Я знаю, кто ты

Мужчины страстно целуются в ванной комнате, раздражая совсем недавно переставшую кровоточить разбитую губу Нура. Но, кажется, из них двоих только Лёша старается быть осторожным, помня о состоянии друга и стараясь контролировать порыв, а вот для Сабурова весь мир ушёл на второй план. Он и сам не осознавал, как безбожно хотел Щербакова всё это время. Но теперь всё, Алексей в его руках, и Нурлан ни за что на свете не даст ему сбежать. А раны на теле и вкус крови во рту — не имеют сейчас никакого значения. Конечно, сквозь всё больше и больше нарастающее возбуждение казах не может не заметить единственную мысль, гласящую о том, что для кого-то это будет первый раз. Что ж, тем интереснее! К собственному удивлению, Сабуров не испытывает страха или смущения, наоборот, ему не терпится поскорее избавить светловолосого от одежды и изучить его тело всеми доступными способами: глазами, руками, губами и языком, собственным телом… Пока они, не отрываясь друг от друга, перемещаются в спальню, Лёша несколько раз хочет спросить, достаточно ли хорошо Нурлан себя чувствует и не потревожит ли приближающийся наитеснейший контакт его свежие ранения. Но не спрашивает, потому что знает ответы и знает исход. Да, Нурлан точно чувствует себя достаточно хорошо для осуществления этого контакта. Да, контакт неизбежно потревожит свежие ранения, это ясно как белый день. И это никоим образом не может остановить ни одного из них. Контакт всё равно состоится. Сейчас. Уже. Прежде чем расположиться на кровати, брюнет наконец-то срывает с русого надоевшую одежду, сразу всю, без церемоний. И следующее, что он делает, это отстраняет от себя Лёшу на расстояние вытянутой руки, крепко держа его за плечо этой самой рукой, а второй обхватывает его член, хищно следя, как набухшая от желания головка то пропадает, то появляется в собственном кулаке. Алексей пытается сделать шаг вперёд, чтобы возобновить поцелуй, но Нур не даёт ему приблизиться, хрипло говоря: — Потерпи, пожалуйста, я тоже хочу всё рассмотреть… — Тогда хотя бы трусы сними… — А? Щербаков указывает взглядом на чёрные боксеры, которые всё ещё прячут от него его величество Член Нурлана Сабурова. И правда, Нур, больше увлечённый телом партнёра, совсем забыл об этой детали. Бельё сию же секунду отправляется на пол, оставляя незначительный кровавый след, тянущийся теперь от паха по правому бедру. Казах толкает русого на кровать, устраиваясь между его ног. Одной рукой он массирует Лёшин член, второй гладит Лёшино бедро и живот, а взглядом нетерпеливо скользит по каждому сантиметру этого спортивного тела. — Тебе вообще не надо носить одежду, ты знаешь? — Говорит Нурлан, с обожанием перемещая взгляд от пресса к члену, который он выпускает из собственной руки и кладёт на живот хозяина. Лёха усмехается, следя за всеми перемещениями этого жадного взгляда. Брюнет поглаживает пальцами большой член, слегка подрагивающий на животе, и придвигается чуть ближе, с удовольствием упираясь головкой собственного пениса в мошонку мужчины перед собой. Ещё какое-то время от души поводив ладонями по бёдрам, торсу и плечам Щербакова, Сабуров всё же смотрит ему в глаза, встречаясь со следящим за ним возбуждённым взглядом, затем улыбается, наклоняется и целует в губы. Смена позы позволяет их напряжённым половым органам потереться друг о друга, обмениваясь каплями предэякулята. — Я не наводил справки, Лёш… — Говорит Нур в поцелуй, — что нужно? Смазка? Презервативы? — Смазка, презервативы… Но презервативы больше для твоего спокойствия, я-то знаю, что идеально чистый… Нурлан улавливает самодовольную улыбку Лёхи, которая будто подбрасывает сухих дров в и без того всепоглощающее пламя внутри. Сабуров чувствует, что происходящее сейчас рано или поздно случилось бы с ним обязательно, потому что быть с Лёшей, быть в Лёше — природой данное ему право. Больше никак он не может объяснить полнейшее отсутствие страха и любых сомнений, не может объяснить, как он так быстро и с не таким уж и большим сопротивлением принял своё влечение к Лёше. А сейчас его сердце наполнено такой нежностью, таким теплом и счастьем, сравниться с которыми может лишь горячее возбуждение, в том же количестве наполняющее его тело. На одно мгновение брюнет будто переключается с волны «страсть и похоть» на волну «душевность и любовь». Он перестаёт целовать Щербакова, утыкается ему в шею и тихо говорит: — Лёшенька мой… Алексей готов насторожиться из-за внезапной перемены в поведении, но следом уже слышит более привычный хрипло-возбуждённый голос: — Сейчас я тебя выебу. После сказанных слов Сабуров поднимается на вытянутых руках и тянется к прикроватной тумбе, из которой достаёт небольшой тюбик со смазкой. Лёша привстаёт на локтях, готовый участвовать в процессе, но Нурлан, уже принявший изначальную позу сидя между ног лежащего на спине Щербакова, мягко давит ладонью тому на грудь, вынуждая лечь обратно: — Не надо, я справлюсь… Я хочу сам… Светловолосый, улыбаясь такой самостоятельности партнёра, послушно ложится обратно, продолжая возбуждённо дышать и наблюдать. А ещё с трудом сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к собственному члену, который больше не ощущает приятного трения о половой орган казаха. Нур щедро выдавливает на пальцы приличное количество смазки и трепетно, почти затаивая дыхание, подносит их ко входу в Лёшино тело. Всё внутри мгновенно отзывается на это необычное действие, стягивая низ живота в ещё большем напряжении. Причём у обоих. Лёша чуть заметно вздрагивает, когда к нежному колечку тугих мышц прикасаются прохладные пальцы, которые уже в следующую секунду начинают плавно, но настойчиво двигаться, оглаживая, массируя, едва-едва намекая на планируемое проникновение. Щербаков неотрывно следит за взглядом Сабурова, а Сабуров не сводит глаз с самой пошлой, самой неправильной и одновременно самой возбуждающей картины, которую он когда-либо видел в жизни. Его пальцы начинают медленно проникать в анус другого мужчины. Сначала только одними подушечками. Затем на верхние фаланги. Дальше уже наполовину. Захваченный этим наипрекраснейшим зрелищем, Нурлан вдруг слышит, как часто и размашисто дышит Лёша. Казах пробирается взглядом вверх по сексуальному мужскому телу, встречая взгляд уже безумных глаз. Впившись в эти глаза своими, Нур медленно вводит два пальца полностью, замечая при этом всё: дрогнувший Лёшин член, мурашки, пробежавшие по Лёшиному торсу, распахнувшийся шире Лёшин рот, впускающий в лёгкие шумный вдох, блеск в Лёшиных глазах, потемневших от похоти. Сабуров очень хочет продолжить прелюдию, но понимает, что сам этого не выдержит. Медленно вытащив пальцы из тугой дырочки, он проводит скользящей от смазки ладонью сначала по яичкам, потом по члену Щербакова, задерживаясь и там, и там на несколько секунд, а потом обхватывает собственный член, проходясь по всей длине и размазывая остатки лубриканта. Следующим движением упирается головкой в готовую впустить его розовую дырочку. Алексей замирает, беззвучно шепча что-то губами. Похоже на то, что он молится, чтобы Нурлан не медлил и вошёл в него как можно скорее. Нурлан подаётся вперёд и неторопливо входит, стараясь поймать каждое ощущение и сполна насладиться даже самыми незначительными деталями процесса. Но незначительных деталей нет. Помимо жаркой и уютной глубины, в которую погружается его член, казах видит, как бесподобно выгибается тело под ним, чуть блестящее от выступившего пота, и слышит пронзительный удовлетворённый стон Щербакова. А ещё чувствует, как мышцы Лёшиного ануса периодически сжимаются на его члене, заставляя волну возбуждения подступить к самому горлу и вырываться изо рта протяжными рычащими стонами. И какую из этих деталей можно посчитать незначительной?! Нур двигается ритмично, блуждая диким взглядом по всему, что предстаёт перед его взором, и задерживая его то на месте их с Лёшей слияния, то на бордовом от напряжения члене Лёши, то на мышцах груди и пресса, то на безумных глазах, которые уже не смотрят на него в упор. Теперь они мечутся по всей комнате, не зная, за что зацепиться, чтобы удержаться в этой реальности. Одному Алексею известно, как давно он этого ждал, не смея надеяться на осуществление самой грязной и самой большой своей мечты. А мечта возьми, да и исполнись. И вот эти сильные руки крепко держат его за бёдра, огромный раскалённый член уверенно вторгается на чужую территорию, где только его и ждали, тёмно-карие глаза ненасытно терзают его тело… И даже кровь, эта жизненно важная жидкость, текущая по венам Нурлана, сейчас ощущается на языке, проникая и в Лёшин организм. Насладившись видом, Нур наклоняется, не прекращая размашистых фрикций, и пытается поймать губами губы Щербакова, выпускающие стон за стоном. Когда поймать, наконец, удаётся, стоны приглушаются поцелуем, но не прекращаются. Сабуров буквально всем телом, душой и разумом ощущает, как Щербакову сейчас хорошо. Запредельно. Впрочем, это их и объединяет — удивительно потрясающий, полный чувственности и упоения, дарящий обоим самые яркие и горячие ощущения половой акт. И зачем Нур так долго строил из себя натурала? И почему Лёша не проявил себя раньше? Сколько времени они потеряли… Вот дураки. Забывая о ране и болезненном синяке на животе Нура, светловолосый обвивает руками его спину, царапает и с силой прижимает к себе. Казах чувствует боль, но терпит, замечая, что Лёша, видимо, находится на грани. Какой же он страстный! Да за секс с ним можно отдать всё на свете! Думая об этом и ощущая содрогание горячего тела под собой, брюнет понимает, что близок к финалу, чему не мешает даже периодически возникающая боль. Он в последний раз мокро целует партнёра в ухо и снова принимает изначальную позу, заодно обхватывая Лёхин член, потому что по-прежнему хочет видеть. Всё. И видит: Лёша сжимает в кулаках простынь под собой, продолжая нещадно сладко стонать. Мышцы его торса напрягаются сильнее и сильнее. Член выстреливает обильной струёй густой спермы, долетающей до Лёшиного подбородка. Всё напряжённое тело дрожит и извивается, покрываясь белёсыми каплями. Голова то запрокидывается назад, то резко наклоняется вперёд и вниз, но как только серо-голубые глаза видят происходящее внизу: руку Нура, сжимающую Лёшин член, обилие собственной спермы, резво двигающееся не менее напряжённое тело Нура позади всего этого — голова тут же снова откидывается назад, не в силах выдержать всей восхитительности этой картины. Но и Нурлан тоже не каменный. Он не только видит всё описанное, но ещё и чувствует, как благодарно и пошло Лёшино нутро сжимает и обволакивает его член. Не имея ни сил, ни желания оттягивать кульминационный момент, Сабуров кончает частично внутрь, частично на живот партнёра, вытаскивая член и помогая себе рукой. И, конечно, смотрит. Смотрит, теряя рассудок от наслаждения, понимая, что жизнь разделилась на до и после, осознавая, что счастливее, чем сейчас, не был ни с кем и никогда. Силы покидают окончательно. Но прежде чем рухнуть на кровать рядом с затихшим Щербаковым, Нурлан позволяет себе пройтись ладонью по торсу партнёра, размазывая сперму, подняться этой же ладонью к горлу и лицу, запустить испачканные выделениями пальцы в приоткрытый Лёшин рот. И, не встретив ни малейшего сопротивления, в очередной раз сойти с ума от счастья. Казах осторожно ложится справа от светловолосого, замечая, что рана под повязкой кровоточит. Левой рукой он обнимает мужчину рядом, придвигая ближе к себе. Тот и сам охотно, хотя и лениво, ложится вплотную, аккуратно устраиваясь на плече и невесомо обводя пальцем место скрытой под уже красным бинтом раны. — Больно? Щас обработаю… — Дообрабатывался уже, — Нур довольно улыбается, поворачивая голову и зарываясь лицом в светлые волосы, — ничего страшного, чуть позже посмотрим, что там. Лёша целует казаха в грудь. Не выбираясь из волос Щербакова, брюнет вдруг говорит, и голос его не отражает ни упрёка, ни раздражения, ни ревности: — Так ты не предохраняешься? Русый немного хмурится и отвечает так же спокойно: — Я предохранялся со всеми до единого. — А со мной что не так? — Не знаю, надо было и тебя заставить… Но я почему-то не хотел… И сейчас не хочу… чтобы нас разделял кусок резины. — Почему же с другими тебя это не смущало? — Потому что я ни к кому не чувствовал то, что чувствую к тебе. — Ты такой большой мальчик, а на такие важные вещи забиваешь болт… Это же твоя безопасность, Лёш. — Ой, блять! Нурик, я же всё о тебе знаю, включая и то, как часто ты проверяешься, и то, что ты абсолютно здоров! Мы же с тобой друзья, бога ради! Нурлан тепло улыбается и несколько раз целует Щербакова, водя носом и губами по его волосам. Минут через десять они встают, отправляются в ванную и приступают к тому же делу, с которого всё началось. Сабуров садится на край ванны, Алексей занимает прежнее неоднозначное положение стоя на коленях между его ног, аптечка тоже здесь. Только теперь на них вообще нет одежды, а вдобавок к крови по телам размазана ещё и сперма. Что за удовольствие оказывать первую помощь раненому!