем и благородства больше, чем во втором принце, который бегает за каждой юбкой, опускаясь даже до служанок. Если бы я была императором, то я бы сделала его наследником, а не… Девушка не успела договорить. София резко встала из-за стола и облила ту красным чаем, тем, что пила до этого. Пролила горячую жидкость прямо на красивые светлые завитки из волос провинциалки. Анна даже не вскрикнула — настолько она была шокирована произошедшим. Она направила светлую зелень своих глаз к дьявольской темноте Софии, безмолвно вопрошая: «За что же ты так поступила со мной?» — Ах, милая Анна, — обратилась к ней леди Сильвиайм, показавшаяся всем вокруг воплощением зла, — слишком по-детски чиста твоя душа и слишком длинный твой язычок. Отец явно в тебе души не чаял и слишком перелюбил. Тебе недостает воспитания и тактичности, — она говорила на улыбке, а затем призадумалась, указательным пальцем подпирая щеку. — Невоспитанных болтливых девочек наказывают, Анна. Скажи, как думаешь, мне стоит распорядиться: отрезать тебе только твой шаловливый язык или, может, всю голову? На глазах Анны навернулись слезы. Окружающие смотрели за происходящим с таким же немым ужасом. Они боялись нарушить речь фаворитки императрицы, страшась того, что гнев обратиться в их сторону. — Было бы неправильно считать, что во всем сказанном тобой виноват лишь твой язык. Всю ответственность на него возложить нельзя, ибо он всего лишь помогает озвучить твои мысли, которые образуются в твоей черепной коробке, — Софи улыбнулась и взглянула с некой блаженной кровожадностью, и в этот момент Анна, дрожащая от страха, начала плакать. — Леди Сильвиайм… Я… Я… Улыбка с бледного лица спала и во взгляде злато-карих глаз отправила отблеск холодная сталь. Уже без притворного веселья София продолжила: — Кто ты такая, чтобы обсуждать членов императорской семьи? — Леди Сильвиайм! — Выпроводите эту недостойную леди отсюда. В наказание отправьте ее и ее семью обратно в их земли и воспретите им вход в столицу на пять лет. Чтобы я больше не видела эту мерзавку в обществе! — обратилась София уже к страже. Мужчины схватили Анну и начали тащить за собой. Девчушка пыталась сопротивляться, кричала во все горло своим жалобным тоненьким голоском: — Леди Сильвиайм! Прошу, пожалуйста, умоляю вас, простите меня! Я была не права! Прошу, не изгоняйте меня, леди Сильвиайм! Однако София продолжала стоять и молча взирать на девушку. Ее взгляд ни на секунду не выразил жалость. Придворная дама оказалась непоколебима и показалась остальным бесчувственной, какой и должна быть правая рука Ее Величества.       «Не повела и бровью», — отмечали наблюдатели. Чужеземка знала — они ее осуждали. В глазах общественности она вновь укоренила за собой статус крысы императрицы, исполняющей всю грязную работу. София с каким-то странным укоризненным чувством сделала для себя открытие — ей действительно было безразлично: и на то, что о ней подумают остальные присутствующие на охотничьих угодьях, и на жалобные мольбы глупенькой наказанной леди. Сердце ее дрогнуло только тогда, когда она повернула голову в сторону, почувствовала на себе особенный взгляд, а затем встретилась с ним. Это был изумленный взгляд Астера.