У.П.С.(Oops)

Подскочив на очередной кочке, Чимин переворачивается на другой бок на раскладном сидении и устало смотрит в окно. Закат мелькает сквозь ветви деревьев, провожая следом вымученного поездкой путника, хотя ехать до Пусана от Сеула чуть больше четырёх часов. Это гораздо обременительнее, чем мчать на поезде, хоть родительский фургон и большой, и комфортный, но Чимину врезается в тело абсолютно любой изъян пассажирского кресла. Всячески отметает мысль, что он просто перенапряжен из-за отъезда, где остались друзья и Юнги – больной головы ему еще не хватало от тяжких дум. Весь запутавшись в проводе от наушников, не спешит их вынуть, так как слушать разговоры родителей не входило в его предночные планы. Скорее бы добраться до старой квартиры, упасть в постель, в которой ещё некомфортнее, чем в машине, а завтра хорошенько обдумать и собираться в школу на второй семестр. Родной город уже издалека светится, как новогодняя ёлка, аляписто мигая разноцветными высотками и известным мостом Кванан через залив Суёнман. Тут даже Чимин привстает на руках и выглядывает вдохновенно, вспоминая только на картинках последние шесть лет эту достопримечательность, что дух перехватывает. В сеульской школе каждый подходил посмотреть фотографии с его телефона, расспрашивая, а каков он вблизи. А он все такой же, с улыбкой следит взглядом Чимин, пока отец едет по круговой на трассу. Дух перехватывает, будто мчишь на аттракционе, которые так любит и ненавидит одновременно юноша из-за адреналина и страха. Рожденный в портовом городе, славившимся своими живописными пляжами Японского моря; городе слишком узком даже на дорогах, густо обустроенным различными зданиями, которые гармонично меняются от времени суток, Чимин понимает и вспоминает за что, всё-таки, любит его больше, чем Сеул. Люди здесь отличаются сразу по мимолётному взгляду: более спокойные и неторопливые, вплоть даже когда за рулём. В летнее время здесь особенно много молодёжи, что снует под сумерки по улочкам, мешаясь меж неоновых вывесок отелей, несчетных крытых и закрытых ресторанов, магазинов, ища развлечение на сегодня или же просто наслаждаясь атмосферой. И если бы Чимин не был столь уставшим после дороги, то непременно бы окунулся в заманчивую и красивую среду даже один, выйдя хоть прямо сейчас, лишь бы не выдерживать эту муку в компании с родителями, что принялись напоминать ему по дороге обо всем вокруг. Будто он забыл, как в детстве они сами его вытаскивали на все пляжи, парки и улицы, показывая город и прививая любовь. Привили, потому что сердце мальчишки радостно и сладко потянулось на отголоски улиц. Он никогда не хотел отсюда уезжать, вновь оказавшись в этой ситуации сейчас, только с Сеулом. Однако, причина на этот раз кроется совсем не в городе. Каким бы ярким и с распростёртыми объятиями ни был родной для сердца Пусан, главной «начинки» для Чимина здесь нет. А на теплых воспоминаниях далеко не уедешь, думает он, усевшись удобнее, гадая, как будет создавать новые. Чуть ближе к полудню он хорошенько высыпается и стремится уйти из дома, чтобы освежить память улиц и района. А на самом деле просто еще не хочет сталкиваться на открытый разговор с родителями, особенно с матерью, которая при любой возможности пыталась начать диалог. Чимину еще больно с того судьбоносного вечера, но уже не так колко, однако занозу так быстро не вытащишь, если ее вонзили преднамеренно. Он видит попытки матери, скорее всего, извиниться, но извиняться нужно отнюдь не перед ним. Убрав подаренное кольцо в декоративную коробочку, подаренную когда-то Хосоком на день рождения, Чимин смотрит на драгоценность некоторое время, затем берет папку с кое-какими бумагами и уходит, бросив напоследок в сторону кухни, где сидят родители: - Схожу посмотрю здание школы, занесу оригиналы документов и заберу учебники. Ответа Чимин не слышит, так как выскакивает за дверь. Здесь у них двухэтажный дом, но встроенный в единый большой, с ещё пятью соседями по бокам, а также с подземной парковкой. Немного тесно, но здесь, хотя бы, имеется небольшой задний дворик для отдыха и барбекю, выход на крышу с верандой дополнительно со второго этажа и свой собственный туалет прямо в комнате, в которой можно жить и не выходить на глаза родителям. Отсоединив велосипед от крепления, Чимин осматривается по сторонам, решая, как лучше сократить путь. Чуть поодаль, прямо в нескольких метрах имеется подъем в гору, по дороге в которую можно отлично так сжечь калории и насладиться видами. Они живут, можно сказать, в провинции, но до центра Пусана минут пятьдесят на автобусе, а на машине и того быстрее. До школы Чимин выбирал маршрут весь путь до города, пока лежал и ничего не делал, слушая записанные хаотичные отрывки Юнги, составленные в песни, что крутились и крутились по несколько раз в течение дороги. И сейчас он прикидывает примерно расположение будущей школы, аккуратно выезжая по тротуару. Приближается сезон дождей: и Чимин с грустью понимает, что лучшим способом добраться до школы будет автобус или метро, хотя на велосипеде не только свежий воздух, но и дополнительная нагрузка. Он решил сам для себя, что ни за что не будет проводить время в горе по оставленным где-то друзьям, а забьет свою голову тренировками по танцам и уроками. Проверено: так время летит быстрее, а там уже и об обещании Юнги можно вспомнить. Новая школа, точнее даже школа искусств, вызывает легкую эйфорию в животе, когда парень входит через парадную и осматривается. Сегодня здесь пусто, но уже завтра тихие и светлые коридоры заполнятся отдохнувшими учениками с лета. Эйфория заканчивается ровно на том моменте, когда заместительница директора принимает его документы, внимательно осматривая и сверяя с теми, что были присланы электронной почтой, кивает и сухо желает приступить завтра к занятиям, а затем диктует адрес специализированного магазинчика со школьной формой. - Успевайте сегодня. Без формы заявляться в школу нельзя, - строгим пальчиком тычет в брошюру тощего телосложения женщина, а Чимин и не задумывался о таких пустяках, наметив себе совсем другие планы на сегодня. Ничего не попишешь и, отметнув идею пройтись по улочкам и паркам, насладившись последним днём лета, Чимин с грудой выданных учебников в корзине и парочкой за спиной в рюкзаке, мчит на велосипеде вообще в другой квартал, где бы ему подобрали форму. Он мог бы вернуться домой, попросить отца свозить, а потом подумал об этих вечных светофорах на перекрёстках, где в каждом городе Кореи не счесть, о неловкости и молчании в такие минуты, и передумал. Уповая на себя, с этой минуты становясь самостоятельным, потому что Юнги, может, неосознанно, но подтолкнул его к самостоятельности и взрослым решениям. Выжидая лифт в холе, чтобы подняться на нужный этаж с магазином школьной одежды, Чимин замечает несколько подростков из трех человек, что выглядят на один возраст с ним. Две девушки, обе шатенки, только различные друг от друга в длине волос, и рядом с ними один парень с зачёсанной по правому пробору осветленной чёлкой, в бомбере чёрного цвета, узких джинсах. Ведут какие-то обычные разговоры про игры и фильмы, заталкиваясь в тесный зеркальный лифт всей гурьбой. Пак даже нисколько не удивляется, когда они все вместе входят в зал с однотипной одеждой из одинакового кроя, но разной по цвету. Да, школьную форму со вкусом не поносишь, думает он, прикидывая тут же чем украсить: девушки обычно укорачивают юбки, надевают форму не по размеру, чтобы обтягивала лучше, пришивают дополнительные элементы, играются с комбинациями пиджака, рубашки и жилетки, вешают украшения поверх или под галстуки. А вот что делают парни? Чимин лишь косит на свои рыжие волосы в одно из зеркал и хмурится на отросшие корни. К ним подлетают несколько консультантов. - Школьники? Какая школа? - Старшеклассник? – Летит вопрос Чимину от одной женщины в просторной розовой рубашке на выпуск. - А, да, - мямлит он, сконфузившись, потому что обычно приходил с мамой на это обременительное подбирание формы. Назвав школу и размер, Пак присаживается на диванчик и ожидает пока женщина-консультант разбирается по вешалкам у одной из длинных стоек. Косит в сторону на компашку все ту же друзей, быстро сталкиваясь взглядом с тем самым блондинистым парнем и отворачиваясь из-за неловкости. Заметив, как и другие работники, что расспрашивали их, метнулись в ту же категорию формы, Пак понимает ещё, что они и из одной школы, похоже. Через несколько минут ему вручают несколько вариантов из пиджака, брюк, рубашки и жилетки, подталкивая к примерочным. Наконец-то успокоившись от этой кутерьмы за закрытой дверцей, Чимин мирно надевает свободные черные брюки со стрелками спереди, обдумывая прикупить еще и ремень, затем рубашку, синий в клетку галстук, а поверх темнее на тон жилетку с неброской эмблемой. Рыжие волосы воспламеняются еще больше на контрасте, но тут же меркнут, так как парень не обновлял цвет с самого начала покраски. Чимину это не нравится, но нравится, как сидит форма на стройных ногах и худоватом, пока недостаточно худоватом для танцора, теле. - Ну, как? Покажитесь, юноша? – Спокойно спрашивает консультант, вырывая его из собственного любования. Чимин робко выходит, отворив дверцу и получает тут же комплименты. Одна пожилая женщина, вероятно уборщица помещения, даже мечтательно выдает, как хотела бы вновь оказаться школьницей при таком-то Чимине. Сконфузившись ещё больше, он не замечает, как за ним наблюдает вновь пара глаз из той компании, что тоже в дружном щебетании крутится у зеркал и рассматривает одежду. На выбор спортивной формы Чимина не хватает от слова совсем, поэтому он без примерки берет костюм своего размера и остальные котомки, судорожно думая, как будет возвращаться на велосипеде со всем этим (*В Корее государство бесплатно предоставляет школьникам форму в специализированных магазинах, расположенных по участкам, находящимся в округе школ). - Этот парень из нашей школы, заметили? - Выглядит шикарно, конечно, даже в какой-то дурацкой школьной форме, - вторит следом девичий голосок, а затем тембр меняется на извиняющийся, - прости-прости, Сынгиль, на тебе в сто раз лучше сидит. Он мечет на подругу строгий взгляд, не веря ее заискиваниям, а потом вновь обращает внимание на уходящего Чимина. Почистив горло и гордо поправив выбившуюся футболку из джинс после примерок, Сынгиль просит продавщиц немного ускориться.

***

Звук будильника, звон чашек и палочек, свистящий чайник, чересчур громкий голос матери с утра, визг тормозов и скрип отворяющейся двери автобуса, зевающий разговор с Тэхеном через шум дороги по телефону, мелодия на первый урок из динамика в коридоре школы, захлопывание многочисленных шкафчиков, топот опаздывающих учеников, конфузное представление учителем перед новым классом и всё… тишина. Наконец-то, желанная и сладкая за это утро, пока Чимин часто сглатывает, немного приспускает галстук от духоты и старается уловить ход речи преподавателя. За первую половину учебного дня он не привлекает внимания – хотя бы считает так, но это совсем неверно. Яркие волосы не упустить из виду, однако, он не один такой: соберётся еще парочка любителей краски для волос, даже среди девушек. Но он привлекает совсем другим, вновь не подмечая, как уже знакомые лица со вчерашнего дня перетекли в совместный класс. - Вот совпадение, черт дери, - неверующе качает головой Сынгиль, толкая соседку Кюнгми, что с длинными волосами и выразительным разрезом глаз, как у представительницы какой-нибудь древней китайской династии. Совсем не похожа на кореянку, вызывая трепет у парней и зависть у здешних почти похожих между собой девушек. - О, тот милашка-мандаринка из магазина. - Не называй его так, - морщит нос парень, щелкая авторучкой и начиная вращать ее меж пальцев. Он не сводит глаз с новенького, осматривая его профиль и слишком мягкие черты для парня. - Мне можно – я девушка, что любит красавчиков и милашек, - не отступает Кюнгми, - причем, он новая конфетка в нашей вазочке красавчиков, я посмотрю. Она бегло обводит взглядом самые выдающиеся личности класса, останавливаясь взором на соседе, что опять мечет на нее недружелюбные искры. Сынгиль в своей детской свирепости еще милее, потому что его брови забавно морщат лоб и тонкий нос, придавая ему вид на тринадцать лет, но никак не на шестнадцать. - Чего насупился? Твой президентский пост никто не отберет, - накрутив черный волос на палец, она с хитрой улыбкой осматривает друга, - или тут дело в чем-то другом, а, Ги? Не любишь новеньких? Сынгиль в реверансе машет на нее рукой, черкая пометки в тетради, неаккуратно выводя хангыль. Есть же такие люди, с приходом которых что-то меняется, думает он, крутя имя Пак Чимина в голове, которого занесло прямиком в их класс, да еще в одну группу по танцам, в ужасе подмечает парень после всех уроков и припадает к стенке зала для тренировок. - Кто ты и откуда взялся такой? – сам себе шепчет вопрос он, смотря как Чимин беспорядочно пытается завязать диалог с некоторыми учениками, краснея от неловкости. Весь, как солнышко, светится, пытаясь расположить к себе. Кажется отличной маской с прикраской из рыжих волос, пухленьких розовых губ и больших глазок, с двоякими ощущениями мельком думает Сынгиль. Таких парней точно здесь жалуют с распростёртыми объятиями, в большей степени девушки, а это дополнительная морока настраивать коллектив из-за прихода нового человека. Но он сам не ведает, как Чимин прекрасно понимает его переживания, не раз подстраивая свой старый класс под каждого вновь приходящего ученика. Несколько раз они пересекаются в течение недели, когда Пак уже приходит в норму и понемногу шагает в ногу с акклиматизацией в этой школе. Не сказать, что это неловкие встречи, но через три-четыре таких тычка лбом в лоб в коридоре или на перемене, или в зале для танцев, Чимин тоже подозрительно понимает, что явно закручивается какой-то сюжет, начиная писаться с этих взглядов. Одно плохо, что нет таких же друзей, за которыми тут же миксуется Сынгиль, хоть они и девушки, а Чимин особняком теряется в каком-нибудь уединении и осматривает сообщения от Юнги. Успокоительные три строчки уже селят в душе сад сакуры, но острая нехватка своего человека прямо сейчас губит и гнетёт. Он здесь под прицелом совершенно чужих людей, а быть щитом от их взглядов ещё не научился совсем. Вся неделя эта и следующая проходит так, будто он поступил в снайперскую школу, а не искусств. Тут и там его осматривают, кое-кто смелый подходит и прямо интересуется с разбега всем, чуть ли уже про количество партнёров не спрашивает. Женская сторона лезет вообще через все границы, прекрасно зная, что в школе любые отношения запрещены, но разве кто-то слушает правила, когда хочется сидеть на коленках у такого парня, да еще и новенького, загадочного, выкрашенного в кричащий цвет, что только и подкидывает намеки на свое бунтарство. Спасибо за скромняжек в этом мире, благодарит кого-то невидимого Чимин, так как они единственные его не трогают, и со скрипом в сердце вспоминает, как Юнги держится особняком при каждой такой суматохе и кутерьме. В итоге доходит до слухов и разговоров, где выясняется, что Чимин сам был президентом класса в прошлой школе. По проверенному сарафанному радио долетает новость и до Сынгиля, которого слишком много в обозрении за эти четырнадцать дней смекает Пак и достает из сумки клубничное молоко. Щелкает по новостям в телефоне пока есть свободная минутка обеденного перерыва во внутреннем дворике на скамье. Пять минут назад он ответил Юнги чуть больше трех предложений (десять, если быть точнее), теперь ожидая хотя бы смайлика. Вдобавок корит себя за то, что сказал тому однажды, как ненавидит сообщения. Вместо чёрно-белых букв, таких примитивных в мессенджерах, Чимин подрывается от телефонного звонка и проливает немного молока на пиджак от неожиданности. - Юнги, - шелестит он в трубку, забывая о всех проблемах на свете и прикрывая глаза, чтобы сосредоточиться на любимом тембре. - Чимин-и, ох, как же телефон искажает твой голос, - бурчит Мин, - нас отпустили раньше, поэтому иду на тренировку по баскетболу, а затем на вечернюю смену на подработку. - Ты не устаешь…? – Чимин осматривается по сторонам, желая как-нибудь ласково назвать Юнги, - любимый? - М, как сладко… - смеется тот нежно, - Чимин-и, мы и минуты не говорим, а я уже как в малиновом сиропе от тебя. - Запиши в нашу совместную фантазию, когда-нибудь я ее исполню для тебя в жизни, - флиртует искусно он, выбрасывая пакетик из-под молока, - сейчас у меня начинается жёсткая диета из-за танцев – никаких сладостей. Так что из сладкого, хён, у меня только… - Чимин приглушает голос, чтобы это было личным между ними, - мечты о голом тебе. Юнги чертыхается на том проводе и вызывает улыбку Чимина, что прикусывает нижнюю губу с бальзамом на ней. - Красивый, наверное, не могу не думать о тебе, представляя, как ты танцуешь, - приглушившись тоже, ведает хрипящим голосом Юнги. - Это пока не идеал. Поверь, с тобой у меня выходит в сто раз лучше, жаль, что сцена не постель. - Чимин-и, если на тебя кто-нибудь западет, знай, что я не оставлю это просто так. - С чего ты взял, что на меня кто-то западёт? – Игнорируя мурашки от низкого голоса Юнги, от которых сводит пальцы на ногах, Чимин хмурится сам себе, вспышкой вновь вспоминая несколько недавних столкновений с одним человеком здесь. - Тебе прямо сказать или притворяешься? Стоп, даже не выбирай, потому что я рву себе сердце здесь, зная, что такой, как ты, где-то далеко от меня. - Какой такой? – Шепчет Чимин, скрестив ногу на ногу и прижав трубку к уху. Самое любимое в отношениях с Юнги – подначивать его: на комплименты, на взгляды, на ревность, на поцелуй и, конечно же, на секс. Это личный розжиг зажигалки Чимина. - Такой, какого только я видел сквозь эти ночи темных комнат и мятых простыней на утро. - Но это только тебе по праву и принадлежит, хён, - ласково, почти целуя словами, шепчет Чимин, – я же твой первый, как-никак. - Даже сейчас ты выворачиваешь меня наизнанку, потому что я хочу быть рядом, знать, кто тебя окружает и с кем ты общаешься. Я вновь возвращаюсь к тому разговору три месяца назад в библиотеке, прости… просто хочу знать о тебе все. Чимин и не отрицает его желаний теперь отныне, вкратце ведает о нескольких днях из школы, о новых знакомствах, совершенно не вкладывая смысла, потому что понимает, что все это временно в его жизни, что потом и не вспомнит. Поутихнув, Юнги слушает мирно и выдает мычания или угуканья. - Мне пора, Чимин-и. – Не хотя, отзывается Мин. – Мы все по тебе тут скучаем, даже твоя подмена президента - так себе. - И я скучаю очень. Здесь тоже какой-то местный блонди выше меня ростом всем управляет в классе. – Лепечет Чимин, меняя ногу на ногу, - так смотрит на меня, будто я пришел его пост отбирать, хотя мне абсолютно плевать. - Он смотрит на тебя? Больше, чем нужно? - М, но я же новенький. Повышенное внимание, понимаешь? – Тишина в ответ. - Юнги…эй… Мин на фоне выдыхает, заставляя сердце трепетать, но не бабочками. - Юнги, доверяй мне, как я доверяю тебе в том самом занятии, - намекая на ночь и простыни, шепчет Чимин, - когда почти не держусь ни за что, кроме тебя. Это действует отрезвляющим эффектом, как от мокрого брызга в лицо, на них обоих. А ведь в этом есть смысл, думает Юнги: партнёры во всем должны доверять друг другу, находясь даже на расстоянии. Новый урок, думают оба – скорее новое принятие своих отношений. Больше Юнги не спорит подтекстом, распыляя пыльцу из заботы и сахарных облаков вновь на своего Чимина, так как необоснованно заставил того надумать всякого. Но это было необходимо, зная его своевольный характер.

***

Завязывая шнурки на кроссовке, Мин не слушает разборки между Тэхеном и Чонгуком, что устроили в сотый раз за этот день, а теперь для разнообразия еще и в спортивной раздевалке, и косит взглядом на смартфон, что экраном тухнет от недавнего звонка Чимину. Последние минуты разговора липким осадком скользят по груди, комкаясь в сгусток из нервов и переживаний. - Ты мне сделал что-нибудь, хоть какую-нибудь причину назвал, чтобы я изменил точку зрения? – Резко выпаливает Тэхен, отстраняясь от рук Чонгука, что желает его увести подальше от лишних глаз. - У меня нет причин, как и у тебя их нет, чтобы в чем-то меня упрекать. Что не так, говори прямо?! - Да неужели? – Выпучив глаза и замерев ровно перед ним, Ким дышит слишком тяжело, хотя еще даже разминку не начинали. – Чон Чонгук, я видеть тебя не могу, когда ты так нагло лжешь. Остальные участники этой драмы удаляются в спортивный зал, массируя виски от лишнего шума, потому что встреча с тренером принесет гораздо больше раздражительности. Красный Тэхен и не менее багровый Чонгук не переодели еще даже именную форму, начав со стычки, как только пересеклись тут несколько минут назад. Дело в том, что между ними творится непонятно что, даже им самим не разобраться, что говорить о Хосоке и Юнги, вынужденным зачастую усмирять двух совершенно необузданных по отношению друг к другу юношей. И если Хосок мог ретироваться куда-то по веской причине, например, в другой класс, якобы к еще своим друзьям, то одиночка Юнги скорбел обычно под этим гнетом по Чимину, что без всяких бы разговоров нашел корень вечных раздоров этих двоих. Не сладко, не клейко и не весело без одного единственного звена в компании, как разорванная железная цепочка без кулона с красивой огранкой, или как жвачка без вкуса, которую надувают теперь совместно Тэхен и Чонгук, накаляя страстей. До кровавой войны не доходит, но они, будто, упиваются своими перепалками, не видя, как остальные лечат нервную систему в стороне. Дотошный до шума Юнги хмурится, берет телефон и пишет добавочно после тоже несладкого разговора с Чимином: «прости, если заставил надумать всякого, я люблю тебя безумно». Пустым чувственное сообщение не остаётся, получая себе пару из ответа от Пака, буквально, через полминуты: «любимый, твой характер тот еще сахар, но я люблю любые сладости - все в порядке, тренируйся и работай спокойно, хён». - Чимину пишешь? – Обращает внимание Тэхен, демонстративно отводя взгляд от Чона. – Скажи, что его друг Чонгук - лжец и обманщик. - Да что на тебя нашло, Тэ? – Приближается тот, раскрывая понемногу неловкие объятия. - Не буду я ничего такого писать Чимину, лучше начните нормально встречаться, может, обретете гармонию и доверие, - ощущая острую боль в виске от шума, рыкает Юнги, задетый тем, что друзья хотят приплести сюда ещё и Пака, у которого только-только стресс от переезда прошел. - Встречаться? С ним? – Пышет пожаром Ким, убирая растрепанные пряди волос, - чтобы он продолжал заигрывать с командой поддержки, а я примерненько ждал его с поцелуями обратно в тихую гавань и доверял? - Так вот в чем дело, - щёлкает пальцами Чонгук, быстро скашивая взгляд на Мина, - он приревновал. - Ничего подобного! - Ох, за эту тихую гавань я готов и побороться, - обвив руками талию пытающегося вырваться Кима, Чонгук с улыбкой смотрит на парня перед собой, что вопит отрицания и отказы, - хочешь, чтобы только тебе уделял все свое внимание, Тэ? Мин чует завершение всему этому столь пикантным способом, начиная вставать со скамьи. - Ничего я не хочу. Не трогай меня своими грязными руками, - стряхивает его кисти, но безрезультатно, тот. - Чимин, сказал однажды, что с тобой нужно нежнее, - проворковал Чон, носом утыкаясь в его щеку, - Юнги должен быть благодарен за такого учителя. - Более чем, - отвечает, наконец-то, с улыбкой Мин и качает Тэхену головой, мол, твой друг только «за» за ваши отношения, попробуй довериться. Услышав имя лучшего друга, Ким приструняет силу и оседает в чужих объятиях, все еще метая искры на Чонгука, но щеку от его уткнувшегося носа не убирает. Дальнейшего развития сюжета Юнги не видит, но краем глаза успевает заметить спустившуюся ладонь Чона с талии Тэхена чуть ниже. В самом деле, может, они уже встречаются, гадает Мин, осматривая выбор баскетбольных мячей, просто так же, как и они с Чимином, первое время скрываются? Либо же Тэхен осторожничает, не доверяя до конца Чонгуку, вот как сегодня просто из пустого места создав взбучку? А Чонгук слишком добрый, да еще привлекает внимание и не может же он оттолкнуть девушек, которые просто смотрят и воздыхают на него. - Тяжелый случай, - шепчет сам себе Юнги, кося взглядом на этих двоих, что выходят красные в общий зал. – Жаль, ты не рядом, Чимин-и… Замаскироваться за бросками, финтами и пробежками с мячом от мыслей об уехавшем далеко парне получается с блеском, и уже к концу тренировки, когда Юнги спешит на подработку – почти не думает о младшем. Это и к лучшему, потому что жизнь Чимина где-то там идет, и своя, вообще-то, тоже, а одними мыслями на будущее не заработаешь. Скоро будет месяц, как Юнги без пропусков, даже берет чужие смены, подрабатывает в музыкальном магазинчике. Изредка удаётся притронуться к микшерному пульту и синтезатору, что расположены там же, как на продажу. Сокджин замолвил словечко управляющему пока не продавать аппаратуру, дав тем самым брату моменты «поиграться» и понастраивать сложную технику, с которой Юнги давно на «ты». Через несколько недель, может, через месяц Джин попробует протолкнуть Мина на работу прямиком связанную с записью музыки. Как он однажды сказал – нужно время, мягкий подход и плавный переход от не самой лучшей пока работы к той, что зовется мечтой. Юнги фыркнул на это, посылая того идти мозги пудрить сахарными мечтами своих трейни, а он давно уже вырос из этого, прекрасно понимая, как устроен взрослый мир. Без связей, все же, было бы тяжелее, но с Сокджином есть шанс пробиться в музыкальную индустрию. Спина болит после тренировки, а сегодня еще и привезли несколько коробок с дисками и альбомами, которые нужно разобрать, рассортировать и выставить в зал для покупателей. Только купив дозу кофеина, Юнги забирается в угол подсобки, открывает параллельно учебник по алгебре, молясь что-нибудь запомнить для завтрашнего теста, и начинает аккуратно приступать к скучной работе. Мысли о Чимине, как дополнительная мотивация, подхлёстывают по спине. Скрываться от чувств глупо и смешно, поэтому он дает себе горько сглотнуть вместе с не менее горьким кофе – отвратительный вкус времени, когда нужно просто ждать чего-то, кого-то, потому что просто сейчас не в состоянии встать на ноги самостоятельно. Деньги, да – то еще оправдание, но они категорически сейчас стоят на первом месте. - Юнги, вышел бы в зал, давай я сам здесь разберусь? – Через час в открытую дверь выглядывает мужчина средних лет, что работает в одной смене с ним. – Тебе не стоит сидеть здесь в духоте. - А вы, Нгуен-хён? - Да ладно, - машет он рукой, поправляя фирменную форму, - посвети ты сегодня своим приятным личиком перед покупателями. Усмехнувшись, Юнги встает прямо с пола и принимает эстафету. - На какой черт такому молодому мальчишке столько гробить времени на подработку? – Интересуется Нгуен-хён бегло. – Тебе школы мало? Юнги оборачивается и обдумывает ответ, как лучше преподнести. Связавшись с полными забитыми днями до отказа, почти не бывая дома, Мин может даже похвастаться тем, что получает от этого удовлетворение. Не предполагал даже, что работать ему понравится. - Есть один человек, к которому я хочу поехать, как только накоплю достаточную сумму. - А, так дело вновь в любви, - качает напарник головой, - и далеко этот человек от тебя? - в Пусане, - будто не меряя расстояние в уме, отвечает Юнги. - Если ты скажешь, что вас разлучили еще и родители, вероятно его, то я поверю во все эти книжные романчики… - С прищуром смеется по-доброму Нгуен. Юнги лишь пожимает губы и поднимает брови, дав намек, что все именно так. - Вот же, оказывается, молодёжь продолжает идти на те же поступки, что и другие поколения. - Какие поступки? - Хоть как-нибудь попытаться быть снова вместе, даже если вы еще дети. Замерев, Юнги чувствует укол в сердце, так как вновь начинает скучать без Чимина. Все его поступки описаны давно в романах и сняты в фильмах – банальнее не найдёшь. Обычно исходы безумно до дрожи предсказуемы, где для драматизма не хватает еще и расставания, так как длительная разлука может привести именно к этому. Подаренное кольцо без озвученного намека для чего именно оно не сулит гарантии, что Чимин будет ждать Юнги до самого конца. - И как вы сошлись в мнении быть на расстоянии? У вас должно быть много доверия друг к другу, - миролюбиво комментирует Нгуен, рассматривая рассортированный товар. Юнги не отвечает и выходит. Окинув взглядом пустой магазин, он присаживается за прилавок, достаёт блокнот из кармана и гладит корешок пальцами. Муза где-то рядом, витает, но не оседает на макушку, скачет по плечам, но не влетает в уши музыкой или текстом. После отъезда Чимина он не написал и строчки, а сейчас внутри тлеется зачаток воссоздать какую-нибудь грустную мелодию. - Нгуен-хён, могу я пока понастраивать аппаратуру? – Скосив взглядом на небольшой синтезатор с различными усилителями, что стоит в одном из углов зала, громко спрашивает он. – Пока покупателей нет. - Ну, давай, может, все на ужин ушли пока. – Слышится голос коллеги из подсобки, где уже вовсю возня с товаром. Аккуратными пальцами огибая клавиши, лишь притрагиваясь к гладкому покрытию, но не надавливая, Юнги вновь доверяет интуиции и просто ловит отголоски звуков. Сначала на задний план уходят вибрации от кипящей жизни торгового центра, затем сквозь их витрину, просачиваясь, тлеют все звуки со стороны складского помещения, и вот вакуум сгущается лишь вокруг Юнги. Первой нотой здесь в Сеуле образуется серебряная цепь из мягкой музыки, огибая расстояние на километры так же, как и первое плавное движение на занятии по танцам у Чимина в Пусане. Он повторяет раз за разом выученное движение – Юнги до совершенства звучания находит лад, повторяя раз за разом один лишь кусочек. Чимин не ловит чужую поставленную музыку, не слушает даже свое дыхание, смотря на собственные стопы. Сейчас его окрыляет что-то другое, далёкое, как отголосок эха. - Весьма неплохо, - хлопает учитель ему, высматривая пластику и плавность в юноше, - попробуй в поддержке сделать также. - В поддержке? – Не понимает Чимин, закатывая рукава лонгслива. - Сынгиль приподними-ка его, - махнув приглашающим жестом в сторону одноклассника, что стоит недалеко в группе танцоров, просит учитель. - Я не думаю… - Чимин делает шаг назад, обескураженный этим предложением. - Не беспокойся, Сынгиль танцует в поддержке уже несколько лет. Подошедший парень смотрит скорее безучастно, но против воли учителя не идет, встав напротив Чимина. По указке Пака разворачивают спиной к партнёру, показывают как лучше подстроить тело для техники совместного исполнения непростого элемента. Чимин слушает в пол уха, смущаясь только от одной мысли сейчас воспарить на чьих-то руках. Включается опять какая-то своя музыка на весь зал, а он не слышит, отойдя на расстояние, чтобы выполнить задумку учителя. На счет три, смотря в глаза своему «партнёру», он плавно, как несколько минут назад, вновь ловит совсем другую музыку, такую далекую и красивую, и следует в движениях до тех пор, пока Сынгиль не подхватывает его со спины под бедро одной рукой и под талию другой. Чимин сковывается моментально, очутившись в чужих объятиях, даже если это танец. Другие руки и другое сжатие на своем теле, чтобы он не упал, вырывает спертое дыхание из груди. Он доверился… доверился абсолютно чужому человеку. Учитель хлопает несколько раз, подбадривая и поддерживая лишь словами. Чимин видит, как остальные участники группы по танцам смотрят на них. Поставив Пака на ноги, Сынгиль со спины мягко и аккуратно, будто специально медленно, убирает руки. Последнее скольжение чужой ладони чуть ниже пупка отрезвляет Чимина, мутит от одного лишь своего тела, всей оболочки, и он разворачивается, смотря прямо тому в светло-карие глаза. - Не прикасайся к чужому, - тихим шёпотом почти сквозь зубы выдыхает он. Не так Чимин представлял сегодняшнее завершение мягкого и плавного танца, уловив в начале неведомую мелодию отголоском. Конец музыки рвется и у Юнги, что прерывают посетители перезвоном колокольчика над дверью, входя в помещение. Урок номер какой-то по счёту – и вдали можно крепко любить, а вблизи очень быстро расстаться, доверие, как нож, что ты даешь – может защитить или уничтожить. Выбор всегда за тобой.