На «Химере» Эзра нарисовался совершенно внезапно. Возможно, при любых других обстоятельствах (при отсутствии судьбоносной метки и другой косвенной зависимости друг от друга, например) Траун мог узнать о его присутствии слишком поздно или вообще ничего не заподозрить в принципе, но непонятное предчувствие вынудило его вызвать к себе агента Каллуса и поинтересоваться общей ситуацией на разрушителе. Интуиция не подвела: был замечен сомнительный транспорт, и его владетель, предположительно, мелкий контрабандист, оказался задержан. Необъяснимое едва ли не прямым текстом подсказывало Трауну, кем мог быть арестованный. Чисс не стал противиться своему желанию взглянуть на Эзру ещё раз, и, не раздумывая, он отправился к нему в камеру.
Вероятно, Бриджер тоже испытывал нечто странное и не поддающееся словесному определению, потому что вместо того, чтобы хоть что-нибудь предпринять для своего освобождения, он притаился, полный осторожности и неясного предвкушения. Его уже не раз посещало такое душевное состояние, когда он буквально на физическом уровне чувствовал чьё-то присутствие, чувствовал тягу к кому-то, кого он не мог обозначить для себя даже с помощью Силы. Как будто ещё одно дополнительное шестое чувство, отличное от джедайского чутья и чем-то схожее с инстинктом. И пусть подобное стало накатывать на него не очень давно, Эзра догадался связать это со своим соулмейтом, которого он ещё не видел, или, по крайне мере, не признал, но который всё чаще оказывался где-то поблизости. И прямо сейчас он почему-то был уверен в том, что в самом скором времени он точно узнает, кто его родственная душа.
В действительности, Эзру немного напрягало, что все его ощущения обострялись именно тогда, когда в пределах видимости находился разрушитель гранд-адмирала Трауна. Единственное, что его утешало — круг поиска значительно сузился, и искать, без всяких сомнений, стоило именно здесь.
Траун вошёл в камеру, и Эзра весь подобрался, пребывая в полной растерянности. Из тех, кто его задержал, только Каллусу была известна его личность, а так как Каллус взял на себя обязанности Фалкрама для повстанцев, то можно было не беспокоиться о том, что о нём доложат. Каким же образом о нём узнал Траун, и ради чего он пришёл? Значило ли это то, что наступили последние моменты, которыми можно было воспользоваться, чтобы сбежать? Эзра знал, что как опознанного джедая, его не отпустят так просто. Опасения росли с каждой секундой, тем не менее он не двигался с места, инстинктивно продолжая ждать того, в чём он не хотел признаваться себе даже мысленно. Отчаянное предположение мелькнуло в его голове, вызывая самые разные эмоции, от ужаса и паники до почти болезненного негодования. Он чувствовал, как усилилось внутреннее напряжение; глядя на невозмутимого чисса, Эзре хотелось верить, что ему необходимо переживать только за свою жизнь, а не за то, кем мог оказаться Траун.
— Многое в этом месте может убить тебя, но я в силах сделать это наиболее эффективнее, — произнёс имперец, выключая записывающее устройство в помещении. Его действия дали понять Бриджеру, что данный визит носит неофициальный характер, и прозвучавшая фраза также подтверждала это, предостерегая парня от желания выкинуть какую-нибудь глупость. Эзра не шелохнулся. Он не испугался угрозы, однако уже морально готовил себя к чему-то феноменальному. Не каждый день выпадает возможность посекретничать с гранд-адмиралом, впрочем, Эзра ничуть бы не расстроился, если бы его обделили такой честью.
Траун, удовлетворённый отсутствием протеста, принял повисшее в камере молчание за согласие о сотрудничестве. Как и Бриджер, он замер, выдерживая паузу. Ещё только час назад он был занят подготовкой к прибытию специалиста, совместно с которым они планировали вычислить затесавшегося в командовании шпиона. Никакого Эзры в его распорядке дня не наблюдалось, и теперь, рассматривая парня перед собой, надо было импровизировать. Потому что Траун понятия не имел, с какой ещё целью помимо той, чтобы
просто увидеть Бриджера, он вообще спустился сюда. Против воли он искал ответ в направленном на него внимательном взгляде синих глаз, прекрасно различая в нём тщательно скрываемое любопытство, постоянное упрямство и вместе с тем страх, связанный с очевидными для них, как для врагов, опасениями. Чисс уцепился за последние эмоции. Он не задумывался о том, чтобы раскрыть правду перед Эзрой, но сейчас это решение показалось ему вполне применимым к сложившейся ситуации. Он мог бы сохранить всё при себе, оставив джедая в неведении, и ему было бы совсем не тяжело жить с этим. С другой стороны, что ему мешает поставить Бриджера перед фактом? Пусть знает об этом тоже и думает сам, как поступать. Руководствуясь такими мыслями, Траун, не нарушая молчания, оттянул рукав, показывая метку.
***
Эзра был безутешен. Если при Трауне он ещё смог сдержаться, чтобы в полной мере не показать своего разочарования и охватившего его горя, если с Каллусом голову ещё удалось занять только идеями о побеге, то, вернувшись на «Призрак», Эзра уже не был способен сопротивляться отчаянию.
Он чувствовал себя обманутым. Не столько самой судьбой, сколько самим собой. С детства он считал себя счастливцем, потому что родился сразу с меткой и оказался избавлен от ожидания её проявления. Смириться с потерей родителей, привыкнуть к жизни на улице, противостоять произволу Империи — Эзре всё это было гораздо проще преодолеть, зная, что где-то там есть единомышленник, тот, кто наверняка будет на одной стороне с ним, товарищ, с которым их пусть и разделяет неимоверное расстояние, но который всё же существует. Эзра всю жизнь провёл в поиске, желая встретить свою родственную душу, чей образ он уже давно старательно вообразил себе. Он знал, что действительность может сильно отличаться от его безобидной фантазии, и был готов принять своего соулмейта, кем бы тот ни был.
Но Трауна он принять не мог и не хотел.
— Какой же это позор, — добавил ко всему упомянутому Эзра, делясь переживаниями с Кэнаном. — Почему он?!.
— Да брось, я уверен, он сам этому не рад, — попытался перевести его внимание Джаррус, но промахнулся: Эзра схватился с голову, окончательно сокрушённый — единственный соулмейт, и тот отвергает его. Кто-кто, а Траун точно не имел проблем с тем, чтобы держаться на расстоянии.
Эзра путался в мыслях.
— Эзра, — снова обратился к нему Кэнан. — У тебя всегда есть и будет право выбора. Нигде не прописано, что вы обязаны любить друг друга до конца дней, или что только этот синий может быть твоим партнёром. Ты никому не обязан. Ты услышал меня?
— Да, Кэнан. Услышал. Спасибо.
Эзра не знал, что его расстраивает больше: то, что они с Трауном терпеть друг друга не могут, или то, что у них с ним есть на это законное право. Он хотел и был готов любить, но не Трауна.
Всё было непонятно и запутанно.
***
…Трауна не мучили угрызения совести. Да, он видел, как нахмурился и закрыл глаза Бриджер в нежелании смотреть ни на метку, ни на него, Трауна. Мальчишка определённо был не в восторге от полученного знания — его лицо выражало крайнюю степень безысходности. Траун оставил его так, ничего не сказав напоследок. И ничуть не удивился, когда немногим позже Каллус помог Эзре сбежать. Что ж, шпион был обнаружен.
В отличие от Бриджера, чисс относился к ситуации проще, и потому он не страдал от чувства вселенской несправедливости. Наверное, у него просто оказалось больше времени, чтобы сначала привыкнуть, а потом и вовсе принять эту связь. Нельзя сказать, что он любил, но в последнее время Эзра в самом деле вызывал у него интерес, и он не считал это чем-то необычным. Может, судьба действительно осторожно подталкивала их друг к другу? Даже если и так, Траун был уже давно равнодушен к её стараниям, потому что они никак не мешали ему в достижении жизненной цели. Поэтому он не испугался и не ужаснулся, когда заметил, что в свободные часы он всё чаще стал думать об Эзре, — он принял это как должное.
Он чётко осознавал своё всё больше проявляющееся внутреннее влечение к юному повстанцу, но любые положительные чувства, связанные с ним, определял ещё только формирующимися, и по той же причине всё ещё поддающимися контролю. Он знал, что может полюбить, что вполне предрасположен к этому, но не спешил развивать свои чувства. Потому что от Бриджера тоже много зависело, и если тот не захочет близких отношений, Траун не сможет проигнорировать его желания. Впрочем, он всегда был достаточно терпелив.
