***
Я больше не хочу быть здесь, Угнетенная своими детскими страхами. Если тебе нужно уйти, Я хочу, чтобы ты просто взяла и ушла. Я все еще ощущаю твое присутствие, И это не дает мне покоя.
Девушка впервые за несколько дней проснулась в хорошем настроении. Сегодня ей снилась ее близняшка, и на нее накатила дикая ностальгия. Она словно пробудилась от забвения, сковавшего ее тело после известия о пропаже Стаса. Ирина твердо решила, что обязательно посмотрит старое видео с ее участием в детском утреннике, единственная запись, сохранившееся сквозь время. Прошло около двух лет, а она до сих пор помнит, как ее волосы пахли шампунем с вишней, какое платье у нее было любимым, как их постоянно путали. Девушка подошла к полке со старыми игрушками, вдруг зацепив глазами в самом дальнем ее углу потрепанного коричневого медведя, который со временем стал еще больше разваливаться. У него не было одной лапы, а правое ухо оказалось разорвано, но девушке было все равно. Она прижала его к себе и вдохнула пыльный запах. — Я помню, Окси, — тихо шепнула она и убрала игрушку на место.
Эти раны, кажется, никогда не заживут Эта боль просто слишком реальна Слишком много того, что время не может стереть
Спустившись на завтрак, девушка увидела суетящуюся маму, что готовила гадкую манную кашу, которую Ира так сильно не любила. Но Оксана, наоборот, просто обожала ее, и вот уже два года девушка просит маму готовить ей только манку каждое утро. — Доброе утро, солнышко, — слегка нервно произнесла мама и налила в небольшую чашку чай. — Доброе, мам. — Ирина понимала, что эта неделя самая тяжелая для четы Кузнецовых, потому что убийцу ее сестренки так и не смогли найти, а их день рождения только подливает масло в огонь воспоминаний. Девушка быстро позавтракала и ушла к себе в комнату. Сегодня выходной, и поэтому она может спокойно отдохнуть от уроков. Сев на корточки рядом с тумбочкой перед телевизором, она достала из нее коробку с видеокассетами и нашла в ней нужную. Та лежала в пожелтевшем подкассетнике, на котором написано черным выцветшим маркером: «Школьный утренник, Оксана Кузнецова». Настроив на нужный канал и подключив видеомагнитофон, девушка вставила кассету и нажала на кнопку. Видеомагнитофон проглотил ее в черноту рта, подобно голодному зверю. Старенький аппарат начал гудеть, перематывая пленку, и на экране пузатого телевизора появилась знакомый знак загрузки. Нажав на кнопку play, Ира наблюдала, как первой появилась синяя заставка, а затем и сам утренник. Девушка села на пол перед экраном, смотря на развивающуюся картинку. Тогда она заболела, поэтому не смогла участвовать в утреннике, зато Оксана, с детства неподвластная болезням, блистала на сцене садика.flashback
— Мама, мам, — кричит маленькая непоседа на руках у женщины и показывает пухленькой ручкой в сторону сцены, на которой выступает ее сестра в костюме снежинки. — Да, солнышко, это наша Окси, такая она молодец, — радостно отвечает женщина лет тридцати своей дочке, целуя ее в розовую щечку. Рядом с ними сидит глава семейства, который и запечатлел уморительную картину того, как их дочь наблюдает за игрой сестры на сцене. Ведь сама Ира не смогла участвовать в этом утреннике, потому что заболела, но поддержать близняшку она считает свои долгом. Девочка на сцене выразительно рассказывает стихотворение, а после идет небольшая сценка, где нужно было спасти снегурочку от лап злого чудовища. Маленькая девочка так сильно увлечена игрой, что даже приоткрыла рот, а когда вышло чудовище схватила маму за руку. — Не бойся, милая, он не настоящий, — тихо шепчет мама на ушко девчушке. — А они спасут ее? — находясь под глубоким впечатлением спрашивает Ирина. — Конечно, милая, ведь добро всегда побеждает зло.flashback
Когда ты рыдала, я вытирала все твои слезы Когда ты кричала, я прогоняла все твои страхи И я держала тебя за руку в течение всех этих лет Но я все еще вся принадлежу тебе
Ирина сидела и почти не дышала, внимательно смотря на картину на экране, но вдруг по телевизору пошла сначала легкая рябь, а затем изображение остановилось, исказив лицо сестры. Оно стало каким-то безобразным: рот был открыт, вместо обычных зубов, торчали, будто острые скалы, клыки, а глаза, выкатившись из орбит, словно просили о помощи. Девушка подбежала к телевизору и неверно застучала по нему в надежде, что эта манипуляция поможет в решении проблемы. Но все без толку. Изображение не двигалось, а затем старый магнитофон начал перематывать пленку вперед с немыслимой скоростью, да так, что происходившее на кассете не было понятно. Кузнецова испугалась, что магнитофон сейчас «зажует» пленку и испортит то единственно оставшееся от ее сестры. Поэтому она судорожно начала нажимать на все кнопки подряд, дабы остановить это безумие. Но ничего не выходило. Девушка уставилась на экран в надежде на то, что он сам остановится и невольно пригляделась. Там, среди белого шума и черной паутины, была видна небольшая сценка. Как ее сестра вышла поздно вечером из дома, потому что поругалась с родителями, и направилась в темный лес на встречу с сомнительным парнем. — Не ходи туда, — прошептала Ира. По щекам катились горячие слезы. Это именно тот день, когда Окси пропала. Но девушка на изображении её не слышала и так же пробиралась через лютую метель все дальше в лес. — Нет, нет, нет… пожалуйста, — захлебываясь слезами, молила Ира.Раньше ты очаровывала меня Своим резонирующим светом Но теперь я связана с той жизнью, которую ты оставила после себя Твоё лицо часто посещает мои приятные сны Твой голос лишил меня рассудка Эти раны, кажется, никогда не заживут Эта боль просто слишком реальна Слишком много того, что время не может стереть
Она не остановила ее тогда, не отговорила от этого глупого поступка, потому что ее не было дома. Тогда одноклассница позвала к себе, а Окси отказалась идти, ссылаясь на головную боль, видимо, не захотела говорить о свидании. Если бы Ирина тогда знала, она бы ни за что в жизни не отпустила бы сестру. На следующем кадре видно, как Оксана начала осознавать свою ошибку и заозиралась по сторонам, но ничего не было видно, кроме глухого дремучего леса вокруг. Девушка испуганно смотрела куда-то вдаль, ее глаза были наполнены страхом и отчаянием, зрачки почти полностью заполнили радужку. Ее рот открылся в немом крике, и она замертво упала на белый снег, окрашивая его бордовой кровью. Тело было разодрано почти в клочья, грудная клетка вспорота так, что были видны ребра и еще бьющееся сердце. Из горла торчала трахея, а изо рта с последними вздохами, отвратительно булькая, выплескивалась бурая кровь. Миг, и девушка перестала дышать, конечности ее согнуты под неестественным углом, волосы растрепались и в некоторых местах уже пропитались алым. — Нет, — закричала Ирина, содрогаясь в конвульсиях и опадая на пол. — Нет-нет-нет-нет… — повторяла она, и на её крик прибежала мама. — Милая, что случилось? — взволнованно спросила женщина, подхватывая девушку за плечи и прижимая к своей груди, пытаясь успокоить истерику. — Там… там… — она, заикаясь, указала трясущимся указательным пальцем на экран, но мама ничего там не увидела, кроме заканчивающегося утренника, где все дети вышли на поклон. — Все хорошо, дочка… ты наверное задремала и увидела кошмар. Это скоро пройдёт, котёнок, — зашептала женщина, успокаивая и гладя по волосам. — Мам, там правда была Оксана, я видела ее. — Тише, тише детка, конечно, там была наша Окси, это же её утренник на кассете записан, — прижимая ещё ближе дочь, сказала женщина. — Нет, ты не понимаешь, я видела её окровавленное тело в лесу, там, в телевизоре… — И новый поток слез хлынул из глаз девушки, так, что ей стало трудно дышать, и тело охватила паника. — Просто дыши, милая, помнишь, как говорил тебе врач? Дыши, — повторяет женщина снова и снова, а затем всё-таки сама решает снова посмотреть на старый пузатый экран, на котором теперь виднелась только черная заставка. Ведь видеомагнитофон уже проиграл кассету до конца, и изображения на ней больше не было. — Я так скучаю по ней, — тихо сказала девушка куда-то в шею матери, обнимая ее крепче. — И я солнышко, и я, — укачивая и убаюкивая, прошептала мама. — Почему это произошло именно с ней? — Я не знаю малыш, правда. На все воля божья, значит, там она ему нужнее, чем нам здесь. — О каком боге идет речь, мам? — отстраняясь от родительницы, недоумевает Кузнецова. — Он давно покинул это место и не обращает на него свой взор. Этот проклятый лес здесь Хозяин, и только он все решает. — Не говори так, лес, он не живой, он не может никого забрать. — Да как ты не понимаешь? — закричала девушка. — Это лес её забрал! И вообще, если бы она тогда с вами не поругалась и не пошла на это чёртово свидание, Окси была бы жива! — Ирина резко вскочила с пола и бросилась вниз, хлопая дверью своей комнаты. Она больше не хотела никого видеть, особенно свою мать. Ей нужно было успокоиться.Когда ты рыдала, я вытирала все твои слезы Когда ты кричала, я прогоняла все твои страхи И я держала тебя за руку в течение всех этих лет Но я все еще вся принадлежу тебе Я так старалась сказать себе, ее больше нет И хотя ты все еще со мной Все же я одинока, как и всегда.
— Только не убегай в лес, — прошептала женщина уже скрывшейся из виду девушке, она опустила лицо в сложенные руки и тихо заплакала. Дочь не знала, что мать до сих пор винила себя в смерти Оксаны, точнее, в ее пропаже, из-за какой-то банальной ссоры и мальчика. Она ведь собиралась на свидание в лес, но родители были против. На улице мел сильный снег, метель завывала в старых рамах окон, а влюбленная девушка собиралась бежать на свидание. Ее мама считала это очень опрометчивым поступком и не хотела отпускать. Родительское сердце чувствовало беду, но как возможно было доказать это дочери?***
— Маргарита Львова, а расскажите нам историю про лес, — послышался голос с последних парт, и сухостой тихо вздохнула. Сегодня она хотела как обычно провести уроки, уйти домой, закрыться в комнате и смотреть второсортное фильмы по телевизору под дешёвый чай. Но, видимо, не судьба, все время эти несносные детишки суют свои носы куда не следует. — Да, да, расскажите, — поддакнул Серёжа, сидевший на месте Стаса, огромный тюфяк с кучерявыми волосами, который никак не мог закончить эту школу. Сколько он уже оставался на второй год? Один, два раза? Уже никто и не помнит, но это не отменяет, того факта, что он противный. Маргарита сморщила нос и сняла очки с поблекшими стеклами, устало потёрла глаза и заправила за ухо выбившуюся прядь. — Ну хорошо. С чего же начать? В то время я была еще совсем юной и глупой, мне было столько же сколько и вам сейчас, может, на пару лет меньше. У меня тогда была компания друзей, две девочки и два мальчика. От одной из бабушек на улице мы услышали легенду про пугающий всю округу лес и магию внутри него, но не поверили и решили все сами разузнать… — Она уставилась в одну точку и задумалась, вспоминая те события.Flashback
— Мария Степановна, а расскажите нам ту историю! — воскликнул один из мальчишек, бабульке-одуванчику, сидевшей на скамейке возле своего дома. Милая старушенция была совсем худой. Аляповатый платочек, из-под которого вылезала пара прядей некогда волнистых волос, покрывал ее маленькую голову. А сарафан с некогда яркими узорами стал совсем блеклым, как и сама Мария. — Это какую, милок? — заговорщически спросила старушенция и закинула в рот очередную семечку, чтобы обмусолить её беззубыми деснами. — Про лес, конечно же, — подхватила юная Маргарита, девочка с копной светлых волос.Я видел туманные леса В глубине подлеска, Где тьма — мать всего живого. Там были голоса, прервавшие молчание, Чтобы сказать мне. Где твой дом. Мы — ветер, Облака и море, Пойдем с нами, и ты отыщешь ее сердце
— Ах, эту, ну что ж, садитесь рядом, поведаю её вашим юным умам. Но предупреждаю сразу: после моих слов не вздумайте идти и искать то место! — строго-настрого предупредила женщина и поведала рассказ о «месте силы». О том, как многие люди пытались отыскать его и использовать в корыстных целях. Зло затмевало их сердца, и они не возвращались из того места. А если уж и возвращались, то без разума: голодные безумцы со странным блеском в глазах. — Да неправда все это! — воскликнула одна из подружек Маргариты. — Думаешь, я вам вру? — Недобрый блеск мелькнул в ее глазах. — Ну, хорошо, тогда пойдите к своим родителям и спросите у них про Пашку. — А кто это? — удивились мальчишки, потому что ни разу об этом парне не слышали. — Один мальчуган, живший на окраине нашей деревни, в самом последнем доме, что выходил окнами прям на лес. Любопытный был малый, все шастал вокруг да около леса, но однажды он не вернулся. Ух и страху-то тогда было, мы уж было подумали, что волки его съели, аль кабаны дикие убили. Искали его все вместе, да отчаялись, бросили это дело… — Бабушка почесала морщинистый лоб, будто бы силясь что-то вспомнить. — А дальше-то что было? — поторопила её Маргарита. — А дальше… вернулся он через неделю. Да в таком виде, что его мать родная сначала не признала. Он был весь грязный, в разодранной одежде, лицо, как сейчас помню, все в царапинах да нарывах. Весь в крови, волосы в разные стороны торчат, да зубы скалит. А глаза… я ещё никогда не видела человека с такими звериными глазами. Причем больного и сумасшедшего зверя, дикого и лютого. На все наши расспросы он только молчал, смотрел в одну точку и что-то бормотал себе под нос, но слов не разобрать. — И что было дальше? — спрашивает не поверившая сначала девочка. — А дальше? Дальше мальчуган с каждым днем начал замыкаться в себе, он тихо сидел перед окном, обхватив руками колени и раскачивался из стороны в сторону. Он же и разговаривать совсем перестал. Мать его, Людмила, совсем отчаялась — к нему ж даже не прикоснуться было. Не говоря уже о еде. Два месяца он так просидел, почти не двигаясь, да в какой-то момент на улице началась сильнейшая гроза, гром гремел такой, что окна дрожали. В тот момент у него что-то и щелкнуло… — старушка замолчала, грустно разглядывая траву под ногами. — И что с ним стало? — неуверенно прошептала Маргарита. — Он убил свою мать, жестоко расправился с ней. Жалко было Людмилу, хорошая женщина и такая молодая ещё… но самого Пашку мы так и не смогли разыскать, убежал в лес, и вот уже тридцать лет никто не знает, что с ним, но каждый надеется, что издох уже. В лесу-то «Место силы» прибирает неугодных людей, надеюсь, и его забрало. Старушка задумалась пуще прежнего и никак не реагировала больше на вопросы детей, поэтому они решили оставить ее одну дальше погружаться в свои старческие думы.
***
— И че, вы правда думаете, что есть это самое место? — спросил один из друзей Маргариты. — Вряд ли, скорее, старушенция из ума выжила, вот и рассказывает эти байки для мелких детишек. Хочет запугать их, чтобы они слушались, но мы-то с вами не такие. Мы не верим в это. Ведь так? — спросил второй друг, бросая взгляд на каждого. — А давайте проверим? — крикнула Маргарита, уверенно смотря на друзей. — Если там и вправду ничего нет, то нам не стоит и бояться, и мы узнаем, что бабуля просто выжила из ума и все. —А это отличная идея, — поддержали ее мальчики. — Пошли проверим.***
— Я устала идти, — заканючила подружка Маргариты. Они шли уже добрых часа два, но до того самого места они так и не добрались. — Я себе уже все ноги ободрала об ветки и кусты. Давайте вернёмся домой, никакого «места силы» не существует, и эта чертова бабка просто сошла с ума. — Ольга, не ной, — наказал один из мальчишек. — Мы почти дошли, нам осталось совсем немного. Помнишь, она нам сказала, что там будет дерево очень необычной формы? — Да, — обидчиво проворчала она и косо глянула на друга. — Посмотри вон туда, — парень указал поворотом головы в сторону. Там невдалеке виднелось странное дерево причудливой формы, изогнутое и переплетенное, будто две змеи соединились воедино. Самым странным ребятам показалось то, что над этим деревом будто не светило солнце… совсем. Словно грозовые тучи скрывали его от опаляющих лучей своим кучерявым завесом. — Странное дерево, — произнесла Маргарита, и Ольга с ней согласилась. Подружка схватила в страхе её руку, и девочка почувствовала пробегающий мурашками по спине, испуг, сковывающий все тело. — Не нравится мне это место, — дрожа прошептала Ольга. — Да ладно вам, девчонки. Это же всего лишь дерево. Что оно нам сделает? — спросил один из парней и сделал шаг вперёд. — Стой! — предостерегающе крикнула Маргарита. — Ты разве не чувствуешь? — Что? — Воздух стал тяжелее, он будто заряжен… негативом. Дышать становится все тяжелее, страх сковывает сердце и все тело… — начала Ольга. — И будто забрали всю радость, — продолжила за подругу девушка. — Именно, — согласилась Ольга. — Да ладно вам все выдумывать. Вы, как обычно, сначала начитаетесь своих рассказов и приукрашиваете теперь все. Трусихи, — засмеялся второй друг. — Вот именно, пойдем. Это просто дерево, — мальчик подошел первым к дереву, а за ним и все остальные. — Вот видите, ничего здесь нет, — радостно сообщил один из друзей и через миг упал навзничь. — Дим, Дима… что с тобой? — вскрикнула подбежавшая Маргарита и начала тормошить за плечо друга, но пересекла какую-то невидимую черту и упала рядом. Перед глазами пробежал какой-то неведомый калейдоскоп, грудную клетку сковало и стало трудно дышать. Тело будто налилось свинцом, а конечности одеревенели — не пошевелиться. А в голове набатом звучит: «Прочь!». Несколько секунд спустя все прекратилось, дыхание начало приходить в норму, но сердце все ещё отбивало бешеный ритм внутри. — Что… что произошло? — спросила девушка, еле размыкая в миг пересохшие губы. Голова гудела и кружилась так сильно, что сдавливало виски. Лес вокруг шумел, где-то вскрикивали птицы. — Вы упали, — начала быстро тараторить Ольга. — Сначала Дима, а потом ты, мы не знали, что делать, и поэтому нам пришлось вас перетащить оттуда. Там было очень холодно. Небо сгустилось над этим деревом, и стало жутко не по себе. У вас же кровь пошла из носа и пена, я думала, вы задохнетесь. Хорошо, вспомнили школьный уроки и перевернули вас. — Даа, — протяжно подтверждает их общий друг. — Знатно вы нас напугали. Хотя Диман до сих пор не пришёл окончательно в себя, — головой указывая на друга, произнес парень. — Простите. — Маргарита приподнялась на локтях, осторожно села, чувствуя легкое головокружение, и провела ребром ладони под носом. Девочка почувствовала что-то липкое и взглянула на руку, по которой текла алая струйка крови. — Нам нужно уходить отсюда, — произнесла девушка, глядя на странное дерево, над которым кружила черная птица.***
— И че было дальше? — спросил Сережа, почесывая свою кучерявую голову. — Не «че», а «что», — машинально исправила «Сухостой» ученика. — Мы вернулись домой после случившегося. А на следующий день все узнали, что Дима, наш общий друг пропал. Он так и не дошёл домой, и о его местонахождении до сих пор ничего не известно. Хотя и без таинственного исчезновения он не долго бы протянул, нам его родители потом сказали, что у него рак был. Но все равно тот случай стал для нас трагедией. Нас ещё долго ругали за непослушание, — устало произнесла женщина. — А теперь достаем двойные листочки.И туман надвигается на страну. Я рядом с тобой всю свою жизнь, И мои небеса льют слезы на землю, Потому что ты ничего не видишь. И мои небеса льют слезы на землю, Они поют мою песнь о смерти. Кричи!
— Ну нееет, — как единый механизм заканючили дети, но это не повлияло на учительницу, после жутких воспоминаний ей нужно побыть в тишине.***
— Эй, Шпала, хош со мной в лес, место силы искать? Интересно же посмотреть на это чудо природы. Вдруг шо-то найдем, или узнаем, куда люди исчезали. Не успел я выйти из класса, как ко мне подползло существо называемое Сергеем Зинченко. Не успел я влиться в школьные дни, как ко мне Серый подкатил свои чресла с предложением закорешиться. Ответ «нет» он не принял и решил, что отныне мы дружбаны. Переубеждать его мне было откровенно лень. — Че молчишь? Ссышь? — прогоготал Зинченко и толкнул меня в плечо потной рукой. Я устало выдохнул. Если я откажусь, сие чудо будет ныть ещё долго, издеваясь и подначивая меня. Если соглашусь, обреку себя на незабываемую прогулку по лесу с навязчивым желанием закопать кореша под пихтой или любым другим представителем флоры. Но любопытство было. Что-то подсказывало, что пойти сейчас в лес правильно. Может, правда увидим что-то магическое? — Ссышь ты, причем под себя. А я просто задумался. Если тебе невтерпеж, то погнали. Только не обосрись от страха, — выдавил через зубы я и потопал к раздевалкам. Рядом засеменил Серега, пыхтя как ёж и заваливаясь на поворотах. Мне вдруг подумалось, что он отличная защита от волков, ибо «помощь друга» у нас обоюдно не работала. Но все же я надеялся, что никто сегодня не умрёт. Я прощаться с жизнью пока не горел желанием. А если сгинет Зинченко, то мне будет явно не скучно. Еще раз встречаться с милицией совсем не хотелось. Они кружили подобно воронам, ожидая моей смерти или провала. В молчании, которое иногда тревожило пыхтение моего кореша, мы дошли до кромки леса и перешагнули эту точку невозврата. Вокруг, на удивление, чирикали птицы, которых я идентифицировать не мог. Игривое настроение леса, который, укутавшись в свежую шубу, призывно покачивался, передалось и мне. Все мысли об опасности или очередном кошмаре отпали. А вот Серый, наоборот, опасливо оборачивался, вздрагивал от хруста веток. Он весь подобрался, даже словно похудел. Я же на это лишь хмыкнул. Мне терять было нечего. А Зинченко, видимо, опасался за свои чресла. Куда мы шли, я понятия не имел. Мы просто брели по тропинке, в поисках «места силы». Так, не задумываясь ни о чем, мы тихо шли вперед, огибая деревья, царапающие вершинами облака. Вид вроде бы и менялся, но в то же время оставался таким же: белый, невероятно чистый снег весь в следах разных животных, толстые и тонкие стволы пихт, сосен, вязов, темные иглы кустарников, пробивающихся через сугробы, изредка попадались змейки ручейков и небольшие овраги, где-то мелькал бурелом, стеной ограждающей нашу тропу. Такая спокойная дорога дарила какое-то умиротворение. Мягко поскрипывающий снег, словно гипноз, пробирался в мозг и отбивал там свой временной ритм. Ему вторило сердце, крохотной пташкой чирикая в груди. Я как-то отключился от мира, завязнув в мыслях. Погрузившись в транс, я не сразу почувствовал, как моего плеча коснулась рука. Я развернулся, уже открыв рот, чтобы что-то спросить у Серого, но перед моим лицом вдруг появился птичий чёрный клюв. Я резко отскочил, во все глаза уставившись на стоящего передо мной человека-ворона. Его рука так и осталась висеть в воздухе, а сам он слегка наклонив голову щурил бусинки глаз на меня. Темные перья светились иссиня чёрным цветом. Я оглянулся, высматривая Серого, но рядом не было никого, я поежился. Было как-то неловко и от молчания, и от острого взгляда. Но страха я, на удивление, не испытывал. — Здр-равствуй, Антон, — прокаркал Ворон, и маска вдруг преобразилась, явив на свет два голубых человеческих глаза. Я удивленно уставился на эту трансформацию и совершенно не подумал, что нужно ответить. Вернуло меня на землю хрипловатое хмыкание. — Здравствуйте, — осторожно поздоровался я. Мне было странно. Впервые эти странные люди вот так стоят передо мной, не стараясь убить, поранить, испугать. Да еще и среди бела дня. — Не бойся, Антон, я не пр-ричиню тебе вр-реда, хочешь пр-ройдёмся? Ты ведь пр-ришел сюда увидеть место силы, я тебя пр-ровожу. — И Ворон мягко стал пробираться через деревья, те словно расступались перед ним, указывая верную дорогу. А я смиренно шел за мужчиной, поглядывая на странную пернатую одежду. Так мы шли недолго, спустя несколько оврагов и полян, Ворон вывел меня на большую поляну, окруженную древними деревьями. Почти ровно посередине нее стояло дерево, словно полностью сотканное из магии, отчего-то в голову ударила мысль, что это первое и самое старое дерево. Красивое, переплетенное из двух частей, поражающее своими странными изгибами. Оно было укутано в яркий, мерцающий снег, как и сама поляна. Все было такое волшебное, уютное, со своими пушистыми сугробами. Холод абсолютно не ощущался. Было похоже на какую-то сказку с волшебным Новым годом. Мне вдруг стало так хорошо. Словно все, что происходит, — правильно. Ворон остановил меня в нескольких метрах от дерева, не давая ступить ближе. Я и глазом не успел моргнуть, как мужчина плюхнулся на поваленное дерево, указав на место рядом. Я с опаской примостился на холодную и шершавую кору. Так мы просидели в тишине некоторое время. Спокойствие и умиротворение погрузили меня в мягкую воду задумчивости. Я утонул в легких мыслях, которые не задерживались надолго. — Антон, ты же хочешь сбежать, пр-равда? — начал Ворон. — Хочешь забыть все пр-роблемы, ощутить свободу? Я кивнул, осторожно посмотрев на собеседника. Он сидел нахохлившись, черное оперение вздыбилось, сделав его более пушистым и крупным. А чёрный клюв кончиком указывал на что-то светлое в руках мужчины. Я присмотрелся. Это была маска зайца. Пушистая, местами немного облезлая и довольно старая. От неё веяло чём-то магическим, прям как от Ворона и дерева перед нами. — Хочешь пр-ример-рить? Я тебе обещаю, ничего стр-рашного не пр-роизойдё., — Ворон щелкнул клювом, и я вздрогнул. Задумавшись на несколько минут, я все же решился и аккуратно взял маску. Она оказалась довольно легкой и приятно шершавой. Я поднес ее к лицу и снова взглянул на мужчину, чего-то ожидая. Тот одобрительно кивнул, и маска приятно обняла мое лицо. Ее конструкция настолько хорошо подходила к моему лицу, что я словно и не чувствовал ее присутствие. Я боялся, что произойдет что-то странное, но я почувствовал лишь какую-то легкость. Мне хотелось, подобно ребенку, бегать по белому покрывалу, смеяться, кидаться снегом. Но я всего лишь снял личину и вернул ее обратно Ворону. Тот как будто улыбнулся своими голубыми глазами, и маска исчезла в черноте перьев. — Вот видишь, все хор-рошо. Интер-ресно было, да? Пойдем, я доведу тебя до дома. Только пр-ро место силы никому не говор-ри. Мы не любим, когда лишние сюда суются. — Мужчина резво вскочил с дерева и, склонив голову, выжидательно посмотрел на меня. — А… подождите, я же пришел с другом, надо его найти! — я судорожно начал оглядываться по сторонам. Если Сережа не вернется, я опять навлеку на себя подозрения. — Не волнуйся, он уже пр-ришел домой. Клянусь, — сказал мягко мужчина, приложив руку к груди. Я почему-то ему поверил и, кивнув, последовал за ним. Шли мы медленно, а я все думал. Передо мной шел мой оживший кошмар, а я чувствовал себя спокойно, и мне даже симпатизировал этот странно разодетый мужчина. В голове кто-то мерзким голосом сообщил, что именно так в секты и заманивают. И вдруг я пришел к выводу, что я совсем не против. Что? Мне симпатизирует мужик одетый в ворона… какого черта? С такими мыслями я дошел до знакомой тропинки, которая вела к дому. Ворон мягко толкнул меня на нее и, махнув рукой, скрылся в лесу, слившись чернотой перьев с сумраком леса. — Удивительно, — подумал я, на автомате топая домой. Лес мягко качался, прощаясь со мной взмахом крыльями веток.***
Сергей не заметил, как оказался в самой чаще леса. Он задумался и ушел не туда, а когда очухался, то Антона рядом не было. Оглянувшись, парень увидел лишь близко стоящие темные деревья и серый снег. Небо темнело, что было странно, ведь ещё так рано. Правда же? — Антооооон? — но ответа не было, сколько бы парень не пытался. Зинченко шел, затравленно озираясь по сторонам, и вдруг лес зашумел, все вокруг будто сомкнуло тиски. Парень упал на колени, боль от острого колющего снега пронзила все тело. Голова пульсировала, словно мозгу было тесно в черепной коробке. Перед глазами плыла рябь. Вдруг недалеко от Сергея выросло несколько темных фигур разного роста. Они, сгрудившись, стояли возле дерева и на что-то смотрели, изредка посмеиваясь и ударяя ногами. Вдруг память пронзили стертые воспоминания. Лес, ночь, девичий крик, страх. — Нет! Умоляю, нет… — Закричал Сергей, и ему вторил женский голос. То, что ему являлось в кошмарах, снова настигло его, но теперь уже наяву. Парень старался не смотреть в то место, не слышать, что там происходит, но как назло мозг проигрывал все снова и снова. Он знал, что будет дальше. Он хорошо знал. Не выдержав, Зинченко вскочил и, обдирая руки и ноги, хромая и падая, начал выбираться из этого места, оставляя за собой ту страшную картину, не дающую ему жить. Лес шумел, словно ураган, кружил его в бешеном танце. Все бесилось, клокотало. Ветки словно плети свистели над головой. Но парень не слышал этого, в его голове был лишь девичий крик, похожий на острие ножа, готового распороть тело и душу. Выбежав из чащи, Сергей понесся домой. А лес стеной закрылся за его спиной. Повисла звенящая тишина.