***
Скользящим движением Чимин подбирается на постели в объятия Юнги, как кошка, ныряя под руку и умещаясь чуть под ним. Размягченный ранним утром старший приподнимается, крепко подбирает его под себя за талию, вжимает в кровать и целует в уже открытые губы. - Мы опоздаем в школу, - ласково оставляет фразу на устах он. Спозаранку ему нравится заниматься еще и зарядкой, но с Чимином под боком, которому каждое утро что-то необходимо, а это всегда на долго, все тренировки откладываются только до баскетбольных игр в школе. Сегодня вечером Юнги уйдет на подработку, поэтому ему сегодня расписано горбатится, а не с пользой и трепетом проводить время за чеканием мяча. - Будильник ещё даже не прозвенел, - возражает тихо Чимин, утыкаясь центром губ в его подбородок, а одним коленом проталкивается меж бедер Юнги. Натыкается на изумительную твердость и выпуклость любого мужчины с утра, вскидывая глаза и встречаясь с искрами в темноте зрачков Мина. - Чимин-и, не сейчас, - шепчет тот. – Я буду в норме. – Ты с ночи терпишь. Уснул, как старик, повзрослев на год, и меня оставил неудовлетворённым вчера. – Кивает двусмысленно вниз он, намекая, что они вчера планировали. - Иди сюда, иначе оставлю вообще с рукой сейчас в отместку. – Отпирается Пак и уже вовсю углубляет поцелуй, дабы дать понять, что кроме него никто идеальнее устранить эту «утреннюю проблему» не сможет. Самому-то в комфузе тяжело, потому что пах тянет с вчера, когда они дальше поцелуев не ушли, а так и уснули опять параллельно на кровати. Причина измотанного состояния все еще висит облаком где-то над ними, но Чимин и Юнги игнорируют ее, потому что чуть не дошли до крупной ссоры. Мин с улыбкой на правом уголке рта рассматривает его под собой, когда отстраняется, прижимает крепче, старается игнорировать мягкую ладонь уже на члене. Бросая взгляды вниз, сквозь соприкоснувшиеся тела, Чимин подталкивает слегка ногу того и в комфорте начинает работать движением вверх-вниз. Оставшись без какой-либо возможности убежать от него, Юнги гладит сквозь футболку мягкое тело под собой, сам не замечая, как уже толкается тазом в горячую ладонь. - Наш секс всегда фантастический, но, когда ты делаешь и говоришь так, - сипит в щеку младшему он, однако осекается, потому что стонет. Оперившись локтем о кровать, нависает теперь полностью над Паком, отодвигает его бедро в сторону. – Я хочу тебе сделать тоже приятно. Чимин замедляется рукой, рассматривая его настолько красивую оголенную кожу, что кусает губы. Кивает, лучше укладываясь и прогибаясь в идеальных условиях на мягкой постели. Позволяет пальцами коснуться своего эрегированного члена – и теперь они действуют одновременно. Не отстраняясь на сантиметр даже, Юнги продолжает целовать в самые губы под собой, сбиваясь с темпа рукой. Многозадачность как раз подходит Чимину, что успевает и играться языком в чужом рту, и сквозь пальцы вытворять нечто фантастическое, на что старшему остаётся ломать голос с утра непроснувшимся стоном. - Господи, какой ты мягкий, - признается в сердцах Мин, успев наклониться и поцеловать набухшие соски, а Чимин громко не сдерживается от реакции, потому что ой как возбуждение подскакивает лишь от прикуса следом. - Юнги, скажи, что не позволишь меня касаться больше никому, - сипит чувственно Чимин и жмет его пряди, пока хмурится от блаженства и выдыхает жар с губ. – Я не хочу чужих отпечатков на себе. Хоть как-то заглушить подступивший скачок эмоций от младшего, Мин возвращается к его лицу и опять вжимается губами в пухлую сочность любимого рта. - Мой зависимый, - тихо с хрипом комментирует он с усмешкой, а сам чуть не кончает от этой мысли. То, насколько Чимин привязан к нему - ненормально в здравом уме, но что теперь делать, если накрывает передозом даже от простых ласк с утра. – Я теперь рядом и никому не отдам тебя. Чимин выдыхает в потолок от очередного прикуса у себя где-то в районе шеи и из последних сил держит объятия, расслабляясь. Забросив ногу за поясницу Мина, в плавном жесте переворачивает их двоих сразу. Развалившись меж подушек, удерживая одной рукой левую ягодицу Чимина, а свободной продолжая мастурбацию, Юнги хочет написать уже целый куплет этому красивому наезднику на себе. - Правда? – Вспомнив ответ через фантастические ритмичные и слаженные действия, спрашивает Чимин. - Правда, - отвечает Юнги и ухмыляется, изнемогая от настырных пальцев у себя внизу. Чимин улыбается столь красиво, что сердце болит, нагибается к самой груди старшего, скользя дальше и соприкасаясь своим членом об его. - Обхвати сразу оба, - шепчет в рот ему и полностью садится тазом, разводя бедра. Тут звенит как не кстати будильник, а до него достать тяжело, потому что лежит на полке у спинки кровати. Музыка выбрана Чимином и, как по заказу, трезвонит на всю комнату каким-то перезвоном, чтобы проснуться наверняка. - Только продолжай, - стонет Пак, старясь игнорировать, но боится больше за раздражение от звука у самого Юнги, - я почти… хён. - У меня сейчас упадет от этого дребезжания, - бубнит и стонет одновременно Юнги, продолжая рукой удерживать оба члена. – Чимин, сделай что-нибудь. - Ох, - шипит зло Пак, которому вообще плевать на любые звуки, потому что он слышит только пошлые хлюпанья под собой и низкий стон в самое ухо. Дабы исполнить прихоть ворчливого, но такого сексуального прямо сейчас, Юнги, Пак последний раз целует с шумным чмоком и пододвигается к его уху. Он начинает петь что-то отрывками из знакомой песни, сипло, рвано из-за одышки, но до мурашек приятно, потому что голос звенит на гласных ярче мелодии будильника. А Юнги ускоряется в руках, повышая его тональность, и обнимает за талию полностью, потому что тело младшего прямо хрупкое. - Мой хён, ещё, - забыв слова, переходит просто на ласковые фразы и целует в ушную раковину. Его просьбу тут же выполняют, и он кончает первый, заглушая все вокруг, или же это Юнги, как после бомбежки, дуреет от звона. Его накатывает точно следом, будто они связаны даже в оргазме. Они опаздывают уже на добрые десять минут, но еще некоторое время продолжают лежать в теплой сырости постельного белья и целоваться излюбленными методами, самыми красивыми, горячими и нежными, что заучены лучше любых уроков. А домашка выполнена наполовину, которую Пак хотел встать пораньше и доделать с утра… но… - Упс, - шепчет Чимин, - придется идти ко второму часу уроков в школе. - Ещё одно такое «упс» и я тебя отхлестаю за пропуски. – Качает головой Юнги, почти как недовольный родитель. - Папочка Шуга недоволен? – Вскидывает брови Чимин, пару раз еще поглаживая его размякший орган, просто обожая каждый изгиб. – Ты же сам меня к себе утащил… А потом он повторяет тоже самое, только на английском: «Suga daddy». - Это этому ты научился на английском? – Мечет удивленный и в тоже время топящий до стона взгляд на Чимина Юнги. – Кто-то явно учит не те слова… Пак поджимает смущённо рот, качает отрицательно головой, мол он много чего еще выучил, и смотрит на алые губы, замученные поцелуями. Ложится Мину на грудь и вдыхает запах любви. - У нас же все хорошо? – Тихо интересуется и притихает он через несколько минут, приподнимая подбородок. Серьезная черта трогает лицо и брови Юнги, намекая, как тот настроен решительно на судьбу их пары. И он утвердительно кивает, не моргая, смотрит в ожидающие от томления ответа глаза младшего. - Обещай, - просит Чимин, наконец-то, приведя в норму сбившееся дыхание. Наклоняясь и не целуя, Юнги твердо произносит: - Я тебе обещаю, что у нас все хорошо. И младший кивает, смотря на его губы, потому что верит, несмотря на все, что может помешать им. Верит в каждую черту и эмоцию, потому что его Юнги не из тех, кто бросается такими словами на ветер. Последующие дни Чимин, скрепя сердцем, временно уходит из танцевального класса, переведясь на вокал. Тренер в ужасе чуть не мечется по кабинету, взывая одного из лучших танцоров в его составе все пересмотреть. Конкретной причины Пак так и не называет, решая больше не приплетать Сынгиля, а просто просит дать отдых уставшим мышцам. Вот только он не устал нисколько, а готов хоть завтра двенадцать часов подряд исполнять выученные движения. Но пока все не уляжется, и ситуация с одноклассником не придет хоть к какому-нибудь компромиссу, он больше не сделает шаг в танцевальный зал. Вместо этого заменит пропущенное время именно тем, в чем очень хорош. В прошлой школе именно вокал держал его чувства окрылённости и вдохновения на плаву. Еще не все потеряно, поэтому Чимин игнорирует мольбы тренера и спокойно уходит, так как запрещать ему никто не может. Юнги служит слушателем и поддержкой в минуты их тихих разговоров в каком-нибудь уединённом месте, например, после школы в кафе или на набережной с видом на морские просторы. Ближе этого человека найти уже невозможно для себя, как бы контакты телефона не разрывались от сообщений с поддержкой от друзей. В стенах учебного заведения поговорить не получается, а слухи плодить им не хочется. Судя по тому, что на них еще не косятся с подозрением, Сынгиль не растрепался об их связи. В какой-то степени Мин ему благодарен хотя бы за то, что притих, не мелькает на горизонте и не касается Чимина. Последнее важнее всего. Юнги, хотя и находится, во-первых, в другом классе, так еще и не вступив в баскетбольный клуб полностью из-за подработок, а во-вторых, из-за тех же слухов - всегда на перемене располагается поблизости у класса Чимина. Они общаются смс, но порой хочется за обедом сесть за один стол и, в привычной компании из тех же Хосока, Чонгука и Тэхена, оставаться в безопасном окружении. В скором времени Чимин сообщает, что тоже берет подработку официантом в одном караоке-баре на вечерние смены до поздней ночи. Их совместное проживание и съем квартиры он не смеет возлагать только на Юнги, как бы тот не закатывал слегка грубые и резкие разговоры, что младший где-то будет пропадать за раздачей заказов. На отрез отказываясь слушать, Чимин же наоборот хочет только помочь и делить расходы на двоих, как бы Юнги не был заряжен неплохой зарплатой с подработки и поддержкой от Джина из Сеула, что переводит некоторые суммы. В скором времени Юнги стал догадываться, что деньги могут принадлежать далеким родителям, которые через старшего брата посылают ему. Разбираться с родственниками на расстоянии точно не входит в ближайшие планы, как бы он от них помощи не хотел, но устраивать перебранки через Сокджина Юнги не станет. Проигнорирует, тем более, как родители игнорируют передачу средств напрямую. В этом они схожи идеально. Как бы Чимин ни старался не напрягать Юнги своими поздними сменами, но старший, даже если сам задерживается, просит ждать и никуда не уходить с места. Он всегда приезжает и забирает его, если глаза слипаются, а завтра в школу в рань несусветную, которую точно в аду придумали в наказание смертным заранее. В один из апрельских теплых вечеров Юнги припарковывается у обочины заведения, где работает Чимин, и ожидает. Яркая неоновая вывеска кричаще напоминает, что ночь лучшая подложка для всех вывесок, особенно в густонаселённом городе, где полно бродящей вдоль улиц молодежи. Бар расположен почти в центре Пусана, но даже так Юнги неспокойно, что Чимин где-то там пропадает среди шума и гама, успевая разносить подносы сразу в двух руках. Работа хорошо оплачиваемая, а с физическими данными младшего – это не больше, чем пробежка по стадиону. Чимин всегда говорит, что самое излюбленное и тяжелое из всего, что он делал в жизни – остаются только танцы, поэтому работать официантом для него приятный бонус, чтобы держать себя бодрым. А деньги никогда не будут лишними, раз уж они решились жить так, что родители уступили им в этой самостоятельной вольности. В отличии от родных Мина, любимые родственники, а точнее мама Пака, напоминают о себе чаще всего. Она заходила несколько раз к ним домой, пока за час до ее прихода Чимин носился по всей квартире, убирая все и вся, а еще всякий компромат – он даже нижнее белье страшился пропустить где-нибудь неряшливо забытое с ночи. Такие выходки, конечно, были редкими, так как младший даже пинками заставлял после всего убираться Юнги, но краснеть перед матерью, все же, не хотелось – и он все тщательно проверял. Наверное, мама перешла в режим «смирения», потому что ее визиты были тихими и дружелюбными почти всегда. С Юнги у неё диалог все ещё был короткий, но уже без холода и без открытого отторжения. Чимин в излюбленной привычке при любом удобном случае пытался показать своего избранника в лучшем свете, и она видела, мирно принимала и просила их помогать друг другу. Разговор про отношения брал на себя всегда Юнги, подбирая правильные и нужные слова, чем поражал притихающего младшего рядом, что с благоговением слушал и с нежностью смотрел на него, даже если мама находилась напротив. Ей нравились его ответы, отношение Юнги к ее сыну и в сердцах очень молилась, чтобы он не сделал больно. Просто она видела, что было с Чимином от прошлых отношений, а Юнги нет. И если их что-то разнесет на разные стороны, Чимин сломается на этот раз, думает она, видя, как сын просто не может отвести влюблённого взгляда и сдержаться от касаний к нему хоть минуту. Дальнейшие визиты стали редкими, сменившись на телефонные разговоры, а вскоре и вновь на совместные обеды в доме Паков. С отцом Чимина Юнги так еще и не поговорил наедине, ожидая самого лучшего момента, потому что он безумно страшится реакции того, что собирается поведать ему. Это очень серьёзный разговор, который нужно продумать до мелочей, каким бы снисходительным не казался этот мужчина. На горизонте из-за стеклянной двери показывается Чимин, выходя из бара слегка в сутулой позе. Устал, всё-таки, смекает Юнги, пока осматривает и ожидает его в автомобиле. - Любимый мой, - со вздохом забирается Чимин, еле закрывая дверь, кидает на заднее сиденье толстовку и тянется тут же к Юнги, - почему все клиенты не могут быть такими же галантными со мной, как ты? Юнги подхватывает его под руками и обнимает полубоком. Положив щеку на плечо, Чимин трется несколько раз и вдыхает запах вкусного парфюма. - Что случилось? – Тихо спрашивает Юнги, свободную руку расположив на коленке младшего и запуская один палец под прорези джинс. - Одни грубияны, которым мне хочется насолить в коктейли, - бубнит Пак, пододвигая ногу ближе к нему. – Я два раза переносил заказ одному и тому же мужлану только потому, что сначала было не две трубочки в стакане, а потом, что вместо ананасового сиропа нужен был кокосовый. А как он отвратительно пел такие красивые песни из одной дорамы между рюмками, брр. Юнги слушает и сглатывает от мысли, что ненавязчиво просится в разум. Намджун однажды ему рассказывал, как сейчас круто среди парней цеплять девушек-официанток такими заскоками, когда заказ сделан правильно, но ради этих побегушек эти сволочи будут измываться и наслаждаться таким прислуживанием. И ничего поделать нельзя, ведь официанты на работе и удовлетворить потребности клиента – первое правило. Юнги шумно выдыхает, ничуть не сомневаясь, что Чимин попал сегодня точно в такое же положение. - Давай ты перестанешь тут подрабатывать? – Осторожно спрашивает Мин, утыкаясь носом в его волосы. - Я хочу тебе помочь. – Возражает Пак. – Все в порядке, просто не все дни бывают идеальными, Юнги. Сказать в лоб или нет, решает старший и с болью сжимает глаза, целуя крепко Чимина в волосы так, что тот замирает. Как вот бороться с тем, что младший притягателен от и до, а любителей позариться на него будет становиться с каждым годом все больше и больше, думает Юнги. - Хён… - Будь осторожен, пожалуйста. – Шепчет он. – Везде и всегда, ведь я просто не смогу успеть, если что-то случится… - Хорошо, - кажется, Чимин смекает суть, но не развозит тему, так как страшится этих разговоров со времен той перепалки с Сынгилем. Воздух стал свободнее как-то после отстранения одноклассника, пусть и дерзким, но действенным способом. В классе он сидит дальше всех от Чимина на пару со своей лучшей подругой Кюнгми, пропадая в каких-то тихих разговорах. Бывало Пак оборачивался и встречался с неопределённым взглядом девушки, а ее карандаш меж пальцев сжимался до побелевших костяшек. Она вообще делала вид, что его не существует, проходя и не смотря на переменах мимо парты, направляясь к своей. Что касается Сынгиля, то тот, хоть и был вдалеке, но в осмотре себе не отказывал. Порыв подойти и поговорить не трудно было не заметить, но каждый раз в свободные минуты, чтобы ловить, Чимин сам сбегал от него, а там уже «подхватывал» Юнги. Жаль, что Чимин не обладает сверхслухом, потому что ему бы не помешало узнать, как Кюнгми перешла в режим любой девушки, когда ее дорогому человеку причинили боль. - Как ты? – Сквозь черкание в тетради на полях спрашивает тихо брюнетка и заправляет прядь выбившихся волос за ухо от наклона головы в сторону друга. - Как в дораме, где перед носом появился парень на мотоцикле и увез от меня его, - мечет понурый взгляд на спину Чимина Сынгиль, даже не слушая сложную тему по арифметике. - Тот сопляк совсем не тянет на крутого байкера, - с долей отвращения проговаривает она, - дохлый и низкий – и вровень с тобой не идет. Вот только Сынгилю ее поддержка не лечит и не помогает, потому что этого сопляка Чимин любит до чертиков и закатившихся глаз. К чему Сынгилю такая внешность, из-за которой пару раз принимал просьбы стать моделью, если она совсем не играет роли, когда нужна? Первое время воздыхания от школьниц были приятны и щекотливы до высоко поднятой самооценки, но стоило зацепиться за того, кому плевать на весь лоск – и парень чувствует себя сейчас тараканом. - Почему ты этого Мина не припер к стенке? У тебя были все права воспользоваться тем, что его не было так долго с Паком? – режет грубым голосом Кюнгми, раздражаясь от вида понурого друга. Ее просто выбешивает, что такой парень, еще и президент класса, сохнет по какому-то недостойному его внимания танцору. - Ты не понимаешь… - трет виски Сынгиль, опираясь локтями о парту, - они очень близки. Ты не видела, какой он рядом с ним. Если я хоть пальцем трону Мина, Чимин рассыплется на глазах. Это любовь, Кюнгми, настоящая. Я никогда не видел, чтобы от обычного касания человек так менялся до дрожи. Девушка качает головой, поражаясь тому, какие парни сопливые пошли. Ей вообще не понять, где может быть настоящая любовь, когда так жестоко эти двое, Пак и Мин, довели Сынгиля до полного непринятия себя и погружения в нескончаемую апатию уже больше двух недель. Она его оттуда даже вытащить не может ничем, что так нравится другу. Его абсолютно ничего не радует и не вдохновляет, а тренер только и делает, что жалуется просто на отвратительные танцы во время внеклассных занятий. Кюнгми как-то подслушала, пока ждала его у входа в зал. - Ты пялишься на него каждый день. – Раздраженно шипит она, черкая карандашом так, что грифель скрипит, - если ты ничего не сделаешь и не возьмешь себя в руки, потому что на тебя смотреть страшно, то это сделаю я. - Прекрати, не лезь в это еще и ты, - тут же отзывается Сынгиль грубо, наконец-то, сверкнув на нее взглядом, как она тут же думает, что не все ещё потеряно. - Этот Мин – баскетболист? - Кюнгми, это не твоё дело. Мы сами разберёмся. - А кто я, помнишь? Когда у них там тренировка? Сегодня ведь? - Боже… чертова черлидерша, - ведет по лицу Сынгиль, выдыхая от усталости разговора с ней. Если девушке что-то взбрело в голову, значит, выбить уже невозможно. Кюнгми фыркает себе под нос и уже ничего не слышит с его стороны, потому что на правах капитана черлидеров сегодня заниматься они будут на стадионе - уж это она устроит. А проследив недавно за Паком, поняла, что тот всегда присутствует на тренировках Мина, располагаясь где-то в уголке трибун, будто никто не заметит. «Будь там, Мин Юнги, иначе будет хуже гораздо», - думает девушка с ухмылкой, - «пора вспомнить ориентацию, которую заложила природа изначально в тебя».***
Переодевшись в удобную майку поверх тонкого спортивного лонгслива, Юнги ведет разговоры с командой игроков и интересуется кто когда начал играть в баскетбол. В этой спортивной среде ему комфортно точно так же, как учить Чимина готовке, но в ситуации с последним все вечно перерастает то в мелкие ссоры, то в подгорелую еду, однако, Юнги влюблён учить того чему-то новому. Местный капитан баскетбольной команды с охотой принял его пока на временное положение, как запасного и просто тренирующегося, завидя, что Мин отлично справляется со всеми подачами и ходами. Несколько раз Юнги помог ему обучить ребят простым финтам, за что капитан благодарен до сих пор. Под дружный хохот и звон голосов они выкатываются на стадион, блаженно вздыхая от приятного ветерка, припекающего и слепящего в глаза весеннего солнца. Уже выйдя с заднего входа на стадион, Юнги видит несколько фигур, что заняли половину. С приближением замечает короткие юбки и ритмичные прыжки под кричалки. - Оп-па, сегодня предстоит горяченькая тренировка, - присвистнув, один из ребят озвучивает громко. - Кюнгми и ее «стрекозы» никого не предупреждают, даже если поле занято, - качает головой капитан, неся под подмышкой оранжевый мяч. Юнги прищуривается, вспоминая, где слышал уже это имя, вероятно, от Чимина, и спрашивает которая из шести девушек нужная. Смоляные волосы до пояса даже в хвосте и раскосые глаза в изумительном разрезе к вискам проигнорировать невозможно, заставляет хотя бы минуту зависнуть и осмотреть, как все парни застывают на ее образе, пока проходят мимо. Стройность фигуры тоже идеально подчеркнута бирюзово-желтой формой с эмблемой стрекозы на спине, но Юнги скользит по ней всей только из любопытства и отводит глаза, когда девушка успевает перехватить взгляд. Капитан и она перебросились парой фраз про скорую совместную игру с тренировкой черлидеров и баскетболистов, пока остальные разминаются. Юнги делает свои излюбленные угловатые наклоны в стороны, бросая через пару ребят опять взгляд на девушку, что в свободной манере общается открыто и смело с капитаном. Скосив взгляд, она теперь удерживает его глаза на себе, прищуривается и селит внутри Мина какое-то странное ощущение. А после, поддернув хвост в резинке, она грациозно разворачивается, идет к остальным девушкам и знает, что ей смотрят в след. Не придав значения этому, Юнги на добрый час погружается в любимое занятие. Заниматься с кем-то, совместно деля стадион, неудобно. Потому что мяч в резком броске может отлетать к черлидершам, что с визгами отпрыгивают и шумят. С их же стороны полное отвлечение ребят своими прыжками и поддержками стройных рук с ногами доводит до того, что половина команды считает ворон, а не очки. Между делом Кюнгми действует просто профессионально, сканируя свою цель. Цепляется взглядом за каждое движение Юнги и корит природу в сердцах за то, что тот слегка другой ориентации. Если бы не этот пунктик, то увлечься им не мудрено и самой, закусывает она губу, пока передыхает. А первое чувство, которое она испытала к Паку, когда тот появился в их классе, вновь селится внутри. И как этому безмозглому мальчишке с выкрашенными волосами везёт на внимание двух самых неплохих, если не классных, парней в этой чертовой школе. Но потом что-то на уровне отмщения за разбитого Сынгиля, который стал столь грубым и холодным с ней, просыпается рядышком в спектре чувств. Хлопнув себя по коленям, она собирается с духом и осматривает трибуны, ища свой объект для мести. Чимина пока нет, но пора строить и выкладывать мягкую почву, чтобы все случилось прекрасно и правдоподобно. Встав, направляется вновь к остальным девушкам, но идет по периметру площадки, где у дальнего угла как раз стоит Юнги, ожидая подачи. В самых лучших традициях жанра всех кино она оступается рядом с ним, а Юнги по инерции и в инстинктах ловит ее под руку и спину. - Ой, неловкая я, - выдыхает она, вскидывая брови, будто удивлена, и всматривается в спасителя. Специально придвигается ближе. Юнги не выдает вообще никаких эмоций, но отвлекается от игры. - А, ты тот новенький, - от лба до подбородка осматривается она, поджимая губы, так как Мин убирает руки и слегка отстраняется. – Юнги? - Да, - не очень-то открыто идет на контакт он. - Правду говорят… - наклонив голову, она прищуривает глаза, зная, что все клюют на ее особые шармы, когда делает так. - Какую? – Юнги совсем растерян, не понимая, что делать. - Горячий парень, - прикрыв ладошкой губы, шепчет Кюнгми, - да-да, смотри в подтверждение. Показав пальцем в сторону своих девушек из команды, обращает его внимание она. Юнги смотрит следом и видит, как несколько пар глаз наблюдают в смущении или в открытом интересе за ним. Он, отчего-то, краснеет и сглатывает из-за неловкости. - У нас тут есть небольшая традиция, - между делом произносит девушка, накручивая конец хвоста на палец, - новенького парня принято свести с кем-нибудь. - Я должен вернуться в игру, - отрезает Юнги, услышав это. Только он поворачивается, как видит, что вся остальная часть команды уже окончила играть, взяв перерыв. Кто садится прямо на поле для передышки, кто идет к нему. - Ой, все закончилось, прости, что отвлекла… - Кюнгми мечет взгляд за его спину и видит нужную центральную фигуру всего этого сбора. Чимин гораздо ближе сегодня расположился на трибуне, поэтому девушка чуть не отвешивает поклон, с ехидством даря тому лучшее зрительское место. Там сидят еще порядка десяти зевак и любителей просиживать штаны за просмотром бегающих игроков, но разве ее волнуют другие зрители, когда внутри кипит чувство справедливости. То, как Сынгиль рассказал, как эти двое бессовестно показали себя прямо у него на глазах, вообще подрывает ее меркантильный мозг. А Чимину за этот прыжок прямо на руки Мину при Сынгиле она и вовсе хочет дать по щекам. - Кюнгми, я согласился на ваше присутствие на площадке, но не могла бы ты не отвлекать игроков своими разговорами. Юнги, прошу, в следующий раз будь в игре до конца, - учтиво просит капитан, смотря сначала на одну, затем на второго. - Да-да, прошу прощения. Я не хотела, - щебечет наигранно девушка, мило улыбаясь, – ухожу. Развернувшись, она делает пару шагов, боковым зрением отлично видя Чимина издалека, а затем выдыхает и возвращается обратно, моля небеса не судить ее строго. Юнги уже почти отвлекся от глупой и ненужной беседы с ней, вновь что-то обсуждая с одним парнем, как чуть не падает, когда Кюнгми в легком профессиональном прыжке почти взлетает на него слева. Вновь подчиняясь инстинктам тела, Мин подхватывает ее под бедра и не успевает вообще ничего понять, потому что его целуют в самый центр губ с липким привкусом клубники от тинта. Прижавшись крепко коленями к талии Юнги, Кюнгми куксит нос, но сквозь поверхностный поцелуй без углубления понимает, как восхитительно можно провести время с губами Мина. Она держится руками за крепкую шею, ощущая его ладони на своих бёдрах, вновь ненавидя Чимина за то, что получил все и сразу в лице такого человека, а еще и играется так некрасиво на людях. Ненавижу, когда так поступают, думает она, искренне надеясь, что Пак сейчас смотрит и получает по заслугам. А вокруг издаются голоса и громкие выдохи от неожиданности ребят, что стали свидетелями. - Я Кюнгми, - с шумным чмоком произносит она тихо в губы Юнги после, заглядывая в темно-карие глаза парня, - и мне неприятно с тобой познакомиться. Получай то, что должен, оппа. – Язвит на последнем слове она и кивает в сторону трибун. Юнги сначала мечет взгляд следом за ней, соображая только сейчас, что его чуть не опрокинули назад под напором тела, и лишь потом резко отстраняет руки с чужих бедер так, что Кюнгми чуть не валится пятой точкой вниз. Забыв дышать, Юнги не видит никого вокруг, а зевак достаточно ко всеобщему кошмару картины. Чимин с последним глубоким взглядом прямо в самую душу даже через поле так, что все внутри старшего переворачивается от ощущения бесповоротной бездны, подрывается с места, бежит меж рядов и не в сторону выхода со стадиона. Он идет на него. Строго, прямо, с тем самым взглядом, после которого Юнги однажды обжёгся об ревность на вечеринке у Тэхена, когда заявился с Намджуном… а сейчас, похоже, его сожгут до пепла. В маленьких дозах ревность укрепляет, а в больших - разрушает. И только они оба знают, как следует ее мерить между друг другом.