***
В зале ожидания больницы Святого Мунго пахнет антисептиком и лимонным чистящим средством. Стулья ужасно неудобные, а выбор журналов скудный — устаревшие и неинтересные. Кроме того, она вряд ли сможет сосредоточиться на чтении, даже если захочет. Гарри вышагивает рядом с ней, и она не может перестать смотреть на обеспокоенное выражение лица Молли, пока Артур шепчет ей на ухо утешения. Джинни всё ещё на сборах, и её известят только после окончания тренировки, а Джордж, как и Гермиона, спокойно ждёт в своём кресле. Гарри всё рассказал, как только они добрались до Мунго больше часа назад. Они участвовали в рейде в Уэльсе: это была первая зацепка, которая вывела их на повстанческую группу, через шпиона, который узнал у хранителя секрета местонахождение скрытого Фиделиусом коттеджа. Группа из пяти авроров, в которую входили Гарри и Рон, ворвалась в дом, но они ошиблись в подсчётах. Они проникли в убежище, где пряталось пятнадцать человек, а не семь, как они предполагали. Им сразу же пришлось отказаться от своего первоначального плана и вступить в бой с пятнадцатью подготовленными бойцами в масках. Двое из пяти авроров — в том числе и Рон — были ранены, поэтому они были вынуждены прервать свою миссию и вернуться с помощью портключа в больницу. Рон попал под изощрённое проклятие, от которого его кровь в венах стремительно начала иссякать. Он был схвачен, как сообщил Гарри, а также получил рану в ходе аппарации. К счастью, аврорам удалось захватить одного из мятежников в маске, и сейчас они держали его в Министерстве и допрашивали, используя Веритасерум, чтобы собрать как можно больше информации. В настоящий момент целители работали над снятием проклятия, но это была долгая и трудная процедура, в ходе которой им приходилось постоянно сжижать кровь Рона по мере её высыхания, дожидаясь, пока контрпроклятие подействует. Пятнадцать человек вместо пяти. Пятнадцать человек, продолжающих сражаться против добра. Пятнадцать человек, всё ещё движимых ненавистью Волдеморта — пятнадцать и их число постоянно растёт. Война должна была закончиться. Они победили, они одолели Волдеморта, заперли тех, кто представлял наибольшую опасность. И всё же они сидели в больнице и ждали, пока Рон оправится от тёмной магии. Гермиона почувствовала тошноту. — Гарри, пожалуйста, сядь, — говорит она, потирая висок, в то время как он проходит мимо неё уже в сотый раз. — С ним всё будет хорошо. Он подходит к креслу рядом с ней и садится на самый краешек, продолжая дёргать коленом. Он проводит рукой по своим растрёпанным волосам. — Я беспокоюсь о Роне, — начинает Гарри, не глядя на Гермиону, — но больше я беспокоюсь за авроров, которые могут задать пленнику не те вопросы. Они должны выяснить у него всё, что он знает. Гермиона кладёт ладонь на сцепленные руки Гарри и утешительно проводит пальцем по его коже, которая ещё липкая от крови и грязи. — Они авроры, Гарри. Они сделают всё возможное, чтобы получить информацию. Гарри вновь поворачивается к ней, его глаза полны знакомой пылкостью и силой, которую она видела столько раз прежде. — А если этого будет недостаточно? — с отчаянием спрашивает он. — Повстанцы придерживаются ранговой системы — важную информацию получают только те, кто занимает высокое положение, и мы не знаем, какое место он занимает в их иерархии. Возможно, он сообщит нам только то, что мы уже знаем. — И так же возможно, что у него будет информация, необходимая для того, чтобы покончить с этим, — мягко заверяет его Гермиона. Впервые за много лет она видит Гарри таким расстроенным. Она находит это тошнотворно успокаивающим: видеть кого-то, помимо неё, испытывающего вечный ужас войны. И тем не менее, она готова на всё, чтобы забрать у него всю эту боль, чтобы позволить ему снова почувствовать спокойствие. Поттер кивает, вытирая нос тыльной стороной ладони. — Я не знаю, смогу ли я пережить ещё одну войну, — признаётся он. Гермиона чувствует, как разбивается её сердце. Если повстанцам удастся добиться успеха — остаться незамеченными и нарастить свою армию — пройдут многие и многие годы, прежде чем возможность новой войны станет реальной. Но, как бы там ни было, это пугало. — Гарри Поттер, ты всё переживешь. Мальчик-Который-Выжил, помнишь? Она ободряюще улыбается ему. Гарри грустно отвечает ей улыбкой. — Я не хочу быть Мальчиком-Который-Выжил, если мне придётся жить исключительно ради войны. Гермиона ощущает жжение в животе и открывает рот, намереваясь ответить, как вдруг в приёмной появляется главный целитель Рона и направляется к ним. Все синхронно замирают, устремив взгляды на врача, приближающегося к ним. — Семья Уизли? — спрашивает он, окидывая взглядом три рыжие головы, а затем скептически оглядывая Гермиону и Гарри. — Да? — спрашивает Молли, сжимая мантию Артура до белых костяшек пальцев. — Ваш сын в полном порядке, — сообщает им целитель, и тут же раздаётся вздох облегчения почти от каждого из них. — Проклятие удалось снять, и он восстановится безо всяких последствий. Мы только оставим его на ночь, чтобы понаблюдать за ним и восполнить запасы крови в его организме. Гермиона чувствует прилив облегчения, отпускает руку Гарри, которую она неосознанно сжимала, и обнимает его. С Роном всё в порядке. С ним всё будет хорошо. — Мы можем его увидеть? — спрашивает Молли, отпустив Артура, как Гермиона отпустила Гарри, и целитель кивает и показывает ей, в какой палате и скольким посетителям сразу можно его увидеть. Гарри и Гермиона позволяют троим Уизли первыми пройти к их сыну — она не может представить, как тяжело им было бы переживать потерю ещё одного сына и брата. Пока целитель ведёт трёх рыжеволосых по коридору к палате Рона, Гарри и Гермиона снова занимают свои места, ожидая своей очереди навестить друга. Она чувствует себя гораздо спокойнее, поскольку операция уже позади, но Гарри по-прежнему нервничает из-за допроса. Она спрашивает медсестру, могут ли они дать ему несколько капель Умиротворяющего бальзама, чтобы уменьшить его нервозность на время. После зелья он становится гораздо спокойнее и с притворным интересом читает один из старых журналов, пока они ждут. — Аврор Поттер. К ним подходит мужчина с сипловатым голосом, одетый в такую же аврорскую мантию, как и Гарри. Он высокий, широкоплечий с копной светло-русых волос и густой бородой. Гарри вскакивает со стула, как подстреленный, когда он подходит к ним. — Аврор Флетчер, — судорожно выдыхает Поттер, протягивая руку для рукопожатия. Гермиона выпрямляется на своём месте — видимо, этот аврор принёс новости о подозреваемом. — Допрос окончен? Флетчер отпускает руку Гарри и бросает взгляд через его плечо на Гермиону, мгновение рассматривая её, а затем снова обращается к своему другу. — На пару слов, Гарри? — говорит мужчина, отбросив формальности и понизив голос почти до шёпота. Гермиона скрывает своё разочарование, когда Гарри с готовностью кивает, и высокий мужчина ведёт их прочь по коридору. Она остаётся в неудобном кресле, уставившись на свои туфли и гадая, всё ли в порядке у Малфоя в магазине. Проходит несколько минут, Гарри ещё не вернулся, но Уизли появляются из палаты Рона с улыбками на лицах и залитыми слезами щеками. — Гермиона, дорогая, — говорит Молли, когда они подходят к ней, и она приподнимается, приветствуя их. — Рон хочет увидеть тебя. — Спасибо, миссис Уизли, — улыбается Гермиона, пока Молли гладит её по щеке своей нежной, пухлой рукой. — Палата 306, дорогая, — наставляет женщина, и Гермиона просит её прислать Гарри, когда он закончит разговор. Когда она входит в небольшую комнату с белыми стенами, Рон доедает третий контейнер пудинга пластиковой ложкой, его кровать установлена так, чтобы он сидел. На его левой руке повязка, на лбу царапина, но в остальном он выглядит таким же, как и всегда. На самом деле, он кажется странно молодым; как в первый раз, когда она встретила его в Хогвартс-экспрессе, с полным ртом сладостей и грязным кончиком носа. — Ничто не умерит твой аппетит, — усмехается Гермиона, подходя к больничной койке, а глаза Рона светятся от восторга. — От всех этих заклинаний у меня разыгрался аппетит, — усмехается он, его щёки приобретают непристойный оттенок красного, когда Гермиона целует и притягивает в объятия. — Ты заслуживаешь всего пудинга в мире, — говорит она ему на ухо, вдыхая его знакомый запах и наслаждаясь его живостью. — Ой, Гермиона, ты всегда так крепко обнимаешь… — ворчит он, и она неохотно отстраняется, взъерошивая рукой его волосы. — Я просто рада узнать, что с тобой всё в порядке, — вздыхает она, опускаясь в кресло рядом с его кроватью. Рон продолжает поглощать пудинг, повторяя историю о рейде, на этот раз со своей точки зрения — гораздо более драматичную, чем рассказывал Гарри, и, как подозревает Гермиона, слегка сфабрикованную. — Мой герой, — хихикает она, когда Рон заканчивает. — Если бы это не было так опасно, я бы хотел, чтобы ты была с нами, Гермиона, — пожимает плечами Рон, его рот растягивается в кривую улыбку. — Странно бороться с плохими парнями без тебя. Прежде чем Гермиона успевает ответить, в палату молниеносно врывается Гарри и практически набрасывается на Рона, обнимая его. — В следующий раз, когда я скажу отступить, ты отступишь, приятель. Понял? — предостерегает Гарри, отстраняясь, чтобы взглянуть Рону в лицо. Уизли, явно ошеломлённый физической близостью Гарри, глотает и понимающе кивает. — Хорошо, приятель, — говорит он, и Гарри встаёт с больничной койки Рона и садится в кресло у противоположной стены. — Ну? — с нетерпением спрашивает Гермиона, встречая взгляд Гарри. Рон тоже поворачивается, чтобы взглянуть на него, и с любопытством поднимает брови. — Вы взяли одного из них, не так ли?! — замечает Рон, его глаза выпучиваются от удивления, и Гарри невозмутимо кивает. Его очки восстановлены, а мантия окончательно вычищена. — Да, — кивает Поттер, его взгляд перебегает с Гермионы на Рона. Как в старые добрые времена — Гермиона и Рон в ожидании, что Гарри расскажет им то, что знает. — Он в Министерстве, в камере, и они допросили его с помощью Веритасерума, — сообщает он Рону, сидящему на больничной койке. — И? — спрашивает Рон, перехватывая слова прямо из уст Гермионы. Гарри сдвигается в кресле, проводя рукой по лицу с протяжным вздохом. — Как мы и ожидали, — начинает он, встречая взгляд Гермионы, — он занимает низшее положение в их иерархии, чтобы обладать большой информацией. Мы понятия не имеем, где их очередное укрытие, и не знаем, каков их следующий шаг. Рон разочарованно ругается себе под нос. Гермиона чувствует, как опадает её собственная грудь, чувствует, как предвкушение покидает её тело. — Но мы получили одну очень важную информацию, — говорит Гарри, в его изумрудных глазах мерцает надежда. — Продолжай, — подталкивает Рон, его контейнеры с пудингом дребезжат на выдвижном столике, когда он взволнованно ёрзает на кровати. — Мы хотели узнать, есть ли у этой новой группы связи с кем-нибудь из Пожирателей смерти в Азкабане, чтобы убедиться, что они располагают дополнительной информацией. Мы расспрашивали обо всех: Яксли, Долохове, Руквуде. Из всего нашего списка последователей и сторонников Волдеморта они встречались и взаимодействовали только с тремя — Джагсоном, Селвином и Люциусом Малфоем. На мгновение Гермионе показалось, что её собственная кровь застыла в жилах. Рон тоже замирает и, сглотнув, смотрит в её сторону. Гарри наблюдает за ними, переводит дыхание и продолжает. — Они уже опросили и Джагсона, и Селвина с помощью Веритасерума. Но это сложно, поскольку наш объект не участвовал в войне. Пожиратели смерти не смогли опознать снимки пленника и не знали ни одного из имён, которые он сообщил нам о четырнадцати других. Лидеры — двое мужчин, которые проявляли большую активность во время войны — зовут Кайус и Грегор Кирилловы. Судя по всему, братья. Но весьма вероятно, что все они сменили имена с момента их сотрудничества с Пожирателями смерти во время войны, взяли псевдонимы для подстраховки и не называли своих настоящих имён новобранцам. Если это их стратегия, то она сработала. После смерти Люциуса Малфоя мы зашли в тупик. У нас есть список фальшивых имён и их иерархия, нет местонахождения, и нет их будущих планов по вербовке. Мы не приблизились к их обнаружению после того, как чуть не потеряли там всю нашу команду. Гарри выглядит так, будто вот-вот заплачет. Рон кажется таким же выбитым из колеи, только его эмоции выражаются в гневе, лицо красное, а кулаки сжаты поверх больничного одеяла. В голове Гермионы крутятся мысли. Хотя это не входит в её обязанности, сейчас она действует в режиме аврора. Она скучала по раскрытию тайн вместе с ребятами — по острым ощущениям от решения проблем и разгадывания загадок. Она также соскучилась по сладостному ощущению, когда решение само приходит ей в голову — особенно когда это решение способно убить двух зайцев одним выстрелом. Она смотрит на парней и ловит их внимание. — Возможно, у меня есть идея.Глава 11
2 июня 2022 г. в 11:29
В понедельник утром, придя в магазин, Гермиона застаёт там Драко, как и обычно. Она слышит, как он сверлит стену наверху, а на стойке у входа стоит стаканчик с кофе на вынос, на крышке которого белым маркером написана буква «Г».
Её сердце на мгновение замирает, как только она ставит сумку на пол и торопливо берёт кофе, снимая крышку.
Чёрный кофе.
Придурок.
— Доброе утро, Грейнджер.
Малфой появляется на лестнице, плечи усыпаны опилками, и проводит рукой по своим светлым волосам. Она опускает взгляд на чёрный кофе и снова смотрит на него, пока он приближается к ней с самодовольной ухмылкой на лице.
— Доброе утро. Кажется, мы говорили об этом, — она показывает на кофе в своей руке, а он наблюдает за ней с забавным выражением лица. — С этого момента ты должен быть вежливым со мной, помнишь?
— Вежливым? Да. Милым? Не помню, чтобы мы об этом говорили. Не испытывай судьбу, Грейнджер.
Его рот искажается в дьявольской ухмылке, наблюдая за тем, как она прихлёбывает кофе и роется в сумке. Отыскав необходимое, она улыбается и вытаскивает два пакетика: один с сахаром и другой со сливками.
Малфой закатывает глаза, видя, как она отрывает верхушки пакетиков и кидает их на столешницу, после чего высыпает содержимое в кофе и проводит палочкой над стаканчиком, помешивая и следя за тем, как сливки растворяются в чёрном напитке.
— Однажды, когда ты начнёшь пить чёрный кофе, ты скажешь мне спасибо, — усмехается Малфой и смотрит, скривив губы, как Гермиона накрывает кофейный стакан крышкой.
— Сомневаюсь.
— Ставлю десять галлеонов.
— По рукам.
Она громко отпивает кофе, не сводя с него глаз, и удовлетворённо стонет. Драко качает головой и возвращается к своей работе. Она провожает его взглядом, пока он поднимается по лестнице и исчезает из виду, стараясь не поддаваться головокружительному восторгу из-за их дружелюбного разговора. Он постоянно отдалялся, стоило ей слишком увлечься.
Этим утром Малфой по-прежнему работает наверху, а Гермиона начинает наводить порядок в подсобке, перенося материалы в главное помещение, раскладывая по ящикам и полкам бумаги и книги «Как это делается» и составляя списки дел, необходимых для магазина и предстоящего празднования дня рождения Дафны. Любимый цвет Дафны, как выяснила Гермиона в субботу, — фиолетовый. Она выбирает сиреневую цветовую палитру для украшений и посылает письмо Адриану для согласования цвета торта.
Затем большую часть утра она работает над составлением бюджета, сидя за своим недавно прибранным столом и подсчитывая расходы магазина. Девушка испытала внезапное облегчение от того, что Малфой возвращает свою зарплату, хотя она по-прежнему считает, что он должен оставлять себе всё до последнего пенни. Если всё будет складываться удачно до момента открытия магазина, то она сможет начать зарабатывать деньги как раз перед тем, как они закончатся — но дела предстояли нелёгкие.
В полдень она слышит звяканье колокольчика — предположительно, Блейз пришёл за Малфоем на дневной обеденный перерыв. Она практически выбегает из кабинета, спеша поприветствовать его и узнать, что же произошло между ним и Тео в «Дьявольских силках», и поддразнить его из-за этого. Она выходит из кабинета, широко ухмыляясь, и огибает угол.
— Блейз, ты наглец…
Она замирает на месте, когда понимает, что гость — вовсе не Блейз. Это девушка, может быть, на несколько лет старше Гермионы, высокая и невероятно красивая — с загорелой янтарной кожей и длинными прямыми чёрными волосами до пояса. Грейнджер завидует её причёске сильнее, чем волосам Пэнси или Дафны. Они кажутся невозможно идеальными, каждый волосок уложен и переливается в солнечном свете, когда она поворачивается и обращает на Гермиону взгляд тёмных, как дым, глаз.
— О, простите… — Гермиона сглатывает, в то время как она рассматривает её с задумчивой улыбкой. — Я ждала своего друга.
— Амара, — Малфой появляется за спиной Гермионы, спускаясь по лестнице с поджатыми губами. — Кажется, мы договорились встретиться в поместье?
— Да, Драко, — говорит блондину девушка — очевидно, Амара, — но её взгляд не отрывается от Гермионы. Под её пристальным взором Гермиона чувствует себя неуютно. Малфой подходит к ней, и они формально целуют друг друга в обе щеки. — Я просто решила зайти посмотреть, правда ли ты, Драко Малфой, занимаешься ручным трудом. Я подумала, что ты солгал, когда заявил, что ежедневно пользуешься маггловским молотком и гвоздями.
Гермиона чувствует прилив тепла к шее. Неужели у Малфоя свидание? Она пытается скрыть удивление, когда парень отходит от Амары и становится лицом к лицу с Гермионой.
— Грейнджер, это Амара Бирман. Она… друг семьи.
Амара улыбается ей, и Гермиона вынуждена улыбнуться в ответ.
— Приятно познакомиться, — вежливо произносит Грейнджер, переводя взгляд на Малфоя, который выглядит слегка взволнованным и оглядывается через плечо на дверь, словно желая сбежать.
— А ты, Гермиона, — произносит она с ударением, и её глаза сверкают, когда она переводит взгляд на Малфоя. — Твоё имя знает весь мир, даже если этот гад отказывается его произносить.
Гермиона рассматривает дорогую шёлковую мантию, в которую одета ведьма, и блестящие чёрные туфли на каблуках, подчёркивающие её длинные ноги. Если Малфой встречается с ней, Гермиона не удивлена. Она — чистокровная красотка, которая наверняка его привлекает.
— Оно немного труднопроизносимое, а он бывает довольно неразговорчив, так что я могу и пропустить это мимо ушей, — шутит Гермиона, глядя на очень напряжённого Малфоя. Он бросает на неё быстрый взгляд, затем поднимает руку и опускает её на спину Амары, которая начинает смеяться.
— Весельчак и героиня войны, — ухмыляется она, показывая невозможно белые зубы. Гермиона выдавливает из себя ещё одну улыбку.
— Нам пора идти, — говорит ей Малфой, слегка подталкивая к двери, при этом его рука остаётся на её спине. — Увидимся после обеда, Грейнджер.
Взглядом он пытается донести до неё что-то, но она не понимает, что именно. Его лицо равнодушно и бесстрастно, и Гермиона поднимает бровь.
— Не торопись, — отвечает она, наблюдая за элегантными движениями Амары, когда Малфой выводит её за дверь.
— Надеюсь, скоро мы снова увидимся, Гермиона, — вежливо кивает ей Амара, несмотря на отчаянное желание Драко разделить девушек как можно скорее.
— Заходи в любое время, — машет рукой Гермиона и замечает облегчение во взгляде Малфоя, когда они оба наконец-то аппарируют прочь.
У Малфоя свидание в поместье. Встреча за обедом с красивой девушкой, которая по идее отправлялась прямо к нему домой. Свидание в поместье. Как бы она ни пыталась это выразить словами, лучше от этого не стало.
Она прогнала мысли о том, чем они могли бы заняться в обеденный перерыв, и сжала челюсти, глубоко дыша через нос. Ему было позволено делать всё, что он пожелает в свой обеденный перерыв. Это время было в его распоряжении. Всё, что он хотел.
Кроме этого.
Она мимолётно подумала о запрете свиданий во время обеда, но потом поняла, насколько это было бы неразумно и нерационально. Он, вероятно, встречается со многими. И спит, наверное, тоже со многими.
Она вспомнила девушку, которая висела у него на руке, когда она впервые встретилась с ним в «Дьявольских силках». Сама мысль о ревности к Малфою была абсурдна. Было логично ревновать Рона и Лаванду на шестом курсе, но сейчас это доставляло неудобство и озадачивало. Ей вдруг захотелось сотворить небольшую армию птиц, когда он вернётся. Она несколько раз прокручивает в голове заклинание «Оппуньо», а затем качает головой, укоряя себя за легкомыслие.
Она выполняет рутинную работу по магазину в течение нескольких минут, отвлекаясь от непрошеных мыслей и чувства зависти, пока не приходит Блейз.
— Малфоя здесь нет, — огрызается она, и он приподнимает бровь в ответ на её гневное приветствие. — Извини. Просто устала.
— Понимаю. Я пришёл пообедать с тобой, веришь или нет.
Он протягивает ей два сэндвича из кафетерия и трясёт ими. Она расслабляет плечи и с извиняющейся улыбкой берёт протянутый им сэндвич. Они располагаются в креслах в её кабинете и разворачивают упаковки.
— Кто она? — непринуждённо спрашивает Гермиона после нескольких кусочков. — Я не видела её в Хогвартсе.
Блейз, в отличие от Тео, не замечает любопытства Гермионы. Он проглатывает откушенный кусок и облизывает губы.
— Амара Бирман из чистокровной семьи. Училась в частной школе недалеко от Оксфорда. Её родители были друзьями Малфоев. Сейчас она волшебный адвокат по уголовным делам, и единственная надежда Малфоя добиться досрочного освобождения Нарциссы.
Теперь Гермиона чувствует себя виноватой. Она отрывает лист салата и рассматривает его.
— Она великолепна, — говорит она, пожимая плечами и бросая салат в рот.
— И, кстати, — озорно улыбается Блейз, — её девушка не менее красива.
Теперь ей захотелось пнуть себя. Как напоминание о том, что поспешные выводы не приносят пользы. Блейз возвращается к еде, пока Гермиона внезапно не вспоминает, почему она так ждала его сегодня.
— Если я не ошибаюсь, ты неплохо провёл ночь в Хэллоуин, не так ли?
Гермиона коварно ухмыляется, видя, как уголки рта Блейза подёргиваются.
— Никогда не подозревал в тебе шпиона, Гермиона, но я каждый день открываю в тебе что-то новое, — качает он головой. Не удержавшись, она ухмыляется ещё шире, с заинтересованностью наклоняясь в кресле.
— Выкладывай, Забини, — призывает она, положив руки на стол в ожидании. Он доедает последний кусочек сэндвича и вытирает руки, избавляясь от крошек.
— К сожалению, рассказывать особо нечего, — пожимает он плечами, а его лицо остаётся пустым. — Мы целовались, немного танцевали, но в конце ночи оба разошлись по своим квартирам. Мы ничего не обсуждали, и с тех пор не разговаривали.
Гермиона не может скрыть разочарованного хмурого взгляда.
— Вы вообще говорили? Ты должен был поговорить с ним.
— Я признался, что скучаю по нему, и он ответил, что чувствует то же самое… потом было мало разговоров, больше поцелуев, и после этого мы почти не общались. Всё в порядке, Грейнджер, я всё равно был слишком пьян. Я бы не смог принести извинения, а он не позволил бы мне продолжить, пока я не протрезвею.
Она вздыхает, отпивая немного тыквенного сока.
— Что же, я рада, что вы двое достигли некоторого прогресса. Тебе стоит пригласить его завтра на обед, — предлагает она, убирая мусор со своего стола и бросая его в корзину с не самым точным прицелом. Смятая обертка от её сэндвича падает на пол рядом с мусорным ведром и скатывается в угол.
— И оставить малыша Драко обедать в одиночестве? — насмехается Блейз, кидая собственную обёртку, которая идеально приземляется в центр корзины. Гермиона хмурится.
— Я уверена, что Малфой сможет выдержать один день без чьей-либо компании. Я займу его — кто знает, может, мы сможем поспорить, чей сэндвич лучше, или есть ли место солёным огурцам на ветчине и ржаном хлебе.
Забини усмехается, снова качая головой. Она подталкивает к нему чистый лист пергамента и перо.
— Напиши ему, — настаивает она, и Блейз вздыхает, обмакнув перо в чернильницу.
— Властная, — бормочет он, принимаясь писать аккуратным ровным почерком. Гермиона улыбается про себя, глядя, как Блейз строчит приглашение на обед для Тео. Её небольшая, но значительная роль в качестве свахи в отношениях двух слизеринцев приводит её в восторг, будто подростка.
Блейз уходит, чтобы отправить письмо совой, оставляя Гермиону одну в магазине. Она поднимается наверх и продолжает работу, которую Малфой оставил перед обедом, распиливая оставшуюся древесину для полок на верхнем этаже.
Она стряхивает опилки с волос, как вдруг по лестнице поднимается Драко, возвращающийся с ланча с Амарой.
— Привет, — произносит она, её щёки краснеют, когда Малфой окидывает взглядом её волосы, их объём и пушистость. Он кивает ей, забавляясь, и уходит за своими рабочими перчатками.
— Как прошло свидание? — спрашивает она, прекрасно понимая, что никакого свидания на самом деле не было.
Теперь она ждёт реакции, хочет услышать ответ из его уст: «Я ни с кем не встречаюсь, Грейнджер».
Он стоит к ней спиной, так что она не может уловить его реакцию. Только видит, как медленно учащается и сбивается его дыхание, когда он выдерживает паузу, натягивая перчатки на свои большие ладони.
— Хорошо, — отвечает он, поворачиваясь и устремляя на неё взгляд, но его лицо безучастно. Она держит нейтральное выражение лица, несмотря на своё разочарование. Очевидно, вежливое отношение друг к другу не подразумевало разговоров об их личной жизни и перерывах на обед. И теперь она не была уверена в том, что он ни с кем не встречается.
Он снимает штабель вырезанных полок со стола для распилки рядом с ней, и его терпкий запах просачивается в её пространство. Она выработала в себе привычку не заострять на этом внимание, не дышать глубже, когда розмарин проникает в её нос. Он направляется к недостроенной стене, снимает с полки дрель и приступает к установке последней полки.
— Это был Долгопупс? Парень, которого я видел с тобой в «Дьявольских силках».
Она отрывается от своего рабочего места и краем глаза посматривает на него. Он не смотрит в её сторону, стоит спиной к ней, выравнивая полку на настенном крепеже. Видимо, её вопрос послужил поводом для разговора.
— Да.
Она сохраняет свой голос отстранённым, недосказанным. В эту игру могут играть двое, Малфой. Так же, как двое играют в молчанку или в дразнилки. Она видит, как он кивает, слышит вой дрели, прикрепляющей очередную полку. Закрепив её, он опускает сверло, придвигает к себе лестницу, чтобы дотянуться до самой высокой полки. Он взбирается по ней, всё это время стоя к ней спиной.
— Он… — снова начинает Малфой, достигнув середины лестницы со второй полкой в руках, — не такой жалкий, как был в Хогвартсе, я считаю.
Сверло с грохотом раскручивается. Дважды. Останавливается.
— Возраст сильно повлиял на него, — соглашается Гермиона. На этот раз её голос слегка дрожит, придавая загадочности. Теперь настала очередь Малфоя удить рыбу, и Гермиона с большим удовольствием зацепится за его крючок.
— Ему по-прежнему нравятся растения и всё такое? — усмехается Малфой, и Гермиона закатывает глаза.
— Он теперь преподаёт травологию в Хогвартсе. Ты, конечно, слышал?
— Я не самый… почитаемый выпускник, так что нет, я не слышал.
Он спускается с лестницы, ставит дрель на одну из ступенек и, наконец, поворачивается к ней лицом. Он смотрит на неё, с напряжённым взглядом и любопытством.
— Вы часто видитесь? — спрашивает он, снимая перчатку, чтобы потереть лицо, и она видит еле заметную щетину под его ногтями. Его внезапный интерес к её личной жизни вынуждает её сердце бешено биться в груди.
— Не так часто, как хотелось бы, — пожимает она плечами, отворачиваясь от стола для распилки, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Её взор в бессилии падает на жёсткие изгибы его тела под чёрной футболкой, в которую он одет. Худощавое и стройное, совсем не такое, как у Рона. Его синие вены выделяются под кожей цвета слоновой кости.
Она вспоминает его руки, откидывающие её волосы назад, подушечки его пальцев на её шее, вызывающие мурашки, которые её выдали.
— Грейнджер…
— Грейнджер?
— Хм?
Она выныривает из своих непристойных, запретных мыслей и понимает, что таращится на него.
— Я спрашиваю, как ты считаешь, сможем ли мы закончить ремонт до вечеринки Дафны? Нужно многое сделать всего за несколько недель…
— Ты недооцениваешь нас, Малфой, — говорит она, размораживая своё тело и отсоединяя пилу от генератора.
— Я никогда не недооценивал тебя, Грейнджер.
По ней пробегает ледяная дрожь. Что он имел в виду? Прежде чем она успевает подумать о целесообразности вопроса, он крутится на месте, оценивая полностью заставленный полками второй этаж.
— Внизу предстоит проделать вдвое больше работы, так что нам придётся приложить все силы до дня рождения Даф, — говорит ей Малфой, проводя рукой по одной из полок. Светлое натуральное дерево на тон темнее его кожи. Он почти сияет.
— Тогда не будем терять времени, — улыбается она, начиная убирать и собирать материалы, которые необходимо левитировать вниз, так как они слишком тяжелы, чтобы нести их вдвоём. Они работают быстро, старательно используя обе свои палочки, чтобы спустить вниз большую пилу и лестницу, предпочитая нести мелкие вещи, такие как дрель и коробки с крепежом.
Неожиданно звенит колокольчик, и Гермиона хмурится. Как правило, после обеда у них не было посетителей, если не считать мистера Бимбла каждую вторую пятницу.
— Гермиона?
В голосе слышится паника. Гермиона бросается к перилам и смотрит вниз на входную дверь. Гарри судорожно оглядывается по сторонам, его чёрные волосы выглядят ещё более растрёпанными, чем обычно. Её сердце проваливается в пустоту. Они с Роном должны вернуться с задания в Уэльсе только через неделю.
— Гарри? Что случилось?
Малфой появляется рядом с ней, но Гермиона уже спешит вниз по лестнице к своему другу, насупив брови в беспокойстве. Глаза Гарри наполнены паникой, и он встречает Гермиону на середине, сильно стискивая её локти.
Только потом она обращает внимание на его аврорскую мантию, с ног до головы покрытую грязью и липкой красной кровью. Она чувствует её терпкий и медный запах и осматривает его лицо и тело в поисках следов ранения.
— Гермиона, это Рон, — говорит Гарри, его голос дрожит и срывается. Её глаза снова возвращаются к его зелёным. Очки треснули, а проволочная оправа неестественно изогнута с одной стороны. По ней, как электричество, пробегает страх — неподдельный, реальный страх, которого она не испытывала со времён войны. Не тот страх, который она ощущает, просыпаясь от кошмаров. Не страх, который она испытывает перед Малфоем.
Это ледяной холод, колючий, почти болезненный.
— Он в Мунго. Я объясню по дороге, — Гарри высвобождает её локти, бросает беглый взгляд на Малфоя и направляется обратно к двери. Грудь Гермионы сжимается от ужаса.
— Малфой, не мог бы ты сегодня закрыться? — обращается она к нему, пока он стоит на втором этаже, положив руки на перила, и смотрит на неё с нечитаемым выражением лица.
— Конечно…
Она едва даёт ему закончить, прежде чем броситься к двери, хватая Гарри за локоть и чувствуя странную тягу в районе пупка, когда он аппарирует их в больницу.