***
Чимин думал, что его отчитают или потребуют объяснений за прогул, но вместо этого учитель взвалил на него наказание похуже. С сегодняшнего дня он будет вынужден присутствовать после всех уроков и руководить подготовкой к фестивалю Йеуидо (*фестиваль цветения вишни в Южной Корее в весеннее время). Их школа одна из немногих, что ближе к месту проведения, вызвалась на роль помощи в качестве учеников, что будут помогать в организации. И поскольку класс, где учился Чимин, был образцовым и первым по школе и оценкам, учительский совет решил, что ребята отлично справятся с возложенной на них задачей. Плюсом это сдружило бы детей еще больше, заставило бы их почувствовать ответственность и исполнительность, по мнению преподавателей, ведь в Корее стремятся к уважению, помощи, самостоятельности и простой открытой доброжелательности чуть ли не с пелёнок. На подмогу Чимину приставят еще несколько учеников из организационного комитета. Выслушав все это прямо в учительской, он выходит с тяжёлой головой. Это не первый год, когда происходят ответственные мероприятия, и не первый год, когда он с организационным комитетом должны потрудиться во имя школы. Помимо подготовки места проведения Чимину нужно успевать и репетировать вокал, ведь ему ещё предстоит выступать на этом самом фестивале. Это блестящий шанс вновь выделиться среди других школ, если они коллективно постараются и сделают все превосходно в этом году. Но почему кошки скребут на душе, когда парень возвращается в класс, садится на привычное место и в пол уха слушает своих друзей, что уже вовлечены в предстоящий процесс. - Ты в порядке? – Спрашивает после Тэхен со звонком, когда заканчивается урок математики. - Я не знаю, - признается Чимин, достав ежедневник, где тут же начинает быстро набрасывать предстоящие планы на ближайшие три недели. Столько возложенных задач просто не умещаются в его маленькой аккуратной головке, а, может, парень просто не рассчитывает на свою память, боясь забыть что-то. Спорить с кем-то было бесполезно насчёт другой кандидатуры в роли ответственного лица, ведь Чимин сам в начале года дал уже согласие. Но тогда он был свободен, как этот весенний ветерок, что сейчас летает меж цветущих деревьев вишни, и которым уделяют слишком много внимания ежегодно. Прикусив сильно губу, Чимин черкает маркером пометки с датами и местами, где должен быть, в ужасе из мурашек по спине понимая, что времени на самое главное у него не будет. Отметив закладкой страницу в ежедневнике, он убирает его в портфель и направляется в столовую, где ждут уже друзья. - Я точно буду ночью проходить остаток игры из-за этого фестиваля, где мы будем вечность торчать после школы, - поддев ложкой рис, уныло отзывается Хосок, когда Чимин присаживается с подносом. - Это диета у тебя? – Смотрит на его яблоко и маленькую тарелку супа Тэхен, спрашивая. - Я не голоден, - признается Чимин, сам не понимая, как не хочет есть, когда с пустым желудком проходил почти весь день, начиная с дома Мин Юнги. – Сейчас вообще забуду про еду на эти дни. - Да ладно, не печалься. Мы рядом, - Хосок показывает большой палец и улыбается широкой улыбкой, – поможем. Тэ косит на Чона карие глаза, двусмысленно намекая, что Чимина заботит и печалит совсем другое. В проведении и подготовке мероприятий Паку нет равных, поэтому он и президент класса, а вот другая дилемма, что беспокоит их друга, скрыта чуть глубже – и Чимин молчаливо с опущенными печальными глазами явно показывает это. - Как дела с Мин Юнги? - Завидев всеобщую напряжённую атмосферу вокруг, аккуратно интересуется Чонгук, наклоняясь через стол к Чимину. - Мы встречаемся, - не громко и не тихо просто отвечает тот, беря в рот ложку супа. Хосок останавливает жевание, таращась во все глаза, Тэхен просто с пониманием осматривает парня, а Чонгук легко улыбается, но не из-за того, что оказался однажды прав, а оттого, что Чимин честен со всеми. - Ты переживаешь, что не будешь с ним видеться из-за подготовки? – Теперь время для Хосока отмереть и спокойно поинтересоваться, - мы же всем классом будем оставаться, верно, ребята? Тэхен и Чонгук переглядываются. Чимин отрывается от тарелки и тоже смотрит на них, потому что знает. Знает, что баскетбольная команда, в состав которой входят его два друга, не сможет помогать из-за тренировок, а значит, Тэ и Гук тоже не будут рядом с ними. Но хуже того, что в кармане брюк Чимина лежит телефон, на который пришло смс пять минут назад от Юнги: «меня берут в основной состав баскетбольной команды». Они абсолютно не смогут видеться после школы, если только по ночам, на которые Чимин совсем не согласен. Не потому что не хочет, а потому, что сил на самое главное оставаться не будет.***
Занося третью по счёту коробку с какими-то оставшимися с прошлого года украшениями, Чимин ставит на стол и зазывает нескольких ребят проверить содержимое на пригодность хотя бы чего-то. Но через десять минут осмотра он сам вновь приближается и определяет, что вообще ничего не подходит к стилистике их оформления, поэтому придется убить руки в мозоли от канцелярских принадлежностей, чтобы успеть сделать несколько сотен цветов сакуры. Уже к началу второй недели они проделали колоссальную работу, убив сначала три дня на споры и составление определенного поэтапного плана с чего начать. В организационном комитете состояли отнюдь не лишённые вкуса личности, которые подбрасывали превосходные идеи, но Чимин сам был не промах, поэтому нередко между ребятами вставал конфликт интересов. Пришлось попросить в этом помощи учителей, что с другой точки зрения помогли всем найти компромисс, к которому и приступили. Забиты были даже выходные дни, когда Пак проводил время вне дома, мотаясь от школы до места проведения, а затем бежал вечером, чтобы успеть с домашними заданиями к понедельнику. Хосок единственный из близкого окружения отсвечивал часто, делая все превосходно и со своим уникальным вкусом, поэтому Чимин отвлекался на него. Тэхен и Чонгук старались наверстать упущенное хотя бы на уроках, но болтовню вечно пресекали – и ребята общались уже чуть ли не записками. К слову, их командные тренировки тоже шли на ура, если это ура означало похвалу от тренера, а не уставших ребят после всего. Юнги писал Чимину смс каждый день и в любое время суток: либо сам отчитывался, либо хотел отчета от младшего о том, где он, что делает и сможет ли с ним увидеться хоть секунду. Чимин лишь с комом в горле писал ту правду, в которой жил. В один из дней Юнги подловил его и просто за руку утащил в библиотеку. - Мне нужно идти, сейчас начнётся репетиция! – Смотря на часы на руке, Пак прикидывает, что еще даже не распелся до начала. Юнги проводит его мимо стеллажей, чуть дальше вглубь, где не видно, и просто разворачивает к себе. Коротко выдохнув, Чимин почесывает затылок и устало вскидывает на него глаза в непонимании. - Я понимаю всю твою ответственность и долг перед этой школой, - аккуратно, будто боясь прикоснуться, Юнги берет его кисть, - но я тебя совсем не вижу и не слышу. - Я так живу уже несколько лет в этой школе, если ты не знал, - шепчет Чимин, отводя куда-то в сторону глаза, - уж прости, что занят. Резко и неожиданно для самого себя младший режет словами, а затем чувствует какой-то осадок. - Чимин, я тебя не упрекаю, - Юнги гладит его руку, но тот не отвечает, - просто прошу, хотя бы пиши мне иногда, а то у нас одностороннее общение какое-то. - Ты сам пропадаешь в спортзале постоянно – я тебя не отвлекаю, - низким голосом говорит Пак, опуская глаза в пол и пожимая губы, - и смс мне никогда не нравились. - Хорошо, больше писать не буду, - выдает отчужденно Юнги, обдувая дыханием, так как они слегка зажаты полками с двух сторон. - Неужели трудно быть терпимее? – Отзывается Чимин, тут же смотря на него с бегающим по лицу взглядом. - Ты же видишь, что я сейчас ни о чем не могу думать, кроме этого фестиваля, который на меня взвалили. Казалось, у Юнги даже задрожала нижняя губа, а взгляд стал темнее. - Может, отдохнем тогда друг от друга, если чувствуешь ненужный балласт? – Через минуту твердо и без капли нежности говорит Мин, выпуская его руку. - Я не это имел ввиду, - тянется пальцами тут же Чимин, но тот прячет кисть в кармане брюк, - Юн… Не успев договорить, как Мин разворачивается и уходит, бросая: - Если интересно знать без этих смс, то я сегодня буду торчать тут до посинения, потому что тренер тоже взвалил на меня непосильную задачу до конца месяца. И уйдя за поворот, оставляет Чимина в проеме стеллажей совсем одного. Смотря в потолок актового зала и стараясь уловить музыку, Паку нота не попадется на ноту, и он сбивается голосом через каждую строчку. Страшнее то, что даже заученная песня несколько месяцев назад забывается и ускользает меж этих рядов пустого зала. Он не слышит напарника рядом, не слышит и другого с противоположной стороны, потому что сам себя не слышит, прокручивая диалог с Юнги все снова и снова. Вскоре добавляется ком в горле, и Чимин еле сглатывает горечь и осадок, что остался. Все прозвучало так, что Юнги попросил паузы в их отношениях, которые продлились всего ничего почти два месяца. Но Чимину плевать на маленькую цифру, ведь она ничего не значит, потому что число поцелуев, что были между ними, железобетонно придавливает все. Учитель по вокалу приостанавливает музыку, обращаясь конкретно к нему, так как даже здесь Чимин вновь главное лицо, как первый вокалист в хоре, и поучительно начинает давать советы. Он слышит в тумане ее, прекрасно сам зная, что может лучше, но не может. Не хочет, когда на сердце тяжкий груз. Может, пока он тут поет о дружбе народов, где-то его собственный мир из одного единственного человека уже рушится, так и не зародившись правильно из-за обстоятельств. И это смешно, считая, что такие проблемы в корень не ставятся в те, что сталкиваются во взрослом мире. Но Чимин - подросток, Юнги – подросток, поэтому даже эта проблема в отношениях уже для них масштабная и тяжёлая. И каждый через это проходил, точно не думая, что ущерб это принесет минимальный. Задержавшись дольше обычного, Чимин собирает вещи и прощается с остальными ребятами из хора, получая поддержку. Он кивает и позволяет себе улыбнуться для них в знак благодарности, но самому хочется поскорее натянуть маску печальности. Что собственно и делает, когда идет по пустому коридору школы, держа пиджак и сумку в одной руке. - Я, наверное, последний, прошу прощения, - искренне отзывается он у поста охраны, чтобы отчитаться карточкой на выходе. - Да нет, пять минут назад закончилась тренировка у баскетболистов, тренер оставил одного еще потренироваться, - говорит охранник, что-то смотря в мониторе, - еще и меня попросил после проследить, как он там уберется после себя. - И кто там? – Чимину уже ответа и не надо, потому что догадывается. - Новенький какой-то с зелёными волосами, Юнги, кажется, тренер Йун сказал. - Я пойду проверю его. Можете не волноваться, сам проконтролирую убрал ли он зал. Я староста его класса, - показывает Чимин карточку, на которой указано. - Ладно, но я все равно проверю потом зайду. – Машет охранник рукой, мол только не разбомбите зал ради бога, который нужно будет убирать ему. Чимин меняет руку и перебрасывает вещи, направляясь в спортивный зал. Отдалённо уже слышно чекание мяча о деревянный пол, а еще чуть ближе – скрип подошв и осторожный бег. Отворив дверь, младший входит и видит Юнги под самым дальним кольцом. Тренирует броски сначала о стену, потом уже в кольцо, переступает с ноги на ногу, разгоняется и тормозит. В общем, все, как его научили, но Юнги пока делает все без того самого блеска, который хотел бы тренер. Завидев идущего Чимина по периметру, Мин смотрит полминуты и отворачивается с фразой: - Почему ты тут так поздно? - А ты? Юнги снова смотрит и приподнимает бровь, мол не видишь, что я стою с мячом. Но затем его лицо приобретает смягченное выражение, так как даже издалека заметил опечаленность Чимина. - Охранник попросил проверить зал после тебя, - отзывается младший, припав к стене спиной и ягодицами. - Обязанности старосты? – С издёвкой говорит Юнги, тут же прикусывая язык и кидая мяч в кольцо, чтобы уйти от ещё одного неприятного разговора. Чимин не отвечает, смотря на его затылок, и начинает скрежетать зубами. Юнги невыносим, когда делает так, без шанса на язвительный ответ отворачиваясь, будто последнее слово должно быть всегда за ним. - И как твои тренировки? – После трех неудачных попыток Юнги сделать правильно финт, интересуется Чимин. - Чёртов качок рыкает на меня уже целую неделю, - зло выдает Мин, бросая мяч куда-то в угол, - а я стараюсь изо всех сил, правда, но то нога моя не там, то руки слишком короткие – и надо пытаться прыгать выше… - Чимин напрягается от его низкого и озлобленного голоса, которого никогда не слышал, - а я уже головой биться готов о стену, но мне все равно безумно нравится играть. Если бы не эти тычки с его стороны! Достал! Последнее слово рикошетит от стен зала, и Юнги летит в сторону раздевалок со взъерошенными волосами. - Проверяй зал – я все, - последнее грубо бросает он и хлопает дверью. Чимин ошеломленно смотрит в след, замерев на добрые пять минут. Юнги никогда не был таким злым, встревоженным и грубым. По крайней мере младший никогда не видел его таким, а судя потому, что он его не замечал многие годы, своего Юнги он плохо знает. И сердце на это отзывается больным уколом. Он забывает всю свою обиду и печаль в секунду, тут же направляясь следом в раздевалки. Слышится шум воды в душевых, поэтому Чимин кидает свои вещи на лавку и садится с ногой на ногу, дожидаясь. В нем бурлит буря не хуже той, что за соседней стенкой у Юнги, и уходить с этим ураганом Пак не намерен, пока не разберётся. Капанье воды стихает, и Мин появляется в одном полотенце на бёдрах из-за поворота. - Что ты тут делаешь? – Слегка ослепнув от удивления, а затем покрываясь смущением на лице, выдает он. Чимин будет самым настоящим бесстыдником, потому что он не ожидал увидеть его оголённым именно сегодня и сейчас, но уже случилось то, что тащит вниз живот за взглядом по бледному слегка очерченному прессу Мина с каплями воды. Отмерев, тот проходит к своему шкафчику, пытаясь ровнять дыхание и прятаться за дверцей хоть как-нибудь от бесстыдства, ведь Юнги успел заметить эти искры в узких глазах, которые безумно красивые, когда печальны. Стиснув ноги, Чимин продолжает смотреть на виднеющиеся очертания парня за шкафчиком, раздражаясь от малого обзора, что ему перекрыли. Поэтому он сглатывает, разъединяет ноги и двигается на скамейке в сторону Юнги. Оказавшись прямо напротив, Чимин тянется и аккуратно берет его за полотенце сзади. Вздрогнув больше от касания кончиков пальцев по пояснице, Мин с сильной одышкой в груди поворачивается. - Чимин… - ломаным и хриплым голосом произносит Юнги, покрывая младшего мурашками по спине. - Хён, - смотря из-под низу туманно и опять красноречивее всех слов сразу, Пак тянет за узел полотенца его на себя. Юнги делает шаг, почти не осознавая, когда уже упирается коленями в его колени. Тихо так, что слышно сбитое дыхание у обоих, а когда Чимин двумя пальцами цепляет подвернутый край ткани и пытается отодвинуть, Юнги с шумным выдохом хватает его за кисть и смотрит прямо в лицо. - Что ты делаешь? Выпрямившись в спине, Чимин не сводит с него глаз, аккуратно отстраняет запястье и опять берется за полотенце, на этот раз добиваясь своего. Махровая ткань сулит свалиться на пол, но Юнги вовремя ее перехватывает и держит у бедер, затем переводит взгляд куда нужно и краснеет до самых корней волос. Чимин улыбается безумно красиво и завораживающе лишь уголками, а потом опускает веки и ресницы, потому что тоже осматривает, что произошло. А произошло то, что он берет в ладонь наполовину уже окрепший член и начинает его поглаживать всеми пальцами одновременно. Из Юнги вырывается сопение, чем-то напоминающее, когда резко обжигаешься о горячую ручку чайника, и Чимин покрывается мурашками от этой реакции. Он присоединяет вторую руку, поравнявшись прямо напротив парня, чтобы было комфортно и хорошо все видно. - Чи… - не может закончить Юнги, прикасаясь к его плечу свободной рукой. Его живот подрагивает прямо перед глазами Чимина, и эта волна тут же переходит от основания органа до самой головки, что становится только краснее. Младший заворожённо смотрит, пальцами знакомясь с каждой венкой, изгибом и уже через минуту ощутимой твердостью и длиной. - Красивый, - поджав от смущения губы, шепчет Чимин, продолжая делать аккуратные поглаживания и рассматривать. А Юнги свешивает подбородок к груди и выдыхает, смотря на него сверху и боится просто задохнуться от увиденного. Именно для него сейчас красивый этот мальчишка, что рвет душу в клочья каждый день, а в эту секунду вообще сжигает собственными руками, что столь нежные, аккуратные и теплые. - Чимин, пожалуйста, не… Пак не слышит, помещая ладонь на основание члена и начиная гладить пах, заходит с лаской до пупка, вновь возвращаясь обратно и обхватывая весь диаметр. Либо он искусный актер и артист, либо настолько впечатлен, что умело скрывает дрожь во всем теле, которое готово сейчас застонать от удовольствия от прикосновений к Юнги. Вдруг слышится отдалено и глухо стук входной двери в спортзал. Мин вздрагивает, передавая волнение и испуг Чимину, что замирает с членом в кулаке и прислушивается. Вскоре становится понятно, что это пришел охранник с проверкой, и он уже подходит к раздевалке. В ужасе округлив глаза, Мин смотрит на Чимина, не зная, что делать, ведь он стоит тут полуголый. Но Пак спокойно встает и тащит его в пространство между шкафчиками и прижимает оголённой спиной к боку одного из рядов, пока Мин прикрывает свой орган полотенцем. - Что делать? - Дыши, потише, пожалуйста, - прижавшись к нему, шепчет Чимин, - скажи, что я забыл что-то в классе и ушел. - Легко тебе говорить, ты же не голый посреди школьной раздевалки! – Шипит старший с обкусанными губами, которые истерзал минуту назад. - Не выдай нас, Мин Юнги, - обольстительно успевает прошептать Чимин, обнимая его за шею и прижимаясь, как слышится голос охранника. - Юнги, ты тут? – Открыв дверь в раздевалку, спрашивает тот. Мин вздрагивает, лучше прячась с Чимином за боком шкафчиков и качает головой, смотря на младшего, что прильнул к груди. - А… да. - Где ты? Я тебя не вижу. - Извините, но я голый, поэтому переодеваюсь. – Чимин жмет губы от смешка, рассматривая покрасневшее лицо парня, что пытается нормально говорить. Задев бедром член, что продолжает еще находиться в самом лучшем амплуа сквозь прикрытое полотенце рукой Юнги, Чимин аккуратно отлипает от его груди и тут же присаживается на колени, выпрямляясь в спине. - А где тот парень, староста, что пошел тебя проведать? Усмехнувшись на это, Чимин через три попытки тихой борьбы за полотенце и в ужасе смотрящего на него Юнги, побеждает и оказывается лицом напротив его эрегированного органа. Сверкнув глазами еще раз на Мина, младший открывает немного губы и маленькими поцелуями с жаром проходится по чувствительной головке. - Он… - дрожит старший, пытаясь за плечи отстранить Чимина, - он ушел до класса... что-то… забыл. Пак удовлетворённо кивает, вновь смотря на Юнги из-под низу, в то время, как тот немым взглядом спрашивает, что тот забыл у его члена прямо сейчас. - А, - выдает тупо охранник, - понятно. Почему не убрал мячи, тебя же попросили?! Поцелуи переходят на горячий язык, который привораживает Юнги своим острым алым кончиком, теперь понимая, почему их поцелуи такие горячие и страстные. Чимин, будто услышав его мысли, вздымает ресницы и улыбается, раскрывая губы еще шире и, наконец-то, заглатывая осторожно и нежно. - Я уб-беру… - выдыхает Юнги, опрокинув голову назад к шкафчику, затем чуть громче и увереннее, - уберу через несколько минут. Двигаясь поэтапно, чуть медленнее и глубже, Чимин омывает слюной член и немного давится, издав тихий хлюпающий звук. У Юнги сердце уходит в пятки, когда он слепо начинает шарить руками по его волосам, а потом видит свое полотенце, что продолжает все еще держать и просто прикрывает Чимина сверху, думая так заглушить. - Пожалуйста, не задерживайся! – Вновь рушит атмосферу охранник издалека. Пак хнычет от жара и закрытого полотенца сверху, отстраняя его хотя бы на лоб, но продолжает брать ртом уже ускоренно несколько раз. - Хорошо, - сорвано отвечает Мин, но совсем адресуя это не охраннику. Что-то еще буркнув напоследок, тот выходит и хлопает дверью. Чимин тут же сбрасывает дурацкое полотенце с головы на пол, вжавшись в узкие бедра Мина пальцами, и оглушает пространство бесстыдными звуками. - Господи, что мы творим! – Юнги не может больше держаться и выстанывает с хрипом, поддаваясь осторожными толчками. С хлюпаньем отпрянув, Чимин тут же губами целует его низ живота, жмется щекой в мягкую кожу и ладонью продолжает оголять крайнюю плоть. Затылок Юнги, казалось, оставит вмятину в шкафчике, с какой силой он вжимался. Поцелуи младшего такие мягкие и приятные, издают колоссально восхитительное звучание причмокивания, которое вынуждает Мин Юнги излиться прямо тому в кулак. Сердце выстреливает следом и, казалось, падает в эти самые нежные руки Чимина, что ловят каждую каплю горячей жидкости. Силы в дрожащих ногах после тренировки и ее «оКончания» почти покидают Юнги, и он съезжает по шкафчику спиной прямо на полотенце, что пододвигает Чимин и помогает прикрыться. Они смотрят друг на друга и дышат так тяжко, будто после марафона. Самая лучшая энергия, которая поселилась после первого поцелуя, берет вверх, поэтому Юнги тянет младшего на себя, берет его подбородок в одну ладонь и крепко целует прямо в пухлые губы. Завалившись вперед меж ног Мина, Чимин обхватывает его за шею и прижимается к груди, открывая рот и себе, и ему. - Не смей меня бросать, даже не думай об этом, - сквозь страстный порыв сквозь губы требует младший и опять напирает, выдыхая со стоном. – Будь я хоть сто раз занят. Юнги наклоняет голову для удобства, вжимается сильнее носом в щеку парня и тянет его нижнюю губу в свой рот. Усадив Чимина и прижав к своей неприкрытой оголенности, Мин совершенно не думает о том, что он должен прямо сейчас испытывать испанский стыд посреди школы, еле скрывшись от охранника. Вместо этого он теребит сердце, выцеловывая губы младшего до красноты, и совершенно не задумался ранее, что чуть ли не разбил так быстро сразу два сердца. Юнги безумно влюблён в него и еле-еле прощает себя за мимолетную оплошность в библиотеке, вспоминая печальные глаза парня сегодня, а также слова Чимина с вечеринки: - Почему такое чувство, что ты разобьёшь мне сердце?.. А он этого не хотел и не хочет, ловя его мягкое дыхание и вновь углубляя поцелуй.