У.П.С.(Oops)

Ранний рассвет на побережье вся компания уже встречает, притормозив у утеса скалы. Перебравшиеся через ограждения Хосок, Тэхен и Чонгук стоят и разминают затекшие тела от длительного пребывания в салоне автомобиля. Как бы Мин ни старался вести максимально комфортно, но нередкие потряхивания под колесами из-за неровной дороги давали о себе знать в течение поездки. Чимин перекидывает обе ноги и присаживается на ограждение так, будто птичка на жёрдочке, созерцая первый рассвет их каникул. Он знает, что сейчас его обнимут сзади и уткнуться подбородком в плечо, вея легкий запах парфюма, коим пахнет вся одежда, потому что они начали обмениваться ею, будто ища комфорт среди толпы, когда обниматься в открытую нельзя. К слову, на Чимине сейчас его тонкое худи с яркими кричащими надписями в неоновой расцветке, как и на Юнги его футболка, что слегка меньше на размер, но от этого больше тактильная к телу, как само объятие Чимина. - Ты хочешь спать, - ласково трется Пак об его щеку, ощущающая дыхание на себе, - спасибо, что привез, но тебе нужен отдых. - Рассчитываю в этом только на тебя, - с мягким поцелуем в висок отвечает Юнги, забираясь кистями в карманы спереди собственного худи на парне. – Тебя что-то беспокоит? Не заметить смену настроения в младшем не составило никакого труда с начала поездки, как только Чимин вышел за порог собственного дома, а после старался всю ночь бодрствовать рядом с Юнги, что вел автомобиль. Бросая проверочные взгляды в сторону своего драгоценного пассажира, он видел, как волнительно где-то летают мысли Пака в след мягким поглаживаниям ладони Мина, которую не выпускал. - Все хорошо. – В который раз следует ответ. Слышатся смешки от ребят, что принимаются бросать камни прямо с этой вышины в искрящуюся воду у подножия. Тэхен оборачивается и дарит Чимину улыбку, созерцая на их нежность с утра пораньше. С кем необходимо поговорить по душам в первую очередь, так это с ним, решает Пак с улыбкой в ответ тому. Последующие два часа ребята дружной шеренгой идут к месту отдыха на ближайшие четыре дня, распределив сумки и пакеты каждому в руки. - Зачем столько еды? – Подбросив тяжёлую коробку поудобнее перед собой, осведомляется Чимин и осторожно ступает по каменистой дорожке, ведущей к пляжу. - Это ты можешь воздухом и сладкой ватой питаться только, - слышится голос Хосока перед ним, что тащит огромный рюкзак за спиной, - а тут еще свора голодных парней. - Я не только воздухом питаюсь, - буркает Чимин в ответ, а потом оборачивается на Юнги, что несет два продуктовых пакета и палатку на плече, замыкая весь строй, - еще и хлопья с молоком бывает, особенно на ночь. Тот аж от кончиков ушей молниеносно испепеляется от воспоминаний, и Пак победоносно идет дальше, насытившись нужной реакцией от старшего. - Нам нужно сделать костер – будем рассказывать страшилки, - Чонгук шагает первее всех, неся больше вещей разом. - Давай без этого? – В голосе Тэхена слышится легкое неодобрение и испуг. - Трусишь? – Притормаживая, чтобы поравняться с ним, спрашивает Чон с милой ухмылкой. - Еще чего придумал! – Летит ответ и тычок в плечо. - Как думаешь, они тогда поцеловались в комнате? – Хосок, идущий уже рядом с Чимином, тихо спрашивает. – Больно красные какие-то вышли. - Не уверен, скорее, Тэхен неаккуратно прикоснулся к нему или наоборот. - Прям как ты к Юнги на том уроке истории? – С тихим смешком констатирует Хосок. - Откуда ты знаешь про это? Не было же видно, - в непонимании вскидывает Чимин округленные глаза. - Юнги бывает красноречивее в своих эмоциях, которые, похоже, все в классе увидели, когда он пулей вылетел после, как ты впервые сел с ним. Я догадался сразу. - А что остальные в классе, они что-то заподозрили? – Дрожь пробегает по спине Пака от вероятности рассекречивания. - Думаю, вам стоит быть осторожнее на людях, потому что любое откровение может повлечь беду. – Впервые так серьёзно говорит Хосок, но держит на лице все равно мягкую улыбку именно для Чимина. – Мы не всегда можем быть рядом и прикрывать. Легко ему говорить, думает Пак, точечно ощущая нужный взгляд даже сейчас, что впивается в спину. Впрочем, Чимин сам вечно прожигает на нем дырку, туша собственной слюной, потому что сил противостоять и просто не смотреть вообще нет. Гормоны бушуют похлеще волн, что встречают уставших с дороги путников. Пляж оказывается живописным и местами диким из-за выкинутых коряг и камней, что, несомненно, придают антураж в их энергичную вылазку всем вместе. Здесь есть и песок, и клочки зеленой травы, и небольшой лесок, что полулунно огибает часть суши. Привычное для глаз море, живущих парней всегда рядом с водой, несколько не меньше впечатляет и вызывает детский восторг. Они и есть самые настоящие дети, тут же побросав вещи и мчась уже наперегонки к волнам у берега. Юнги единственный остается охранять пожитки, хотя тут никого больше и нет, судя по машинам, которых вообще не оказалось в округе, когда они приехали. Он скидывает летние кроссовки, закатывает джинсы до колен, присаживается прямо на песок, зарываясь ступнями в его теплоту и наблюдая за мальчишескими играми. Его зовут, машут руками, но с улыбкой в отказе качает головой, уповая на усталость, которая, и правда, неприятно спазмирует в теле. Чимин не успел закатать, как обычно, вторую брючину у спортивных брюк, поэтому она безбожно намокла от воды. И тому дела нет никакого, потому что с улыбкой до ушей носится от солёных брызг Хосока вдоль песчаной полосы и взвизгивает уморительно, но так до дрожи в сердце. Его волосы летят со лба назад, открывая новый вид на профиль, в обзор попадают татуировки на открытых локтях, когда тот отмахивается в защите от крупных капель – и Юнги теми самыми двумя словами татуировки пишет текст в уме прямо сейчас, вдохновляясь и заряжаясь от вида Чимина. С простого произнесенного «упс» могло ли зародиться такое сильное чувство, гадает он который месяц подряд. Но «упс», предполагает, лишь спусковой крючок именно для Чимина, потому что Юнги полюбил его задолго до всяких неловких касаний и внезапно обращённого внимания. Младший даже и не догадывается сейчас, разворачиваясь и устремляясь в обратную сторону в мокрых брюках уже до колен, как своим первым появлением в школе шесть лет назад влюбил в себя одно сердце, не ведающее нежности в родительском доме. И эта самая улыбка, отпечатанная на сердце гораздо ранее, когда Чимин смущенно улыбнулся на перемене, столкнувшись с Юнги в коридоре, блистает и по сей день. Он красивый, всегда был, а с возрастом стал просто до болезненных вдохов неописуемым. Юнги знал, что это будет Чимин. Сразу и проникновенно прямо в душу, созревая и ожидая того самого дня «упс». Корень чувств врос в Мина слишком глубоко, что первая любовь и есть этот самый парень, что первый поцелуй в классе после матча и был с этим парнем, что первый секс тоже был именно с Чимином. Но Юнги умолчал, а теперь не хочет, потому что который день он желает открыть окно и кричать от радости, как счастлив получить ответно все, от чего в свои первые разы большинство подростков разочаровываются. Мысли шумные и объёмные настолько, что Юнги даже содрогается, когда встречается со взглядом Пака через весь пляж. Хосок уже поливает его со спины брызгами, но он останавливается и смотрит на Мина, словно читая прямо с карих глаз. Бегом, и слегка спотыкаясь, добирается до него в считанные секунды, присаживается прямо в песок коленями, пачкая сырую одежду. Тэхен, Чонгук и Хосок на фоне прямо так, кто стянул шорты и футболку, кто нет, кидаются в волны, продолжая радоваться утреннему и неомраченному ничем моменту. - Пойдем со мной, - Чимин тянет его за руку со сверкающими детским огоньком глазами. И Юнги идет, несмотря на усталость, потому что все в нем живо и эмоционально настолько - и красок не хватит даже природе изобразить вокруг них. Чимин семенит вновь к воде, стягивая и отбрасывая футболку, штаны и обувь, что делает и Мин, смотря только ему в след, ведомый рукой с татуировкой «forever». Медлит и ежится тут же в воде ногами, а рыжеволосый бесенок улыбается рядом, ладонь сжимая крепче, и тащит за собой, путаясь ногами в песчаном дне. И они падают коленями друг за дружкой прямо в волны, слыша свист и смех от друзей, ныряющих на глубину чистой воды. - Чимин, - не расцепляя руки, зовет Юнги, а тот оборачивается, пытаясь хоть немного приподняться в стихии и небыстром течении, смотрит в ответ, - я так люблю тебя. Красивые дуги бровей над раскосыми глазами приподнимаются к намокшим огненным прядями от сентиментальности старшего перед собой. Притянув Мина к груди и окольцовывая объятие кистями на пояснице, Чимин смотрит прямо и проникновенно, ловя неподдельный блеск старшего и улыбаясь дрожащими губами. - Что ты? Я тоже люблю тебя, - слышится дрожащий ответ, который можно было и не озвучивать, но младший сентиментальнее Мина в сто крат, поэтому и не удержался. И под всеобщие хлопки, возгласы друзей они в обнимку падают в очередную сбивающую с ног встречную волну, не раскрепляя цепких объятий до тех пор, пока не выныривают на поверхность и тут же осматриваются, ища друг друга. Вода стекает с лиц обоих, мешая и застилая обзор на такие уже родные эмоции.

На веки вечные, вечные, вечные Мечтай, надейся, вперёд, вперёд Мы молоды навеки И пробежим под дождём Из опадающих лепестков… Прямиком к своей мечте

***

После купания друзья распределяются по местности, вновь деля обязанности: Хосок и Юнги ставят палатки, Тэхен помогает Чимину донести оставшиеся вещи и начинать обустраивать лагерь, а Чонгук импровизирует с костром, вспоминая многочисленные вылазки с семьей в такие же точно места. Вдали от дома, от помощи взрослых они сподручно справляются, не без неудач, конечно же, но все быстро поправляют и доделывают ближе к обеду. Наевшись самым вкусным, казалось, в жизни рамёном на свежем воздухе, коллективно было решено немного отдохнуть. На добрые три часа все забылись в сладком сне, слушая прибой и вдыхая соленый и опьяняющий морской бриз. Чимин проснулся в одиночестве, шурша спальным мешком. Осмотрелся по двухместной палатке, выглянул через сетчатое окошко сбоку и увидел, как Хосок с Чонгуком уже не спали и собирали по всему пляжу сухие ветви. Не заметив нигде Юнги, с которым вместе и уснули, парень быстро переодевается в легкую рубашку и шорты, так как предыдущая одежда слегка уже поднадоела после машины. Дело близится к вечеру, намекая предстоящими сумерками и приятным зноем с запада. Пляж окрасился в новые краски, но не такие яркие и сочные, как с утра. В лагере стало даже уютнее, особенно, когда установили небольшой шатер для кухни, а импровизированный костер Чонгука можно было хоть на выставку – идеальный, одним словом. И что-нибудь у его друга получается когда-нибудь плохо, думает Пак. Юнги нашелся быстро: он умиротворённо сидит на раскладном стуле со спинкой недалеко от воды и пьет газировку. Прихватив покрывало, Чимин следует к нему, расстилает по песку ткань и устраивается со скрещёнными ногами. - Ты отдохнул? - Да. Ты, конечно, ноги закидываешь, и я убираю их обратно, а ты снова это делаешь во сне. Но в тесноте с тобой спать еще лучше, - шутит Юнги, будто сам не в диком восторге от его ног, протягивая остатки жидкости Чимину. – Ты крепко спишь даже днем. - Я могу проваляться до обеда, поздно ложась. – Беззаботно отвечает младший, с наслаждением допивая до дна сладкую газировку и по достоинству оценивая скрытый комплимент своим ногам. - Не спишь ночами? - Люблю бодрствовать в это время суток просто… - качнувшись вперед, Чимин вытягивает нижние конечности, носками касаясь частично прохладной воды. - Запомню, - хрипло отвечает Юнги, рассматривая предмет обожания из бедер и голеней, и получает смущённый тычок со стороны младшего с прекрасным для слуха: «хён, тут не было никакого намёка». Намёка не было, но Юнги найдет повод для него – и Чимин это знает. - Что тебя так растрогало сегодня с утра? – Интересуется Чимин, вспоминая эмоциональный всплеск от старшего в воде. Юнги лишь с подтекстом улыбнулся. - Хён? – Нетерпеливо отзывается вновь младший. - Узнаешь, - поняв теперь характер Чимина, старший не сомневается, что тот все разведает и узнает быстрее, чем скажут. Юнги берет смущение от признания, что он у него первый. Вечер отдыха вдали от дома, школы и родного города пятеро друзей венчают выпивкой покрепче в кругу костра. Приятное тепло и сухость после нескончаемого купания успокаивает расслабляющиеся мышцы у всех. Окидывая взглядом знакомые лица, Чимин чувствует себя так хорошо, как никогда. Сердце заполнено до отказа впечатлениями, нужными разговорами и действиями. За такие моменты хочется расписываться где-то в журнале своей судьбы и благодарно кланяться, ведь жизни свойственно делиться на черные и белые полосы, последних которых всегда меньше. И смотря на линию горизонта, виднеющуюся вдалеке, Чимин ощущает внутри себя такой же горизонт, к которому пытался когда-нибудь приблизиться. У него все еще впереди, и это отнюдь не конечная, а самая стартовая полоса, когда он принял себя таким, какой есть. Он друг своих друзей, он сын своих родителей, он президент класса, он начинающий и неплохой певец и может, если захочет, стать танцором… а ещё он частица, половина, родственная душа Юнги. Но не все столь собраны по кусочкам своей подростковой личности, и Чимин переводит взгляд на своего лучшего друга и видит это внутреннее метание у Тэхена, у которого в глазах так и читается призыв о помощи уже длительное время. Придумав повод, Пак встает, предлагает тому пройтись перед сном. Чем их дружба была крепкая, так тем, что Ким никогда не задаёт лишних вопросов и идет по зову. Всегда приходит, поэтому и Чимину следует протянуть руку своему другу, потому что он прекрасно знает в чем проблема. Прогулочным шагом удаляясь от лагеря с фонариками, они бредут и тихо говорят, как в детстве, когда гостились друг у друга в домах или же гуляли по знакомым районам. Однажды они даже забрались на крышу многоэтажки и пытались увидеть звёзды среди ярких огней города, но затея не увенчалась успехом, а также нагоняем от сторожа этого дома, а потом и от родителей. Вскинув голову к ночному небосводу, Чимину приходит идея, и он ведёт Тэхена к машине Юнги. В непонимании, что задумал друг, Ким наблюдает, как тот снимает транспорт с сигнализации, - стащил у Юнги ключи или же старший уже доверяет ему все свои вещи, смекает Тэ. - А теперь наверх, - указывает Чимин на подножку машины сзади у багажника и уже сам лезет проворно на крышу. - Ты что задумал, Чим? – В шоке созерцает на этого ночного скалолаза Тэхен. Удачно вскарабкавшись, тот садится на колени и протягивает ему руку вниз для помощи. Приняв ее, Тэ ничего не остаётся, как идти на авантюру и в темноте пытаться провернуть удачное вскарабкивание на чужой автомобиль. Двоим места оказывается достаточно, и в следующую минуту Чимин ложится на спину, указывая другу делать тоже самое. И только, когда Тэхен повторяет за ним, спиной чувствуя остывающий метал после опаленного днем солнца, он смотрит по указанной руке Чимина в небо. Дыхание перехватывает с очередным вдохом, а глаза расширяются теперь от другого удивления, что бесподобно и бескрайне. Это как море, но только наоборот, там своя глубина и гамма цвета, а несчитанное количество разных по размеру ярких и не очень звезд смотрят на двух друзей так же, как и они на них. И только горизонт отделяет два разных мира, но даже и эту черту стирает Чимин, подталкивая друга поднять ладонь вверх и попробовать достать до неба, что в невозможно никак, но не им. Их мир не заканчивается потолком или крышей – их мир необъятен, многообразен и свободен, и только им вправе знать, кто насколько выше сможет прыгнуть… В профессии, в семье, в любви и в самой жизни. - Чимин, я не знаю, что мне делать, - расчувствовавшись, нарушает тишину Тэхен, поворачивается к нему и обнимает, не забыв уткнуться носом в плечо. – Как же у тебя так получилось быстро сойтись с Юнги? - А отчего ты думаешь, что не смог бы так же быстро, если рискнул чуть раньше сказать Чонгуку о своих чувствах? - Я трус, - спустя минуту обдумываний, тихо признаётся Тэ. - Я тоже, - отвечает Чимин. – Я смылся сразу, как только приблизился к его лицу и понял, что хочу поцеловать. Это было в тот день, когда ты заболел, а я не смог репетировать без оборудования… - Почему именно он? Почему Юнги? - Он что-то держит в себе по отношению ко мне, и я сегодня попытался узнать, но это временно, - качнув сам себе, отвечает Чимин и смотрит на самую яркую звезду, - в тот раз создалось впечатление, что он ждал от меня шага уже очень давно, даже не отстранялся и подталкивал продолжить. Странный он… а я люблю все странное. - Нет, у тебя, всё-таки, все проще, - шмыгнув носом, комментирует Ким. - Это ты усложняешь. Неужели не видишь, как Чонгук реагирует на каждое твое слово, действие? – Посмотрев под себя на друга, Чимин начинает завивать его волосы на палец, как всегда делал от любви тактильно прикасаться к дорогим ему людям. - Юнги тоже на тебя реагирует. - Видишь, мы наблюдаем это со стороны, а когда они идут в лоб и с прямым текстом – отказываемся. Но я не люблю ходить вокруг, да около, поэтому и рискнул. Мир бы не рухнул, если бы я потерпел неудачу, но, - привлекая внимание Тэхена так, чтобы тот посмотрел в ответ, Чимин продолжает, - Юнги после того инцидента в актовом зале дал понять, что упадет скорее первым и спасет потом уже меня от «падения». Покорил сердце, наверное, этим. А Чонгук… что произошло в комнате дома у Хосока, Тэ? Проходит достаточное количество времени, чтобы Ким вновь посмотрел в звёздное небо и тихо ответил: - Кажется, он сделал тоже самое, перехватив меня, когда я запнулся о ножку стула. Тишина. А потом резкий совместный хохот до коликов в животе, что ребятам приходится вовремя утихомириться, иначе рухнут на землю с автомобиля. - Два полоротых идиота, - утирая слезу с края век, шутит Чимин. - Два влюблённых идиота, - поправляет с искренней улыбкой Тэхен и жмется к другу вновь в объятия.

***

На следующий день с утра пораньше под руководством Чонгука все выбираются в прибрежное путешествие для осмотра природы и просто, чтобы не сидеть на одном месте. Хосок щёлкает самые привлекательные на его вкус пейзажи, не забывая направлять объектив на компанию, что теперь привыкла к его журналистским наклонностям запечатлевать жизнь на фотоаппарат. Чимин даже просит в тихую Чона сфотографировать Юнги со стороны, когда тот не видит, потому что в таких ракурсах он неописуемый, а младшему бы хотелось оставить его такого не только в своей влюблённой памяти. Идут в гору, огибая сосновый лес и рассматривая все на своем пути. Тэхен после ночного разговора держится к Чонгуку ближе, помогая разобраться с карманным компасом, чтобы не заблудиться всем, так как почти никто не следит, куда они все бредут. Улыбаясь на их совместный разговор меж собой, Чимин вскидывает внутренний кулачок уверенности в поддержку. Он знает, что Тэхен прислушался, здраво все оценил, прикинув, конечно же, еще какие-нибудь переживания на этот счет, но в итоге сделает все правильно. Он взрослее Чонгука по разговорам, мыслям, но не старше в чувстве, что как росточек уже дает свои всходы. На самой высокой точке принимаются отдохнуть и пообедать, решая возвращаться в лагерь, так как послышались уже стоны от усталости. Всем хотелось еще поваляться после громогласного призыва Чонгука с утра топать на прогулку, но ему страшнее отказать, слушая потом бубнеж, какие все парни трухлявые пни. Хосок как-то назвал его «качком - переростком», так потом в том же зале, где занимается Чон, отрабатывал прощение за гантелями. Больше не говорит, поглаживая свои худые руки, помнящие ту адскую нагрузку до сих пор. Оказавшись на знакомом пляже, Чимин быстренько тащит привычный коврик и постилает, тут же стаскивая с себя верх одежды и укладываясь, чтобы позагорать. Подтягиваются и остальные, но через какое-то время идут купаться. А Чимин умиротворенно в сонливом состоянии нацепил очки и кепку, продолжив отдых. Юнги неподалеку находит совместное занятие с Хосоком, связанное, как улавливает краем уха Пак, с музыкой. Чон включает в приложении на телефоне какую-то игру по угадыванию жанра, а Мин втягивается и уже через минуту начинает предполагать. Бурчит тут же, не угадывая с первой попытки, вызывая в Чимине улыбку, что слышит через дремоту хриплый голос хёна. - Чимин-и, не обгоришь? – Кричит откуда-то Тэхен. - Нет, - хмурясь, что друг вырывает из блаженного и теплого расслабления, отвечает младший. На нет и суда нет, но Чимин, все же, обгорел, забыв про крем от загара. Понимает это только тогда, когда вечером забирается в палатку, плюхается животом прямо на спальный мешок и ощущает, как весь горит. - Черт, - пыхтит сам себе, отворачиваясь лицом к стенке, не в силах даже вход прикрыть. Юнги забирается через какое-то время, помогая только что Чонгуку убирать продукты с импровизированной кухни. Решив, что сегодня лучше лечь пораньше, так как Тэхен, Чимин и Хосок уже ушли, парни проверили лагерь и разошлись по своим палаткам. Понять, что с Чимином что-то не так, не составляет и труда, когда Мин взглядом окидывает его неудобную позу. Присев у входа и закрыв тканевую дверь на замок, Юнги ищет свой телефон, чтобы посмотреть сколько времени. Уже близится полночь, и неужели они с Чонгуком за разговорами так долго убирались, думает старший. - Хён, - слышится со стороны Чимина. - Ты не спишь? – Тихо удивляется тут же Мин, отстраняя прищуренные глаза от яркого телефона. – Я включу тогда фонарик, потому что ничего не вижу. Юнги щелкает в углу светом, что мягко отражается от куполообразной небольшой палатки. - Хён, кажется, я обгорел, - жалуется сипло Чимин, разворачивая лицо в сторону Юнги, продолжая безвольно лежать на животе. - Тебе же говорил Тэхен, - с родительским тоном отзывается Юнги, роясь в вещах, - температура есть? - Не знаю, - говорит Чимин, тут же ощущая прохладную ладонь Мина на лбу. - Вроде, нет, но ты горячий от шеи, - сместив пальцы, старший притрагивается сзади. – Тебе бы спину помазать чем-нибудь надо. - У меня в сумке, в косметичке, посмотри гель алоэ, - ожившей ладонью машет куда-то Чимин к входу и пытается открыть глаза. Он, и правда, весь, как из печки, а ещё футболка жутко царапает складками кожу, хотя из стопроцентного хлопка. Порывшись, Юнги показывает тюбик и получает одобрительный кивок. Если бы Юнги был спасателем на пляже, Чимин бы пошел утапливаться специально, потому что тот, даже не спрашивая, будто читая мысли о футболке, начинает спасать, аккуратно ее снимать с поясницы и далее. Чимин приподнимается, позволяя себя раздеть, а потом опять уткнуться в спальный мешок и маленькую подушечку под собой. - Не против? – Тихо спрашивает Юнги, звучно открыв и выдавив гель. Чимин содрогается от мысли об его руках и только кивает опять согласно. - Не все так плохо, - осматривает Мин спину, не видя сильного шелушения или ожога, но спасать нужно, поэтому с алоэ на пальцах прикасается к лопаткам. Облегченный выдох слетает с губ Чимина от прохлады и мягкой консистенции прозрачного геля, который не видит, но воочию представляет на своей спине в купе с длинными пальцами старшего. Прикосновение колечком на среднем пальце и несколькими браслетами приятно охлаждают вдвойне кожу, начинающуюся покрываться мурашками. На середине втирания приходится добавить алоэ, и Юнги прямо из тюбика поливает на поясницу младшего. Капли ударяют, будто дождь, заставляя Чимина содрогнуться и выдохнуть еще раз, но уже от других ощущений. И чем ниже пальцы Юнги, тем дальше сон и мысли об обгорании.

Для атмосферы: «Camila Cabello – Crying in the Club»

В ямке на пояснице Мин медлит, рассматривая изгиб и очерченную талию. Проводит всей ладонью поперек, перекатываясь пальцами с гелем, и ощущает, как прогиб становится выразительнее, потому что Чимин приподнимается и опускается. - Хён… - было бы стоп-слово, что точно бы придумал Чимин, как и это простое и тихое «хён», но совсем не стоп, а самый настоящий старт. - Да? – Скрывая дрожание рук, отзывается Юнги. - Гель остался? - Достаточно, - еще тише отзывается Мин. Чимин, наконец-то, поворачивается и хмельным взглядом смотрит. Щека забавно выпирает, так как он ею утыкается, а Юнги уже летит без тормозов от его податливого и невинного вида с красноватой оголенной кожей на спине, которой плохо от обгорания. Одним лишь взглядом Чимин смотрит на тюбик, потом на руки Юнги, завершая осмотр прямо в глаза. Красноречиво, резко и глубоко, как мольба в этом Юнги. В этот раз гель льется гуще и быстрее прямо на пальцы, стекая с тыла ладони, но Юнги успевает донести все капли, вновь притрагиваясь к пояснице. Чимин поддается изгибом вверх, направляя его скользящую руку дальше, глубже и прямиком под все ткани, что на пути. Поясница младшего прогибается, живот припечатывается к спальному мешку, а бедра слегка разъезжаются в стороны с прикосновением пальцев где нужно. Юнги поддается вперед с бушующей стихией в груди, тоже раздвигает бедра, потому что становится тесно ниже живота. Ему не видно под брюками младшего ничего и в следующий миг стягивает их за резинку перепачканными в геле пальцами. Округлые ягодицы невозможно не оценить только взглядом и прикусом губы, так что Юнги под шумное дыхание Чимина раздвигает их и входит двумя фалангами, встречаясь сразу с большим количеством влаги. Чимин опирается на локти и встает в прогибе, опадая тут же обратно с каждым звучным скольжением в себе. Звезды совсем близко, глаза застилает пелена, пока он комкает и без того мятую импровизированную постель. - Юнги, это слишком, - что сам и просил, на то и напоролся в чувственном шоке не понимает Чимин новые ощущения. Слишком, думает Мин, тут же наклоняясь и целуя в поясницу, затем по наклонной ведет дорожку по позвоночнику, продолжая расширять не только бедра Чимина. Встретившись носом с рыжей макушкой, что пахнет солью от моря и чем-то фруктовым, Юнги подхватывает его свободной рукой за талию, поднимает и прижимает к своему телу. Пальцы входят до упора, Чимин лежит уже без упора, приподнявшись в объятия Мина со спины. Стон срывается после нескольких быстрых звуковых шлепков где-то у себя сзади. Склонив голову, Чимин прикусывает губу, хватаясь за руку Юнги, крепко опоясывающую его живот. Тянется, как струнка, выгибаясь в плавных точках своего тела, опираясь лишь коленями и поддерживаясь только на чужих руках, что крепко держат и не роняют. - Фантастический, - шепчет старший ему в волосы, - откуда такая пластика? Содрогаясь до электрических волн, Чимин пытается вполоборота найти его губы, иначе еще секунда, и он начнет бессовестно вскрывать нетерпение быть громким. - Танцы, - еле открыв рот, отвечает и тут же подается ягодицами и насаживается сам на его пальцы, - любые танцы начинаются с азов пластики… Юнги выдаёт будоражащее дыхание с хрипом, обнимая крепче тело, что будто в невесомости. По любимому уже сценарию не доводит Чимина до самых звезд в первый полет, продолжая томить долгим путем, поэтому слишком быстро переворачивает его под себя, нависая и пытаясь стянуть одежду. Чимин пьян настолько от его запаха, голоса, методов так начинать прелюдии, что похоже на штормовое предупреждение. Тянется за все складки чужой ткани, пыхтя от упоительной встречи к телу. Спина больно трется о спальный мешок, поэтому спасает себя скорейшим скидыванием всей своей одежды и забрасыванием ног за спину Юнги, который, наконец-то, справился и припал оголенным к нему тут же в поцелуе. А он такой прохладный, ловя ознобы даже летом, думает Чимин, скользит лодыжками по восхитительной коже и сквозь приоткрытые веки пытается рассмотреть красивые черты лица. Задевается неосторожным движением фонарик в углу, что опрокидывается и притемняет их силуэты, будто так и нужно от чужих глаз. Волосы мнутся от зарывающихся пальцев, губы сводит каждым миллиметром от припухлости и прикусывания, следы от рук Юнги по бедру младшего плывут мягкими красными полосами, вообще не заканчиваясь и возвращаясь обратно с жадным сжатием на ягодице. Конца нет, как и начала очнуться от всего, тут же падая в бездонную мглу из обострившихся ощущений. С вытянутым гелем алоэ из косметички Чимина Юнги не без улыбки уголком губ выудил в начале всего еще и попавшуюся на глаза упаковку презервативов. И пора применить ее, сквозь поцелуй думает Юнги, втягиваясь обратно вновь и вновь, потому что Чимину мало, настолько мало… Расположившись на боку друг к другу лицом специально, чтобы не давать младшему стонать слишком громко и успевать, если что, утыкать, Юнги закидывает его ногу на себя и входит прямо так и в этой позе. Чимин, не пробовавший никогда в таком положении, с резким сжатием пальцев на ногах нагибается к его груди. - Пожалуйста, - выдыхает он тяжело, не в силах терпеть растяжимое ощущение проникновения. Помощь отыскивается прямо под ладонью, и Чимин хватается за тюбик с гелем, выдавливая одной рукой прямо на входящий член Юнги. Спокойно и уверенно старший наблюдает за этим, приподнимая его ногу под коленом и притягивая к себе. - Расслабься, Чимин-и, - прекрасно понимая тело партнёра, шепчет Мин и целует в подтянувшееся остро выделенное колено. И секунды не проходит, как Чимин выгибается, принимая после этого поцелуя всю его длину в себя. Никакой помощи извне больше не нужно, ведь начинается естественная красота двух тел на обоюдном горячем источнике. Чимин горит от наслаждения - Юнги горит от него, продолжая целовать колено и удерживать бедро в стороне для максимального эффекта. В какой-то миг Чимин вскрикивает и вздымает лодыжку чуть ли не под потолок низкой палатки, но также быстро глушится глубоким поцелуем и перехватом ладони из-под колена на щиколотку. Становится жестко лежать на не особо мягком покрытии, ведь это даже не кровать, и каждая косточка впивается в поверхность дна палатки, придавая их пылкости таких ощущений, что сводит все. Юнги тесно максимально всеми точками, но собственные стоны контролирует искусно и на грани так, будто по канату идёт в отличие от Чимина, которому бы поспевать за темпом, не то, чтобы следить за собой. Многозадачность точно не для него, удивляется Юнги, целуя в острую ключицу перед собой. Чимин выгибается в ту же секунду, меняя угол проникновения в себя. Баловаться наркотиками никому из них не приходилось, но все, что творится сейчас, похуже экстази. - Тихо… делай это тихо, - выцеловывает фразу старший на чужой шее. - Что тебя… - внятным еле-еле голосом отзывается Чимин, - что тебя растрогало тогда?.. Знакомый вопрос глушится дыханием из самых легких, так как Юнги опять переворачивает его под себя, выбивая дух. Разметавшиеся огненные волосы Чимина блестят в небольшом луче от опрокинутого фонарика в углу палатки, глаза закрываются и открываются, красуясь трясущимися веками с ресницами, губы вбирают упоительный воздух, отобранный сексом, поцелуями и стонами. Мягким скольжением с двух сторон от своей головы Чимин задирает изящные руки, показывая татуировки на локтях, хватаясь за что-нибудь, потому что Юнги не намерен останавливаться, пока не закончит. - Что тебя растрогало? – Вновь слышится вопрос. И Юнги смотрит прямо на него, текстом собственного небольшого припева прямо в голове распеваясь и улыбаясь младшему. - Чимин-и, ты - мой первый. Чимин округляет глаза, выдыхая сквозь губы и не успевает что-то ответить, потому что Юнги наклоняется в объятии, ложась сверху и укрываясь от сентиментальности. - Во всем? – Шепчет Чимин, обхватывая его спину, раздвинув бедра чуть шире. - Во всем, - интонация, с которой Мин это произносит, вздымает сердце Чимина в поднебесные дали, где нет ни горизонта, ни звезд, ни моря, потому что он первооткрыватель в чьем-то мире. И он даже и не подозревал, что будет первым у Юнги, сам испугавшись первого раза с парнем. Чимин, сипло выдыхая, пытается улыбнуться, но он еще получает волну наслаждения прямо внизу от вхождения Юнги, поэтому может только целовать того в лоб и ожидать подрастающий пик оргазма. - Чимин-и… - М? - Я… - Ты великолепен, особенно твой первый раз был что-то, - найдя вновь взгляд старшего, Чимин держится за его шею и лопатки, - я и не задумался. - Не такой я уж и плохой парень, как оказалось, а? Неопытный совсем. – С одышкой и усмешкой спрашивает Юнги, приподнимаясь и нависая над ним. - Не принижай себя, - Чимин сверкает глазами, ярко выражаясь ими, как доволен всем, что произошло ранее, и что происходит сейчас. Юнги лишь качает головой с улыбкой, чмокая его в центр губ. - Я забрал твой первый поцелуй, - выгибаясь вновь, так как они ускоряются, шепчет Чимин, - а ты молчал! Юнги любовно наблюдает за выбившимся из сил парнем под собой, готовый хоть все свои первые разы в жизни отдавать только ему одному. Чимин силится удерживаться в рассудке последние секунды, изливается себе на живот, царапая неприятно обгоревшую спину, которую придётся повторно обработать. Из глаз на эмоциях потекли горячие дорожки по вискам, и Юнги показалось, что он делает больно, но младший отрицательно качает головой, помогая ему продержаться до его конца. - Я не хочу, чтобы ты плакал из-за меня, - без сил и энергии поворачивается Мин после к худому оголенному телу, прижимаясь сильнее. В передышке он поведал свою многолетнюю влюблённость в него. - Я плачу потому, что сказал тебе, что однажды ты разобьёшь мне сердце… - Я не хочу этого, Чимин, - гладя по спине ровно вдоль позвоночника, искренне произносит Юнги. - Знаю. - Тогда почему ты продолжаешь плакать? Чимин шмыгает носом, щекой и губами вжимаясь в его грудь. - Потому что я не иду в школу на второй семестр и на следующий год в выпускной класс тоже… Мой отец переезжает по работе обратно в Пусан, забирая нас с мамой. И я ничего не могу поделать. Чимин роняет еще несколько слез, открывая Юнги томящую правду, которую узнал перед поездкой с друзьями. Роль разбить сердце отведена никак не Юнги… упс.