Надежда и вера

Ожидая около палаты реанимации, Дилюк замечает блондинку, что-то выясняющую у врача Кэйи. Рагнвиндр не знает почему, но эта девушка вызывает в нем симпатию, словно это тот человек, которого нужно уважать. Они знакомы с Кэйей? — Девушка, извините, вы… — Я Джин. Заместитель начальника милиции, непосредственный руководитель Альбериха. — Гуннхильдр протягивает руку, и Дилюк ее жмет. — Я Дилюк. Рагнвиндр, друг Кэйи. — Наслышана. — дама слегка улыбается, и винодел впервые задумывается о том, как милиция относится к тому, что произошло. Перебивая мысли, к паре мягко подходит другая девушка, выглядящая точно как Маргарита из недавнего сериала по Булгакову. С одной разницей: волосы русые. — Ваш друг храбро обезвредил опасную банду. Если бы не он, кто знает, что бы случилось с заводом Красная Заря. — А то, что преступники… — Дилюк замялся, но ведьма подмигнула ему. — Видите ли, они оказывали сильнейшее сопротивление сотруднику милиции, к тому же, представляли угрозу для жизни многих работников. Пришлось понести некоторые потери. — Лиза лукаво улыбнулась и положила руку на плечо Джин. — Кэйа обязательно удостоится государственной награды, возможно, даже, героя. Если… Ох, неважно. Если выживет. У Кэйи болевой шок, его тело работает на износ только ради поддержания жизни. Джин одними губами шепчет «Береги его» и удаляется вместе с Лизой, аккуратно обнимающей девушку. Дилюк остается один в больничном коридоре, закрывая голову руками. Он взрослый мужчина, и пусть его трясет от переживаний, он точно не будет плакать на людях. — Кэйа, гляди сколько светяшек! И лилий так много! — Люк тянул братца за руку, не понимая, почему тот не радуется так же, как и он. — Давай здесь почитаем! Нарвем букетов, принесем папе и Аделинде. — мальчишка плюхается под раскидистым деревом и открывает сказку о принцессе и кабане. До вечера мальчишки зачитываются, смеются и едят закатники, а затем действительно собирают цветы и используют светяшку вместо фонарика. Кэйа счастлив как никогда. Дилюк не может сомкнуть глаз, держа за руку непутевого милиционера и слушая сигналы аппарата жизнеобеспечения, боясь, что писки сольются в один длинный. Парни тренируются, под одобрительные выкрики Крепуса, но когда Кэйа роняет меч от слишком назойливого голоса в голове, Люк в шутку валит его на траву и смеется. Крепус прекращает поединок и уводит любимых сыновей на обед. Парни действительно проголодались и с удовольствием уплетают все, что стоит на столе. Потом они пойдут читать книжки, и, как всегда, лягут спать очень поздно, потому что не следили за временем. Дилюк каждый день, приходя с работы, разговаривает с бессознательным Кэйей, рассказывая все, что произошло за день. Ему больно быть одному. — Кэйа, родной. Как же мне тебя не хватает, ты бы знал… Я так хочу, чтобы ты вернулся. Кэйа, прошу, проснись! Вернись к нам, вернись ко мне! Дилюк закрывает глаза, и слезы текут по лицу против воли. — Нет у тебя больше брата, Альберих. И семьи нет. Катись в бездну! — Рагнвиндр значительно превосходит брата по силе, и без труда сбивает его с ног. Опаляет огненным фениксом, и Кэйа почти отключается от боли. Дилюк заносит меч над грудью, в его глазах кипит невиданная ярость, и… Кэйа открывает глаза. Писки аппарата становятся короче и чаще. Дилюк дергается так резко, что халат слетает с плеч; сжимает руку крепче. — Кэйа, господи, ты очнулся! В ответ только вымученный стон. Рагнвиндра выгоняют из палаты сестры, и он присаживается на лавочку с Джин. — Очнулся, легавый. Блондинка спокойно выдыхает и остается ждать новостей. Врачи на каталках увозят больного и Дилюк с Джин завязывают на этот раз спокойный и непринужденный разговор. Через пару часов из операционной выходит врач, и сразу куда-то удаляется, а за ним медсестра, к которой Дилюк и Джин буквально подлетают. — Прогноз хороший, на этой неделе выпишут. На самом деле, удивительно, как он выжил. Только… — Барбара, не томи. — Ранение пришлось на позвоночник и… Сила ног от двух до трех баллов. Дилюк напрягся. — Это значит… — Он не сможет самостоятельно ходить. Потребуется помощь и упражнения, но полностью восстановиться он не сможет. — девушка виновато опускает глаза, и Рагнвиндр отходит. Кэйа жив, и это уже хорошо.

***

— Люк, скажи, что это шутка, прошу! — Кэйа сжимал кулаки до хруста, только чтобы не удариться в истерику. Он больше не сможет работать. Он и жить, как прежде, не сможет. Все разрушено. — Прости. — мужчина опускает глаза. В старшем опере столько отчаяния, что больно даже думать. — Ты же сам их не чувствуешь. Кэйю будто покидают все силы разом. Он плюхается спиной на кровать, игнорируя сильную боль. Он выдыхает и чувствует противную теплую влагу на лице. — Мы вывезем, Кай. Ты справишься. Медсестры вывозят Альбериха на коляске до машины, и Дилюк на руках усаживает его на переднее сиденье. — Сам бы уселся. — Не бузи, дорогой. Жить остаешься со мной, пока хотя бы с тростью не сможешь ходить. Коляску сейчас заедем и купим, вместе с мазями.