Мысли,тихой ночью

После всего провала с помолвкой Цзян Яньли Цзян Фэнмянь и Цзинь Гуаншань вернулись в свои ордена, в то время как занятия в Облачных Глубинах продолжались в обычном режиме.  В основном с присутствием некоего фиолетового паука.  Юй Цзыюань утверждала, что у нее были дела в Гусу, и ей нужно было остаться там на пару дней. Цзян Фэнмянь знал, что лучше не спрашивать, что это было за дело, и просто попросил Лань Цижэня позаботиться о пребывании его жены.  Честно говоря, насчет нежеланных гостей здесь не было правила? Цзян Чэн надеялся, что это так. К несчастью для такой строгого ордена, Лань также были раздражающе вежливы и никого не прогоняли у своих ворот. Может, ему стоит натравить пьяного Не Хуайсана на свою мать, этого будет достаточно, чтобы она высвободила цзыдянь, и Лань Цижэнь будет вынужден попросить ее уйти.  Цзян Чэн молился, чтобы что-нибудь, что угодно могло бы вывести его из нынешнего затруднительного положения. Рядом с ним Лань Ванцзи, казалось, думала о том же, если судить по ее болезненному выражению лица.  Юй Цзыюань сказала Лань Цижэню, что она хотела бы посетить город Цайи, и специально попросила Лань Ванцзи показать ей окрестности, взяв с собой Цзян Чэна, так как она «скучала по своему сыну и хотела провести с ним время». Лань Ванцзи просто нахмурилась, когда ей сказали об этой договоренности, но исходящее от нее, это было эквивалентом полномасштабной истерики. Цзян Чэн чувствовал ужасное удовлетворение, зная, что она так же несчастна, как и он.  Это было ужасно. Помолвка его сестры была расторгнута два дня назад. Его брат признался в любви к Лань Ванцзи менее трех дней назад. Теперь Цзян Чэн был вынужден ухаживать за той же девушкой. Той самой Лань Ванцзи, которая однажды как бы улыбнулась с тех пор, как началась эта чушь, и то, только тогда, когда он упомянул, что Вэй Усянь чуть не заплакал от счастья, когда он нашел масло чили, которое она прислала.  Юй Цзыюань постоянно находила оправдания, чтобы оставить их двоих одних, пока она делала вид, что совершает поездку по рынку. Если бы Цзян Чэн был немного смелее, он бы позвал ее на выступление, потому что серьезно, с каких это пор его мать интересовалась поэзией с обрезаными рукавами? По-видимому, теперь она была такой, если книга, которую она держала перевернутой в руках, была каким-то признаком.  — Ты . хочешь куда-нибудь пойти? — Цзян Чэн вздрогнул от своих неловких попыток хотя бы попытаться вовлечь ее в разговор. Через несколько прилавков Юй Цзыюань выпустила серию проклятий с участием некомпетентных отцов и глупцов.  Лань Ванцзи поджала губы, ее раздражение было ясно даже ему.  — Нет необходимости. Как только Юй-фурэн будет готова, мы вернемся.  Цзян Чэн вздохнул и смирился с парой неловких дней, пока его мать, наконец, не уедет. Возможно, боги думали, что Цзян Чэн недостаточно страдает, потому что Вэй Усянь решил зайти в этот момент. К сожалению, он не заметил Юй-фурэн, стоявщую на небольшом расстоянии, когда он поздоровался с Лань Ванцзи, приветствуя ее яркой улыбкой.  В этом нет ничего удивительного, поскольку Вэй Усянь так же не заметил стоящего рядом с Лань Ванцзи Цзян Чэна. Он понимает, его брат влюблен, но серьезно? Цзян Чэн стоял в трех футах от них! Вэй Усянь даже оттолкнул его, чтобы показать Лань Ванцзи шелковый веер с нарисованными кроликами, которого он тут же подарил ей.  — Черт, — подумал Цзян Чэн. Разве его мать не сказала ему, что он должен купить Лань Ванцзи что-нибудь модное? Он полностью забыл, пока Вэй Усянь не явился со своим подарком. А что насчет Вэй Усяня? Как бы его брат отреагировал, когда Цзян Чэн скажет ему, что его мать планировала обручить его с женщиной, которую любил Вэй Усянь? Зная о самоотверженном идиоте брате, он, вероятно, попытался бы уйти с дороги Цзян Чэна, как бы ему от этого ни было больно.  Цзян Чэн просто хотел спокойно тренироваться с Саньду, неужели это слишком много, чтобы просить? Почему эта драма была брошена в его жизнь? Как, черт возьми, он стал злодеем любовной истории?  На расстоянии Юй Цзыюань наблюдала за всей этой сценой с возрастающим неудовольствием. Вэй Усянь вел себя чересчур дружелюбно с Лань Ванцзи, легко выполняя все романтические жесты, которые Юй Цзыюань тщательно натренировала в своем сыне этим утром. Она не могла очень хорошо читать выражения лиц Лань Ванцзи, и с ее точки зрения казалось, что второй нефрит яростно смотрела на Вэй Усяня, поэтому она не особо беспокоилась о том, что она влюбится в этого слугу.  (Юй Фурэн не знала, что Лань Ванцзи не смотрела на него, а скорее пристально вглядывалась в глаза Вэй Усяня, который рассказывал ей об инструменте совершенствования, над которым работал. Цзян Чэн действительно видел это и страдал. Вэй Усянь все еще ничего не замечал. Не замечал, что его брат медленно умирает от смущения рядом с ним.)    В любом случае, Юй-фурэн не беспокоилась о том, что Вэй Усянь украдет Лань Ванцзи на осле, как это сделала Цансэ-санжэнь с Вэй Чанцзэ много лет назад. Но она также не хотела, чтобы шансы ее сына были подорваны, потому что Вэй Усянь не придавал значения приличиям.  Ее губы скривились в усмешке, когда она увидела, как Вэй Усянь вклинился в личное пространство Лань Ванцзи. Она была так сосредоточена на нем, что не остановилась, чтобы подумать, что яростно избегающая прикосновений Лань Ванцзи не сделала ничего, чтобы оттолкнуть Вэй Усяня.  — Вэй Усянь! Ты так себя ведешь с молодой девушкой? Если тебе не стыдно, ты хотя бы задумался о нашем ордене? — Юй Цзыюань с удовлетворением наблюдал, как Вэй Усянь немедленно отодвинулся от Лань Ванцзи так далеко, как только мог, и принял извиняющуюся позицию перед ней.   Лань Ванцзи смотрела то на Вэй Усяня, то на Юй Цзыюань, не понимая, как несколько ее слов могут подчинить Вэй Усяня до такого уровня, когда никакие ругательства или наказания в Облачных Глубинах никогда не могли ослабить его дух. Лань Ванцзи уже была недовольна Юй Цзыюань, но теперь она решила, что ненавидит ее. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, вероятно, чтобы напомнить Юй Цзыюань, что ее собственное поведение было гораздо более позорным, чем поведение Вэй Усяня, но краем глаза она заметила, что Вэй Усянь слегка покачал головой и промолчала, хотя и неохотно.  В ту ночь, когда они вернулись в Облачные Глубины, Юй Цзыюань вызвала своих детей и Вэй Усяня в свою комнату для гостей, чтобы объявить, что она уезжает в Юньмэн на следующий день. Счастье Цзян Чэна было недолгим, когда его мать сделала второе заявление.  — Вэй Усянь, ты поедешь со мной. Собирай вещи и будь готов к утру.  Вэй Усянь не подвергал это сомнению, как никогда не подвергал сомнению ни один из ее приказов. Но Цзян Чэн заметил, как его глаза потускнели, и, честно говоря, ему было больно видеть своего брата таким. Он знал, что Вэй Усянь с нетерпением ждал возможности провести остаток года с Лань Ванцзи, независимо от того, признавался он в своих чувствах или нет.  — Зачем Вэй Усяню нужно уезжать? — потребовал ответа Цзян Чэн.  — А-нянь, до конца лекций еще больше полугода. Почему ты …? — Цзян Яньли начала было говорить, но мать прервала ее взглядом.  — Он главный ученик Юньмэн Цзян, не так ли? У него есть обязанности в нашем ордене, обучение младших учеников замедляется без него. Вэй Усянь, вы действительно настолько эгоистичны, что ставите эти лекции выше благополучия своего ордена. Те же лекции, которые вы даже не должны были бы посещать, если бы не наша щедрость, посылать слугу вместе с моими детьми.- Юй Цзыюань закипала.  — Усянь с радостью вернется на Пристань Лотоса.- Вэй Усянь сказал осторожно пустым голосом: — Эти лекции были прекрасной возможностью, но они мне не нужны, потому что я все равно не наследник. — Хорошо, что ты помнишь.- Юй Цзыюань холодно сказала: — Будь готов к утру. Я уже говорила с Лань Цижэнем.  Цзян Чэн точно знал, почему его мать делает это, но не знал, как сказать это своему брату.  — Ты все еще можешь писать ей письма. — сказал Цзян Чэн, пытаясь успокоить, глядя, как Вэй Усянь собирает свои вещи.  — Конечно, не волнуйся, Цзян Чэн. Я уверен, что найду способ поговорить с ней.- Вэй Усянь улыбнулся: — Может быть, когда-нибудь мы сможем пригласить ее в Юньмэн. Ах, я не могу дождаться, чтобы показать ей озера и как следует прокатить на лодке.  — Она должна сначала принять твое приглашение, идиот.- Цзян Чэн нахмурился. Мало кто в это поверит, но Вэй Усянь был таким романтиком. Цзян Чэн сказал Вэй Усяню, что, поскольку ему не понадобится масло чили в Юньмэне, он может просто оставить сосуды, подаренные ему Лань Ванцзи. Вэй Усянь впился взглядом в Цзян Чэна и посоветовал ему купить немного своего, вместо того, чтобы красть подарок Вэй Усяня. Это было отвратительно мило, и Цзян Чэн ненавидел это. Он без колебаний вызовет Лань Ванцзи на дуэль, если его брат потеряет эту яркую улыбку.  По крайней мере, когда его мать уйдет, ему больше не придётся притворяться дружелюбным с Лань Ванцзи. К своему крайнему огорчению, Цзян Чэн почувствовал некоторую солидарность с Цзинь Цзысюанем теперь, когда он сам чуть не застрял в нежелательной помолвке. Воистину, к чему пришел мир? Часть его задавалась вопросом, было ли монашество вариантом для будущего главы ордена. Он сразу же отбросил эту мысль, волосы Цзян Чэна были великолепны, и никакая угроза помолвки не стоила того, чттобы сбривать их.  — У меня есть кое-что, что мне нужно сделать. Не ждите меня.- Сказал Вэй Усянь и выбежал из общежития прежде, чем Цзян Чэн смог попытаться его остановить. 

***

Лань Ванцзи практиковала свою игру на гуцине внутри Цзинши, как всегда, перед сном, когда бумажный человечек влетел в ее окно и приземлился ей на голову.  Бумажный человечек схватил ее за челку и скользнул вниз, чтобы повиснуть на ее лбу. Лань Ванцзи фыркнула, прежде чем протянуть ладонь и позволить бумажному человечку встать на нее.  — Вэй Ин, не дразни.- Упрекнула она. Бумажный человечек сделал что-то похожее на прыжок, а затем потянул ее за большой и указательный пальцы, как будто пытался заставить ее встать.  — Ты хочешь, чтобы я последовала за тобой? — спросила Лань Ванцзи. Человечек кивнул и полетел к двери. Лань Ванцзи открыла её и последовала за ним к задней части горы, где она держала кроликов.  — Посмотри, Лань Чжань, наши кролики нашли друзей.- Сказал Вэй Усянь вместо приветствия. Конечно же, вместе с Инь и Янь резвились еще три кролика, белым и черным кроликами, которых Вэй Усянь впервые дал ей.  «Наши кролики», — мысленно повторила Лань Ванцзи. Вэй Усянь собирался убить ее.  Вэй Усянь заметил, что Лань Ванцзи была приодета поверх ночной одежды, и поморщился. — Я ведь не разбудил тебя, не так ли? — Нет. Я практикую цинь каждую ночь перед сном. — Сказала Лань Ванцзи.  — Почему за все эти месяцы я ни разу не слышал, как ты играешь? — надулся Вэй Усянь.  — Я буду играть для тебя завтра, — сказала Лань Ванцзи. Вэй Усянь улыбнулся, но в этом было что-то грустное.  — Я возвращаюсь в Юньмэн утром. — С сожалением произнес Вэй Усянь.  Лань Ванцзи перестала гладить кроликов и вопросительно посмотрела на него, чувствуя, как ее сердце упало.  — Почему? — Долг. — Ответил Вэй Усянь. Что-то в его голосе заставило Лань Ванцзи подумать, что он говорит не только о своих обязанностях в качестве главного ученика. Он говорил «долг», но почему это слово звучало как «задолженость»?  Лань Ванцзи отвернулась от него, прижимая кроликов поближе для удобства.  — Лань Чжань, ты придешь навестить меня в Юньмэне? — спросил Вэй Усянь. — Ради красивых мужчин Юньмэна? — криво спросила Лань Ванцзи, напоминая ему о тех случаях, когда он дразнил ее по этому поводу всякий раз, когда приглашал посетить Пристань Лотосов.  На мгновение Вэй Усянь выглядел взволнованным. — В Юньмэне нет мужчин красивее меня, Лань Чжань. Кому есть дело до других мужчин? На самом деле есть более интересные вещи, такие как плавание и катание на лодке, сбор стручков лотоса, запуск воздушных змеев… — Вэй Ин.- Лань Ванцзи прервала его: — Я приеду.  Вэй Усянь улыбнулся той же мягкой улыбкой, которая, казалось, когда-либо появлялась на его лице. Лань Ванцзи улыбнулась в ответ. Было почти десять, когда Лань Ванцзи ложилась спать, но она не могла заставить себя прерваться. Если это была последняя ночь, которую она проведет с Вэй Усянем, неизвестно сколько времени потребуется, чтобы они снова встретились, то она хотела извлечь из этого максимум удовольствия.  — Вэй Ин, у меня есть кое-что для тебя.- Сказала Лань Ванцзи доставая красную кисточку, которую она ему купила.  — Лань Чжань, еще один подарок? Мне нечего тебе дать… — Шелковый веер, который ты нарисовал. — Напомнила Лань Ванцзи.  — Как ты узнала, что это я нарисовал? — Я узнала твою манеру письма.- Произнесла Лань Ванцзи, слегка пожав плечами: — Я хотела дать тебе дизи, но не смогла вовремя его найти …- Лань Ванцзи нахмурилась, глядя, как Вэй Усянь водит пальцами по нефритовой подвеске луны и звезды на кисточке.  На самом деле Лань Ванцзи провела все утро в кладовой в поисках духовного дизи для Вэй Усяня, но ни один из них не казался правильным. Лань Сичэнь попытался помочь ей, продемонстрировав дизи, сделанные из тончайшего нефрита с изысканным мастерством и проникнутые духовной сущностью.  Все эти дизи были элегантными, красивыми, мощными и такими… отполированными. Вэй Ин заслуживал духовный инструмент, который соответствовал бы его характеру — дикий, необузданный и свободный.  — Ты вспомнила, что я играю на дизи? — спросил Вэй Усянь.  — Мн. Надеялась научить тебя музыкальному совершенствованию.- Ответила Лань Ванцзи.  — Лань Чжань! Это секреты твоего ордена! — воскликнул Вэй Усянь.  — Не секретные песни. Только основы.«По крайней мере, сейчас», — подумала про себя Лань Ванцзи.  — Ну, в таком случае, я буду держаться за эту кисточку, пока ты не найдешь для меня дизи, который тебе понравится. — Сказал Вэй Усянь.  — Мн.  — Ты обещала Лань Чжань, значит, ты не можешь меня забыть. — Вэй Ин — мой Чжи-чжи, не могу его забыть.  Вэй Усянь отвернулся, чтобы скрыть слезы в глазах. Это был первый раз, когда Лань Ванцзи называла его Чжи-чжи, а теперь ему приходится уйти. Он действительно будет скучать по ней. 

***

Лань Ванцзи и Вэй Усянь провели часы в задней части горы с кроликами и вернулись внутрь только тогда, когда Лань Ванцзи заснула сидя.  После того, как Вэй Усянь вместе с Юй-фурэн покинули врата Облачных Глубин, Лань Ванцзи попыталась отвлечься работой. Она брала уроки для детей, больше ходила на ночные охоты, изучала новые стили музыкального совершенствования и помогала брату, где могла.  Больше всего ей помогали ее друзья, отсутствие Вэй Усяня было легче переносить, когда она была с ними. Она попросила дядю позволить ей проводить вечерние гостевые лекции до конца года вместо того, чтобы искать кого-то еще.  Цзян Ваньинь вёл себя с ней странно. Он наугад отправлял ей странные предметы, такие как особый чай из Юньмэна, курильницу для благовоний и сборники стихов. Лань Ванцзи почти ошибочно приняла бы эти подарки за ухаживания, если бы Цзян Ванинь не выглядел так обиженно, когда дарил их ей.  — Послушайте, давайте просто скажем, что эти подарки — благодарность за заботу о моей сестре. — сказал он неловко, когда она встала перед ним.  — Не нужно. — Если они вам не нравятся, вы можете их выбросить, — перебил Цзян Чэн, — но ради моего здравомыслия просто позвольте мне отдать их вам.  Брат Цзян Яньли был странным. Цзян Яньли рассмеялась, когда она сказала ей об этом.  Цзян Чэн был не единственным, кто переживал подобный беспорядок. Делая все возможное, чтобы предотвратить помолвку, Цзинь Цзысюань теперь хотел восстановить то, что уже было сломано.  — Что мне делать, Мянь-Мянь? — Цзинь Цзысюань посетовал. Мянь-Мянь в ответ засунула ему в рот палочки для еды. Они обедали в ресторане в Цайи, где Цзинь Цзысюань рассказал Мянь-Мянь о том, как он хочет лучше узнать Цзян Яньли.  — Почему ты не подумал об этом до того, как оскорбил ее и многие годы принимал все происходящее как должное? — криво спросила Мянь-Мянь.  — Я не знал ее тогда! — Цзинь Цзысюань воскликнул: — Я думал, она хотела выйти за меня замуж из-за моих денег и власти. Я не думал… — Вы не подумали, что у нее еще меньше права голоса в этом вопросе, чем у вас? — Мянь-Мянь-Мянь сухо сказала. — Яньли-цзе все-таки сделала выбор, чтобы увидеть хорошее в вас, когда все остальные только когда-либо видели ваше высокомерие. Но вы никогда не прикладывали усилия, чтобы узнать, что происходит в ее сердце. — Вот почему я хочу попробовать сейчас. Мянь-Мянь, помоги мне! — взмолился Цзинь Цзысюань.  Мянь-Мянь вздохнула, сжалившись над своим идиотом-другом.  — Послушай, я знаю, что твое высокомерие в основном связано с твоей неловкостью, в конце концов, есть причина, по которой я твой единственный друг. На самом деле, благодаря тебе у меня появился опыт ориентироваться в невысказанных словах Лань Ванцзи…  — Как ты вообще заставила ее подружиться с тобой? Эта девушка страшнее моей матери.  — У Ванцзи-мэй аллергия на глупость.- Мянь-Мянь невозмутимо ответила: — В противном случае она абсолютная милашка.  Цзинь Цзысюань нахмурился, чувствуя тонкое оскорбление в свой адрес, но ничего не говоря об этом.  — Ты дружишь с Цзян-гунян, не так ли? Ты можешь передать ей мои извинения? — спросил Цзинь Цзысюань.  — Нет.- Мянь-Мянь твердо сказала: — После стольких лет такого вашего отношения, по крайней мере, вы можете сами извиниться перед ней.  Цзинь Цзысюань вздохнул. Это будет намного сложнее, чем он предполагал. 

***

Тем временем в Пристани Лотоса Вэй Усянь делал все, что и обычно, но без брата и сестры его дом не был похож на… дом.  Его настроение улучшилось, когда пришли письма Лань Ванцзи. Примерно в это же время он сделал восхитительное открытие. В то время как Лань Ванцзи говорила лично только несколько слов, ее письма были довольно многословными. В первом письме она заполнила целую страницу кроликами и каждой мелочью, которую они делали. Вэй Усянь дорожил каждым словом, которое она написала своей идеальной каллиграфией.  «Яньли-цзе очень скучает по тебе. Она сказала мне, что волновалась, чтобы ее Сянь-сянь не забыл поесть вовремя. Будь хорошим братом и береги себя, чтобы твоя сестра не волновалась. Цин-цзе говорит, что ее брат Вэнь Нин тоже скучает по тебе. Вэй Ин произвел на мальчика сильное впечатление. Хуайсан на самом деле учится, теперь, когда ему не у кого списывать. Вэй Ин не должен был позволять ему обманывать раньше. Цзян Ванинь ведет себя странно, я подозреваю, что он может быть болен. Каждый раз, когда он разговаривает со мной, он выглядит так, будто ему больно, но по непонятным мне причинам он дарит мне подарки. Когда я попыталась отказаться, он сказал мне выбросить их, если я хочу, но настоял, чтобы я их приняла. Он выглядел так, будто расплачется, если я откажусь, поэтому я взяла их. Пока что я пожертвовала сборники стихов библиотеке, а курильница используется в классе. Дядя наслаждается чаем и попросил меня узнать, что это за чай, но я не хочу спрашивать Цзян Ваниня, он выглядит испуганным, когда мы находимся в одной комнате. Мог ли Вэй Ин узнать, что это был за чай?  Спасибо за присланную картину, даже мой брат восхитился вашим художественным талантом. Если Юньмэн действительно так прекрасен, как твоя картина, то было бы жаль, если бы я никогда не смогла посетить его. Я попросила у дяди разрешения покинуть Гусу, надеюсь, у меня скоро появится шанс увидеть вас.  До тех пор,  Ваша  Лань Ванцзи.» Его сердце затрепетало от перспективы скорого визита Лань Ванцзи, но то, что он услышал позже, значительно испортило его настроение.  Юй-фурэн пыталась заставить Цзян Чэна ухаживать за Лань Ванцзи, по крайней мере, это объясняло неудобные подарки. Вэй Усянь почувствовал, как его сердце упало при мысли о том, что Лань Ванцзи выйдет замуж за его брата и будет жить в Пристани Лотоса, где ему всегда будут напоминать о его потерянной любви.  Но не было похоже, что Цзян Чэн или Лань Ванцзи были заинтересованы в помолвке между ними. Цзян Чэн прислал ему письмо, состоящее в основном из ругательств, но суть его заключалась в том, что он вообще никогда не хотел жениться, тем более на ком-то вроде Лань Ванцзи, которая «могла заморозить лед холодом своего взгляда». Вэй Усянь колебался между тем, чтобы ругать Цзян Чэна за то, что он не видел, насколько удивительной была Лань Ванцзи, и кричать от счастья, что его брат не был его соперником в любви. В итоге он сделал и то, и другое.  Для него стало очевидно, что Юй-фурэн не собирается так просто отступать. Хотя Вэй Усянь знал, что из этой попытки ничего не выйдет, он почувствовал себя подавленным, когда увидел новейшие подарки, которые Юй-фурэн заказала для Лань Ванцзи. Золотые и серебряные украшения, нефритовые гребни и браслеты, дорогие духи и масла — Лань Ванцзи могла бы иметь все это и даже больше, если бы вышла замуж за Цзян Чэна. Она будет женой главы ордена, иметь влиятельное положение, славу и уважение.  Но если бы она вышла за него, сына слуги, что бы она имела? Что мог дать ей Вэй Усянь, кроме бремени своих долгов перед орденом, который его воспитал? Лань Ванцзи заслуживала большего, чем он. Она заслуживала того, кто мог бы подарить ей целый мир.  Вэй Усянь решил, что пока не хочет беспокоиться о будущем. На данный момент Лань Ванцзи была его другом, и этого было достаточно. 

***

В течение многих лет, когда они находились в присутствии друг друга, внимание Цзян Яньли было непоколебимо направлено на Цзинь Цзысюаня. Только после того, как он проиграл, он понял, насколько воспринимал ее как должное.  Прошло почти три месяца с тех пор, как их помолвка была разорвана, а Цзинь Цзысюань так и не нашёл возможности как следует поговорить с Цзян Яньли. Казалось, что в эти дни она всегда была занята учебой, друзьями и попытками улучшить свое золотое ядро.  Цзинь Цзысюань последовал за ней в библиотеку только для того, чтобы найти ее там с Лань Ванцзи. Второй нефрит все еще пугала его, что бы ни говорила Мянь-Мянь, поэтому у него не было другого выбора, кроме как держаться на расстоянии.  Цзян Яньли, возможно, не была талантлива в музыке, но она хорошо разбиралась в поэзии, и они с Лань Ванцзи каждый день проводили час в библиотеке, обсуждая различные сборники стихов и делясь некоторыми своими работами. Каждый день Цзинь Цзысюань обещал себе, что поговорит с ней, но каждый день застывал, глядя ей в лицо. Как сияли глаза Цзян Яньли, когда она страстно говорила о чем-то, что она любила, как восхитительно сжимались ее губы, когда она концентрировалась на письме, как она на мгновение забывала о приличиях и громко смеялась, когда Лань Ванцзи говорила что-то неожиданно смешное.  Ее нежное и успокаивающее присутствие каким-то образом заставило даже ледяную Вторую Нефрит казаться человеком. Цзинь Цзысюань недоумевал, как он никогда не видел ее невиновности в их вынужденной помолвке.  Так что библиотека была плохой идеей, но теперь Цзинь Цзысюань вряд ли сможет взобраться на стену, разделяющую учеников женского и мужского пола, не так ли? Но он не знал, где еще он мог поговорить с ней.  В следующий раз, когда у него появилась возможность увидеть Цзян Яньли вне занятий, он нашел ее случайно. Поскольку в Облачных Глубинах запрещено держать домашних животных, Цзинь Цзысюань навещал свою собаку Сяо Хуэй (и да, «малышка серая» — хорошее имя, заткнись, Мянь-Мянь) и брал ее на прогулку через отдаленные горы, когда наткнулся на Вэнь Цин и Цзян Яньли.  Две девушки рыскали по лесной тропе в поисках лекарственных трав. Вэнь Цин учила Цзян Яньли, как идентифицировать определенные растения и как их можно использовать в различных чрезвычайных ситуациях. Цзян Яньли была так сосредоточена на словах Вэнь Цин, что даже не заметила Цзинь Цзысюаня, стоящего прямо позади нее. Вэнь Цин заметила это, и она бросила на него взгляд, говорящий: «Ну? Либо говори, либо проваливай.» Для Цзинь Цзысюаня было совершенно очевидно, что Вэнь Цин не особенно любила его, и он вспомнил слова Мянь-Мянь о том, что целитель может временно парализовать кого-то одной иглой, и решил уйти, прежде чем он еще больше разозлит ее.  Сяо Хуэй, эта предательская собака, не согласилась с ним и вырвалась из хватки Цзинь Цзысюаня, чтобы побежать обратно к девочкам. Судя по всему, Цзян Яньли кормила и гладила Сяо Хуэй несколько раз, когда находила ее прячущейся в горах, всякий раз, когда она скучала по Цзинь Цзысюаню и пыталась войти в Облачные Глубины.  — Мне всегда нравились собаки.- Цзян Яньли сказала Вэнь Цин: — Но А-Сянь боится их, поэтому мы отослали щенков, которые были у нас в детстве.  — Я не особенно забочусь о домашних животных, но это, должно быть, было грустно.- Сказала Вэнь Цин: — А-Нин плакал целую неделю, когда его домашняя кошка умерла от старости.  — Сначала А-Чэн был безутешен. — Цзян Яньли нежно проговорила: — Но вскоре он забыл об этом, когда понял, что вместо этого у нас появился новый брат. Теперь он тот, кто каждый раз отгоняет собак от А-Сяня, хотя А-Сянь всегда бежит ко мне, когда ему страшно.  — Младшие братья и то, что мы для них делаем.- Вэнь Цин прокомментировала это, разделив улыбку с Цзян Яньли, которая говорила о солидарности всех старших сестер.  Цзинь Цзысюань наблюдал за всей этой беседой издалека, думая, не прервать ли её. Он сам был единственным ребенком, несмотря на то, что его отец имел бастардов, поэтому он не мог понять, о чем говорили эти девочки. Тем не менее, несмотря на то, что они были примерно одного возраста, обе девушки, казалось, обладали зрелостью и чувством ответственности, чего не было у него. Он видел, как Лань Сичэнь говорил так же. Все ли старшие братья и сестры были такими?  Пока он был занят самоанализом, когда Вэнь Цин и Цзян Яньли ушли, Сяо Хуэй радостно побежал за ними.  Наконец, именно Мянь-Мянь дала ему возможность провести время с Цзян Яньли, потому что Мянь-Мянь была хорошим другом. К сожалению, Мянь-Мянь забыла, что она должна быть хорошим другом, как только они с Цзян Яньли начали говорить об общих интересах, а присутствие Цзинь Цзысюаня было полностью проигнорировано.  Цзян Яньли мило уговорила поваров позволить ей воспользоваться уголком кухни на вечер и попросила Мянь-Мянь присоединиться к ней. Мянь-Мянь пригласила Цзинь Цзысюаня с собой, но он понятия не имел, что там делать, так как это был, вероятно, первый раз, когда он ступил на кухню. Мянь-Мянь и Цзян Яньли были в своей зоне, с энтузиазмом делясь рецептами и готовя что-то аппетитно пахнущее.  Глядя на них, Цзинь Цзысюань никогда бы не догадался, что одна из них — дева ордена, а другая — служанка, если бы он уже не знал. Цзян Яньли казалась неспособной к снисходительности, и Мянь-Мянь чувствовала себя с ней расслабленно, как никогда не была с ним даже после стольких лет дружбы.  Цзян Яньли поначалу пыталась завести с ним вежливую светскую беседу, но его ответы были настолько неуклюжими и отрывистыми, что она, вероятно, подумала, что он не хочет с ней разговаривать, и прекратила попытки. Почему это было так сложно?!!!  В конце концов, она позвала слугу и попросила его отнести кастрюлю супа для Цзян Чэна и Не Хуайсана в мужское общежитие.  — Цзинь-гунцзы, не хочешь попробовать? — Цзян Яньли тоже держала для него тарелку супа. Позади нее Мянь-Мянь практически кричала!  — Я не голоден. — выпалил Цзинь Цзысюань. Почему. Он. Был. Таким?! Мянь-Мянь имитировала удар головой о стену.  Выражение лица Цзян Яньли было тщательно пустым, когда она поставила миску на поднос и накрыла ее крышкой. — Если передумаешь, можешь съесть немного позже. — сказала она, пододвигая к нему поднос, прежде чем покинуть кухню с Мянь-Мянь. Одна из кухарок с явным неодобрением покачала головой.  Позже Цзинь Цзысюань ел суп в своей комнате, и ему хотелось плакать от вкуса после нескольких месяцев горькой диеты Гусу.  Цзинь Цзысюань наконец решил, что он извинится перед Цзян Яньли в следующий раз, когда увидит ее в библиотеке, несмотря ни на что. К сожалению, когда он пришел туда, только Лань Ванцзи сидела на своем обычном месте и писала кому-то письмо.  — Яньли-цзе принимает класс по медицине. Вы не найдете ее здесь. — сказал Лань Ванцзи еще до того, как он успел спросить. Конечно, Мянь-Мянь рассказывала ей все о своих неуклюжих усилиях. Цзян Яньли была единственной, кто не знал.  Цзинь Цзысюань вздохнул и плюхнулся напротив Лань Ванцзи. Мянь-Мянь так часто восхищалась ею, что он больше не находил ее такой отчужденной и отталкивающей. Лань Ванцзи все еще недоуменно приподняла брови из-за такого поведения.  — Что вы делаете? — спросила она, переворачивая письмо так, чтобы он не смог прочитать.  — Просто я так старался провести с ней некоторое время, узнать ее получше, понимаете? Но она как будто всегда занята в эти дни, никогда не бывает одна.- Цзинь Цзысюань вздрогнул. Лань Ванцзи нахмурилась, не понимая, зачем он ей все это рассказывает.  — И я всегда говорю не то. Даже до того, как наша помолвка разорвалась, я всегда говорил не то. И ее братья никогда не облегчали мне попытки познакомиться с ней раньше.- Цзинь Цзысюань продолжал причитать, не замечая растущего замешательства Лань Ванцзи. Она просто хотела написать письмо Вэй Ину с миром, почему из всех людей Цзинь Цзысюань решим прийти к ней со своими проблемами.  Цзинь Цзысюань заметил пейзаж Юньмэн на столе Лань Ванцзи. — Это Вэй Усянь прислал? — спросил он. Лань Ванцзи удивленно моргнула.  — Как ты узнал? Цзинь Цзысюань фыркнул. — У вас двоих была дуэль в первый раз, когда вы встретились, не так ли?  Лань Ванцзи прищурилась, не понимая, почему он спрашивает ее об этом. Цзинь Цзысюань, не дожидаясь ее ответа, перешел к следующему вопросу.  — Эта картина хороша, но не совсем профессиональна. Она тебе нравится только потому, что ее написал Вэй Усянь? Лань Ванцзи была в секунде от того, чтобы вышвырнуть его из библиотеки, когда Цзинь Цзысюань торжествующе воскликнул: — Конечно, теперь это имеет смысл. Ты права, спасибо за совет. Мянь-Мянь не шутила, когда назвала тебя благоразумной. Большое спасибо, Лань-гунян.  Цзинь Цзысюань в спешке вышел из библиотеки, что-то бормоча себе под нос. Лань Ванцзи целую минуту смотрела в том направлении, куда он ушел, пытаясь понять, что только что произошло. Какой совет она дала? Почему он поблагодарил ее?  Покачав головой, она вернулась к написанию письма, поблагодарив Вэй Усяня за то, что он поделился стихотворением, которое, по его словам, описывает его чувства в данный момент.  Спокойной ночи, мысль Ли Бай  «Перед моей кроватью есть яркий лунный свет Что кажется инеем на земле:  Подняв голову Я смотрю на яркую луну, опуская голову Мне снится, что я дома.»   В этом стихотворении говорилось о тоске по дому. Вэй Усянь уже был в Пристани Лотоса, и Лань Ванцзи задумался, какой дом он мог потерять. 

***

Через несколько дней после разрыва помолвки Цзинь Цзысюань однажды ночью вышел на прогулку, чтобы проветрить голову, и случайно наткнулся на Вэй Усяня и Лань Ванцзи, сидевших посреди кроличьего логова. Сцена была настолько интимной, что он сразу же сбежал, прежде чем они успели его заметить.  Теперь как бы Цзинь Цзысюань не любил Вэй Усяня, даже презирал его, он должен был признать, что Вэй Усянь был великолепен, потому что ему удалось ухаживать за кем-то вроде Лань Ванцзи. Поэтому он решил повторить то, что сделал Вэй Усянь.  Вооруженный знанием того, что Лань Ванцзи рассказала ему в библиотеке, Цзинь Цзысюань составил план.  Вэй Усянь и Лань Ванцзи поссорились при первой встрече. Итак, демонстрация силы. Цзинь Цзысюань не хотел драться с Цзян Яньли, Цзян Ванинь убьет его, поэтому ему нужно было найти какой-то другой способ показать ей свои навыки.  Затем ему нужно было подарить ей что-то особенное, например, картину, которую Вэй Усянь нарисовал собственноручно. Цзинь Цзысюань был не очень талантлив в рисовании, но должно быть что-то, что он умел.  Поэзия! Цзян Яньли любила поэзию, поэтому ему нужно было собрать стихи, которые, как он думал, ей понравятся. Может, даже включить их в свою исповедь? Речь! Конечно же, хорошо написанная речь о том, как он ее ценит и желает дорожить ею впредь.  — Вы хотите, чтобы я написал любовное письмо Цзян-гунян? — спросил Не Хуайсан.  — Нет! Я хочу, чтобы ты помог мне написать для нее что-нибудь романтическое.- Цзинь Цзысюань поправил: — Ты собираешь стихи, не так ли? Ты хорошо разбираешься в таких вещах, пожалуйста, помоги мне.  — …и что я получу взамен? — Что ты хочешь? Не Хуайсан спрятал невинную ухмылку за веером. — Пока ничего. Просто помни, что ты будешь мне должен в будущем.  — …отлично. — Сказал Цзинь Цзысюань, слишком благодарный за помощь, чтобы заметить что-то неладное. (Годы спустя Цзинь Цзысюань поймет, что орден, который позже должен быть перед кем-то в долгу, в опасности. Слава богу, Не Хуайсан не злонамерен.)  Вскоре появилась прекрасная возможность для Цзинь Цзысюаня продемонстрировать свои способности Цзян Яньли. Лань Сичэнь объявил тренировочную охоту в отдаленных горах, где ученики будут проверены на умение работать в команде и разработке стратегии. Ученики мужского и женского пола выполняли эту практику вместе, так что Цзян Яньли тоже была там.  Ученики разделились на пары, как уже решил Лань Сичэнь. Не Хуайсан мило уговорил Лань Сичэня позволить ему помочь, утверждая, что лучше знает всех учеников и их друзей.  Правила тренировочной практики были просты: избегать ловушек, расставленных в горах, нацеливаться на тренировочные манекены, создающие иллюзии монстров и духов. Используете правильную технику, и пара получит балл, неправильная техника или попадание в ловушки приведут к отрицательным оценкам. Окончательные баллы определят их результаты в классе.  Вэнь Цин и Мянь-Мянь были вместе, как и Цзинь Цзысюань с Цзян Яньли. В то время как эти две пары были довольны договоренностью, были два человека, которые проклинали богов за их нынешнее затруднительное положение.  Лань Ванцзи и Цзян Чэн оказались в паре, и им это не понравилось. Лань Ванцзи устала от отношения Цзян Чэна, не понимая, что она сделала, чтобы заставить его хмуро смотреть на нее, как будто она была проклятием его существования.  Каждый раз, когда он смотрел на ее лицо, Цзян Чэн вспоминал, что эта девушка не только украла у него его брата и сестру, но и сумела произвести впечатление на его мать, и теперь Лань Ванцзи, по сути, стала корнем всех его проблем. В глубине души он знал, что поступает несправедливо, но его гнев и раздражение перевешивали разум.  — Ванцзи, Цзян-гунцзы, — подошел к ним перед началом тренировки Лань Сичэнь, — Хуайсан остался без партнера. Для этого упражнения он присоединится к вашей группе.  Никто не жаловался, что у Лань Ванцзи и Цзян Чэна была дополнительная помощь. Вероятно, они думали, что Не Хуайсан только потащит их вниз, вместо того, чтобы помочь. Хотя у Лань Ванцзи не было лучшего впечатления о Не Хуайсане, она все же знала его с детства и знала, что он не идиот. На самом деле Лань Ванцзи подозревала, что Лань Сичэнь заметил напряженность между ней и Цзян Чэном и послал с ними Не Хуайсана, чтобы убедиться, что они не поубивают друг друга.  После начала учений все группы ушли в горы. Не Хуайсан продолжал болтать, чтобы заполнить напряженое молчание между Цзян Чэном и Лань Ванцзи.  — Ванцзи-мэй , ты помнишь тот раз, когда я заблудился в этом лесу, когда мы были моложе? Это ты нашла меня и вернула назад. — сказал Не Хуайсан. Лань Ванцзи лишь кивнула, говоря, что помнит.  — Вы знали друг друга в детстве? — спросил Цзян Чэн.  — О, да! — воскликнул Не Хуайсан: — Мой отец и Лань-лаоши были близкими друзьями, позже Да-гэ и Сичэнь-гэ также стали очень близки, они в основном росли вместе. Когда мы были моложе, наши братья всегда оставяли Ванцзи-мэй и меня играть вместе, в то время как они оба занимались более взрослыми делами. — Вы двое друзья? — недоверчиво спросил Цзян Чэн.  — Нет.- Лань Ванцзи сказала в то же время, как Не Хуайсан воскликнул:  — Конечно! Милейший из друзей. Лань Ванцзи бросила на Не Хуайсана подавляющий взгляд, прежде чем победить иллюзорного Яо с помощью Бичэнь.  — Ванцзи-мэй, мы проводили много времени вместе, когда были детьми, не отрицай. Это прекратилось тогда, когда мы стали старше и Ванцзи-мэй решила, что она слишком смущена мной. — Занята учебой.- Лань Ванцзи нахмурилась.  — Слишком смущена мной , и решила меня игнорировать.- Не Хуайсан резко закончил. Цзян Чэн весело фыркнул.  — Перестань говорить ерунду. — сказала Лань Ванцзи.  — Я просто вспоминаю! Тебе всегда нравился Да-гэ больше, чем мне. Может быть, ему и Сичэнь-гэ действительно стоило обменяться братьями и сестрами.- Не Хуайсан надулся  — Что? — потребовал ответа Цзян Чэн.  — О Цзян-сюн, знаешь ли ты? Когда мы были моложе, Да-гэ шутили, что Сичэнь-гэ должен взять меня в качестве своего младшего брата, так как мы оба, увлекаемся живописью и музыкой, Ванцзи-мэй была Да-гэ как сестра, так как они оба одержимы оружием. Я целый час плакал, думая, что Ванцзи заберет мою комнату.  Лань Ванцзи закатила глаза, идя впереди них, хотя не могла отрицать, что эти воспоминания были ей дороги. Она скучала по легкой невинности своего детства.  — Знаешь, Да-гэ до сих пор считает Ванцзи младшей сестрой и так же защищает ее, как и меня. Однажды на дискуссионной конференции Да-гэ сломал нос старшему мальчику за то, что он плохо обращался с Ванцзи. Позже Ванцзи заставила Да-гэ скопировать правила за драку без разрешения. В то время ей должно быть было семь лет.- Не Хуайсан рассмеялся.  — Предсказуемо.- Цзян Чэн фыркнул. Он определенно собирался найти способ небрежно рассказать Цзян Яньли обо всех этих детских историях. Он не сомневался, что она расскажет о них Вэй Усяню в своем письме.  — А потом Ванцзи-мэй заявила, что она ммм.м.Ммм…мм! — Не Хуайсан лихорадочно указал на свой рот, молча умоляя Лань Ванцзи снять заклинание. Лань Ванцзи яростно смотрела на него, отказываясь подчиняться его, пока тот не пообещает вести себя прилично.  Когда Лань Ванцзи наконец сняла заглушающее заклинание, Не Хуайсан продержался пару минут, прежде чем выпалить:  — Ванцзи-мэй хотела выйти замуж на Да-гэ, чтобы они могли сражаться на мечах каждый день! — Не Хуайсан! — Лань Ванцзи чуть не закричала, указывая на Бичэнь. Не Хуайсан вскрикнул и спрятался за спину Цзян Чэна, который выл от смеха.  Лань Ванцзи глубоко вздохнула и обернулась, заставляя себя успокоиться. — Вы скопируете правила 300 раз.- Сказала она. — Ванцзи-мэй, не будь такой. — Не Хуайсан надулся: — Нечего смущаться. Я тоже хотел жениться на Сичэнь-гэ. — Лань Ванцзи проигнорировал его и пошла на разведку вперед.  Цзян Чэн хмуро посмотрел на Не Хуайсана. — Ты хотел жениться на Лань Сичэне?  — Конечно, любой здравомыслящий человек влюбился бы в Сичэнь-гэ. Жаль, что он поклялся никогда не жениться.  Цзян Чэн напрягся.  — Лань Сичэнь отказался от брака? А как же наследники?  — Ванцзи — его наследник, как и я — моего брата поскольку они оба решили не жениться. Если в будущем у Ванцзи-мэй появятся дети, они унаследуют орден.  Цзян Чэн развернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Не Хуайсаном.  — Ты не мог сказать мне об этом раньше? — крикнул он.  Лань Ванцзи прибыла как раз вовремя, чтобы увидеть, как Цзян Чэн угодил в ловушку и попал в сети. Отлично, она потеряла очко из-за этого идиота.  — Ну, что же вы ждете? — Цзян Чэн потребовал: — Выпустите меня. Лань Ванцзи в этот момент чувствовала себя очень мелочной. — Скажи пожалуйста.- Она сказала безмятежно  — Какого черта! — воскликнул Цзян Чэн.  Лань Ванцзи начала уходить.  — Куда ты направляешься? — крикнул Цзян Чэн.  — Я закончу охоту. Возможно, к моему возвращению ты научишься манерам.- Она ответила и пошла быстрее.  Цзян Чэн подавил свою гордость и попросил ее остановиться. — .....пожалуйста. — пробормотал он сквозь стиснутые зубы.  — Говори четче.- Произнесла Лань Ванцзи, внутренне ухмыляясь: — Я не слышу тебя.  Лицо Цзян Чэна из красного превратилось в тревожный фиолетовый оттенок. — Пожалуйста! Лань Ванцзи вопросительно посмотрела на Не Хуайсана, который радостно захихикал. — Я не знаю Цзян-сюн, я все еще не мог вас услышать.- Сказал он.  — ПОЖАЛУЙСТА! — закричал Цзян Чэн, заставив Лань Ванцзи и Не Хуайсана вздрогнуть.  — Кричать запрещено. — сказала Лань Ванцзи.  — Ты… гм.- Цзян Чэн не успел закончить фразу, Бичэнь прорезал сетку, и он полетел лицом в земьлю. Лань Ванцзи ушла, не оглянувшись, оставив разъяренного Цзян Чэна и смеющегося Не Хуайсана.  — Почему ты не сказал мне, что она наследница Лань Сичэня? — спросил Цзян Чэн минуту спустя. Не Хуайсан в замешательстве моргнул.  — Я думал, ты знаешь? Это не совсем секрет. Какая тебе разница? — спросил Не Хуайсан, как будто он не знал о заговоре Юй-фурэн о помолвке.  — Это значит, что Лань Ванцзи не может выйти замуж за пределами ордена, не так ли? — спросил Цзян Чэн.  — Нет? Я имею в виду, что если ее дети будут наследниками Сичэнь-гэ, это означает, что она не может выйти замуж за другого главу ордена.  Цзян Чэн кивнул, вздохнув с облегчением. Его хорошее настроение испортилось, когда он понял кое-что еще. Если Лань Ванцзи ответит взаимностью на чувства Вэй Усяня и они поженятся, не означает ли это, что Вэй Усяню придется покинуть Пристань Лотоса? Эта мысль горько засела в животе Цзян Чэна. Он не мог представить, что его брат не будет рядом с ним, чтобы поддержать его, когда он станет главой ордена.  Чувствуя, как его гнев по отношению к Лань Ванцзи нарастает в геометрической прогрессии, Цзян Чэн затопал в том направлении, в котором она исчезла, а Не Хуайсан следовал за ним на осторожном расстоянии.  Между тем, план Цзинь Цзысюаня пошел не так, как он думал. Когда они с Цзян Яньли шли по лесу, Цзинь Цзысюань заметил иллюзию Яо на вершине дерева и сказал Цзян Яньли подождать на обочине тропы. Используя свой лук и стрелы, он нанес меткий выстрел, чтобы сбить Яо. Когда он оглянулся, чтобы похвастаться своим мастерством, то понял, что Цзян Яньли смотрела в другую сторону, полностью пропустив захватывающий удар.  — Что-то не так, Цзян-гунян? — спросил он, и в его голосе послышалась некоторая обида.  — Ничего, Цзинь-гунцзы … Я, — я не особо люблю ходить на охоту. - Цзян Яньли призналась.  — Тогда почему вы участвовали? — спросил Цзинь Цзысюань, чувствуя себя раздраженным и немного оскорбленным.  — Мянь-Мянь хотела, чтобы я пришла. — Пробормотала она.  Цзинь Цзысюань усмехнулся. — Ну, в любом случае, не то чтобы я хотел быть здесь.  В этот момент с одной стороны появились Вэнь Цин и Мянь-Мянь, а с другой — Лань Ванцзи и ее группа. Цзян Чэн взглянул на хмурый взгляд Цзинь Цзысюаня и удрученное выражение лица Цзян Яньли и предположил худшее.  — Цзинь Цзысюань, что ты сказал моей сестре?  — Кто ты такой, чтобы кричать на меня? Я ничего не сделал! — А-Чэн, успокойся, я в порядке.  Лань Ванцзи встала между Цзян Чэном и Цзинь Цзысюанем и отбила их мечи, прежде чем они успели начать дуэль.  Цзян Чэн выругался и схватил сестру за руку. — Давай, А-Цзе, пошли.  — Подожди, а как же охота? — спросил Не Хуайсан.  — Да, Яньли-цзе является партнером Цзинь-гунцзы…- начала говорить Мянь-Мянь, но Цзян Яньли остановила ее.  — Все в порядке, Мянь-Мянь, никто не должен заставлять Цзинь-гунцзы что-либо делать со мной.  Лань Ванцзи подошла к Цзян Яньли и взяла ее за руку, готовая увести, если она пожелает. Мянь-Мянь тонко топнула ногой Цзинь Цзысюаню, чтобы убедить его что-то сделать.  — Подожди, Цзян-гунян! Это был я, меня не заставляли. Ты должна была быть партнером Лань Ванцзи, но вместо этого я попросил, чтобы ты была в паре со мной. Я действительно хотел провести с тобой время. — крикнул Цзинь Цзысюань.  Цзян Яньли уставилась на него широко раскрытыми глазами, а затем спрятала улыбку за рукавом. Не Хуайсан полностью наслаждался драмой, в то время как Мянь-Мянь колебалась между чувством гордости за своего друга, что он наконец-то признался, или ударом по лбу, когда он это сделал. Вэнь Цин только закатила глаза на всю эту сцену, хотя решила держать свои иглы наготове на всякий случай.  Лань Ванцзи и Цзян Чэн устремили всю силу своих взглядов на Цзинь Цзысюаня, когда поняли, что он был причиной того, что они собрались вместе на охоте.  Цзинь Цзысюань, казалось, вдруг понял, что у него есть аудитория, и сделал шаг назад, прежде чем развернуться и с разочарованным воплем убежать.  — А-Цзе, что это было, черт возьми? — спросил Цзян Чэн. Цзян Яньли поняла, что вспыльчивость ее брата достигла предела, и решила отвести его в укромное место, чтобы успокоить.  Не Хуайсан засмеялся после минутного молчания. — Ну, это было что-то. Надеюсь, он когда-нибудь использует свою речь.  — Речь? — спросила Вэнь Цин, подняв бровь.  — О да, у него был целый план на этот счет. Он собирался произвести впечатление на Цзян-гунян своими навыками во время охоты, а затем пригласить ее на особый обед в Цайи. Там он хотел прочитать ей речь, которую написал сам, чтобы признаться в своей вечной любви к ней. — Объяснил Не Хуайсан.  Мянь-Мянь фыркнула. — Должна сказать, я с облегчением это услышала. На мгновение я подумалаа, неужели его грандиозный план действительно заключался в том, чтобы просто выкрикивать свое признание и убегать, как ребенок.  Той ночью Вэнь Цин, Мянь-Мянь и Лань Ванцзи ждали Цзян Яньли в ее комнате.  — Итак, у вас была возможность поговорить с ним? — спросила Мянь-Мянь, как только вошла. Цзян Яньли не торопилась, села за стол рядом с Лань Ванцзи и приняла чай, который она налила ей.  — Яньли-цзе! — Мянь-Мянь умоляла.  — Если он снова скажет какую-нибудь глупость, просто скажи слово, мои иглы готовы. — сказал Вэнь Цин.  — Цин-эр, не будь злой.- Цзян Яньли упрекнула, хотя ее голос был игривым.  — Яльни-цзе выглядит счастливой. — сказала Лань Ванцзи.  — А что, если это так? — Тогда это все, что имеет значение.  — Так ты говорила с ним? Что он сказал? Ты возобновишь помолвку? — взволнованно спросила Мянь-Мянь.  — Да, мы поговорили. Он извинился за свое прошлое поведение и пообещал исправить ситуацию. Нет, мы не возобновляем помолвку.  Лицо Мянь-Мянь упало. — Почему нет? Цзян Яньли вздохнула. — Наша помолвка не состоялась раньше, потому что у нас не было возможности понять друг друга. На этот раз я хочу узнать его без бремени предстоящей свадьбы. Кроме того, — сказала она с озорным блеском в глазах, — Разве ты не говорила, что я должна заставить его работать усерднее, чтобы завоевать мое сердце? Я думаю, он мог бы добиться большего, чем это признание, не так ли?  Мянь-Мянь и Вэнь Цин расхохотались. Лань Ванцзи накрыла руку Цзян Яньли своей.  — Яньли-цзе, — тихо сказала она, — я горжусь тобой.

***

«Дорогой Вэй Ин, Я надеюсь, что это письмо застанет тебя в добром здравии. Спасибо, что поделился стихотворением в своем последнем письме, поэт — один из моих любимых. Ты, должно быть, очень скучаешь по своим брату и сестре. Поэтому Вэй Ин тоскует по дому?  Помнишь тренировочную охоту, о которой я тебе рассказывала в прошлом письме? Ты просил сообщить результаты, вот они: Цин-Цзе и Мянь-Мянь набрали больше всего баллов. Помимо хороших навыков, у этих двоих была отличная командная работа. Даже Шуфу хвалил их. Возможно, если бы мой чжи-чжи был здесь, мы бы вместе набрали больше всего очков.  Хуайсан, Цзян Ванинь и я потерпели неудачу, но все же набрали достаточно высокие баллы. Тем не менее, я считаю, что и Цзян Ванинь, и я разочарованы тем, что упустили первое место, и мы оба полностью обвиняем друг друга в этом. Твой брат попал прямо в ловушку, но он думает, что я сдерживала нашу команду.  Вэй Ин, я уверена, что и Яньли-цзе, и Цзян Ванинь (и, возможно, Хуайсан) рассказали тебе о признании Цзинь Цзысюаня. Яньли-Цзе попросила меня передать, чтобы ты прекратил угрожать смертью Цзинь Цзысюаню. Она упорно трудилась, чтобы научить его манерам, ты потратишь впустую ее тяжелый труд, если убьешь сейчас.  Гостевые лекции закончатся через несколько недель, я никогда не думала, что мне будет так грустно, как сейчас. После того, как все покинут Облачные Глубины, будет так же тихо, как и раньше, но я не уверена, что к этому отношусь. Я определенно буду скучать по друзьям, которых завела, но напоминаю себе быть благодарной за то, что вообще их встретила.  Я бы хотела, чтобы ты разделил со мной радость этого года, Вэй Ин, я скучаю по спаррингам с равным мне.  Надеюсь скоро увидеть вас.  Ваша  Лань Чжань.» «Лань Чжаааааааааань!!!!!  Шицзе простила павлина Лань Чжань, а значит, когда-нибудь они могут пожениться. Я просто думал, что мы избавились от этой угрозы, но неееет! Он должен был вернуться с грохотом.  Что Шицзе вообще находит в нем? Все думают, что он слишком хорош для нее, но правда в том, что моя шицзе слишком хороша для него. Хм!  Прости, что не сказал тебе раньше о странном поведении Цзян Чэна. Ты произвела большое впечатление на Юй-фурэн (я не виню ее, ты потрясающая), и она хотела, чтобы Цзян Чэн ухаживал за тобой. Но, как видишь, Цзян Чэн совсем не заинтересован в ухаживании за тобой и делает определенные вещи только потому, что его к этому принуждает мать. Не принимай это близко к сердцу, Лань Чжань, Цзян Чэн никого не любит, так что он отвергает не тебя. Он также чувствует себя очень неловко рядом с тобой из-за этого, и поэтому он ведет себя странно.  Лань Чжань, я тоже согласен, что мы бы полностью уничтожили все остальные группы, если бы были партнерами в охоте. Не волнуйся, я уверен, что есть какой-то легендарный зверь, ожидающий, когда мы убьем его вместе. Вот увидишь.  С этим письмом я посылаю тебе семена лотоса. На них есть талисман, чтобы сохранить их свежими. Ты никогда не пробовала их раньше, и как твой чжи-чжи я должен немедленно исправить эту ошибку.  Не грусти о том, что все уходят. Просто скажи слово Лань Чжань, и я найду способ прокрасться мимо Юй-фурэн и приехать к тебе в Гусу. Я серьезно.  Пока я не увижу тебя снова  Ваш Вэй Ин.» «Дорогой Вэй Ин  В ордене Лань мы не верим в политические браки или помолвки. Наш основатель Лань Ань заявил, что брак — это священный выбор, сделанный по любви, а не инструмент, используемый для получения власти. Если придет день, когда я решу выйти замуж, это будет по любви, а не по долгу или власти.  Я была рада услышать, что ты придешь ко мне, если я попрошу, но я не могу просить тебя об этом, Вэй Ин. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.  Я попробовала семя лотоса, которое ты прислал. Наконец-то я понимаю, почему они так нравятся Вэй Ину. Ваша Лань Чжань.»  » Дорогая Лань Чжань,  Я пытаюсь представить, что ты влюбляешься в кого-то. Твой жених, конечно же, должен быть кем-то действительно великим, только лучшее для моей Лань Чжань. Возможно, ты встретишь молодого мастера другого ордена, красивого и богатого мужчину с огромной библиотекой, которую он подарит тебе. Большой особняк с несколькими комнатами и сотней служанок…»  «…Мне нет дела ни до богатства, ни до власти, ни до большого дома с кучей прислуги. Даже маленькая ферма будет казаться раем, если построена с любовью…»    «…Конечно, Лань Чжань очень разумна и зрела. И я забыл, что орден Лань запрещал чрезмерное материальное имущество и поощрял бережливость…»  Вэй Усянь почувствовал новую надежду благодаря последним письмам Лань Ванцзи. Казалось, что у него все-таки был шанс с любимой.  К сожалению, Юй-фурэн казалась непреклонной в том, чтобы не позволить Вэй Усяню покинуть Юньмэн. Лань Ванцзи тоже не думала, что для нее будет разумно посетить Пристань Лотоса после того, как она узнала о планах Юй-фурэн. Она не хотела давать ложной надежды.  Вздохнув, он плюхнулся на кровать и уставился в потолок.  «Перед моей кроватью есть яркий лунный свет Что кажется инеем на земле:  Подняв голову Я смотрю на яркую луну, опуская голову Мне снится, что я дома.» Он процитировал стихотворение вслух, как влюбленный дурак, которым он был.  — Лань Чжань, как мне сказать тебе, что дом, по которому я скучаю, рядом с тобой? 

***

— Цзян-гунцзы, могу я поговорить с вами? — спросил Лань Сичэнь, ведя Цзян Чэна по уединенной тропинке после занятий.  — Это из-за Лань Ванцзи, не так ли? Мама что-нибудь прислала? — спросил Цзян Чэн. Лань Сичэнь вздохнул.  — Да. Сегодня мы получили письмо от Юй-фурэня с вопросом, заинтересован ли Гусу Лань в брачном союзе с Юньмэн Цзян. Шуфу уже отправил письмо вашей матери, но я решил, что должен сказать и вам… — Я никогда не хочу жениться! — выпалил Цзян Чэн, не в силах больше выносить этот разговор. Ему надоели разговоры о замужестве его матери в течение нескольких месяцев, и теперь это стало последней каплей. Послать официальное письмо, даже не сказав ему? О чем она думала?  — Ой. — сказал Лань Сичэнь, сбитый с толку этой вспышкой.  Цзян Чэн тяжело вздохнул. — Я не собираюсь отвергать вашу сестру или что-то в этом роде. Я просто никогда не хочу жениться. Как и вы.  — Как я. — повторил Лань Сичэнь.  Цзян Чэн ждал, затаив дыхание, не зная, чего. Это был первый раз, когда он признался кому-то в этом, и он не знал, как воспримет это Лань Сичэнь.  — Что ты имеешь в виду, когда говоришь что не хочешь женится Цзян-гунцзы? — ласково спросил Лань Сичэнь. Когда Цзян Чэн выглядел растерянным, не в силах придумать подходящее объяснение, Лань Сичэнь сжалился над ним и улыбнулся: — Хорошо, я пойду первым. Отказ от брака — это не жертва с моей стороны. Это даже не сознательное решение, это просто то, кто я есть, и я счастливее всего таким образом. Для меня жениться было бы настоящей жертвой, а не хранение целомудрия на всю жизнь. Это звучит знакомо? Цзян Чэн уставился на него. Лань Сичэнь словно читал слова прямо из сердца Цзян Чэна. К своему крайнему огорчению, он почувствовал, как слезятся его глаза.  — Того, кем ты являешься, достаточно, Цзян Ваньинь, не позволяй никому говорить тебе, что с этим что-то не так. — сказал Лань Сичэнь. Цзян Чэну пришлось сдержать себя, чтобы не сделать что-то импульсивное, например, обнять Лань Сичэня.  — Спасибо за совет, Цзэу-цзюнь. — Сказал он, когда почувствовал, что его голос не сорвется от эмоций. Лань Сичэнь просто улыбнулся и ушел, пообещав помочь, если ему когда-нибудь понадобится поговорить с кем-нибудь об этом.  В тот день Цзян Чэн пошел спать, чувствуя себя намного свободней, теперь, когда он точно знал, что с ним все в порядке.  Теперь оставалось только убедить родителей не вмешиваться в его жизнь. Это будет адская битва, но, по крайней мере, он знал, что его братья и сестры всегда будут рядом с ним. 

***

Вечером накануне окончания гостевых лекций Мянь-Мянь пригласила Лань Ванцзи в комнату общежития, которую она делила с Вэнь Цин и Цзян Яньли.  — Я просто хотела сказать, что прошедший год был лучшим, что когда-либо случалось со мной.- Начала Мянь-Мянь. Остальные трое кивнули, чувствуя то же самое. — Я надеюсь, что мы вчетвером сможем быть такими до конца жизни. Мы не знаем, когда снова встретимся, поэтому я хотела, чтобы у всех вас было что-то, что напоминало бы вам о времени, которое мы провели вместе. Мянь-Мянь вытащила из рукава четыре браслета и показала их. Сами браслеты были простыми, сплетенными из черной нити с единственной плоской деревянной бусиной. Однако на каждом браслете был вырезан свой символ.  Браслет Лань Ванцзи носил характер «мужества». У Цзян Яньли было «воспитание», у Вэнь Цин — «исцеление», а у собственного браслета Мянь-Мяня было «верить».  На нижней стороне бусины на всех браслетах был вырезан один и тот же символ.                                                                   永 (юнь) — Бескрайняя река? — спросила Цзян Яньли, слегка нахмурившись. МяньМянь кивнула, улыбаясь им.  — Бесконечная река течет постоянно, годами, сметая все препятствия на своем пути и питая жизнь на своем пути. Я надеюсь, что наша дружба будет длиться, как бесконечная река. Навсегда.  Навсегда… это было приятное чувство. Лань Ванцзи молча молилась о том же.  К полному шоку и тревоге других девушек, Вэнь Цин сжала браслет в руках и начала плакать.  — Цин-эр. — обеспокоенно воскликнула Цзян Яньли, вставая и присоединяясь к Вэнь Цин на ее кровати. Лань Ванцзи остановила ее жестом руки и покачала головой. Она вывела Цзян Яньли из комнаты, зная, что это разговор, который Мянь-мянь и Вэнь Цин должны были провести вместе.  — Цин-цзе.- Мянь-Мянь тихо позвала, как только они остались одни. Дыхание Вэнь Цин сбилось, когда она попыталась сдержать рыдания. Увидев ее такой, Мянь-Мянь почувствовала, как ее сердце разрывается.  — Я должна вернуться.- Вэнь Цин сказала сквозь рыдания: — Прошлый год заставил меня чувствовать себя более живой, чем вся моя жизнь, но теперь я должна вернуться. Как я могла быть настолько глупой, чтобы позволить убаюкать себя в ложной безопасности? Мянь-Мянь хотела сказать что-нибудь, чтобы утешить ее, предложить некоторую поддержку, но она знала, что это будет бесполезно. Она не могла сказать, что все будет хорошо, потому что это было бы ложью.  Поэтому она сделала единственное, что имело смысл в тот момент. Сидя рядом с Вэнь Цин, она обхватила ее лицо и поцеловала.  Вэнь Цин сначала напряглась, но ответила на поцелуй с отчаянной яростью, как будто она пыталась убедить себя, что свобода и радость прошлого года не были сном.  — Цин-цзе».- Вздохнула Мянь-Мянь, отстранившись ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо. — Беги со мной.  — …Я не могу.- Сказала Вэнь Цин, глаза которой сияли от непролитых слез.  — Почему бы и нет? Мы уйдем куда-нибудь подальше от бессмысленной политики мира культивирования. — свирепо сказала Мянь-Мянь. Она нежно поцеловала Вэнь Цин в лоб, затем в веки и щеку, прежде чем, наконец, снова поцеловать ее в губы: — Пойдем Цин-цзе . Мы можем быть свободны.  — Я не могу. Моя семья… — Мы возьмем с собой Вэнь Нина.  Вэнь Цин покачала головой, сдерживая себя, чтобы не сдаться.  — Это не только мой брат. Я единственная, кто стоит между Вэнь Жоханем и моей ветвью клана. Они все целители и фермеры, они не могут противостоять Вэнь Жоханю. Я должна защитить их.  — Как долго это может продолжаться? ты не можешь вечно продолжать защищать их вот так.  Вэнь Цин встала с кровати, отвернувшись от Мянь-Мянь. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? Дезертировала? Мой клан может быть не таким, как Вэнь Жохань, но у нас все еще есть фамилия Вэнь. Без защиты Вэнь Жоханя остальной мир культивирования тоже не будет к нам добр.  Мянь-Мянь хотела поспорить, но знала, что сейчас неподходящее время.  — Если мы найдем другое решение, ты уйдешь? — Спросила она.  — Какое решение? — Поддержка и защита от другого великого ордена. В обмен на информацию.  Вэнь Цин повернулась лицом к Мянь-Мянь с недоверчивым выражением. — Ты хочешь, чтобы я шпионила за Вэнь Жоханем? И кто именно мне поверит?  Мянь-Мянь не ответила. Она просто открыла дверь и жестом пригласила девочек, ожидающих снаружи, вернуться. Лань Ванцзи и Цзян Яньли выглядели сбитыми с толку напряженной атмосферой в комнате.  — Дамы двух великих орденов поверят тебе. Разве этого недостаточно? — спросила Мянь-Мянь. Вэнь Цин долго смотрела на нее, прежде чем смиренно вздохнуть.  Повернувшись к Лань Ванцзи, Вэнь Цин низко поклонилась. — В прошлом году вы называли меня другом и доверяли мне, а я была послана к вам домой как шпион.  Ответ Лань Ванцзи шокировал Вэнь Цин. — Я знаю.- Она сказала просто.  — Ты знала? Тогда почему…? — Если бы ты хотела, ты могла бы поискать в библиотеке комнату с ограниченным доступом, но ты этого не сделала. Любая информация, которую ты могла бы собрать, была бы заведомо поверхностной. — сказала Лань Ванцзи.  Вэнь Цин сухо фыркнула, чувствуя, что с ее души свалился груз.  — Почему Вэнь Жохань желает шпионить за орденом Лань? — спросила Цзян Яньли.  — Он хочет знать, хотят ли Лань пойти против него. Из всех орденов он больше всего боится восстания Лань. — сказала Вэнь Цин.  Лань Ванцзи нахмурилась. Ее люди были известны как миротворцы, которые не нападали, если их не спровоцировать. Вэнь Цин поняла ее замешательство и объяснила:  — Единственная причина, по которой ваш орден не более могущественнен, чем уже есть, заключается в том, что у вас у всех так много идеалов и морали, которые мешают вам стремиться к большей власти, иначе оружие, которое есть в вашем арсенале, будет разрушительным, заклинание молчания и заклинание связывания тела, способность общаться с духами. Однажды Цзэу-Цзюнь обезоружил целую комнату одной песней! Ходят слухи о темных песнях, которые могут вызвать отклонения ци или убить человека тремя нотами.  Теперь Лань Ванцзи поняла.  — Он не боится нашей силы или численности. Он боится наших знаний.- Сказала она.  Вэнь Цин кивнула.  — Я полагаю, что ему может понадобиться доступ к вашей библиотеке.  Лань Ванцзи нахмурилась, миллион мыслей пронеслись в ее голове. Если это правда, им нужно начинать планирование прямо сейчас. Создание дополнительных копий всех ценных книг, перенос опасных книг и свитков в другое место, планирование возможной атаки. Все это нужно было делать незаметно, чтобы Вэнь не знали, что они готовы.  — Спасибо, что рассказала мне об этом.- Лань Ванцзи сказала: — Мой орден будет в долгу перед тобой.  Глаза Вэнь Цин расширились от удивления, а Мянь-Мянь выглядела самодовольной. — Я же говорила, что мы что-нибудь придумаем.- Сказала она так, что Вэнь Цин просто снова поцеловала ее, к большому смущению (и тайному удовольствию) Лань Ванцзи и Цзян Яньли.  — Навсегда, да? — Прошептала Вэнь Цин: — Навсегда. — повторила Мянь-Мянь.  Той ночью четыре девушки сформировали предварительный союз, который спасет мир совершенствования в будущем. 

***

После того, как приглашенные ученики ушли, Лань Ванцзи подошла прямо к своим дяде и брату и рассказала им то, что сказала Вэнь Цин. С тех пор группе самых преданных старших учеников было поручено сделать копии всех книг в библиотеке, в то время как старейшины искали новые места для их тайного хранения.   Из-за этого Лань Ванцзи в следующие несколько месяцев становилась все более и более занятой. В конце концов, у нее так и не появилась возможность снова встретиться с Вэй Усянем.  Наконец, именно во время дискуссионной конференции в Цишань Вэй Усянь и Лань Ванцзи, наконец, получили шанс снова увидеть друг друга после более чем года отсутствия. Ученики всех орденов собрались на соревнования по стрельбе из лука. В стороне Цзян Яньли подарила Цзинь Цзысюаню пион на удачу, который тот приколол к своей мантии. Цзян Яньли помахала рукой и вернулась, чтобы встать вместе с родителями у трибуны для зрителей. К замешательству Цзинь Цзысюаня, Мянь-Мянь, казалось, исчезла с тех пор, как они прибыли. В любом случае, стрельба из лука ее не слишком волновала, и она собиралась провести некоторое время с одним целителем. Цзян Яньли одарила ее понимающим взглядом издалека. Не Хуайсан бурно болтал с разными учениками, узнавая все сплетни.  Цзян Чэн и Вэй Усянь смотрели на Цзинь Цзысюаня издалека, когда что-то еще привлекло внимание Вэй Усяня. Несколько мальчиков указывали на кого-то и шептались с одним концом толпы. Когда толпа немного расступилась, Вэй Усянь понял причину их благоговения.  Одетая в кроваво-красную форму для соревнований, Лань Ванцзи выглядела еще более воздушной, чем обычно, словно невеста, спустившаяся с небес. Вэй Усянь ухмыльнулся и громко выкрикнул ее имя.  — Лань Чжань! — Все мальчики на арене хватались за единственный взгляд от нее, но с одним окликом своего имени она повернулась, как подсолнух, ищущий солнце, все ее внимание было сосредоточено только на нем. Вэй Усянь не осознавал, какую власть он имел над ней.  — Вэй Ин.- Лань Ванцзи поздоровалась с мягкой улыбкой.  — Итак, ты готова к соревнованиям? — спросил Вэй Усянь.  — Конечно.- Лань Ванцзи, подняв бровь, спросила: — Ты? Вэй Усянь рассмеялся. — Это вызов, Лань Чжань? Держу пари, что вдвоем мы уничтожим наибольшее количество целей.  — Излишняя гордость запрещена.  — Мы всегда должны говорить правду. — возразил Вэй Усянь. Лань Ванцзи фыркнула.  Вэй Усянь сделал шаг назад, чтобы взглянуть на нее, нахмурившись, когда понял что-то странное.  — Лань Чжань! — Он закричал: — С каких это пор ты стала выше меня? — Вэй Ин просто перестал расти. — сказала Лань Ванцзи, самодовольно прикусив губы. Боги всевышние, он действительно скучал по ней.  — Так обидно по отношению к твоей второй половинке Лань Чжань.  — Половина родственной души. — сказала Лань Ванцзи, нарочно глядя на него сверху вниз, хотя разница в росте между ними составляла всего дюйм или около того.   Она ушла от него, игнорируя его крики протеста. — Лань Чжань, у тебя лента на лбу перекручена.  Лань Ванцзи остановилась, чтобы проверить, а затем повернулась и посмотрела на Вэй Усянь, когда поняла, что он лжет. — Смешон. — Не могу поверить, что говорю это, но мне очень не хватало, чтобы ты ругала меня, Лань Чжань.- Сказал Вэй Усянь со смехом, хотя его тон был искренним.  Лань Ванцзи отвернулась, чтобы скрыть горящие уши и мягкую улыбку.  Именно тогда Вэнь Чао и его свита головорезов вышли на арену. Перед началом соревнований они «тренировались» и установили несколько мишеней. Правда заключалась в том, что Вэнь Чао просто хотел покрасоваться перед другими учениками, хотя это была плохая идея, поскольку он не мог попасть в цель, даже если она находилась прямо перед ним.  В любом случае, Вэнь Чао все еще пытался, громко жалуясь, что ветер дует не в ту сторону или что его стрелы ошибались каждый раз, когда он промахивался. Из пяти целей, которые он наметил, ему удалось попасть в яблочко по одной, и это был удачный выстрел, вызванный тем, что Вэнь Чао вздрогнул от громкого чихания Вэй Усяня.  Тем не менее, он выжал из этого единственного выстрела все, на что был способен, хвастаясь своим мастерством и заставляя свою свиту петь ему дифирамбы. Вэй Усянь громко фыркнул, а Цзян Чэн закатил глаза. Цзинь Цзысюань смотрел на лук Вэнь Чао так, будто это лично его оскорбило. Только Лань Сичэнь попытался вежливо улыбнуться ему, хотя и это было натянуто.  Цзян Чэн заметил, что Вэй Усянь перестал смеяться и замер рядом с ним. Он знал, что его брат может быть вспыльчивым, громко и опрометчиво кричать в такие моменты, но когда он шел вот так, молчаливый и спокойный, Вэй Усянь был просто ужасен.  Цзян Чэн проследил за холодным взглядом брата и понял причину его неуклонно растущего намерения убить.  Вэнь Чао смотрел на Лань Ванцзи взглядом, который можно было описать только как похотливый. Подлый ублюдок блуждал глазами вверх и вниз по ее телу так, что Цзян Чэну стало плохо, а он даже не был на стороне этого взгляда.  Лань Сичэнь тоже это заметил, и его глаза стали жесткими, потеряв всякий намек на дружелюбие. Он стоял перед Лань Ванцзи, загораживая от взгляда Вэнь Чао. Но это не остановило Вэнь Чао.  — Я знаю, что ты злишься, но не делай глупостей.- Цзян Чэн предупредил Вэй Усяня. — Почему я должен что-то делать? — Вэй Усянь сказал с поистине дикой улыбкой: — Я просто постою и посмотрю шоу. Лань Чжань справится.  — Боже мой, я долго ждал встречи со знаменитой вторым Нефритом Лань. — сказал Вэнь Чао, вероятно, намереваясь показаться застенчивым, но прозвучавшим просто отвратительно. — Как жесток ты, Лань Сичэнь, что позволяешь хорошенькой девочке соревноваться с нами, мужчинами. Мы не хотим ее пугать.  В мгновение ока Лань Ванцзи развернулась и выпустила сразу пять стрел, все пять из которых попали точно в центр мишеней, установленных Вэнь Чао. Пятая стрела даже пробила единственную стрелу, которую Вэнь Чао успешно пустил.  Вэнь Чао стоял с отвисшей челюстью, в то время как Лань Ванцзи безмятежно ушла, не говоря ни слова и не оглядываясь назад, как будто Вэнь Чао не стоил ни секунды её времени. Вэй Усянь поймал ее взгляд издалека и улыбнулся ей, столь же смертоносно и свирепо, как ее стрелы. Она кивнула в ответ, невозмутимо.  — Увидимся на соревнованиях Вэнь-эр-гунцзы.- Произнем Лань Сичэнь, хотя это звучало как «Мы будем рады преподать тебе урок».  — Лань Чжань, это было потрясающе. — воскликнул Вэй Усянь, догнав ее, когда соревнование началось. — Хотя я мог бы сделать этот выстрел с завязанными глазами.  Лань Ванцзи искоса взглянула на него. Вэй Усянь рассмеялся.  — Это должно быть испытанием, Лань Чжань? Я сделаю это прямо сейчас. — сказал Вэй Усянь. Лань Ванцзи небрежно кивнула, как бы говоря: «Давай».  — Тогда дай мне свою налобную ленту.  Лань Ванцзи напряглась, повернувшись и глядя на него. Он переписывал правила столько раз, что наверняка знает, что означает лента, верно? — Да, ты права, на повязку она не потянет. По крайней мере, отдай её мне на удачу. — громко сказал Вэй Усянь.  Несколько проходивших мимо учеников Лань услышали, что сказал Вэй Усянь, и поспешили прочь, словно боялись прервать что-то интимное. — Я не знал, что Вэй-гунцзы и Лань-гунян ухаживали друг за другом.  — Почему еще он посмел бы попросить ее ленту на удачу? Лань Ванцзи и Вэй Усянь не подозревали о сплетнях, которые вскоре распространились вокруг них. Они были слишком заняты, пытаясь понять чувства другого человека.  — Смешной. — сказала Лань Ванцзи и умчалась прочь, убежденная, что Вэй Усянь ее дразнит. Было больно видеть, как он это делает после нескольких месяцев отсутствия.  Конкуренция шла не в пользу клана Вэнь. Лань Ванцзи и Цзинь Цзысюань установили стабильный темп, сбивая сложные цели и увеличивая свои результаты. С другой стороны, Вэй Усянь и Лань Сичэнь были быстры, вплоть до кражи целей у других. Ну конкретно один человек. И Вэй Усянь, и Лань Сичэнь поставили перед собой цель отобрать выстрелы, на которые целился Вэнь Чао, оставляя его смущенным каждый раз, когда ему не удавалось выпустить ни одной стрелы.  В середине соревнования Вэй Усянь и Лань Ванцзи снова наткнулись друг на друга.  — Лань Чжань! Твоя лента на лбу перекосилась.  На глазах у нескольких учеников Лань и Цзян Вэй Усянь снял с Лань Ванцзи ленту. Лань Ванцзи замерла, хотя лук в ее руке треснул пополам. Кто-то из учеников Лань ахнул и отвел взгляд, чтобы не потерять сознание в считаные секунды.  — А, Лань Чжань? — неловко спросил Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи так и не повернулась к нему лицом. Лань Ванцзи глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем она попыталась сделать что-то, о чем пожалеет, например, убить Вэй Усяня или, того хуже, поцеловать его.  — Лань Чжань, прости. Я не хотел её снимать, она действительно была криво повязана. Вот я помогу тебе надеть её обратно.- Лань Ванцзи ахнула, когда почувствовала, как Вэй Усянь обмотал ленту вокруг ее лба и быстро завязал обратно, прежде чем она успела среагировать.  Один из учеников Лань, наблюдавший за происходящим, действительно потерял сознание. Остальные недоумевали, как Вэй Усянь до сих пор жив. Пока не…  Лань Ванцзи, со своей стороны, была немного ошарашена. Вэй Усянь все еще пытался поговорить с ней или извиниться перед ней, но она не могла сосредоточиться на том, что он говорил. Ей нужно было уйти.  Вэй Усянь смотрел, как Лань Ванцзи стремительно уходит от него, недоумевая, что, черт возьми, он сделал, чтобы вызвать такую ​​реакцию.  — Что ты сделал?» — спросил Цзян Чэн, ударив Вэй Усяня по руке.  — Понятия не имею. Пошли, нам еще нужно выиграть эту штуку.- Вэй Усянь пожал плечами, решив, что он снова извинится перед ней после соревнований.  Позже он узнал, что Лань Ванцзи покинула соревнование на полпути и остался в еще большем замешательстве.  — Почему она так просто ушла? — Вэй Усянь в десятый раз спросил Цзян Чэна. Он даже не хвастался, что занял первое место. Хотя он вновь обрел уважение к Лань Ванцзи, занявшей четвертое место, несмотря на то, что она ушла с половины соревнования.  — Если бы она осталась, она, вероятно, заняла бы первое место.- Надулся он.  — Разве ты не должен быть счастлив, что можешь хвастаться перед ней? — спросил Цзян Чэн, все еще раздраженный тем, что не попал в первую четверку.  Тем временем у Не Хуайсана были свои собственные планы. Во время соревнований он в основном бездельничал в каком-нибудь уголке, ожидая, когда все закончится. Не похоже, чтобы он на самом деле собирался участвовать, не так ли? Именно тогда он заметил разъяренного Вэнь Чао, сопровождаемого его верным псом Вэнь Чжулю, говорящими в углу.  Вернее, Вэнь Чао кричал, а Вэнь Чжулю слушал с пустым выражения лица.  — Они приходят ко мне домой, участвуют в соревнованиях моего ордена и пытаются отобрать у меня первые места? Кем они себя считают? — Вэнь Чао завопил: — Орден Лань в особенности, самоуверенные ублюдки. Подождите до банкета, мы покажем им, кто сильнее.  Не Хуайсан присел за камень и прислушался, стараясь не попадаться на глаза.  — Как только фуцинь устроит помолвку между мной и Лань Ванцзи, у ордена Лань не будет иного выбора, кроме как танцевать под любую нашу прихоть. Осмелятся ли они восстать против нас, когда их драгоценный нефрит заточен в темном городе? — высокомерно сказал Вэнь Чао.  Не Хуайсан крепче сжал свой веер, в нем бушевала ярость. Как они смеют угрожать девушке, которая была ему кем-то вроде сестры?  — Лань Ванцзи, а Лань Ванцзи, — усмехнулся Вэнь Чао. — Эта хорошенькая маленькая принцесса такая самодовольная, не так ли? Посмотрим, сколько в ней останется высокомерия, как только я закончу учить ее манерам. А все те, кто смеялся надо мной сегодня? Будут ли они смеяться, когда поймут, что красавица номер один в мире совершенствования принадлежит мне.  Не Хуайсан услышал достаточно, теперь ему нужен был план. Он собирался отправиться на поиски Сичэнь-гэ и Да-гэ, но слухи, которые он услышал по пути, изменили его курс.  Ему пришла в голову идея, и он начал манипулировать этими слухами, толчок здесь, добавление слова там, и слухи развиваються.  Что началось как:  «Вэй Усянь случайно сорвал ленту с Лань Ванцзи, и она в гневе убежала».  Повернулось к: «Вэй Усянь публично объявил о своей помолвке с Лань Ванцзи, повязав ей ленточку, и она убежала, как застенчивая, краснеющая невеста».  Наконец он заметил, как Вэй Усянь разговаривает с Цзян Чэном прямо перед тем, как они вошли в банкетный зал.  — Вэй-сюн! — крикнул он, задыхаясь от бега, когда добрался до них.  — Не-сюн, я никогда не видел, чтобы ты бежал так быстро. — пошутил Вэй Усянь.  — Я и не знал, что ты вообще умеешь бегать. — рявкнул Цзян Чэн.  — Заткнись и слушай, — рявкнул Не Хуайсан, удивив их своей грубостью. — Я слышал, как Вэнь Чао разговаривал со своим прихвостнями. Вэнь Жохань собирается устроить помолвку между Вэнь Чао и Ванцзи-мэй.  Вэй Усянь замер, весь смех исчез из его глаз.  — Что? — спросил он совершенно спокойно и холодно.  — Да, я слышал это своими ушами. — воскликнул Не Хуайсан. Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Он собирается поднять этот вопрос на банкете. Очевидно, Вэнь Жохань думает, что сможет таким образом контролировать орден Лань.  — Лань не рискнули бы пойти против Вэнь, если бы Лань Ванцзи была взята в заложники с помощью брака.- Цзян Чэн предположил: — Это должно вывести из равновесия весь мир совершенствования.  — К черту мир совершенствования, Вэнь не может заполучить Лань Чжань.- Вэй Усянь вспыхнул, дрожа от ярости.  — Вэй-сюн! Быстро, иди защищать честь своей суженой.- Подтолкнул Не Хуайсан. — Да, да, я должен… подожди… чего?! — воскликнул Вэй Усянь.  — Разве вы с Ванцзи-мэй не помолвлены? — спросил Не Хуайсан, невинно моргая из-за веера.  — Помолвлены?! — Вэй Усянь закричал: — С каких это пор? — Я слышал, как люди говорят, что Ванцзи-мэй дала вам ее священную ленту, чтобы мотивировать вас для участия в соревновании по стрельбе из лука не так ли? — Она не давала… айщ! Какое отношение имеет ее лента к…- Вэй Усянь сделал паузу в середине речи, и его осенило. — Не-сюн, есть ли что-то особенное в ленте Лань? — Ты действительно не знал Вэй-сюн ? Только предназначенный судьбой человек может снять ленту.  Вэй Усянь был бы в ярости из-за этого откровения, если бы его больше не беспокоило нынешнее затруднительное положение Лань Ванцзи. Когда он подумал о том, что Лань Ванцзи должна будет жить в полном одиночестве в месте, похожем на Безночный город, его осенила идея.  Ужасная, ужасающе плохая идея, которая, вероятно, приведет к тому, что его убьет его очевидная невеста, как только узнает об этом, но, по крайней мере, ее больше не будут принуждать к помолвке с Вэнь Чао из всех возможных людей. Какой бы раздражающим он ни казался Лань Чжань, уж точно лучше с ним застрять, чем с чертовым Вэнь Чао!  — Не-сюн, ты же не хочешь, чтобы Лань Чжань вышла замуж за члена клана Вэнь, не так ли? — спросил Вэй Усянь.  Впервые с начала этого разговора фальшивая невинность в глазах Не Хуайсана сменилась холодной яростью. — Конечно, нет. — Тогда найди Лань Сичэня и скажи ему, что если он хочет сохранить свою сестру в безопасности, он должен подыгрывать моему фарсу.  — Что ты планируешь? — Конечно, защитить честь моей невесты.  Не Хуайсан кивнул и побежал искать Лань Сичэня. Вэй Усянь уже собирался броситься к банкетному залу, когда Цзян Чэн схватил его за руку.  — Вэй Усянь, ты в своем уме?  — Цзян Чэн, отпусти.  — Нет. Я понимаю, что ты влюблен в нее, но ты рискнешь всем нашим орденом ради влюбленности? — крикнул Цзян Чэн.  Вэй Усянь замер, медленно глядя на Цзян Чэна темными глазами. В этот момент Цзян Чэн понял, что, хотя Вэй Усянь умрет за него, он убьет за свою Лань Чжань, независимо от того, кто находится перед его клинком.  — Отпусти, Цзян Ванинь.  Цзян Чэн отпустил его, наблюдая, как его брат идет к гибели, которую, как всегда говорила его мать, он несет. 

***

Не Минцзюэ ненавидел Вэнь.  Они грабили невинных жителей деревни, убивали бесчисленное количество людей, оккупировали территории нескольких кланов Не и, о да, Вэнь Жохань убил его отца.  А теперь Не Минцзюэ вынужден присутствовать на банкете, устроенном самим воплощением дьявола.  Чертовы Вэнь.  Поэтому, когда Не Хуайсан подкрался к нему и Сичэню и рассказал им о планах Вэнь Жоханя в отношении Ванцзи, ему понадобился каждый дюйм самоконтроля, чтобы не отправить Бася в полет к голове Вэнь Жоханя.  Это самообладание называлось Лань Сичэнь, и он, похоже, не особенно радовался тому, что остановил Не Минцзюэ от предательства, убийством главного культиватора.  Не Минцзюэ мог пересчитать по пальцам одной руки людей, о которых он действительно заботился, Хуайсан и Чжуньгуй, конечно же, были там, и Мэн Яо медленно полз вверх по этому списку. Другими были Лань Сичэнь и Лань Ванцзи.  Он встретил Лань Ванцзи, когда она была еще ребенком, учившимся ходить, и каким-то образом он был рядом, когда она делала свои первые успехи. Он знал, что она сделала первые шаги к дяде, что ее первым словом было « Дада» (Сичэнь плакал час, Минцзюэ плакал неделю), он был рядом, когда она формировала золотое ядро ​​быстрее, чем кто-либо в ее возрасте, и он был рядом, когда ее мать умерла, и Лань Ванцзи закрыла свое сердце от остального мира.  Когда Лань Ванцзи было 7 лет, ее дядя привел ее и Сичэня на дискуссионную конференцию в Цинхэ, чтобы отвлечь их мысли от смерти матери. А-Сан справился с этой задачей, отвлекая Сичэня картинами и глупыми историями, но Ванцзи, тогда еще А-Чжань, была совсем другим делом.  Минцзюэ понятия не имел, что с ней делать. Он мог справляться с плачем и истериками, один бог знает, что у Хуайсана их было предостаточно, но безмолвное горе Лань Ванцзи пугало его. Поэтому по прихоти он отвел ее во двор и пообещал научить летать на мече.  Он использовал свою собственную саблю, чтобы балансировать ее крошечным телом на своем надежном клинке, который понимал его намерения и не позволял ей упасть. Он сказал ей: — Ты не упадешь, пока я здесь, А-Чжань.- Ему было всего 12, но он притворялся старше и сильнее, чем был на самом деле.  И А-Чжань, глаза которой были слишком взрослые для семилетнего ребенка, но при этом до боли невинны, открыла рот, чтобы заговорить впервые за шесть месяцев после смерти ее матери. — Да-гэ защитит меня. Доверюсь Да-гэ.- Сказала она, и в тот момент Не Минцзюэ пообещал себе, что сделает все, что в его силах, чтобы защитить эту маленькую девочку, даже когда она станет старше и отдалится и будет называть его только Не-цзюнчжу.  — Что ты имеешь в виду, Вэй Усянь что-то планирует? — спросил Лань Цижэнь рядом с Сичэнем. Хуайсан сглотнул и нервно заикался.  — Лань-сяньшэнь, пожалуйста, не реагируй так. Кто-то может понять, что что-то происходит.  Лань Цижэнь посмотрел на Не Хуайсана, но затем глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Не Минцзюэ задался вопросом, считается ли это обманом, поскольку Лань Сичэнь и Лань Цижэнь выглядели совершенно спокойными и уравновешенными. Никто при взгляде на них не догадается, что они замышляют убийство.  Кроме Лань Ванцзи. Она сидела в конце зала вместе с другими женщинами, между двумя девушками из ордена Цзинь и Цзян. Она поймала взгляд брата, и между ними завязался какой-то безмолвный разговор. Лань Ванцзи нахмурилась, но отвела взгляд.  — Ты знаешь о том слухе с лентой Ванцзи-мэй ? — спросил Хуайсан.  — Да, Да-гэ сказал мне, что это был несчастный случай. — пробормотал в ответ Лань Сичэнь.  — Ну, многие люди говорили об этом, и они думают, что эти двое ухаживают друг за другом. Вэй-сюн решил, что это идеальный предлог, чтобы спасти Ванцзи от помолвки с Вэнь Чао, не давая Вэнь предлога для нападения на ваш орден.  Лань Цижэнь выглядел так, будто вот-вот взорвется, но потом он увидел, как Вэнь Чао искоса смотрит на Лань Ванцзи через всю комнату, и сдулся. Если обеспечение безопасности его любимой племянницы означало, что ему придется солгать и смириться с невыносимым сыном Цансэ-санжэнь, то так тому и быть.  Вэнь Жохань встал и устроил шоу, поздравляя победителей соревнований по стрельбе из лука.  — Конечно, больше всего меня впечатлил один претендент. Лань Ванцзи из Гусу Лань, подойди сюда, дитя.  Всеобщее внимание обратилось на Лань Ванцзи, которая замерла под их взглядами, явно чувствуя себя неловко, хотя это могли сказать только те, кто ее знал. Рука Сичэня рядом с ним дернулась, как будто он удерживал себя от того, чтобы потянуться к ней, в то время как его сестра медленно поднялась со своего места и подошла к передней части зала, остановившись перед троном Вэнь Жоханя.  — Сегодня вы поразили всех нас своей силой и изяществом, — сказал Вэнь Жохань. Ублюдок всегда был хорош в том, чтобы быть очаровательным, когда хотел им быть. — И слухи о твоей красоте не были преувеличены. Для великого ордена Вэнь будет честью, если ты присоединишься к нашей семье в качестве невесты моего сына Вэнь Чао. В комнате стало так тихо, что казалось, что бешеное сердцебиение Ванцзи было достаточно громким, чтобы его услышали все. Несмотря ни на что, она стояла спокойно и уравновешенно, ее взгляд метнулся в сторону, упав на Лань Сичэня и Не Минцзюэ.  Много лет назад на той же конференции в Цинхэ мальчик постарше загнал Лань Ванцзи в угол, смеялся над ее «выражением мертвого призрака» и пытался заставить ее реагировать страхом или гневом. Лань Ванцзи смотрела в ответ с тем же надменным безразличием, которое она осваивала, становясь старше, единственный взгляд, который был гораздо более оскорбительным, чем любой словесный ответ.  Естественно, этот мальчик не воспринял это любезно и начал угрожать ей, прижимая ее к стене. Маленькая Ванцзи смотрела в ответ с вызовом, отказываясь показывать страх. Но когда прибыл Не Минцзюэ, Лань Ванцзи бросила на него взгляд, который, наконец, показал ее уязвимость.  Этот взгляд говорил: «Я старалась быть храброй, но теперь, когда ты здесь, я знаю, ты поможешь мне».  Именно тогда, стоя посреди банкета, Лань Ванцзи бросила на них точно такой же взгляд. Она была одним из самых храбрых людей, которых он знал, чертовски хорошим бойцом и сама по себе гением. Но это была не та ситуация, к которой она была готова, и она понятия не имела, как с этим справиться. Сердце Не Минцзюэ забилось сильнее, когда он увидел страх в ее глазах.  Лань Цижэнь и Лань Сичэнь встали и вежливо поклонились Вэнь Жоханю. Воистину, Лань были страшны, как они могли сохранять приличия в такой ситуации? — Уважаемый главный культиватор, мы польщены вашим предложением, но, боюсь, мы должны отказаться, так как моя племянница уже помолвлена. — сказал Лань Цижэнь.  Улыбка Вэнь Жоханя стала невероятно холодной, его глаза горели в ярости. — О? Почему мы не слышали об этом раньше? — Уважаемый главный культиватор, приносим свои извинения за недоразумение, — сказал Лань Сичэнь. — Моя сестра и ее возлюбленный решили пока оставить свои ухаживания в тайне. Мы собирались объявить о помолвке через несколько дней.  Если Лань Ванцзи и была сбита с толку ложью своих брата и дяди, она этого не показывала. Одним взглядом и другим между ней и ее братом прошел целый разговор, и она, казалось, решила просто довериться ему и подыграть.  — И кто, скажи на милость, счастливчик? — ледяным тоном спросил Вэнь Жохань.  — Это я. Я здесь. — раздался голос из толпы, и Не Минцзюэ впервые увидел знаменитого нарушителя спокойствия Вэй Усяня. Этот мальчик соглашался на фальшивую помолвку и рисковал своей жизнью, попав в поле зрения Вэня Жоханя, и все это для того, чтобы защитить Ванцзи. Не Минцзюэ решил, что мальчик ему нравится, даже если ему еще предстояло решить, достаточно ли он хорош для Ванцзи.  Вэй Усянь с важным видом пересек зал, встав рядом с Лань Ванцзи и низко поклонившись Вэнь Жоханю. Несмотря на его уважительную позу, во всем, что он делал, чувствовалась наглость, из-за чего левый глаз Вэнь Жоханя дергался. Не Минцзюэ уже любил этого ребенка!  — Вэй Усянь из Юньмэн Цзян.- Вэй Усянь представился.  — Ты… Ты сын слуги, как ты можешь быть обручен с Лань Ванцзи? — закричал Вэнь Чао, вставая со своего места.  Слова Вэнь Чао вывели Лань Ванцзи из ступора, и она резко посмотрела на него.  — Вэй Усянь — старший ученик Юньмэн Цзян и мой…мой жених. Пожалуйста, говорите с уважением.- Произнесла она.Только те, кто знал ее близко, заметили легкую запинку в ее словах.  — Ты тот, кто занял первое в соревновании по стрельбе из лука? — спросил Вэнь Жохань.  Вэй Усянь снова поклонился. — Этот скромный польщен тем, что главный культиватор это заметил.  Вэнь Жохань некоторое время рассматривал их обоих, прежде чем изобразить очаровательную улыбку. — В таком случае я поздравляю вас обоих с успешной помолвкой. Я полагаю, вскоре будут сделаны объявления о свадьбе? — Последнюю часть он направил на Лань Цижэня, затем на Цзян Фэнмяня, которому удалось не выглядеть удивленным. Цзян Ванинь, должно быть, ввел его в курс дела.  Не Минцзюэ понял угрозу в словах Вэнь Жоханя, какой она и была. Лучше бы быть браку, иначе, если он узнает, что все это было игрой, последствия будут тяжелыми.  Остальная часть банкета прошла в оцепенении. Свита Юньмэн Цзян и Гусу Лань планировала уйти, как только банкет закончится, и, поскольку Цинхэ был ближе всего к Цишаню, Не Минцзюэ предложил им отдохнуть в Нечистой Юдоли, пока они не смогут пройти оставшуюся часть пути.  Юй-фурэн сдерживала свой гнев столько времени, сколько им понадобилось, чтобы войти в уединенную комнату в Цинхэ. Как только дверь была заперта, она выпустила цзыдянь и ударила Вэй Усяня по спине, заставив его рухнуть на колени.  — Вэй Ин! — воскликнула Лань Ванцзи необычно громко. Она стояла перед Вэй Усянем, глядя на Юй-фурэн.  — А-нянь, пожалуйста, — начал Цзян Чэн, — это не его вина.  — Лань-гунян, вы двое можете быть помолвлены, — выплюнула Юй-фурэн последнее слово, — но Вэй Усянь все еще является учеником моего ордена, и я могу наказывать его, как захочу. Уйди с моего пути.  — Юй-фурэн, — твердо позвал Не Минцзюэ, прежде чем кто-либо еще в комнате успел что-либо сказать. — Вэй Усянь может быть твоим учеником, но это мой орден. Пока ты здесь, ты будешь следовать нашим правилам, а в Нечистой Юдоли ученикам дается шанс объясниться, прежде чем они будут наказаны.  Юй-фурэн взглянула на него, и Не Минцзюэ посмотрел в ответ. Она может быть Пурпурной паучихой, но он был Чифэнь-цзюнем, и будь он проклят, если позволит выпороть мальчика в своём ордене за попытку поступить правильно.  Юй-фурэн усмехнулась, но, в конце концов, отступила, цзыдянь вернулся в кольцо. Вэй Усянь остался стоять на коленях перед приемной семьей.  — Значит, все эти месяцы я пыталась заключить союз между Юньмэн и Гусу, а вы все меня дурачили, скрывая это? — Юй-фурэн прогремела. — Сань-Нянь, должно быть другое объяснение… — начал Цзян Фэнмянь, но Юй Цзыюань взглядом остановила его.  — Юй-фурэн, случилось вот что.-Лань Сичэнь попытался объяснить, но Цзян Ваньинь перебил его.  — Они влюбились друг в друга во время гостевых лекций. Мы ничего не сказали, потому что они хотели сохранить это в тайне.  Позади матери Цзян Яньли отчаянно мотала головой Лань Сичэню и Лань Цижэню. Тогда они поняли, что Юй-фурэн никогда не сможет узнать истинную природу помолвки, иначе она найдет способ разорвать ее, и Ванцзи окажется в большей опасности, чем раньше.  — Держали это в секрете? Вэй Усянь, ты неблагодарный … — начала Юй-фурэн, но Лань Ванцзи вмешалась.  — Это была я. Я хотела сохранить это в секрете, пока мы не объявим о помолвке.- Сказала она, что Не Минцзюэ был впечатлен ее ложью, так как знал, что она практически не способна ее произносить.  — Цзян-цзюнчжу, дети уже договорились друг с другом. На данный момент мы можем только обсудить, что делать дальше. — сказал Лань Цижэнь.  — Конечно. Необходимо немедленно начать брачные переговоры.- Цзян Фэнмянь согласился.  Все взрослые сидели за круглым столом для совещаний в центре комнаты, а Цзян Яньли, Цзян Чэн и Лань Ванцзи стояли в стороне. Вэй Усянь остался стоять на коленях.  Убедившись, что Юй-фурэн смотрит на нее, Лань Ванцзи подошла к Вэй Усяню и опустилась рядом с ним на колени.  — Лань Чжань? — Вэй Усянь задал вопрос  — Если они считают, что ты виноват, то и я тоже. Будет справедливо, если я разделю твое бремя.- Сказала она. — В этом нет необходимости, — раздраженно сказал Лань Цижэнь. — Вам двоим не нужно присутствовать во время переговоров. Уходите.  Вэй Усянь и Лань Ванцзи встали и вышли из комнаты, Не Минцзюэ последовал за ними.  Лань Ванцзи вопросительно посмотрела на него. — Я там тоже не нужен. — Сказал он, пожав плечами: — И вам двоим нужен компаньон. Никуда не пойдёте без меня.  Вэй Усянь преувеличенно отсалютовал ему. — Конечно, Чифэнь-цзюнь. Я бы никогда не сделал ничего, что запятнало бы честь Лань Чжань.  — Вэй Ин. — сказала Лань Ванцзи, в ее голосе звучал намек на отчаяние.  — Ах, Лань Чжань, ты, должно быть, сейчас так сбита с толку. — Вэй Усянь печально сказал: — Чифэнь-цзюнь, мы можем поговорить где-нибудь? Не Минцзюэ хмыкнул в ответ, уходя вперед, зная, что они последуют за ним. Ни для кого не было секретом, что у близнецов Нефритов были комнаты в Нечистой Юдоли, и он привел их прямо в комнату, в которой Лань Ванцзи останавливалась в детстве.  Оказавшись внутри, Лань Ванцзи заставила Вэй Усяня сесть на кровать и приказала ему снять халат.  — Лань Чжань! Мы еще не женаты. — закричал Вэй Усянь. Уши Лань Ванцзи покраснели, и она посмотрела на него, прежде чем напомнить ему о его травме.  — Ах, это! Ничего, Лань Чжань, даже больше не болит. — воскликнул Вэй Усянь, разминая руки, чтобы показать, что он в порядке.  Не Минцзюэ закатил глаза и послал за медиком. Только после того, как рана Вэй Усяня была обработана, Лань Ванцзи согласилась сесть и поговорить о том, что произошло.  Вэй Усянь и Не Минцзюэ по очереди объясняли, что произошло и почему они должны были сделать то, что сделали.  — Лань Чжань, я не хотел, чтобы ты застряла со мной в браке, — сказал Вэй Усянь, вставая на колени перед Лань Ванцзи у кровати и беря ее руки в свои. — Я понимаю. Я хочу побыть одна некоторое время.- Сказала она. Выражение лица Вэй Усяня на мгновение исказилось, но он быстро сменил его ободряющей улыбкой и вышел из комнаты.  — Ванцзи, это не твоя вина. — сказал Не Минцзюэ.  — Он пострадал из-за меня.- Лань Ванцзи сказала немного тупо. Не Минцзюэ вспомнил, как из-за нее он ударил того мальчика. Ванцзи была храброй и бесстрашной все время, пока над ней издевались, но когда она увидела его синяки и окровавленные суставы, ее глаза наполнились слезами.  Она сказала то же самое тогда. — Ты пострадал из-за меня.- Затем она быстро разорвала край своего халата и обернула его вокруг его сустава, чтобы перевязать его, и даже поцеловала рану, чтобы «унять боль». Вероятно, он хранил этот кусок ткани в коробке с детскими воспоминаниями Хуайсана.  — Он решил помочь, это не твоя вина, Цзе-эр. Ты ни к чему его не принуждала. — сказал Не Минцзюэ. Лань Ванцзи молчала, поэтому ему ничего не оставалось как вздохнуть и уйти.

***

Лань Ванцзи хотелось кричать.  Всю свою жизнь она упорно боролась с тем, чтобы не повторить ошибку своих родителей, и все же посмотрите, к чему она пришла? Пока Вэй Усянь все еще смотрел на нее и видел чжи-чжи, которую хотел защитить, но что, если через несколько лет он посмотрит на нее с негодованием за то, что заманила его в ловушку брака, которого он не хотел, тогда что она должна будет делать? — …Я не хотел, чтобы ты застряла со мной. — сказал Вэй Усянь.  — Цзи-эр? — осторожно спросил Лань Сичэнь, через некоторое время войдя в её комнату.  — Да-да. — сказала она, ее голос слегка дрогнул. Лань Сичэнь обнял ее и сел рядом с на кровать.  — Мы договорились о свидании.- Лань Сичэнь сказал: — Выкуп за невесту и приданое были согласованы. Вы должны выйти замуж через месяц.  — Зачем он это сделал? — спросила Лань Ванцзи.  — Разве это не хорошо, Ванцзи? Мальчик, которого ты любишь, так много делает, чтобы спасти тебя.  Лань Ванцзи покачала головой. — Я не хочу, чтобы меня спасали, Да-да. Я хотела только его любви. Теперь я его тюрьма.  — Ты не наша мать, Ванцзи, и он не наш отец.- Лань Сичэнь вздохнул.  — Он не будет счастлив в Гусу. — сказала Лань Ванцзи.  Лань Сичэнь поморщился. — Он не будет жить в Гусу. После вашей свадьбы вы двое будете жить в Пристани Лотоса.  Лань Ванцзи отстранилась от брата и в замешательстве посмотрела на него. — Я твой наследник.  — Очевидно, Вэй Усянь — наследник Цзян Ваниня. — сказал Лань Сичэнь, его раздражение было ясно Лань Ванцзи: — Когда дядя объяснил, что, поскольку ваше положение выше, Вэй Усянь должен жениться на Гусу, Юй-фурэн отказалась, заявив, что его имя было добавлено к семье Цзян много лет назад, даже если они не удосужились объявить об этом.  Лань Ванцзи сузила глаза. Она точно знала, что это ложь, но Юй-фурэн явно не была заинтересована в потере Вэй Усяня, как бы сильно она его не ненавидела. В конце концов, кто бы добровольно отказался от могущественной «пешки», такой как Вэй Усянь, не тогда, когда это было всем, чем он был в глазах Юй-фурэн.   — К тому времени, когда мы посетим Пристань Лотоса, чтобы подтвердить заявление, им будет легко добавить его имя в реестр. Цзян-цзюнчжу тоже не очень хочет потерять своего подопечного.- Лань Сичэнь сказал: — Они могут не знать настоящую правду о помолвке, но они знают, что мы отчаянно хотим, чтобы этот брак состоялся. У нас нет другого выбора, кроме как согласиться на любые условия, которые они ставят.  Лань Ванцзи была в бешенстве. Она ничего не имела против жизни на Пристани Лотоса, но как только она поняла, как там обращаются с Вэй Усянем, она захотела украсть его и спрятать в безопасном месте.   — А вы? — спросила Лань Ванцзи.  Лань Сичэнь покачал головой. — Они договорились, что любые дети, рожденные от тебя, все равно будут моими наследниками.  Конечно, Юй-фурэн согласится на это. Это принесло бы ей только пользу, поскольку Вэй Усянь больше не имел бы законных прав на орден Цзян, несмотря на то, что был назван наследником.  Из месяцев разговоров с Цзян Яньли и из расплывчатых слов Вэй Усяня в его собственных письмах она знала, что Вэй Усянь считал, что он в долгу перед орденом Цзян. Он считал, что любовь, которую он получил, должна быть оплачена его собственной кровью.  Тогда Лань Ванцзи что-то решила. Вэй Усянь отказался от своей свободы, чтобы защитить ее, теперь настала очередь Лань Ванцзи защищать его. Она в любом случае выступит против Вэнь в его защиту, но тогда она поклялась себе, что она также выступит против его семьи в его защиту.   «Любовь — это не знак, который можно использовать для взыскания долга». Лань Сичэнь однажды сказал ей. Она сделает все возможное, чтобы Вэй Усянь тоже понял это.  Юй Цзыюань пожалеет, что пригласила бурю, которой была Лань Ванцзи, в свой дом.

***

У Мэн Яо были большие планы, все они когда-то включали в себя произвести впечатление на отца и доказать свою ценность. Но он знал, что это будет трудно, даже невозможно, когда его сбросили с лестницы Башни Карпов, пока его сводный брат праздновал свой день рождения.  При Не Минцзюэ он быстро поднялся до положения выше, чем все, что он мог надеяться получить при своем отце как невостребованный ублюдок. Не Минцзюэ был справедливым человеком, и его не заботило происхождение его рождения. Но Не Минцзюэ также не мог ни понять, ни потворствовать потребности Мэн Яо во власти.  Поэтому, хотя он был благодарен за положение, которое он занимал у Не, он знал, что не может быть удовлетворен этим.  У него было много планов, но некоторые из них изменились за последние несколько месяцев.  — Цзян-гунян. — поздоровался Мэн Яо, когда столкнулся с Цзян Яньли по пути на кухню.  — Мэн Яо, сколько раз я тебе говорила? Можешь также называть меня Сяози, так как мы с твоим братом скоро поженимся. Цзян Яньли сказала с доброй улыбкой. В этом отношении она была похожа на Лань Сичэня, одна из немногих людей, чья улыбка по отношению к нему казалась искренней.  — Мои извинения, Цзян-гунян, но я полагаю, что есть люди, которые могут не одобрить это. Я не хочу вызывать презрение к вам из-за меня.  Выражение лица Цзян Яньли стало грустным. Она была бесконечно доброй и терпеливой, и это позволяло легко ее эксплуатировать. Вскоре она попыталась убедить Цзинь Цзысюаня поговорить с Цзинь Гуаншанем от его имени.  — Меня не волнует, что думают другие, А-Яо. Ты брат А-Сюаня, а значит, ты и мой брат. Презрение окружающих не важнее родственных связей. — твердо сказала Цзян Яньли. После того, как она ушла, Мэн Яо какое-то время смотрела в том направлении, куда она пошла.  Несмотря ни на что, Цзян Яньли была к нему добра и уважительна, в то время как многие люди ее положения не были бы таковыми. По крайней мере, за это Мэн Яо надеялся, что однажды сможет отплатить ей за доброту.  Это началось, когда он прибыл в Облачные Глубины, чтобы сопроводить Не Хуайсана домой. Цзинь Цзысюань попросил поговорить с ним и извинился за то, что раньше не был хорошим братом, и попросил шанс стать лучше. Мэн Яо подозревал влияние Цзян Яньли на изменение взглядов Цзинь Цзысюаня. Он слышал, что его брат выслеживал других внебрачных детей их отца, маленького мальчика по имени Мо Сюань Юй из деревни Мо и, возможно, сестру.  В это время Мэн Яо понял, что, хотя его брат может быть опытным бойцом, он был идиотом, когда дело доходило до политики. И что еще более важно, он искренне хотел добиться большего от Мэн Яо.  Так и началась смена планов. Какой смысл впечатлять своего бесполезного развратника-отца, который, по словам самого Цзинь Цзысюаня, открыто демонстрировал пренебрежение к своим любовницам и бастардам, когда Мэн Яо мог посадить на трон Цзинь Цзысюаня, которым легко манипулировать, и стать силой, стоящей за ним?  Теперь ему нужны были союзники. На горизонте была война, Мэн Яо был достаточно умен, чтобы увидеть признаки. Это была прекрасная возможность доказать свою ценность. И он точно знал, кто сейчас оценит его помощь.  — Цзэу-цзюнь, я думаю, поздравления уместны. — сказал Мэн Яо, кланяясь Лань Сичэню, когда увидел, что тот стоит во дворе возле комнаты Не Минцзюэ. Как всегда, Лань Сичэнь поднял его с поклона и встал перед ним на равных. (Лань Сичэнь был доверчив, Мэн Яо знал лучше, чем кто-либо, что они никогда не смогут быть равными. Не тогда, когда ему приходилось бороться за каждое преимущество, которое Лань Сичэнь получил с рождения.)  — Большое спасибо, А-Яо. Свадьба через месяц, надеюсь, ты придешь. — сказал Лань Сичэнь.  Мэн Яо улыбнулся  — Если Не-эр-гунцзы понадобится сопровождение, я уверен, что мне все равно придется присутствовать. Лань Сичэнь улыбнулся в ответ, хотя улыбка была тусклой. Мэн Яо был удивлен, узнав, что Лань Ванцзи и Вэй Усянь ведут ухаживания, но Лань Ванцзи всегда было трудно читать, поэтому он не мог сказать, что много знает о ней. Но Мэн Яо знал о затруднительном положении, в которое их поставил Вэнь Жохань. На данный момент Вэнь успокоились, но было очевидно, что молчать они долго не будут. И Лань будет их первой целью.  У Мэн Яо был план, и этот план заключался в том, чтобы спасти мир совершенствования и стать бесспорным героем в их глазах. Для этого ему нужно было сыграть роль в войне, которую сыграли его таланты, поэтому ему нужно было покинуть Цинхэ.  На следующее утро Мэн Яо попросил разрешения уйти у Не Минцзюэ под предлогом визита к отцу и уехал в Цишань.

***

На следующий день Цзян отправились на Пристань Лотоса. Лань Сичэнь пообещал посетить Юньмэн через неделю, чтобы поговорить об остальных планах и подготовке к свадьбе.  — Минцзюэ, я волнуюсь. — Лань Сичэнь признался своему другу: — Что, если Юй-фурэн выместит свой гнев на Ванцзи? Я не знаю, как с ней будут обращаться там.  — Ванцзи знает, как себя вести. — заверил Не Минцзюэ.  — Конечно, в ссоре , но бытовые проблемы? Юй-фурэн уже чувствует себя оскорбленной, потому что думает, что Ванцзи отвергла ее сына ради Вэй Усяня. — Сичэнь, если случится худшее, я встану на твою сторону и буду вести войну против Юньмэн, если они причинят вред Ванцзи. Она тоже мне как сестра, на самом деле она будет моей сестрой, когда мы принесём клятву верности. — сказал Не Минцзюэ. — Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.- Лань Сичэнь сказал: — О добавлении еще одного человека в наше братство.  — Вэй Усянь? — спросил Не Минцзюэ. Лань Сичэнь покачал головой.  — Цзян Ваньинь.  Не Минцзюэ на мгновение замолчал.  — Ты думаешь, это успокоит Юй-фурэн? — Спросил он.  — Юньмэн Цзян заключит союзы с обоими нашими орденами. Союзы, которые не созданы от имени Вэй Усяня. Это могло бы снять часть их негодования. Это также сделало бы нас сильнее на случай, если нам понадобится подготовиться к войне против Вэнь. — Сичэнь, братства формируются не так.  Лань Сичэнь вздохнул. — Я знаю Минцзюэ, я тоже не хочу, чтобы так было. Но уверяю вас, у Цзян Ваньиня есть потенциал. Ему просто нужна уверенность, чтобы выйти из тени своего брата и подальше от постоянного сравнения его матери. Не Минцзюэ нахмурился, не совсем соглашаясь с этой идеей. Но Лань Сичэнь думал, что это сработает, а его суждение не всегда было рациональным, когда дело касалось Сичэня, поэтому он, наконец, уступил. 

***

Вопреки тому, что думал Лань Сичэнь, его сестра не была не готова. Она сильно изменилась за последние несколько месяцев и уже строила планы на будущее.  Стоя посреди двора Вэнь, она чувствовала себя совершенно бессильной и слабой, вынужденной полагаться на жертвы других, чтобы защитить себя. Лань Ванцзи поклялась, что больше никогда не позволит себе быть такой беспомощной, и для этого ей нужно было действовать.  Отправив письмо Вэнь Цин, Лань Ванцзи выполнила первый шаг своего плана. Вэнь не узнают, что их поразило. Вэнь Жохань никогда не должен был связываться с ней.