***
— Джинни?! — вскрикивает Гермиона, когда видит красивую рыжую голову, сидящую за столом с Невиллом и ещё двумя знакомыми лицами — Роном и Гарри. Она не может удержаться, чтобы не броситься в объятия друзей. Ей так не хватало подруги, ведь после её отъезда она общалась в основном с Малфоем, Блейзом и изредка с другими слизеринцами. Джинни привстаёт с мягкой улыбкой на лице, когда Гермиона спокойно подбегает к ней и заключает в объятия. Она вдыхает знакомый запах и чувствует подтянутые мышцы тела подруги — результат месяцев игр в квиддич и интенсивных тренировок. — Прости, что не сказал тебе, Гермиона, — краснеет Невилл, когда она отстраняется, любуясь на мгновение лицом Джинни по-сестрински и греясь теплотой от присутствия младшей Уизли. — Джинни хотела сделать тебе сюрприз и подумала, что будет здорово, если мы соберёмся все вместе. Гермиона качает головой, отодвигая стул слева от подруги, и все снова садятся. — Нет, нет, всё в порядке, Невилл. Какой замечательный сюрприз! Она здоровается с Гарри и Роном, на миг потрясённая тем, что они все здесь вместе, сидят за ужином, как в старые добрые времена. Ощущение удивительно необыкновенное. Оно так отличается от пребывания в окружении слизеринцев — такое ностальгическое и семейное. Не хуже, не лучше, просто другое. — Почему ты вернулась? — спрашивает Гермиона, благодарно кивая официанту, который ставит перед ней на деревянный стол стакан тыквенного сока. — На этой неделе тренировки закончились раньше, и тренер дал нам отпуск на следующую неделю, чтобы немного отдохнуть, — объясняет Джинни, устраиваясь под рукой Гарри, которая надежно покоится на спинке её стула. Невилл и Рон сидят напротив них, оба с кружками сливочного пива и с ликованием наблюдают за развязкой задуманного ими сюрприза. — Я возвращаюсь в Уэльс в следующую пятницу, но недели вполне достаточно, чтобы побыть со всеми моими любимыми людьми. Гермиона ухмыляется. Джинни практически сияет — гладкие, прямые волосы ниспадают на плечи, как вода, кожа чистая и сияющая из-за активного образа жизни, и на щеках проступает тёплый румянец от влюблённого взгляда Гарри, который несомненно очарован рыжеволосой девушкой и счастлив её видеть. Поттер не сводит с неё своих зелёных глаз, и пока Джинни рассказывает о последних нескольких месяцах своего квиддичного путешествия, он внимательно слушает, проводя большим пальцем по плечу Джинни и гордо улыбаясь ей, в то время как Гермиона пытается разобраться в терминологии и командах квиддича. — Ты — лучший охотник за последние годы, — говорит ей Невилл, ковыряясь в тарелке с рыбой и картошкой, которую он заказал. Они едят и разговаривают, внимая историям друг друга и смеясь, когда Долгопупс рассказывает о жизни профессора Хогвартса и о группе гриффиндорцев первого курса, которая так напоминает ему их старую дружную компанию. Это лучшее, что Гермиона чувствовала за последнее время, думает она. Она искренне счастлива, предаётся воспоминаниям о старых временах и внимательно слушает привычные рассуждения своих друзей. Гермиона не может отделаться от мысли, что же изменилось за последние несколько месяцев, что послужило толчком к этой терпимости — даже наслаждению — от общения с друзьями и разговоров, будто они никогда не были на войне. Она подозревает, что это как-то связано с магазином и её дружбой со слизеринцами. У неё появился новый взгляд на вещи и новый старт, что позволяет ей, по большей части, держать прошлое и настоящее порознь. Ей до сих пор приходится преодолевать трудности, и она всё ещё просыпается от кошмаров, которые мешают ей жить беззаботно, но это огромный шаг вперёд по сравнению с тем, что было в начале года. Очевидно, не она одна это замечает, потому что Джинни с любопытством наблюдала за ней на протяжении всего ужина, видя, как Гермиона искренне радуется тому, что находится в компании людей, которые больше всего напоминают ей о том, через что прошёл их мир. Когда официант спрашивает, не желают ли они кофе и десерт, Рон с восторгом соглашается, заказывая кофе и печенье для всех. Через несколько минут официант приносит кружки, графин горячего кофе и тарелку с нежным лимонным печеньем, покрытым белой глазурью. Они приступают к трапезе, наливая кофе в кружки и со вздохами запихивая в рот вкусное, крошащееся печенье. — Гермиона, когда ты начала пить чёрный кофе? Она замирает. Вопрос задал Гарри, и он наблюдает за ней, растерянно нахмурив брови. Постепенно взгляды остальных её друзей вновь возвращаются к ней. За гриффиндорским столом в Хогвартсе всем было известно, что Гермиона каждое утро добавляла в кофе сахар и молоко. В недоумении она медленно опускает взгляд на чашку, из которой отпила уже несколько глотков. Конечно, кофе чёрный, не испорченный сахаром или жемчужно-бежевыми сливками. И, конечно же, ей понравилось. От неожиданности она чуть не роняет кружку. Годрик, мать его, Гриффиндор. Она намеревалась убить Малфоя. — Я.… полагаю, это привычка, которая появилась у меня за последние несколько недель, — слабо произносит она, её голос слегка дрожит. Гарри лишь пожимает плечами, удовлетворённый её ответом, и их дружеская болтовня возобновляется. Джинни недоверчиво косится на Гермиону, жуя печенье. Когда ребята встают, чтобы взять в баре ещё одну порцию напитков, Джинни опирается руками на стол и бросает на Гермиону многозначительный взгляд. — Ты выглядишь хорошо, Гермиона, — улыбается Джинни, в её карих глазах играет искорка, и она убирает прядь волос за ухо. — Что-то в тебе… изменилось. Гермиона шокирована услышанным замечанием, ведь она не заметила, что, как и Джинни, сияет вновь обретённым чувством цели и счастья. — Наверное, это всё из-за маггловской работы, которой я занимаюсь в магазине, — шутит Гермиона, вытирая уголок рта салфеткой. — Это никак не связано с новыми друзьями, с которыми ты проводишь время? — спрашивает Джинни с озорной ухмылкой. По шее Гермионы растекается тепло. — Гарри рассказал, что ты проводишь с ними время, а Невилл сказал мне, что ты праздновала с ними Хэллоуин. Он сказал, что столкнулся с тобой, и что ты, цитирую, «явно выпила столько огневиски, что хватило бы на весь Гриффиндор». Джинни на секунду выглядит и звучит в точности как её мать, она обвинительно приподнимает бровь и ухмыляется, наблюдая за виноватым выражением лица Гермионы. Она чувствует себя пойманной — будто её маленький секрет раскрыли. Она до сих пор никому не призналась в своих связях с остальными слизеринцами и в том, что Драко работает в магазине. Гермиона знала, что это, вероятно, поставит их в неловкое положение, особенно Рона, который по-прежнему ненавидел Драко и других слизеринцев со страстью, равной по пылкости его любви к «Пушки Педдл». Кроме того, она знала, что Драко хотел, чтобы его работа с ней оставалась в тайне, особенно от Гарри и Рона. То, что он работает на человека, которого когда-то ненавидел, уже сильно ударило по его самолюбию, а то, что об этом узнают его старые школьные враги, только подольёт масла в огонь его неприязни к друзьям Гермионы. Ей нужно было постепенно донести до своих друзей информацию о Малфое и других слизеринцах — подготовить их к этому. Однако Гарри и Рон неизменно презирали их больше, чем она, поэтому ей оставалось всеми силами надеяться, что ей удастся добиться прогресса в этой затее. — Они мне очень нравятся, — кивает в ответ Гермиона, глядя на Джинни из-под опущенных век. Она отмечает, что когда говорит «они», то на самом деле хочет сказать «он», что сводит её с ума, ведь они только и делают, что ссорятся. — И они относятся к тебе по-доброму? — спрашивает Джинни, её вопрос напоминает предыдущий, который она задала Гермионе перед её отъездом в Уэльс. — Да, — охотно кивает Гермиона, играясь с конденсатом на своём стакане тыквенного сока, наблюдая, как капля холодной воды скатывается по стенке на стол, встречаясь с уже находящейся там водой в форме кольца. Джинни смотрит на неё с радостью и поддержкой. Она хочет рассказать подруге всё — хочет рассказать ей о поцелуе, о том, что она почувствовала, и о своих сомнениях по этому поводу. — Они все изменились, Джин. Они не идеальны, но, думаю, именно это мне в них и нравится. — А дела в магазине продвигаются? Гермиона снова кивает, наблюдая за парнями в баре, которые смеются над словами Рона. — Да… Я наняла кое-кого, чтобы помочь мне с ремонтом. Брови Джинни удивлённо взлетают вверх. — Правда? Кого? Прежде чем Гермиона успевает ответить, она чувствует чьё-то присутствие позади себя. По недоумённому выражению лица Джинни она догадывается, кто к ней приближается. — Грейнджер. Уизли. Драко возникает у края их стола, Блейз и Пэнси — за ним. Сердце Гермионы сжимается при виде его, и она резко вздрагивает от неожиданности, глядя на Малфоя с недоумением и пренебрежением. — Малфой, — приветствует его Джинни, её голос мягкий, но осторожный. Она переводит взгляд на Блейза и Пэнси, явно растерявшись от появления тех самых людей, которых они обсуждали. Драко смотрит на Гермиону, пристально и задумчиво, явно наслаждаясь выражением удивления на её лице. Затем, к её огорчению, взгляд Драко опускается на стоящую перед ней чашку кофе — полупустую, без сахара и молока. Он криво ухмыляется, в его глазах вспыхивает неподдельный восторг, и он хвастливо поднимает обе брови. — Похоже, ты должна мне десять галлеонов, Грейнджер, — хвастливо говорит он, кивая в сторону чёрного кофе. Гермиона неистово краснеет, отталкивает от себя чашку и скрещивает руки на груди. Попалась. Она смотрит на него с укором. Он знал, что она будет здесь сегодня вечером — стоял там, когда Невилл пригласил её, и слушал, когда друг сообщил ей, в каком месте и во сколько они будут ужинать. Малфой пришёл специально — для того ли, чтобы подпортить их встречу или посмотреть, как она будет терзаться в его присутствии, она не знает. Полагает, что и то, и другое, учитывая, насколько довольным собой он сейчас выглядит. — Что ты здесь делаешь, Малфой? — спрашивает она, сжимая руки в кулаки на столе и пытаясь сдержать свой пыл. Она могла бы сорваться на нём в уединении магазина, но точно не хочет устраивать сцену на публике. Но теперь, когда Гермиона видит на его лице дьявольскую ухмылку, у неё нет сомнений, что он явился специально, зная, что это выведет её из себя. — Просто пришёл на поздний ужин с друзьями, Грейнджер. Это разрешено? — Здесь полно мест, где можно поужинать, Малфой, и ты не из тех, кто выбирает «Дырявый котёл» ради тарелки котлет и пюре, не так ли? Ты знал, что я буду здесь этим вечером. Ухмылка Драко лишь увеличивается, и он кладёт обе руки на поверхность стола, наклоняется вперёд и склоняет голову набок. — Точно, — говорит он с напускной весёлостью и непринуждённо пожимает плечами, — я и забыл. — Не сомневаюсь, — отвечает Гермиона. Она сужает глаза, оглядываясь на Джинни, и видит её замешательство. Драко тоже переводит взгляд на девушку и приподнимает бровь в стиле Малфоя. — Привет, Рыжая, — говорит он, наклонив подбородок. — Я читал «Пророк». Поздравляю тебя с успехом в этом сезоне с «Гарпиями». По слухам, ты лучший охотник за последние годы. И Джинни, и Гермиона ошеломлены комплиментом, её подруга моргает дважды, прежде чем сформулировать правильный ответ. — Спасибо, Малфой. Все эти годы побед над Слизерином на матчах в Хогвартсе послужили хорошей практикой, я полагаю. Блейз и Пэнси хихикают, и даже Драко ухмыляется. — Срываешь свидание Грейнджер и Долгопупса, Рыжая? Джинни недоумённо переводит взгляд на Драко, нахмурив брови. — У нас с Невиллом не свидание, Малфой, — говорит Гермиона, опережая подругу. Взгляд парня снова возвращается к ней, и на мгновение ей кажется, что в его глазах мелькнуло облегчение. — Мы друзья. — Ты не уточнила. — Ты и не спрашивал. Я вообще ни о чём не говорила — ты сам так предположил. Стоящий позади Малфоя Блейз подозрительно смотрит на Гермиону и Драко. Пэнси же выглядит абсолютно невозмутимой, ковыряя ногтями кутикулу. Малфой раскрывает рот, намереваясь ответить, но возвращение Гарри, Рона и Невилла на время его останавливает. — Какого хрена ты здесь делаешь, Малфой? — говорит Рон сквозь стиснутые зубы. Гермиона бросает на Блейза извиняющийся взгляд, на что тот отвечает растерянным покачиванием головы. Очевидно, его не посвятили в план Малфоя. Пэнси с интересом наблюдает за тремя гриффиндорцами, явно впечатлённая внешними изменениями Невилла и его ростом, набранным с тех пор, как она видела его в Хогвартсе. — Просто хотел перекусить, Уизел, — огрызается Драко, — но, видимо, вы, гриффиндорцы, решили, что это место принадлежит вам. Я лишь остановился поздороваться с Грейнджер и собирался уйти. Рон с открытым ртом и недоумением смотрит на Гермиону. Он подходит к ней сзади, по-хозяйски кладёт руки на спинку её стула и оглядывается на Малфоя. Драко снова ухмыляется, очевидно изголодавшись по стычкам между старыми школьными товарищами. Гарри тоже выходит вперёд, разглядывая компанию слизеринцев с опаской и готовностью. — И с чего бы это ты решил поздороваться с Гермионой, а? — с вызовом восклицает Рон, и она чувствует жар его тела, прижатого к ней через открытую спинку стула, внезапный гнев, излучаемый кожей. — Чтобы снова назвать её какими-нибудь ужасными, грязными словами? Гермиона не отрывает взгляда от Драко, одетого в свою привычную дорогую одежду и выглядящего намного более собранным, чем раньше в магазине. Должно быть, он отправился домой и подготовился, думает она. Её желудок скручивается от одной мысли об этом, и ей хочется пнуть себя за то, что заметила, как красиво он выглядит, как возвышается над столом, как дёргается его горло, когда он сглатывает, и как напрягается его челюсть, когда на его лице мелькают в равной степени веселье и раздражение. — Напротив, Проныра. Я как раз собирался сказать Гермионе, как восхитительно она выглядит сегодня. Затем его серые глаза переходят с Рона на неё и встречаются с её взглядом. Он проводит языком по губам, прежде чем произнести следующую фразу с уверенностью и провокацией, в которых он всегда был так искусен: — Мы с Грейнджер предпочитаем приберегать грязные словечки друг для друга наедине. Дальше начинается потасовка — Рон бросается на Малфоя, а Гарри ловит его, оттаскивая назад. Блейз боком встаёт перед Драко в защитной позе, а Пэнси отходит в сторону с выпученными от шока глазами. Невилл опускает руку на плечо Джинни, замершей от неожиданности, а Гермиона вскакивает со стула и бежит к Драко, чувствуя, как ярость охватывает её конечности и грудную клетку. Гарри, видимо, крепко держит Рона, поскольку перед Гермионой открывается свободный, беспрепятственный путь к месту, где стоит Драко, сжав кулаки и глядя, как Гарри усмиряет Рона, который выкрикивает проклятия и оскорбления в адрес Малфоя. — Малфой! — кричит Гермиона, но Драко не обращает на неё внимания, наблюдая за тем, как за столом позади неё разворачиваются последствия его насмешек. Блейз отходит в сторону, когда Гермиона достигает их, слегка толкая его руками в живот для привлечения внимания. Малфой смотрит на неё сверху вниз, оторвав свой довольный взгляд от взбешённого Рона, его дымчатые глаза встречаются с её, ухмылка сходит на нет, когда он видит разочарование на лице Гермионы. — Прости, что испортил тебе свидание, Грейнджер. Я правда хотел сказать, как прекрасно ты выглядишь сегодня, — говорит он на одном дыхании, в его голосе слышится нелепая и удивительная музыка мёда и гравия. Она старается держать дыхание под контролем, ощущая на своей шее и ушах тёплое дыхание Малфоя. Она чувствует лёгкие движения его пальцев по внешней стороне её руки, затем его указательный и большой пальцы захватывают один из выбившихся локонов и слегка крутят его, почти ласково, а его глаза темнеют от желания. Гермиона думает, что её лёгкие и сердце могут разорваться прямо в этот момент, волосы на её шее встают дыбом от его игривого ласкового перебирания волос, прежде чем он выпускает пряди. Он стоит слишком близко, в чём она сама виновата, но её тело покалывает от напряжения, и отстраниться практически невозможно. Она злилась на него, когда примчалась к нему; хотела высказать ему всё, что думает, за испорченный прекрасный вечер, за издевательства над Роном и слова, сказанные только для того, чтобы разозлить его. Но сейчас, под его пристальным взглядом и в его восхитительном аромате, Гермиона совсем забыла, почему злилась — ей хотелось только податься вперёд и поцеловать его, обхватить руками его широкие плечи и шею. На мгновение она теряет себя, забывает, где и кто она, и почему они стали врагами. Она забывает, что её лучшие друзья стоят позади неё, ожидая реакции на типичные поддразнивания Малфоя и гадая, не выкинет ли она что-нибудь подобное тому, что сделала на третьем курсе. Но всё, что она видит и чувствует — это он, его стальные глаза, устремлённые на неё, розовые губы, манящие своей близостью, и его слова, которые она не может понять. Его взгляд собственнический и горделивый, как будто он знает, что завладел её вниманием; как будто он понимает, почему она решила подойти к нему, а не успокоить Рона. Затем Гермиона вспоминает, кто она и кто Драко Малфой, и отходит в сторону, освобождаясь от его гипнотической хватки. — Тебе лучше уйти, — говорит она ему, бросая быстрый взгляд на Блейза и Пэнси, которые до сих пор не произнесли ни слова. Забини кивает в знак понимания, протягивает руку и мягко хватает Драко за локоть. Малфой вздрагивает и резко отдёргивает руку, его глаза не отрываются от Гермионы, он смотрит на неё сквозь тёмные ресницы ещё более мрачным взглядом. — Драко, друг… — начинает Забини. — Да, Блейз. Я иду. Дыхание Гермионы неровное и глубокое, как если бы только что пробежала марафон, и она наблюдает, как Драко оглядывается на Невилла, Рона и Гарри, которые притихли и озадаченно следят за происходящим. Обернувшись, она замечает, что Гарри по-прежнему держит Рона, теперь уже при помощи Невилла, а Уизли с красным от ярости лицом внимательно наблюдает за Гермионой и слизеринцами, удивляясь их вежливому и спокойному общению. Когда она снова поворачивается к Драко, он окидывает её последним пристальным взглядом, а затем, словно испытывая удачу, приподнимает уголок рта в ухмылке и подмигивает ей. — Увидимся завтра, Грейнджер. Потом Блейз уводит их прочь, обратно за двери «Дырявого котла». — Что, чёрт возьми, только что произошло, Гермиона? Голос Рона возвращает её от кратковременного оцепенения и потворства фантазиям. Когда она поворачивается лицом к своим друзьям, все глаза устремлены на неё: одни — оценивающие, другие — шокированные, а третьи — ожидающие объяснения последних нескольких минут круговорота событий. — Мне нужно многое вам рассказать, — говорит Грейнджер, её голос дрожит и неровен. Таким образом, всё выходит наружу: её дружба со слизеринцами, появление Драко в её магазине, их собственное странное знакомство. Она опускает большинство деталей, связанных с ней и Малфоем, особенно их поцелуй и растущее взаимопонимание. Она рассказывает только то, что им необходимо знать, достаточно, чтобы они поняли, насколько радикально изменилась жизнь Гермионы с момента её дня рождения несколько месяцев назад. — Так вот почему ты хотела помочь освободить Нарциссу? — удивлённо спрашивает Гарри, когда Гермиона заканчивает свой рассказ. — Потому что ты неожиданно подружилась с Малфоем? Рон до сих пор не произнёс ни слова — только угрюмо уставился в свои колени и на стол. Его молчание хуже, чем бурная реакция, думает Гермиона. Она внимательно наблюдает за ним, гадая, не вспылит ли он внезапно. Его лицо всё ещё красное от столкновения с Малфоем, и он не желает встречаться с ней взглядом. — Он заслуживает того, чтобы рядом был кто-то, кому он небезразличен. Кто может позаботиться о нём, — объясняет Гермиона другу, видя, как в его зелёных глазах мелькает сочувствие и понимание. — Ты лучше других знаешь, каково это — потерять семью, Гарри. Нарцисса помогла тебе. Она спасла тебя. Она заслуживает шанс на искупление… а Драко нужна его мама. В этот момент Рон встаёт, снимает пальто со спинки стула и уходит, не сказав больше ни слова. Он толкает дверь и выходит прежде, чем Гермиона успевает окликнуть его. Можно подумать, что она только что призналась им, что влюблена в Драко, судя по реакции Рона и молчанию остальных, избегающих смотреть друг на друга. — Я пойду проверю, чтобы он не натворил чего-нибудь глупого, — говорит Гарри после долгих минут, берёт пальто и притягивает Гермиону к себе, быстро, успокаивающе обнимая её, прежде чем последовать за другом на улицу. Невилл и Джинни тоже встают и начинают собирать свои вещи. — Пришлёшь мне сову? — спрашивает Джинни, натягивая куртку и глядя на Гермиону с участливой улыбкой. Она кивает. — Я чувствую, что тебе есть что мне рассказать, — шепчет Уизли, подойдя к Гермионе. Грейнджер только кивает, встретившись с глазами подруги и увидев её спокойный, заверяющий взгляд. Она вспоминает, как сильно скучала по ней и как ей не терпится выложить всё начистоту. — Да, — шепчет она. — Я пришлю тебе сову. Джинни обнимает её, прежде чем выйти, оставляя Невилла и Гермиону наедине за столом, а в воздухе витает неловкость, густая и тяжёлая, как туман, утяжеляющая лёгкие и давящая на виски, как надвигающаяся гроза. — Прости меня, Невилл. Она смотрит на него, следит за тем, как он засовывает руки в карманы и раскачивается на пятках, как всегда в Хогвартсе. Казалось, что эта ночь вернула их всех к прежним временам: враждебности, наивности и эмоциям, бушующим и разрушающим всё на своем пути. — Тебе не нужно извиняться, Гермиона, — ласково говорит он, глядя на неё с таким искренним пониманием, что ей хочется плакать. — Тебе также не нужно ничего объяснять. Она кивает, одаривая его благодарной полуулыбкой. — Давай повторим это в другой раз, хорошо? — спрашивает он, подходя к ней и слегка целуя в щёку. — Конечно. А затем она остаётся последней, одна в углублении взрывоопасного кратера, который сама создала. В беспорядке, который ей не под силу разгрести. В беспорядке, в котором и возможная проблема, и ответ, кажется, сводятся к Драко Малфою.Глава 14
23 июня 2022 г. в 11:53
Малфой выглядит очень взбешённым. Ей нравится, как розовеет его кожа цвета фарфорового стекла и как ещё резче выступают острые скулы, когда он сжимает челюсти от раздражения.
— Чёрт побери. Клянусь могилой Салазара, я сделал это не нарочно, Грейнджер, — цедит он сквозь стиснутые зубы. Она безудержно ухмыляется, крепко сжимая в руке стаканчик с кофе, её живот скручивается от неприкрытой радости.
— О, думаю, что да, Малфой, — ухмыляется она, размахивая стаканчиком без крышки у него под носом, рискуя расплескать кофе. К её удовольствию, его глаз дёргается, и она самодовольно смотрит на напиток. В него добавили сливки, догадывается Гермиона, и, судя по вкусу, сахар тоже.
— Отвали, Грейнджер, — хмурится он, отступая подальше от кофе, который вот-вот прольётся на его ботинки. — Твою мать, ты меня раздражаешь. Я попросил два чёрных кофе. Очевидно, они ошиблись с заказом. Я бы никогда не доставил тебе такого удовольствия.
Она отпивает глоток и вздыхает от удовольствия, замечая, как дёргается его кадык, когда он глотает.
— Просто признай это. Ты проявил заботу. Ты всего лишь оберегаешь своё эго.
Он драматично закатывает глаза.
— Как Поттер и Уизел тебя терпят, я не понимаю.
Она кладёт руку на бедро, ставит стаканчик на стойку и окидывает его самым устрашающим взглядом за употребление его излюбленного оскорбительного прозвища в адрес Рона.
— Я думала, мы уже говорили об этом, — ругается она, только распаляя его ещё больше. Он не улыбается, а лишь вызывающе наклоняет подбородок и огрызается.
— Ты слишком часто пытаешься командовать мной, Грейнджер. В половине случаев я не помню ничего из того, что выходит из твоего болтливого рта.
— Ты — заноза в заднице.
— А ты невыносимая стерва.
— Я тебя терпеть не могу.
— Я тоже тебя не выношу, Грейнджер. Какое чудо! Наконец-то мы хоть в чём-то согласны.
В его взгляде наполовину ярость, наполовину вожделение, что стало привычным для них обоих с тех пор, как он поцеловал её. Вторая часть комбинации часто оставалась неосознанной, растрачиваемая ими обоими, когда они пытались направить страсть в русло ярости. Они продолжали ссориться почти каждый день, хотя до вспышек гнева дело больше не доходило.
Гермиона бывала так раздражена им, что часто сомневалась, испытывает ли к нему хоть какие-то романтические чувства. Большую часть времени он пребывал в полном бешенстве, редко относился к чему-либо с позитивом и использовал любую возможность, чтобы задеть её за живое.
Похоже, ему нравилось наблюдать за её мучениями, Малфой получал удовольствие от её реплик и ответных оскорблений и всегда был в плохом настроении, особенно в те дни, когда появлялся после бессонной ночи. Ему нравилось разжигать в ней маленькие костры, как добрые, так и злые.
Но случались и поразительные моменты уязвимости — то, как он бросался ловить падающую полку, прежде чем она обрушивалась на её голову; смеялся над шуткой, сказанной ею во время работы; с улыбкой поддразнивал её по поводу причёски и нарядов: «Ты подкармливаешь семейство крыс, живущих в твоей гриве, Грейнджер? Или они питаются твоими умными мозгами?» и его любимое: «Как мило, что ты приютила свою драгоценную семейку рыжих Уизли в норе у себя на голове, Грейнджер. По крайней мере, зимой им будет тепло».
Что ещё хуже, она ничего не слышала о продвижении в поимке повстанцев с помощью Нарциссы ни от Кингсли, ни от Амары, ни от Гарри и Рона. Она знала только о небольших успехах: без имён или снимков лидеров преступников, с которыми взаимодействовал Люциус, это была сложная головоломка — Нарцисса, очевидно, предоставила обширные списки фамилий для проверки, чтобы авроры могли выяснить, не связан ли кто-нибудь из них с псевдонимами, под которыми выступали повстанцы.
Гермиона постоянно находилась в напряжении, ожидая совы или патронуса, которые могли бы доставить новости о том, что советы миссис Малфой к чему-то привели. Она понимала, что необходимо набраться терпения, но оно иссякало. Постоянное напряжение не помогало и в отношениях с Драко. От этого она становилась ещё раздражительнее, а значит, быстрее поддавалась на его поддразнивания и срывалась на нём. А ведь ей так хотелось увидеть выражение его лица, когда он получит известие о том, что его мать освободили.
Учитывая необходимость закончить основной ремонт магазина ко дню рождения Дафны, Гермиона ежедневно выматывалась до изнеможения и готова была проклясть Малфоя по крайней мере к полудню каждого рабочего дня.
Или поцеловать его у стойки или возле книжных полок.
После случившегося она не переставала мечтать поцеловать его снова, и уже начала задумываться, сколько ещё протянет, прежде чем поддастся своим первобытным желаниям. С другой стороны, Малфой, казалось, был вполне доволен их взаимными оскорблениями. Она всё больше убеждалась в том, что это был единичный случай — похоже, ему было невыносимо находиться рядом с ней. С чего бы ему вообще хотеть поцеловать её снова?
И всё же между ними ощущалось напряжение: жар, густая мгла, вызванная томными взглядами и близостью. Тоскующие взоры на губы и укоризненные вздохи, когда они проносились мимо друг друга, едва касаясь рукой или локтем. Гермиона чувствовала, как внутри неё всё волновалось, мысли вызывали смущение, гормоны бушевали, как у подростка. А ещё слова Амары, сохранённые в маленьком уголке её сознания, где девушка берегла факел надежды на то, что между ними действительно что-то происходит, и это не только в её воображении.
Она наблюдает за ним, делая пометки на отдельном клочке пергамента, пока Малфой рассчитывает размеры сложного углового стеллажа. Его глаза сфокусированы и устремлены на бумагу, а рука перемещается по странице, как фигуристка по льду. Его худощавое тело склонилось над столом, мышцы спины просвечивают сквозь тёмно-синюю футболку. Она различает проступающие от раздражения вены на его шее, оставшиеся после их ссоры из-за кофе, а глубокая борозда на его лбу говорит о том, что он погружён в раздумья.
— Видишь что-то, что тебе нравится, Грейнджер? — поддразнивает он, не поднимая на неё глаз. Она чувствует прилив тепла на своих щеках и поспешно отворачивается, чтобы это скрыть, как школьница на игровой площадке.
— Нет, — вздыхает она, с притворным интересом рассматривая образцы красок двух цветов, к которым она свела свой выбор в магазине, — просто задумалась о кофе, что ты выбрал сегодня утром.
Она слышит разочарованный вздох Малфоя через весь магазин, и её рот расплывается в довольной ухмылке, которую он не видит.
— Что скажешь, Малфой? — спрашивает Гермиона, не поворачивая головы и повышая голос, чтобы он мог расслышать её из другого конца комнаты. Она улавливает его мягкие шаги, как всегда грациозные и уверенные, и чувствует его присутствие рядом с собой. Девушка бросает на него взгляд, подталкивая ближе два мазка краски, и приподнимает бровь. — Какой из них? — спрашивает она, поворачиваясь к нему и опираясь бедром о стойку. Он разглядывает два цвета с напускной угрюмостью, которую она распознаёт как скрытое раздражение. Его горящие глаза перебегают туда-сюда между двумя красками, и Малфой на секунду закусывает внутреннюю сторону щеки.
— Они совершенно одинаковые, Грейнджер, — хмурится он, наконец, и резко толкает краску обратно к ней.
— Нет, — возражает она, отталкивая их обратно в его сторону. Ей нравится наблюдать, как Драко Малфой кривится, когда она спрашивает его чистокровное мнение о таких тривиальных вещах, как цвет краски и стиль отделки. — Вот этот называется «Зелёный шалфей», а другой — «Зелёный мох».
Он окидывает её недовольным взглядом, скрещивая руки на груди и рассматривая её лицо, будто она сошла с ума.
— Мне всё равно, как они называются, они практически одного и того же блевотно-зелёного оттенка, и, чёрт возьми, не могу поверить, что мы сейчас спорим о цвете краски, — с отвращением произносит он, качая головой в неверии.
— Я бы выбрал шалфей, — раздаётся чей-то голос позади них. Драко и Гермиона одновременно поворачиваются и видят Невилла, стоящего у входа в магазин. Его руки спрятаны в карманы шерстяного пальто, которое слегка припорошило снегом с улицы. Его щёки покраснели от холода, смешавшись, как краски, с лёгким напылением веснушек, покрывающих его нос и скулы. Он улыбается своей застенчивой, робкой улыбкой, которая при виде Драко приобретает большее беспокойство, чем обычно.
— Долгопупс, — произносит Малфой, наклонив голову в сторону Невилла с ровным лицом.
— Малфой, — отвечает он таким же вежливым кивком. Несколько лет назад голос Невилла дрожал бы в присутствии Драко, от одного его обращения. Теперь же он лишь слегка настороженно смотрит на блондина, призывно улыбаясь и легко устанавливая зрительный контакт. — Давно не виделись.
— Разумеется, — отвечает Драко, смешно приподнимая бровь. — Я подумал, вдруг ты меня забыл, с твоей-то ужасной памятью.
Гермиона бросает на Драко укоризненный взгляд, который он ещё более укоризненно игнорирует.
— Хорошо, что Гарри спас мою Напоминалку из твоих рук, иначе я мог бы и забыть, — ухмыляется в ответ Невилл. На мгновение Гермиона настораживается о возможной реакции Драко и поднимает голову, чтобы уловить выражение его лица.
Она с приятным удивлением видит, как уголок его рта дёргается вверх, в крошечном проявлении веселья.
— Трогательно, Долгопупс.
Гермиона подходит к своему гриффиндорскому другу, распахивает руки и обнимает его.
— Какой приятный сюрприз, Невилл! — говорит она, крепко сжимая его и смахивая снежинки с его пальто. — Ты сегодня не преподаёшь?
Он качает головой и следует за Гермионой дальше в помещение, когда она говорит ему чувствовать себя как дома. Малфой застыл у стойки, бесстрастно наблюдая за ними расчётливым взглядом.
— Один из первокурсников Горация случайно устроил взрыв в классе зелий, — объясняет Невилл, оглядывая магазин с интересом, а затем с замешательством, когда его взгляд падает на большую и, надо признать, пугающую настольную пилу в центре комнаты. — Вонь стояла на все подземелья, да и на весь замок. Руководство школы было вынуждено выгнать всех, чтобы провести дезинфекцию, так что у меня выходной.
— Несомненно, новый вариант Симуса Финнигана в Хогвартсе, — усмехается Гермиона, глядя, как её друг осматривает новый магазин.
— Он ещё не лишился бровей, но сейчас только ноябрь, — мило ухмыляется Невилл, и Гермиона восторженно смеётся.
Малфой, совершенно не понимая шутки, продолжает наблюдать за происходящим с непривычным выражением лица, которое Гермиона определяет как нечто среднее между раздражением и любопытством. Она помнит его неожиданный интерес к Невиллу в дни после Хэллоуина и то, как он намекал на характер их отношений.
— Я зашёл узнать, не хочешь ли ты поужинать сегодня вечером, — говорит Невилл после очередного приступа смеха. — У меня нет никаких дел на вечер, и я понимаю, что нам ещё многое нужно наверстать.
Поначалу Гермиона планировала пойти домой и принять долгую, горячую ванну в попытке расслабиться после нескольких сумасшедших недель. Но она также очень скучала по Невиллу и сомневалась, что он, учитывая свой напряжённый график, задержит её надолго.
— Звучит замечательно, Нев, — улыбается она, замечая, как Драко хмурится в ответ на её согласие.
— Отлично, — широко улыбается он, на его щеках появляются ямочки от привычного детского восторга. — В 5:30 в «Дырявом котле»?
Гермиона соглашается и машет ему рукой, когда он снова выходит на улицу под лёгкий снегопад. Ещё слишком тепло и снежинки не прилипают к земле, и Гермиона следит за его ботинками, пока он идёт по мокрому булыжнику, удаляясь от «Полосы» и возвращаясь к суете главной части Косого переулка.
— Он кажется забавным, Грейнджер, — самодовольно говорит Малфой, опираясь одним локтем на прилавок. — Вы занимаетесь рукоделием и вяжете свитера, когда остаетесь вдвоём?
— Ты — задница, — огрызается Гермиона, в шутку ударяя локтем в его бок. Малфой чуть вздрагивает и смотрит, как она поднимает два образца краски и держит их перед недавно установленными полками, критично сравнивая два цвета. Она слышит его движения: шум ткани брюк, его запах всё ближе и ближе.
— Мне нравится «Зелёный мох», — внезапно шепчет он ей на ухо, проходя мимо, его грудь касается её локтя, а бархатистый голос приятно щекочет слух. Она улавливает его ухмылку, а затем он снова исчезает, целеустремлённо направляясь в пустой угол и используя свои мерки, чтобы нанести отметки на стены карандашом. Её желудок скручивается, пока она наблюдает за ним, уверенным и спокойным, за тем, как он горизонтально зажимает жёлтый карандаш между зубами, за его розовыми губами на фоне белых зубов, за сосредоточенным взглядом, когда он измеряет ещё один маленький угол.
Гермиона снова переводит взгляд на кусочки краски, сравнивая ничтожные различия в цветах зелёного. На мгновение она задумывается о том, чтобы выбрать «Шалфей», как предлагал Невилл, лишь бы позлить его.
Но она не может не отметить, что ей тоже больше нравится «Зелёный мох».
Засранец.
Зелёный мох.