Трещит хрусталь

Астер вышел из кареты, прошел вперед, оглядел прямым взором окружение и к своему удивлению понял, что внимание людей, которого он опасался минутами ранее, было приковано вовсе не к нему. Что-то кольнуло его сердце: то ли это было ревностное чувство тщеславного происхождения, то ли гордыня, то ли мимолетный испуг — «если людям нет дела даже до меня, значит, что-то случилось». И он оказался прав в своем суждении. Когда он уследил за взглядами готовившихся к охоте джентельменов, нашел причину сего странного явления. За одним из столов «женской зоны» разыгралась ссора, а главной героиней произошедшего оказалась та молодая интересная фрейлина — София Сильвиайм. Она выглядела строже обычного, когда стояла перед облитой чаем юной леди. На ее бледном лице не было ни капли удовольствия, которое обычно появляется у людей, оказавшихся в положении выше других, а во взгляде больших светло-карих глаз и вовсе взвывало… сожаление. Это было сложно заметить обычному наблюдателю, даже хорошо знакомому с придворной дамой. Это мог заметить только он, имеющий видение более правдивое и проницательное, чем у кого бы то ни было при дворе. Литхи открыл этот «дар» совсем недавно и совершенно случайно, после инцидента со второй фрейлиной императрицы. Тогда он заметил в себе способность — понимать истинные эмоции леди Сильвиайм. Когда другие видели ее, возмущенную оскорблением своей госпожи, он же видел Софию, вынужденную поступить подобным образом. И также он видел, что происходящее ей не приносит ни капли удовольствия. А говорила она складно, выглядела безжалостно. Хороший слух Астера уловил комментарии мужчин позади: — Ну и зачем же так с этой девочкой? Такая хорошенькая и невинная, а уже попалась под горячую руку этой чопорной леди Сильвиайм. — Она, конечно, зря начала сравнивать старших принцев с пятым принцем, однако видно же, что не со зла… — Как по мне, это просто зависть и женское коварство. Леди Сильвиайм чужды нежность и красота, и, самое главное, истинное женское очарование — вот и отыгрывается на юных неопытных леди, организуя их социальный крах. — Это уже не первый раз, когда молодая леди оказывается в ужасном положении из-за обвинений леди Сильвиайм. Пора бы ей уже прекратить совершать нападки. — Это да. Однако никто ничего не может поделать, ведь она любимица Ее Величества. — И все-таки это неправильно. Благосклонность императрицы не дает ей права издеваться над остальными при дворе. Ее Величество распустила своей фрейлине руки. Когда плачущую провинившуюся девушку выпроводили из охотничьих угодий, фрейлина неожиданно повернула голову. Ее взгляд встретился со взглядом Астера. Софии потребовалось собрать все остатки хладнокровия, чтобы направить их к лицу. У нее получилось показаться хладнокровной, даже излишне. Некоторым казалось, от девушки начинала исходить ледяная аура, которая схлестнулась в схватке с огненной аурой принца. Астер не долго удивлялся. Вскоре он обратился к девушке привычно-саркастично: — Не знал, что нынче при дворе наказывают за озвучивание правдивых фактов. Кто-то позади Софии не сумел сдержать смешки, однако самой фрейлине было совсем не весело. — Наказывают за неподобающее поведение и наглость, Ваше Высочество. К тому же это не ваше дело, — отчеканила она. — Ну как же не мое, леди Сильвиайм, если именно мое имя стало камнем преткновения? Как всякий благородный человек, я чувствую, что часть вины лежит на мне. Я считаю своим долгом попытаться разобраться в конфликте. — Вы ошибаетесь. Никакого конфликта не было. Так как в конфликте стороны спорят между собой. Я же преподала урок юной леди, позволившей себе вольности там, где они неприемлемы. — Получается, вы занимаетесь демонстративной поркой, — Астер интерпретировал услышанное по-своему. — Вы такая суровая девушка, леди Сильвиайм. От кого у вас пошла эта дурная привычка — держать окружающих в страхе? — спросил он, явно намекая на императрицу. Однако, если так подумать, скорее всего первым, кто подал ей пример, была вовсе не императрица.       «От тебя, болван!» — мысленно ответила фрейлина. — Вы совсем недавно вошли в императорскую семью, потому не знаете, как заведено вести себя в высшем обществе. А потому не пытайтесь играть героя. — Значит, вы взяли на себя эту роль — строить всех аристократ? Астер улыбнулся и прищурился, продолжая играть на нервах фрейлины. Он с удовольствием наблюдал за тем, как суровость окутывала пеленой женское личико, как выступали желваки на напряженных скулах. Ему было интересно понаблюдать за тем, как он выведет из себя славящуюся своей бездушностью леди Сильвиайм, пробьет брешь в ее каменной маске, заставит придворную даму потерять самообладание. Она не могла избавиться от него так, как избавилась от глупенькой приезжей из далеких земель аристократки: опозорить и велеть охране вывести прочь, подальше от осуждающих — не ясно только, кого именно, — людских глаз. Она понимала, что перед ней член императорской семьи и, нравится ей это или нет, она должна с ним считаться. Как заткнет его? Что сделает в поединке, где стоит по положению не кто-то ниже, а даже на несколько ступеней выше? Остальные наблюдали за прениями с живым интересом. Большинство людей улыбались, кто-то хихикал из-за спины. Так толпа выражала свое мнение: «Наконец, хоть кто-то поставит эту крысу императрицы на место». — А вы решили взять на себя роль защитника? — София фальшиво усмехнулась и демонстративно закатила глаза. — Вам пора падать с небес на землю. Хотите вы того или нет, но здесь за свои слова нужно отвечать. — А поступки? София изогнула бровь, не поняв вопроса. — О чем это вы? — За поступки тоже нужно отвечать. После этих слов Астер быстрым шагом направился к мужчине вдали, который держал в руках дорогую винтовку из темного дерева, взял ее, не встретив никакого сопротивления — столь шокирован был хозяин оружия — развернулся, неуклюже направил ее в сторону фрейлины и начал надвигаться к ней. Женщины, сидящие ранее за одним столом, испугались попасть под горячую руку, со вскриками повыбегали из своих мест кто куда, и только темная стройная фигура бесстрашной фрейлины осталась на месте. Она неотрывно глядела на розоволосого юношу, глядела в его игривые глаза, взгляд слегка дурманный, и хмурилась. Как бы ни пыталась скрыть, она боялась, не знала, как себя поведет «сумасшедший» бастард далее. — Ваше Высочество! — недовольно обратилась София. — Что вы творите? — Вы привыкли держать людей в страхе. Так вот, я решил поставить вас в то же неудобное положение, чтобы вы тоже прочувствовали страх, — произнес он почти невинно, словно ребенок, объясняющий правила новой игры. Но остальных: нормальных, взрослых людей, — подобная забава ужасала. Люди переговаривались, но никто не осмеливался подходить к Его Высочеству. Стражник, стоящие около императрицы, спросил: — Ваше Величество, стоит ли нам остановить пятого принца? Но женщина пресекла его инициативу одним взмахом ладони. — Пускай делает, что хочет, — ответила женщина, когда в алых глазах вспыхнул огонек коварства. — Но если мы не вмешаемся, Его Высочество может убить… — Убьет так убьет, — равнодушно произнесла она. — Тогда будет ждать его суровое наказание. Мужчина ничего не сказал, но поразился тому, как легко готова была императрица отказаться от преданного ей человека. Она наоборот предвкушала кульминации, при которой обвинит бастарда в убийстве. — Вы ведете себя неподобающе. Успокойтесь и уберите оружие. Оно предназначено для охоты, — София продолжала держать спину ровно, но иногда взгляд ее падал на дуло, а губы дрожали. — Я охочусь на имперских крыс, и, кажется, одна уже поймана. Словесный выпад был оценен некоторыми аристократами. — Это не смешно. Своим поведением вы портите себе репутацию. София взывала к его рационализму, но Астер не слышал или только делал вид, что не слышал ее намеков. — Леди Сильвиайм беспокоится о моей репутации? С каких пор? Средь толпы вновь произошел переполох, и тогда то послышалось: «Это же леди Веста!», «Маркиза прибыла!», «Она направляется прямо сюда». Услышав знакомое имя, Астер переметнул свой взгляд на подошедшую и явно растерянную Кайлу. Она отчаянно схватилась за руках потомка короля духов и попросила его успокоиться и не стрелять. К своему разочарованию она поняла, что на вид худощавый слабый юноша отнюдь не слаб. Рука его не сдвинулась с места, даже когда Кайла попыталась ее опустить, прилагая усилия. Тогда она попыталась достучаться до совести Астера. Но как можно достучаться до того, чего нет? — Пусть стреляет, — сухо пробормотала Софи. — Что? Нет, ни в коем случае! — крикнула Кайла, активно мотая головой. — Ваше Высочество, не совершайте необдуманных поступков. Как так можно с леди?.. — Эта чопорная и высокомерная женщина не достойна зваться леди. — Пусть стреляет! — громко потребовала София со злости, ибо ее, пускай и не истинную леди, пускай и живущую два года под образом верной слуги императрицы, оскорбили брошенные Астером слова. — Зачем вы так говорите, леди Сильвиайм? — не понимала испуганная громкими речами Кайла, которая не хуже Софии знала, как непредсказуем человек, что сейчас подставил дуло к женскому лбу. — Пока во мне есть хоть капля гордости, я не буду унижаться и просить пощадить меня. Она говорила тихо, но была у нее странная особенность — даже ее шепот был оглушительней крика любой другой женщины при дворе. Ее глаза как зеркала отражали стыд, возмущение и боль в ее душе. Любой другой мужчина на месте Астера почувствовал бы себя гадко и неловко от того, что ранил женское сердце, и непременно бы смилостивился. Но не он.       «Нет, не крыса, — подумал он. — Лисица, — пришел к выводу, — хитрая лиса». То странное буйство в его душе, возникающее только при встрече с ней, те чувства, смутно напоминающие смятение, — он готовился от них как можно скорее отринуться. Видел он причину сего престранного состояния лишь в ней, ибо, когда стройная фигурка ее не появлялась у него перед глазами, а сосредоточенный тусклый взгляд, сквозь который иногда пробивался живой блеск, переставал мигать в его памяти, Астер чувствовал себя как обычно уверенно. Сегодня она создала в его душе переполох, подняла жуткие метели, и Литхи действовал еще более необдуманно, чем когда-либо прежде — импульсивно и по накатанной. Словно желая чего-то добиться, что-то доказать, он старался запугать горделивую фрейлину, а та все упрямилась и подталкивала его к еще большим опрометчивым действиям. Убить и дело с концом. — Ваше Высочество, не надо! — крикнула Кайла. Он нажал на курок. София зажмурилась, готовясь ко встрече со смертью. Крики толпы оглушили, а затем… Ничего не произошло. Не послышалось громкого выстрела, не последовала резкая боль. София открыла глаза в изумлении, только что осознав, что в винтовке не оказалось пуль. — Бах! — сымитировал звук выстрела Астер и рассмеялся. София отдышалась. У нее не было сил на новый взрыв ярости и слова укора. Она могла только дышать и вдыхать с воздухом запах жизни, с которой она успела попрощаться секундами ранее. Принц же приблизился к шокированной фрейлине, пригнулся и прошептал ей на ухо: — Вы очень милосердны, леди Сильвиайм. Спасли ту болтушку от смертной казни, и та отделалась высылкой.       «Он понял это с самого начала!»