У.П.С.(Oops)

У Юнги сна ни в одном глазу, тканевые стены, не без того маленькой палатки, давят с четырёх сторон, а, может, это собственные мысли тяжелым камнем оседают. Почувствовав движение у груди, куда час назад прильнул Чимин и уснул, Мин устраивается комфортнее, чтобы погладить и успокоить его для продолжения дальнейшего сна. На перебирание волос со лба назад младший блаженно улыбается, подставляясь и успокаивая одним лишь своим видом Юнги. Видеть слезы с мальчишеских глаз Мину не приходилось никогда, разве что в детстве, когда самолично подрался с другом до такой степени, что тот выл белугой. А вот девичьих слез он перевидал много, в основном от матери, что кидалась каждый раз в эмоции, когда собственные сыновья не оправдывали ее ожидания. Интересно были ли у нее слёзы, когда Юнги ушел из дома к Джину и больше не возвращался уже как два года? Чимин всё-таки привстает и сонно начинает выбираться из своего спального мешка, бесцеремонно раскрывая замок мешка Юнги и укладываясь для максимальной приближенности друг к другу. - Хочешь я пойду к твоим родителям и поговорю? - И что ты им скажешь? – Грустным шепотом спрашивает Чимин, помещая ноги меж его. - Что здесь все твои друзья, кружки, на которые ходишь непрерывно, вся жизнь, которую взять и оторвать будет тяжело, и начать сначала вообще в другом месте. - А ещё здесь ты, - не заметить горечь и печаль этой фразы невозможно, и Юнги сглатывает. Прозвучало реально как приговор. - Не хочу говорить, что я - прямо веская причина… - Самая веская, - бубнит Чимин и прикусывает за плечо аккуратно, ведя голыми ступнями по его лодыжкам где-то внизу. - Чимин, я ждал тебя шесть лет, думаешь год не подожду? – Ну да, прозвучало так, будто Пак уезжает на какую-то стажировку, думает Юнги и ухмыляется от комичности. А вот Чимину не до смеха, потому что он приподнимается и выискивает его взгляд, тут же смотря проникновенно, руками опирается о грудь точь-в-точь, когда они упали в проходе меж задних рядов в актовом зале школы. Сейчас начнётся, думает Мин, немея в груди и ногах от его вида. - Ждать? Ждать меня больше года? – Шипит он с эмоциональной окраской каждого слова, - Предлагаешь мне отношения на расстоянии? Предлагаешь мне писать, звонить тебе, спрашивать, что поел, как провёл день, какую отметку получил по химии, видя тебя лишь по видеосвязи или слушая по звуковым сообщениям? - Чимин-и, пожалуйста, успокойся и не утрируй. – Выдыхает ласково Юнги, дотрагиваясь до рыжих волос на виске и заправляя тому за ухо, но Чимин движением головы отстраняет ладонь. - Предлагаешь год ждать поцелуя, объятий? Предлагаешь секс по телефону или дрочку и растяжку в душе? Может, ты и ждал шесть лет, а я так не умею. – Надавив на грудь сильнее, что Мин чувствует его ноготки, Чимин вновь предстает в образе взлохмаченного ревностного цыпленка, коим довелось увидеть на вечеринке у Тэхена. – Я только-только принял свою ориентацию, что схожу с ума от единственного парня во всей этой школе, что за твое даже секундное внимание я готов хоть на шпагат сесть, срываюсь после всех этих дополнительных занятий к тебе, вру родителям, что ночую у друга, которого, как оказывается, без памяти люблю и, на минуточку, отсасываю, потому что он мой парень! - Чимин, это слишком грязно… - Шепчет Юнги. - А мне плевать! Дорожка завела меня слишком далеко и начинается она с нашего секса, потому что это серьёзно, Юнги – это слишком лично для меня и становится частью жизни! Я не сплю и не спал никогда с кем попало, а ты так легко говоришь, что отпустишь меня! – Летит ответ с резким высоким тенором. – Не свяжись я с тобой, не было бы ничего, но так сложилось, что мы переспали, повязав друг друга. И уж прости, что я такой романтик с этими розовыми соплями – ты сам виноват. Мои родители знают, что со мной что-то не так, особенно мама все чует, и я на стопроцентно уверен, этот переезд связан именно со мной. - Предлагаешь мне тебя украсть у них? - Разве ты плохой парень и способен на это? – Качая с усмешкой головой, Чимин опускает взгляд. И тут Юнги понимает, что тот не видит в нем того самого спасителя, того, кто реально мог бы противостоять решению родителей и, действительно, забрать, если бы Пак попросил. И почему всем так нравятся плохие парни, думает Юнги. А Чимин сам не ведает, как становится теми девушками, что уходили от него к парням погрубее. - Я иду к твоим родителям, хочешь ты этого или нет. - Естественно ты пойдешь, потому что мне надоело ходить вокруг да около при них. Я ненавижу секреты, тем более, когда дело касается моих чувств. Либо ва-банк, либо никак. Насупившись, нахмурив брови, надув губы, парень ускользает с чужой груди, выбирается из шуршащей ткани и забирается в свой спальный мешок. Отвернувшись к стенке, Чимин прикусывает палец, ненавидя себя за такие слова. Но эта та правда, которая рождается по мере их отношений. И быть собственником неоспоримо, но факт, по отношению к Юнги потихоньку поглощает его. На пути множество факторов, которые точно изменятся после переезда, как отростки большой опухоли той самой болезни под названием любовь. И свойственное подростку импульсивное поведение бушует в груди Чимина хлеще волн, что разыгрались из-за ветра сейчас на фоне. Когда же этот возраст пройдет, гадает он. - Чимин-и, пожалуйста, не обижайся на меня, - выдыхает устало Юнги, придвигаясь и обнимая прямо со всеми складками мешка и пледа, который жмет Чимин для мягкости под боком. – Я ведь и правда не знал, что у тебя такой спектр внутри по отношению ко мне. Хотя внутренне, каким-то маленьким чувствительным ощущением, Юнги ликует от таких чувств младшего к себе. - Хён, ты даже не представляешь, что я испытываю, когда не вижу тебя день, а тут год, - шмыгнув носом, шепчет Чимин, - да и где гарантия, что я вернусь в Сеул. Нас может раскидать это расстояние в считанные секунды. Юнги молчит, уткнувшись в его волосы, и коротко целует, чувствуя, как младший размякает. На каждую свечу есть свой фитиль, и Юнги старательно умеет теперь поджигать и вовремя обрезать зажигалку Чимина, что чиркает абсолютно в любой ситуации. Он необузданный, своевольный и, если есть что-то, что ему понравится - обязательно будет его. Вначале Мин подумал, что он для Чимина, как коробка с ленточкой, которую младший, будто капризный покупатель, выпрашивает с надутыми губами, точно так же, как и его первые реакции на все действия Юнги. А сейчас узнав получше, услышав повисшие до сих пор слова в воздухе, Мин чувствует, что Пак – самый настоящий искусительный вор, которому слаще даже сам процесс ограбления, чем добропорядочная покупка. Если что-то стало его – его и останется, и неважно каким методом он достал. - Думаешь, мне легко отказываться оттого, что между нами теперь? – Юнги раздражает, как прямо сейчас находятся опять какие-то лишние преграды в виде этих же спальных мешков, поэтому теперь он выбирается из своего и лезет к Чимину сбоку от раскрытой молнии. - Конечно не можешь, - сорванным голосом с придыханием отзывается Чимин, ощущая, как к нему припечатываются всеми точками. Тело Юнги, не такое идеальное, так гармонично уже подстраивается под все его идеальные изгибы, - потому что кто-то свыше постарался свести нас, чтобы в итоге был такой фантастический секс. - Ты меня сводишь с ума этими разговорами, - хрипит тихо Юнги ему в ухо, целуя мочку, и старшему в голову приходит идея, которую тут же озвучивает, - и если ты не знал, то в секс на расстоянии тоже возможен. - Это, интересно, как? – Чимин замирает, придвигаясь спиной к его животу, наслаждаясь волной от учащённого дыхания. - Например, вибратор, который работает от такта музыки. А теперь вспомни мою пробную песню, которую давал слушать через наушник, вспомни оборудование в комнате, а также навыки использования микшерного пульта… - Юнги с закрытыми глазами интуитивно выцеловывает его ушную раковину, носом утыкаясь в висок. – Я могу тебя заставить кончить даже на расстоянии. Чимин выдыхает через открытый рот слишком шумно, вскрывая свое неспокойное ощущение внизу живота, что поддернуло тело. С фантазией еще хуже, потому что парня окатывает холодным точечным дождём сразу в нескольких местах, что давят на все рычажки, отвечающие за возбуждение. - Простишь себе, если я буду где-то там вгонять в себя что-то помимо твоего...? - Не договорив, Чимин с закрытыми глазами проскальзывает ладонью назад, натыкаясь с первой попытки на ощутимый и очерченный орган сквозь тонкие спальные брюки. Покусывая губу, младший с вероятностью в сто процентов знает, что влюблён, не только в самого Юнги, но и в этот размер, диаметр и каждую выставляющуюся венку члена. Считайте его помешанным и спятившим после этого – Чимину плевать, ведь это он спит с ним, поэтому грех не включить собственника и здесь. - Я думал ты хороший и тихий мальчик, - Юнги смотрит под себя, не видит из-за тени и лишней ткани, но ощущение чужой горячей ладошки накалено до ста процентов, - а ты меня развращаешь прямо по минутам. - О, нет-нет, - шепчет Чимин, резким движением убирает ладонь и помещает на щеку Мина, повернувшись полуоборотом в талии в знакомом изгибе. Губы в паре сантиметров от губ старшего, и Пак смотрит взглядом, побуждающим Юнги взрывать другие миры ради него, ради того, чтобы на него так смотрели, - я дрянной мальчик, люблю грубо и жёстко… и ты просто без ума от меня такого, хён. Последнее дуновение его тёплого дыхания после оконченной фразы замирает прямо на губах старшего, а безупречная ухмылка Пака тащит на танец к чертям, что пляшут в его же глазах. И Юнги в резком порыве с шумным влажным чмоком раскрывает его губы, подписываясь под грубостью и жёсткостью, напирая бёдрами, грудью. Чимин даже тихо взвизгивает от наслаждения уловимо лишь для ушей Мина так, что после старший отыскивает наобум его кисть и сжимает чуть ли не до хруста и выстанывает фразу прямо ему в рот: «ни звука». Всё, чем можно взрывать друг друга, сейчас в их власти, начиная с языков, губ, звуков, смешавшихся в унисон хрипящего постанывания Юнги и игривого смеха высокого голоска Чимина, что дразнит через поцелуй и не затыкается от просьбы. - Я не просто без ума, - разомкнув чуть-чуть губы, пытается проговорить Юнги, но младший не останавливает короткие поцелуи, - я втюхан в тебя по уши такого. С закрытыми глазами Чимин улыбается соблазнительно и красиво, что сердце рвёт на части. Он загадал желание на звезду, когда смотрел на ночное небо с Тэхеном, лежа на машине. Он загадал, чтобы ни одна нервная клеточка в его теле не переставала чувствовать к Юнги то, что происходит сейчас. Чимин есть не может от переполняющих его чувств, поэтому готов теперь всю жизнь питаться только одним дофамином и серотонином, отвечающими за удовольствие и счастье. А к своим материальным мечтам он обязательно придет сам маленькими шажками.

***

В их уединённом месте Чимин попросил Юнги пока не рассказывать друзьям все, так как те еще не в курсе его переезда. Он сделает это осторожно лично с каждым, не горя желанием оставшиеся полтора дня отдыха портить бессовестно навязанной новостью матерью, что тоже знала о том, как Чимин хотел эти дни просто отдыхать и не омрачать свою голову. И теперь он хочет отыграться, получив от родителей горячий пас, который необходимо закинуть обратно, потому что, как и Юнги, Чимин больше всего не любит, когда в разговоре кто-то ставит первым точку. А проведя несколько ночей с умелым баскетболистом, Чимин будто через кожу нахватался его навыков отбрасывать мяч обратно, а ещё бы лучше победно забивать. Такой уж он внутри себя, покрывается мурашками от мысли встречаться с Мин Юнги, что схож с ним. Вдвоем идти куда проще против взрослых, решает он, зовя его на следующие выходные в свой дом. Не сказать, что Юнги хочет быть использованным в каком-то плане Чимина, что читался подтекстом среди его речи ночью в палатке. Но играть в игры с таким младшим, у которого льются слезы, но непонятно от горя они или от наслаждения, так азартно и маняще, что навевает воспоминания, когда Юнги сам уходил из дома когда-то. Каким предстать перед неизвестными ему людьми, взрастившими сына, и как Чимин упомянул, даже не ведающими, как развлекается их отпрыск? Не ведающими, что он так грязно выражается, спит лучше любого любовника, а целуется настолько мастерски, будто учился совсем не петь на своих дополнительных занятиях. Юнги собирает вещи по лагерю за два часа до отъезда, кидая взгляды на младшего, думая про судьбу, что подкинула ему этот красивый, черт бы побрал, ящик Пандоры. Обратная дорога проходит в молчании, в естественной усталости от нескончаемых купаний и гуляний. Чимин позволяет себе подремать до заката, тихо прося Юнги разбудить его под ночь, чтобы бодрствовать вместе. Заботливо старший желает ему проспать до самого дома, как намереваются друзья сзади, что развалились друг на друге. И одного красноречивого взгляда со стороны Чимина хватает Юнги прикусить губу и согласно кивнуть. Неужели он сможет год без этого выражения лица прожить? А что говорить о времени, когда младший смеется, улыбается и тянется целоваться? Мин забывается за километрами в своих мыслях, следя за двумя лучами от фар, рассекающими темноту в разные стороны. Ему хочется спать или выпить кофе, чтобы хорошенько все обдумать. Тянется к магнитоле и включает тихо ненавязчивую музыку, кидая взгляд на заднее сиденье, где Хосок и Чонгук стараются уместиться с краев, так как Тэхен посередине закинул ногу на одного, а руку на другого в полулежащем положении. Говорить на чью долю выпала нога, наверное, не нужно, и Юнги улыбается от этого смущения на лице Чонгука. - Что за ухмылочка? – Шипит тихо тот, словив взгляд водителя в зеркало. - Расслабься и не напрягайся, иначе он проснется от твоих каменных мышц. Я прямо отсюда вижу, как ты напряжен, - также тихо отвечает Мин, привлекая внимание сонного Чимина, что смотрит сначала на него, потом на сцену сзади. - Ты даже мою ногу отжал, - бубнит жалобно Хосок, не дыша. – Подвинь, Гук. И Юнги прав, ты такой напряжённый. - Тэхена лучше подвинь, - слышится ответ с другого угла. - Тебе бы понежнее с ним, Чонгук, - вливается в беседу пониженных голосов Чимин, проверочные взгляды бросая на Юнги, что зевает. - В каком смысле нежнее? Все смотрят на него, как на дурочка, даже Мин позволяет ещё раз глянуть в зеркало заднего вида, качая головой, а потом на Чимина, что наблюдает пристально за его бодрствованием, будто сокол. Тихое «я в норме» слетает с губ старшего, чтобы прекратить этот надзор, и Чимин показывает быстро ему язык, разворачиваясь назад, дабы видеть друзей. - Нежнее значит так, - Пак протягивает руку в сторону Юнги, кладет тому на бедро, гладит, ощущая резкое напряжение в правой ноге. Мину остается бросить невыразительный взгляд в ответ, унять сердцебиение и вернуться смотреть на дорогу. Ну, теперь он точно не уснёт за рулём, думает Чимин. Хосок с каменным лицом, вещавший Чонгуку отмереть и перестать напрягаться минуту назад, сам, а-ля я великий слепой, отворачивается к окну. А вот Гук искренне не понимает ни намека, ни настроения, ни странного поведения со стороны всех друзей в последнее время, в особенности от Тэхена. Он мог с ним хоть целыми днями и часами, а то и ночами, болтать о всякой чепухе, а за последний месяц Чон ощущает неуверенность и одно лишь смущение как от себя, так и от него. В особенности это стало остро ощущаться, когда Чимин заявил, что встречается с парнем – и Тэхена подменили. - И что я должен понять из того, что ты лапаешь своего парня? - Ой, дурак, - выдыхает Хосок со взглядом в окно, чувствующий себя, как в дораме среди этого любовного гарема, что начался с Чимина. - Да чего это я дурак? – Шикает Чонгук, надуваясь в груди и приподнимаясь для ответа, но потом вспоминает о спящем и затихает обратно. – Скажите нормально, что происходит? Юнги бросает короткий взгляд на Чимина рядом, что уткнулся щекой в сиденье и с безнадёгой смотрит на Тэхена, понимая теперь почему тот утверждал, что у него с Юнги все произошло быстро и легко. - Ты последние извилины в зале прокачал был лучше, - Пак любит своего лучшего друга, не понимая, как такой тугодум ему понравился, - тогда бы заметил, как он старается лишь для одного тебя быть лучшим во всем. Он всегда поблизости тебя, всегда слушает и дает советы, выглядит великолепно, а ты даже не понимаешь почему? Чонгук заворожённо слушает тихий шепот Чимина. Быстрые кратковременные блики проезжающих мимо машин мелькают, словно крупные блестки, в его глазах. Чон переводит опять взгляд на зеркало заднего вида, ища от Юнги поддержки от этого маленького дьяволенка, что испепеляет негодованием. Как-никак, но они здорово с Юнги поладили за эту поездку, немного посплетничав. - Не спрашивай, друг, - отзывается Мин, тысячью иголочек ощущая ауру со стороны Чимина. Она та же самая, как и в палатке. - Когда он говорит – я помалкиваю. - Спасибо, любимый, - мило язвит Пак, метнув на того взгляд. Юнги прикусывает губу, сдерживая усмешку и чувство такого азарта прямо сейчас отхлестать младшего по ягодице за очередную игру. - Вы, конечно, до соплей милые, но причём здесь я и Тэхен? – Рвет их драматическую паузу Чонгук, Хосок цокает языком и закатывает глаза. - Чим, напомни, как приедем, отвести Тэхена в клуб. Ему стоит развлечься от… - Хосок кидает быстрый взгляд на Гука, – от глупой малышни и поискать кого-то повзрослее. - Обязательно, в самый лучший пойдём, где собирается много крутых парней, - подхватывает с лету Пак, - и мне не помешало бы в связи с последними событиями… Юнги слишком резко переключает в коробке передач скорость, что слышится небольшой треск, а пальцы прямо побелели от сжатия рычага. С Чонгуком происходит аналогичная ситуация, но только он в неосознанном порыве, наконец-то, притрагивается к ноге Тэхена и слегка сжимает. - Он не пойдёт. Чимин улыбается уголком губ, сверкая заговорщицким взглядом на Хосока. - Ты не можешь за него решать. - Могу и буду, потому что он мой… - С вызовом поддается вперёд Чонгук, задевая Техена так, что тот начинает приоткрывать веки. - Твой кто? – Подначивает Чимин, сжав сиденье рукой и приподняв голову, чтобы ответить на вызов. - Друг… - неуверенно и провально, хуже, чем на уроках ненавистной химии, тихо говорит Чон. - Что тут происходит? – Тэ приподнимается, замечает понурый вид Чонгука, потом смотрит на Чимина с самоуверенной ухмылкой, и только затем замечает свою ногу на чужом бедре. Но это ерунда, потому что ладонь Чона покоится на его щиколотке. Вздрогнув и покраснев, Ким садится в правильное положение, не понимая, как так произошло. Уткнувшееся лицо Чонгука в стекло рядом, тихий и приструненный Хосок, молчаливый Юнги и красноречивый взгляд Чимина напротив дают подсказку, что речь тут шла именно о нем… Мин развозит до дома всех ребят по очереди, что нехотя выгребаются из автомобиля с первыми лучами рассвета. Последним везет Чимина по его улице, ведомый направлением и указывающим пальцем младшего. Притормозив недалеко от второй парадной большой многоэтажки, Юнги выключает зажигание и разворачивается к парню, что мечтает уже о мягкой кровати после нескольких ночей в палатке, особенно после той, где Мин его впечатывал в самое дно (джхазпх – автор угарает, не обращайте). - Спасибо, что свозил нас всех, - благодарно начинает Пак. - Пожалуйста. Пойдём провожу до двери. Они выбираются, Чимин берет свои вещи и направляется к подъезду. Притормозив у самого входа, оборачивается к Юнги. - Ты же не серьёзно про тот клуб? – Хрипло отзывается старший, подойдя ближе. Прежде чем ответить, они входят внутрь. Развернувшись на пятках столь грациозно, как и в танце на фестивале, Чимин падает тут же в его объятия и приобнимает за шею одной рукой. Заискивающе рассматривает каждую черточку, наслаждаясь реакцией от поджатых губ до нахмуренных черных бровей. - Ревнуешь? – Наклонившись к уху, выдыхает Пак. - Это не лучший способ заставить меня ревновать, - Мин противоречит сам себе, обхватывая его за талию и прижимая плотнее к груди так, что у Чимина вырывается всхлип. - Открою тебе секрет, - игнорируя утекающее время на отдых и возвращение домой, Чимин приоткрывает губы, заставляя Мина смотреть только на них, - туда я пошел бы только с тобой, чтобы следил за мной. – Прижавшись ещё сильнее и положив ладонь на нижнюю челюсть, младший совсем тихо-тихо дополняет, - и если я буду в таком состоянии, в котором обычно затаскивают на секс в туалетах, то меня бы имел только ты… потому что другому и пальца не дам до себя дотронуться. Наркотик. Маленький и упоительный наркотик в живом человеке, мимолетно думает Юнги и зажимает его в поцелуе прямо у входа. Пятится до стены, припечатывает и забирает волосы с его лба назад, чтобы максимально ощутить прикосновение к чужому лицу. Мин подсел на самую вредную привычку из всех – любовь. - Хэй, зажимай свою девчонку в другом месте, - появляется какой-то парень, вероятно тоже с какой-то гулянки, и пытается протиснуться к лифтам мимо них. Юнги захлёстывает волна негодования, и он уже порывается в след за этим наглецом, но Чимин двумя пальцами разворачивает его за подбородок и удерживает другой рукой за складки джинсовой куртки. - Плевать. - Он назвал тебя девчонкой, - чуть не скрежет зубами старший. - Тебе не плевать, что у меня между ног? – Чимин прочищает горло, мечтая о бутылке воды. - Не плевать в том смысле, что мне нравится, что у тебя между ног, но плевать абсолютно, что ты не девчонка. - Сложно, хён, - бубнит Пак в непонимании. - Ты красивее любой девчонки, но это не даёт никому права так тебя называть. Чимин замирает, рассматривая его разрез глаз, не уходя взглядом ниже, потому что приворожен. Никто ему такого еще не говорил, и ему жутко захотелось озвучить родителям одну пришедшую мысль на ум прямо сейчас. - Мне пора. - До субботы? – Прильнув лбом в его, Мин дарит короткий поцелуй в центр мягких губ. - До субботы, приходи пораньше - будем с тобой делать вместе ужин, - шепчет Чимин, лаская медленно того кончиком носа. - Хочешь задобрить родителей или отравить нашей готовкой? - В тебе есть зачатки плохого мальчика, - шутит младший, целует на этот раз сам крепче и лучше на прощание.

***

Первую половину дня субботы Чимин разбирается в своей комнате, выгребая различные старые вещи из всех углов. Новость о переезде (?) побуждает прямо сейчас пооткрывать все ящики и садиться в машину времени для воспоминаний. Куча барахла, тянущаяся прямиком из детства: какие-то игрушки, коробочки с браслетами и пластмассовыми кольцами из автоматов, упаковки от жвачек и снеков, которых сейчас не сыщешь, карточки со спортсменами, актерами, замятые по углам плакаты из журналов, личные фотографии в конце учебного года, а также обычные семейные фото. Чимин через каждую вторую вещь зависает, рассматривает, вспоминает. Кое-что привез из Пусана, когда переехал шесть лет назад, кое-что уже накоплено в Сеуле, но сейчас ему вновь предлагают вернуться в родной город и все это тащить обратно. У них есть квартира, больше этой в Пусане, и отец, вероятно, будет сдавать эту на время отсутствия их в Сеуле. У Чимина такое чувство, что он едет туда на какой-то годичный контракт, куда нет необходимости все это тащить. Поэтому ближе к приходу Юнги оставляет все на своих местах и даже пытаться не будет собирать. Родители приедут через час, поэтому у них немного времени, чтобы сообразить над готовкой. Младший мог бы организовать доставку на этот вечер, который сам и собрал, позвав Мина и предупредив родителей, что ушли на встречу к знакомым и вернутся к ужину, но ему захотелось всеми силами поднять рейтинг самого Юнги в их глазах до максимально уровня. Галочка в пункте «мы сами приготовили эту еду» не будет лишней, считает он. Юнги более скромно осматривается в его квартире, в отличии от Чимина, что чуть ли не скакал в их доме с Джином по комнатам и расспрашивал о каких-то очевидных вещах, посматривая на старшего во время разъяснения. Собственную комнату младший открывает напоследок, впуская Мина, которому, очевидно, чистоплотность, организованность и порядок очень нравятся в Чимине. Эти качества опять навевают мысли о девчонках, но в Паке это так выглядит естественно и красиво – и уже сердце Юнги делает кульбит, вспоминающего его оголенное и ухоженное тело. - Любишь фотографии? – Осмотрев подвесную магнитную доску с многочисленными фото, спрашивает Юнги. - Да, они хоть и не двигаются, как в «Гарри Поттере», но я могу лишь посмотреть - и в памяти уже все оживает. - Романтик, - выдыхает с улыбкой Юнги и рассматривает нежно-бежевые занавески, небольшую кровать с многочисленными подушками для мягкости, - Мин не понимает зачем столько, ведь Чимин до невозможности сам весь сгусток мягкости, цепляется взглядом за вешалку с различной одеждой и делает комплимент обстановке. - Хотел бы переспать со мной в такой комнате? Опять он это делает, думает Юнги, удерживая повеянный ураган в животе от вопроса. Чимину не нужно ни подходящего момента, ни времени, чтобы выдать такое: лепит, как думает, как научился когда-то, откуда-то, может, даже из запретных книжек, применяя все те же уроки «упс» теперь на Юнги. - У тебя не так тихо, как у меня, - намекая на вечное отсутствие Джина дома и, наоборот, присутствие родителей Чимина здесь, вскидывает брови Мин. - А что, если у нас целый час до их прихода? – Не отступает рыжеволосый, для пущего эффекта проводя по прядям, зная, как Мину нравится уже, когда он сам себя оттягивает за них. Подойдя в миг к нему, Юнги наклоняется и целует прямиком в раскрытую ключицу. Чимин забывает о кипящей воде, что оповестит о себе через пять минут, и наклоняет голову к левому плечу. - Слишком мало часа, - зная их затянутые вечно прелюдии, с чмоком в кадык произносит Юнги и с ухмылкой огибает примлевшего парня. - Обломщик, - бубнит Чимин, смотря ему в след и выходя из комнаты. Поставив последние тарелки с несколькими закусками, ребята слышат открывание входной двери и разговоры. Чимин быстро гладит Юнги по щеке, придавая уверенности: сейчас им предстоит быть просто друзьями. - Чимин-и, родной, мы дома! – Слышится высокий голос мамы. - Мы тоже, сделали вам ужин! - Ого, - летит короткое от отца, показавшегося в коридоре. Он даже поправляет очки, чтобы лучше рассмотреть, замечая первым Мина. – Здравствуй, Юнги. - Здравствуйте. Отец возвращается обратно в коридор, снимает обувь и тихо сообщает жене, скидывающей бирюзовый кардиган на вешалку: - Он тоже с выкрашенными волосами, прям как твоя кофта, - бросает взгляд он на вещь жены в руках. Поджав губы, мама собирается с силами, выпрямляется в спине, поправляет складки длинного платья и идёт в кухню. Идентичный взгляд, прямо копия Чимина, устремляется на Юнги при первой встрече. Тот пытается мягко поклониться и поздороваться, знакомыми иголочками в теле ощущая теперь двойную ауру, что от Чимина, что от его мамы, но последняя в сто тысяч раз вонзает глубже – и это не нравится Мину, потому что полная противоположность. И он даже не догадывается, как интуиция не подвела, ведь маме Чимина все стало ясно лишь с быстрого взгляда на этого юношу. Их сын связался, все же, с кем-то посильнее, чем все вместе взятые Чонгук, Хосок и Тэхен. - Как прошел вечер? – Чимин идеально умеет ловить настроение в компании, невидимо стараясь проникать и менять на свое, но с матерью это очень тяжело прокатывает, так как у той «иммунитет». - Замечательно, мы отлично провели время, - непринуждённо отвечает она, отводя взгляд от Юнги, и начинает мыть руки. Напряжение подрастает, думает Чимин, кивая Юнги сесть и расслабиться. Он не даст его в обиду. Отец подходит через минуту, вливая свой настрой, за который благодарен Пак, и начинает тут же знакомиться с Юнги, что сидит со сложенными руками под столом. Дергает заусенец на пальце, пытаясь не нервничать и бросая короткие взгляды на мать Чимина, с которой он разговаривал от третьего лица по телефону. Вот уж точно говорят, что голос отличается от внешности, когда не видишь. Отец Чимина с восторгом осматривает приготовленную еду, еще больше удивляется, когда сын отдает всю похвалу Юнги, потому что его доля в готовке больше. А вкус покоряет мужское сердце, и уже через несколько минут отец предлагает маме тоже отведать изыски нового друга Чимина. В ответ она кивает, аккуратно и маленькими кусочками пробует несколько блюд, сухо благодаря Юнги, что улыбается скромно в ответ. - Как ваша поездка? – Отложив палочки, интересуется она, осматривая парней напротив. - Это было очень круто, - начинает Чимин, - купались, гуляли, готовили на костре, спали на свежем воздухе. - Юнги, как давно ты сдал на права? Я очень удивилась, когда Чимин сказал, что его одноклассник повезет всех вас, - будто не слыша восхваления сына, спрашивает мама. - Полгода назад. - Небольшой срок, надеюсь, ты осторожный водитель… - Я сдал с первого раза, - заусенец на пальце больно задрался, но Юнги необходимо было как-то отвлекаться от этого серьезного взгляда с ее стороны. - Мам, я приехал живой обратно. Юнги водит замечательно, - Чимин смотрит с небольшим вызовом ей в ответ. - Да-да, прекрасно. – Сверкнув взглядом еще раз на Юнги, на его волосы, произносит без эмоций женщина. – Но на такие поездки лучше брать с собой кого-то из взрослых. Как вы ночевали? - В палатке, - стиснув палочки меж пальцев, произносит напряжённо Чимин. - Вместе? Сгущается тишина и напряжение летит стрелами прямо над столом. Отец поджимает нервно губы, отпивая из стакана воду. Юнги становится нехорошо под этим прицелом и повисшей фразы, будто приговор, будто он в чем-то виноват, будто виноват, что любит их сына. Отвратительное чувство, когда чужое мнение повязываться не ленточкой на шее, а жгутом. - К чему этот вопрос? – Чимин, принимая очередной ее пас, удерживает пока и решает с какого угла отбросить обратно. - Ты не брал свою палатку, хотя знаешь, что она есть, вот я и интересуюсь как и с кем ты спал. - С Тэхеном, - тут же отвечает сын. - С Тэхеном то, у Тэхена там, у Тэхена на ночь, слишком много раз произносишь одно и тоже, как отговорку или прикрытие, - прищурив глаза, мама не уступает. - Он – мой лучший друг, поэтому я имею право так говорить. - А что случилось в тот раз, когда ты ночевал не дома? Ни у Хосока или Чонгука, что знаешь также шесть лет, а у нового друга, про которого мы даже не слышали? Теперь и он твой лучший друг, раз остаешься на ночь? – Мама могла смириться с Тэ, с которым, буквально, рос ее сын, и эти ночевки не предвещали ничего, но тот раз, когда сын не вернулся, оставшись у, на тот период, неизвестного какого-то Юнги, сидит у матери осадком недоверия и подозрения. - Дорогая, нет никаких поводов для беспокойства. Юнги – парень хороший, сразу видно, - решает вклиниться отец. - Нет беспокойства, - шикает она ему тут же в сторону, - вот только наш сын поменялся и прямо сейчас, если ты не видишь, с поддержкой друг друга они умалчивают что-то посерьёзнее. Я знаю нашего сына. - Ни черта ты не знаешь, мама, - строго выпаливает Чимин. – Ничего. Я стараюсь изо всех сил не доставлять вам проблем, когда ты строишь их из ничего, вечно тыкая в меня этими необоснованными обвинениями. Ты делаешь это прямо сейчас, смотря на Юнги, как на прокажённого. - Не смей мне такое говорить, - летит не менее строгий ответ. - А давай сейчас, отчего же нет? – Чимин поддается вперед грудью в стол, не обращая внимания, как под ним Юнги хватает его за руку, чтобы остановить. – Скажи, что тебя прямо переворачивает от его внешности, от моей внешности. Ты уже знала заранее, соглашаясь на этот ужин, что Юнги тебе сразу не понравится, не отрицай. Мама начинает дышать учащённо, отбрасывая прядь волос назад. - Ты никогда со мной так не разговаривал, поэтому у меня есть все основания обвинять твою несерьёзную дружбу с… с… - Его зовут Юнги, тебе даже противно его имя произносить? – Дыхание спирает до самой глотки, но Чимин позволяет себе выпустить желчь, что копилась с начала каникул. Мин мечет с мольбой взгляд на Чимина, затем на его мать, но не видит вообще и толики дружелюбия, начиная сам закипать. Чем он так насолил, если даже видятся они впервые? Неужели она, и правда, догадывается о чем-то?.. - Надеюсь, ты сказал своему другу, что мы переезжаем через месяц в Пусан? - Кидая свой козырь, мать отодвигается от стола, чтобы встать. – И я слушать даже не стану никаких отговорок, а-ля твое излюбленное про Тэхена. - Я не еду, - выпаливает Чимин. Тут уже отец вскидывает глаза на сына в непонимании, хмуря брови и пытаясь понять, что это значит. - Тебе нет восемнадцати, и такие вопросы не зависят от твоего мнения. – Бросает мать пас за пасом, а Чимин уже ловит их не только руками, но хотя бы чем-нибудь. - Еще скажи, что я школу не имею права выбрать ту, которую захочу? - Отчасти, - махнув рукой, мать не смотрит уже на него, закипая, - если эта, где все лодырничают и употребляют наркотики, можешь не надеяться. - Я не употребляю наркотики, - выдыхает в шоке Пак, совсем не понимая, что еще напридумывала там в своей хаотичной голове мать, - я пойду в школу с танцевальным уклоном! - Что? – Выдает отец, смотря во все глаза из-под очков, - Ой, нет-нет, мы это проходили. Никакими танцами ты заниматься не будешь. Ни за что! Все полетело к чертям, остатками здравомыслия понимает Чимин, видя, как весь мир пошел против него. - Еще как пойду! И, если потребуется для выступления, буду красить губы, волосы и надевать открытые вещи! Мать мечет тут же взгляд полного уничтожения, но Чимин не слышит ни упреки отца, ни резкий гудок машины за окном, что служит сигналом, потому что за Юнги приехал Джин. Сжав, наконец-то, под столом ладонь Мина, Чимин дергает его на себя и целует прямо в губы. Слышится резкий возглас неверия со стороны родителей – и это самая сладкая награда для младшего. Как упоительное послевкусие поставленной точки. - И да, мам, - отлипнув от вкусных и любимых губ, Чимин улыбается раскрасневшемуся Юнги, который оцепенел на добрые пять секунд, а затем разворачивается к матери с таким же взглядом, каким она смотрела в начале, - я сплю с Мин Юнги, потому что он – мой парень. В ужине можно ставить точку, потому что Чимин приподнимается на ноги, тянет Юнги за руку в коридор, а потом хлопает дверью и уходит с ним. - Лучше бы он губу проколол, - в шоке от увиденного выдыхает спустя какое-то время отец, осторожно переводя взгляд на жену, что от нервов начинает заплетать беспорядочную косу. – Милая, ты в порядке? - Наш сын – гей, и не спрашивай о моем состоянии! – Летит визжащий ответ, и он погружается в воспоминания, как влюбился сам в этот голосок при какой-то перепалке в юности, впервые услышав ее. - Я готов пойти на уступку с его танцами, - от греха подальше, чтобы избежать еще одной истерики Чимина с таким же характером, что и у жены, устало произносит папа. – Но что с этим делать… С этим под названием «мама, я гей, папа, я гей…». - Он импульсивный подросток, - поворачивается, наконец-то, жена в его сторону, сдерживая слезы от обиды, что все так повернулось, - эта любовь не более, чем увлеченность. Когда он переедет и займётся своими горячо любимыми танцами, вся эта иллюзия их «вдвоём против всех» развеется, как туман, что он только что напустил на нас. Чимин, любит шоу, неужели сам не знаешь? - Да, прекрасно знаю, - удрученно кивает головой он в ответ, - но неужели ты не заметила, как… как этот Юнги смотрит на него? Он не похож на того, кто делает нашему сыну больно… - В следующий раз, когда будешь утирать ему слезы от прошедшей любви, потому что все это точно несерьёзно, вспомни свои слова. Боже, какой милый возраст! – Вскидывает руками в воздухе импульсивно она, тут же горько добавляя, - Нет. Ничего не ответив, отец кромсает край скатерти пальцами, вспоминая, как собственные родители тоже были категорично настроены против его ранней женитьбы на единственной девушке, которую он любит до сих, и которая в открытую не видит, что ее сын не стал бы бросаться такими словами на ветер. Чимин, конечно, из тех, кто так эмоционально отстаивает свою точку зрения, но такого концерта от него никогда не было. На такое не идут просто, чтобы насолить родителям: на такое идут, когда дорогого человека беспричинно обвиняют. И Чимин, как свойственно мужчине, защищает его. А вот крылья, что только что подрезали больно собственные родители, пёрышками летят в открытое окно автомобиля Джина, где Чимин сидит в обнимку с Юнги на заднем сиденье и не знает, что дальше делать.