Rosemary for Remembrance / Розмарин на память

      — Чем ты хочешь заниматься в жизни? После того, как поработаешь в магазине, то есть? — спрашивает его Гермиона, когда они лежат в постели ранним утром. Солнце только что взошло, и яркий свет заливает комнату оранжевым теплом.       — Ты что, думаешь, я не хочу работать на тебя, подметать полы и заполнять полки до конца своих дней? — отвечает Драко, его голос наполнен сарказмом и язвительным весельем.       Они свернулись калачиком под мягкой белой простынёй, прижавшись друг к другу обнажёнными телами. Драко медленными круговыми движениями поглаживает кожу её живота кончиком безымянного пальца. Их ноги переплетены, как коса. Она не совсем уверена, где начинается она и заканчивается он, но знает, что в данный момент они прикованы друг к другу, пока один из них не решит распутаться. Гермиона уверена, что первой пошевелится не она, потому что с удовольствием бы пролежала с ним в этой постели весь день, если бы могла.       Грейнджер поднимает глаза к потолку, чувствует его пристальный взгляд на своём лице — его взгляд струится по её коже, как пламя.       — Должно быть, в юности ты хотел кем-то стать, — давит она, поворачивая голову на подушке, чтобы посмотреть ему в лицо. Черты его лица спокойные, довольные, расслабленные — даже немного смуглее, чем обычно, после дней, проведённых на солнце. Его палец прослеживает её рёбра, ленивыми полусонными движениями, от которых по её рукам бегут мурашки. Его губы приоткрываются, а брови сходятся в задумчивости. Гермиона переворачивается со спины на бок, чтобы оказаться к нему лицом, натягивает простыню, стараясь, чтобы она не сползла на обнажённую грудь.       — Я хотел играть в квиддич, когда был маленьким, само собой, — говорит Драко, перемещая руку, чтобы приспособиться к её новому положению, проводя кончиками ногтей по её боку, по рёбрам, по ягодицам и по линиям бёдер. — Потом думал, что, возможно, стану зельеваром. Но на шестом курсе, когда я сдал экзамены, понятия не имел, что меня ждёт дальше. Я просто знал, что должен делать то, что он мне скажет. Моя жизнь больше не принадлежала мне.       Гермиона грустно кивает, тянется вперёд, убирая со лба Драко спутанные во сне волосы.       — А сейчас?       Она смотрит, как он сглатывает, как его язык скользит по губам, увлажняя их.       — Я не уверен, Грейнджер. Думаю, мне просто придётся подождать и посмотреть, что будет дальше, когда я наконец вырвусь из неизбежных тисков маггловского столярного и малярного дела.       Она звонко смеётся и опускает руку на кровать между ними, пока Драко выводит узоры на коже её бедра.       В комнате тепло, но не жарко, достаточно, чтобы они нежились под простынёй, прижавшись друг к другу. Приятное, летаргическое тепло сковывает веки, замедляет дыхание, учащает пульс, даже когда они лежат рядом совершенно голые, а в голове до сих пор крутятся воспоминания о развратных выходках прошлой ночью.       Прикосновения Драко для неё как наркотик — такой, который насыщает тело приятным расслаблением и гудит в мозгу. Её ресницы трепещут, когда он проводит ногтём большого пальца по её бедру и к пупку.       Она наслаждалась сексом с Драко Малфоем так, как никогда прежде и не думала, что от секса вообще можно получить удовольствие. Другой её опыт — с Роном и Виктором, тем летом после войны — прошёл нормально. Неловко, приятно и забавно безыскусно. Например, когда спотыкаешься в темноте и несколько раз ударяешься носком ноги. Хорошо, но не настолько, чтобы Гермиона почувствовала к ним особую привязанность. Секс с Драко помогает ей понять, из-за чего вся эта шумиха. Неожиданно шепотки между девушками в общежитиях и коридорах обрели смысл, а хихиканья Лаванды и Парвати о своих сексуальных контактах больше не были ей чужды.       Так что да, Гермионе очень нравился секс с Драко Малфоем. Но такие утра, как сейчас, были не менее приятными — тёплыми, интимными и часто без ссор. Ей нравится, что он нежен, мягок и осторожен с ней. Ей нравятся тихие разговоры, которые они ведут, лежа на одной подушке, и их запахи: его тёплый, сладковато-пряный аромат на её коже и её на его, смешивающиеся в единое целое.       — Сколько… — неуверенно начинает она, глядя на него из-под густых ресниц, когда его ладонь прижимается к её животу, а его большой палец танцует по острой кости её бедра. — Сколько у тебя было других… партнеров?       Он тихонько посмеивается, в его серебристых радужках пляшет веселье из-за её нервозности.       Драко наклоняется и мягко целует её в плечо, и она закрывает глаза. С тех пор как они начали заниматься сексом, этот вопрос несколько раз приходил ей в голову, но Грейнджер не решалась его задать. Он явно был опытным, в то время как она с радостью следовала его подсказкам.       — Ну, разумеется, была Пэнси. Астория Гринграсс. Джиллиан Бейкер из Пуффендуя.       — Ах, — произносит она, кивая. Он вздёргивает бровь. — А та девушка, в ту ночь в «Дьявольских силках»?       Он, кажется, мгновенно понимает, о ком она говорит, и пренебрежительно качает головой.       — Ничего не было. Мы оба были слишком пьяны.       Гермиона кивает, и он притягивает её ближе, прижимая к своей груди, носом касаясь её щеки, пока он смотрит на неё.       Она грустно улыбается ему, её рука утешительно обхватывает его шею.       — Мне жаль, что я вела себя так той ночью, — с сожалением говорит Гермиона, наблюдая за тем, как плещутся его серебристые глаза. — Подумала, что мне нужно быть на шаг впереди тебя. Я ожидала, что ты будешь вести себя как несносный болван.       — Я был таким, — ухмыляется он с раскаянием. Ухмылка быстро сменяется ошеломлённым, неразборчивым выражением. — Так и есть.       — Ты пытался им быть, — отвечает она, качая головой. Он снова целует её плечо и отстраняется, его рот растягивается в лёгкой ухмылке.       — А у тебя, Грейнджер?       Она вздыхает, её глаза опускаются, когда рука Драко на её животе скользит ниже, ближе к нуждающемуся в нём месту. Его постоянные прикосновения медленно заводили её, заставляя страстно желать парня.       — Рон и Виктор, — отвечает она, открывая глаза, чтобы посмотреть на его реакцию. — Но они не были по-настоящему… ну, они не совсем…       — Ставили тебя в приоритет?       — Вроде того.       Он резко опускает голову на подушку, из его горла вырывается глубокий рык разочарования.       — Блять, — бормочет он, потирая ладонью сонные глаза.       — Что? — спрашивает она в замешательстве, её брови нахмуриваются от негативной реакции Драко. Кровать слегка скрипит под ними, когда он поворачивается и приподнимается на руках и коленях так, что оказывается над ней, а его руки ложатся по обе стороны от её плеч. С тёмными, полными опасности глазами Драко хватает белую простыню, прикрывающую её тело, и медленно стягивает вниз, оставляя её обнажённой, раскрасневшейся от желания. Её соски напрягаются от прохлады утреннего воздуха и от его пристального взгляда.       — Они… — повторяет он, его голос — низкий, хриплый шёпот, затем наклоняется и целует её ключицу. — Они, — ещё один поцелуй в ложбинку между её грудью. — Идиоты.       И последний тёплый поцелуй с открытым ртом на коже над её пупком. Её глаза закрываются, спина откидывается на матрас, когда губы Драко задерживаются, осыпая лёгкими поцелуями окружность пупка, а затем перемещаясь ниже. Она резко вдыхает, когда он опускается ниже и целует её бедро. Она распахивает глаза, когда он отстраняется, сгорбившись над ней, по-прежнему опираясь на руки и колени. Драко выпрямляется так, что возвышается над ней, а его колени опускаются на её ноги. Её кожу покалывает от тепла, пунцовый румянец ползет по груди и шее к щекам, пока он возбуждённо разглядывает её.       Ей хочется, чтобы он прикоснулся к ней. Неважно, как, или где, или насколько грубо или нежно. Она жаждет лишь его рук, без него ей холодно. Словно читая её мысли, одна из его ладоней прижимается к её животу, скользит вверх и касается груди. Она тихо хнычет, когда он нежно сжимает её.       — Любой мужчина, который при взгляде на это тело не захочет поклоняться ему, — произносит он низким, вальяжным голосом, проводя ладонью вверх от её груди к длинным линиям шеи, нежно и осторожно придерживая за горло, — абсолютный кретин.       Его ладонь освобождает её горло, вновь скользит вниз по груди и животу, к бёдрам и икрам. Её веки трепещут, она смотрит на него полузакрытыми глазами, когда он поднимает её ногу, кладёт лодыжку себе на плечо, целует внутреннюю сторону её колена, затем бедро.       — Но дело не только в твоём теле, Грейнджер, — продолжает он, наклоняясь и целуя её бедро, пока не достигает последнего участка кожи возле её центра. Он поднимается и аккуратно опускает ногу на кровать, а затем переходит к другой ноге, повторяя свои действия. Он целует боковую сторону её колена, не сводя с неё глаз, пока его губы продолжают свой путь вверх по её ноге, а его пальцы вдавливаются в её плоть с обжигающим давлением. — Ты очень умна — остроумна, сообразительна, забавна.       Её глаза закрываются, когда его губы опускаются на её промежность, и её тело содрогается от удовольствия, чувствуя, как он проводит языком вверх и вниз по её складочкам, а затем целует клитор.       — Ты добрая и бескорыстная. Благодаря тебе каждый чувствует себя увиденным и признанным.       Она стонет, её пальцы выгибаются, когда она обхватывает ногами широкую спину Драко, притягивая его ближе, и он устраивается между её ног. Он берет её за бёдра, медленно, нежно, ласково, настойчиво посасывая и вылизывая. Её рука опускается к его голове и хватает за волосы, пока его язык погружается внутрь неё.       — И Мерлин, Гермиона, как же ты прекрасна.       Она хнычет, подавляя гортанный всхлип, когда он проводит зубами по её клитору, и её тело дёргается от удовольствия. Она вдруг чувствует его пальцы, скользящие по её влаге, прежде чем он погружает их внутрь. Он не двигает ими, а только направляет их вверх, вдавливая в её стенки, и её ноги дрожат от удовольствия.       — Пожалуйста, Драко, — задыхается она, прижимая подбородок к груди, чтобы увидеть его.       — Пожалуйста, что? Скажи мне, что тебе нужно, милая.       Её грудная клетка вздымается, грудь опускается и поднимается вместе с ней, когда Драко прижимает большой палец к её клитору.       — Пожалуйста, заставь меня кончить, — с отчаянием в голосе произносит она, задыхаясь от желания. Он наклоняется вперёд, чтобы снова поцеловать внутреннюю сторону её бедра, а затем снова прижимается к клитору.       — И всегда такая властная, — ухмыляется он, наконец, почти извлекая свои пальцы из неё, прежде чем снова погрузить их внутрь. Её голова откидывается на подушку, а он начинает вводить и вынимать из неё пальцы, трепетно обводя большим пальцем клитор и прижимая два пальца к её стенкам, посылая ей глубокое, бурлящее удовольствие.       — Вот так, — поощряет он, когда она извивается под ним. Его пальцы неумолимы, а она задыхается и скулит. — Мне нравится наблюдать за тобой в таком состоянии.       Грейнджер чувствует, как в ней нарастает разрядка, и Драко, должно быть, замечает это, потому что его пальцы ускоряются, наказывая и доводя её до оргазма. Она громко вскрикивает, зажмурив глаза от наслаждения, тело дрожит и извивается под ним, когда он грубо высвобождает из неё свои пальцы. Она вздрагивает, сжимая в кулаки простыни рядом с собой до побелевших костяшек пальцев, пока она преодолевает волны оргазма, её рот открывается, с силой втягивая воздух.       Гермиона заставляет себя открыть глаза как раз вовремя, чтобы поймать Драко, пока он засовывает свои пальцы, блестящие от её выделений, в рот, посасывает их и вытаскивает с хлюпаньем. Затем он наклоняется к ней, опираясь на руки, и жадно целует. Она чувствует собственный вкус на его языке, ощущение странное, но не неприятное. Её тело словно разрушается, отяжелев от удовольствия, когда он наконец освобождает её губы.       — Спасибо, — шепчет она, когда он падает рядом с ней.       Всё, что он сказал ей за последние несколько минут наслаждения, настигает её сейчас, проплывая в сознании по крупицам, сжимая сердце.       «…поклоняться ему».       «…остроумна, сообразительна, забавна».       «…добрая…»       «Мерлин, Гермиона, как же ты прекрасна…»       — Нам пора вставать, — говорит он, отрывая её от размышлений. — Пэнси любит пораньше выходить в город, и скоро она будет здесь, чтобы вытащить нас из постели.       Гермиона кивает, хотя чувствует себя прилипшей к кровати, её конечности словно отяжелели. Она наблюдает, как Драко сползает с кровати и встаёт, пересекая комнату, его обнажённая фигура направляется к окну. Она наблюдает за его грациозными шагами, за движениями мышц его спины и ягодиц.       Может ли она позволить себе привыкнуть к этому? Просыпаться с ним, заниматься утренним сексом и разговаривать в постели, готовясь к новому дню?       Она начинает думать, что может.       — В душ? — спрашивает Драко, поворачиваясь к ней лицом. Она лениво кивает, принимая сидячее положение.       — Однозначно, да.

***

      К тому времени, когда Гермиона и слизеринцы проходят через двери волшебного паба рядом с виллой Пэнси, в Сан-Мигель-де-Альенде стоит знойная жара. Местечко бурлит местными магглами и туристами. Они быстро осматривают историческую часть города, восхищаясь потрясающей архитектурой церкви Паррокия, которая по красоте не уступает Хогвартсу.       Странно наблюдать за тем, как слизеринцы, когда-то так неприязненно относившиеся к магглам, спокойно идут по заполненным ими улицам. Гермиона наблюдает, как они проходят по улочкам с разноцветными зданиями по обе стороны и высокими барочными строениями, перед которыми собираются туристы, чтобы поглазеть на красоту. Ни один из них не вздрагивает, даже лёгкой усмешкой не выражая своего отвращения к толпе.       Если она и раньше не была уверена, что слизеринцы больше не верят в превосходство крови, то теперь она в этом убедилась.       Они добираются до небольшой площади в центре города, где пешеходное движение уступило место более тихой, уединённой зоне, спрятанной за ещё одной исторической церковью. В центре стоит большой каменный фонтан, струйки воды которого стекают в бассейн внизу. Гермиона широко улыбается, обращаясь к Тео, когда они подходят к бурлящему фонтану.       — Это случайно не тот самый фонтан из истории, Теодор? — спрашивает она сквозь расслабляющие звуки падающей воды. Ухмылка парня становится огромной, его рука покачивается на руке Блейза, а ребята посмеиваются, остановившись перед фонтаном, и Тео гордо ухмыляется, пожимая мускулистыми плечами.       — Тот самый, Грейнджер, — произносит он, опуская ладонь Блейза и раскидывая руки в стороны, демонстрируя фонтан, будто он сам его построил. Гермиона смеется, когда он медленно кружится перед ним. — Жаль вас разочаровывать, но сегодня повторных выступлений не будет. Я уверен, что у маггловской полиции всё ещё есть ордер на мой арест и фотография моего лица где-то в картотеке.       Тео в очередной раз обнажает свои белые зубы и возвращается к Блейзу, пока Гермиона качает головой. Фонтан кажется освежающим, настолько заманчивым, что хочется пробежаться по нему без одежды. Пока они продолжают свой путь через площадь, проталкиваясь через толпы людей, избегая велосипедистов и машин, пересекая улицы, Гермиона чувствует руку Драко, лежащую на её спине, оберегающую и направляющую её, готовую оттащить с дороги в случае опасности.       Это производит на неё какое-то глупое впечатление, заставляя волноваться, как школьницу, её сердце бешено колотится в горле, когда его ладонь касается ткани сарафана, и он постоянно находится рядом.       Они блуждают по улицам исторического центра города, в тени высоких зданий. Маленькие магазинчики теснятся друг к другу, на стенах зданий красуются выцветшие буквы, а на мощёной булыжником улице стоят продавцы, выставляя на продажу сумки, расшитые бисером, и тонкие разноцветные шарфы. В магазинах и на деревьях развешаны рождественские украшения: красные, зелёные и золотые, переливающиеся на солнце. Блейз и Тео заходят в ближайшую лавку, где покупают всем прохладительные напитки, а остальные устраиваются под сенью старого дерева, переводя дух и снимая усталость с ног.       В этот момент Гермиона слышит музыку: весёлые, бодрящие звуки группы Мариачи, быстро перебирающие пальцами гитару, из которой вылетают резкие, протяжные звуки. К ним присоединяется пронзительный звук трубы, а также трели бубна. Гермиона приподнимается, не обращая внимания на выступивший на ее коже и уставших конечностях пот.       — Грейнджер? — слышит она голос Драко и направляется на звук, проталкиваясь сквозь пары и семьи. Гермиона слышит, как он бормочет что-то остальным, слышит стук его ботинок, когда он следует за ней. Наконец, она находит небольшую площадь перед кофейней, вокруг неё столпились зрители, наблюдающие за музыкантами в традиционных костюмах Мариачи, которые наигрывают мелодию на своих инструментах, а два танцора кружатся перед толпой, прихлопывая и потряхивая тамбуринами.       Гермиона останавливается, с трепетом наблюдая, как танцоры кружатся вокруг друг друга, их разноцветные юбки развеваются в танце, а ноги следуют ритму гитар. Она смотрит, как танцоры поворачиваются к замершей толпе, хватают их за руки, чтобы затащить в круг, подбадривая танцующих сильным испанским акцентом.       Гермиона с довольным видом смеётся, глядя, как туристы спотыкаются о ноги, изо всех сил стараясь следовать за танцорами.       — Пойдём, — внезапно говорит она, поворачивается лицом к Драко и, схватив его за руку, тащит сквозь толпу. Его лицо белеет от страха и удивления, брови взлетают вверх, когда она призывает его следовать за ней в ряды танцующих. Он сопротивляется, изо всех сил пытаясь вырваться из её хватки, и качает головой, когда она начинает смеяться.       — Нет, Грейнджер, я не думаю…       — О, замолчи и потанцуй со мной, — прерывает она, хватая его за запястье другой рукой, чтобы сильнее притянуть к себе. Он спотыкается, стараясь удержаться на ногах, пока Гермиона втаскивает его в образовавшийся круг, смеясь над его нервозным видом. Одна из танцовщиц радостно восклицает, увидев их, и трясет своим тамбурином, подбегая к ним.       — Sois amantes, no? — кричит она сквозь музыку, широко улыбаясь им. Гермиона качает головой. Она не говорит по-испански и не представляет, что только что сказала эта женщина. Драко закатывает глаза и с раздраженным выражением лица обращается к женщине.       — Si, — говорит он ей, и та радостно смеётся, отрываясь от своих танцев, чтобы подтолкнуть их друг к другу.       — Baile! — кричит она, призывая их двигаться, прежде чем продолжить танцевать с другими танцорами.       — Она хочет, чтобы мы танцевали, Грейнджер, — произносит Драко, хватая её за талию и притягивая к себе. Его лицо серьёзно, он недоволен тем, что она затащила его сюда, но, тем не менее, он заставляет её двигаться.       Что бы они ни вытворяли, получается не совсем правильно: сплошные шаги и вращения, которые, вероятнее всего, больше похожи на небрежное танго, чем на что-либо другое. Но это весело, и Драко умело направляет её, показывая, как правильно шагнуть к нему и покружиться вокруг него, после чего его руки снова опускаются на её талию.       Она счастливо улыбается, когда ансамбль набирает скорость, и Драко волнуется, когда очередной танцор натыкается на него. Краем глаза Гермиона замечает остальных слизеринцев в толпе, с изумлением наблюдающих за тем, как Драко притягивает Гермиону к себе, убирая её с пути нескольких танцующих туристов, которые не смотрят, куда ступают.       — Я не знала, что ты умеешь танцевать, — говорит она ему на ухо, и в животе у неё порхают бабочки, когда он притягивает её грудь к своей, широко раскинув ладони на её спине, направляя в сторону от спотыкающихся туристов.       Он ухмыляется, и прядь белокурых волос падает ему на лоб, пока он смотрит на неё сверху вниз. Выражение его лица очень типично для Драко: самодовольное, забавное, наигранно-раздражённое.       — Уроки танцев обычно шли сразу после уроков фортепиано, Грейнджер, — говорит он ей на ухо, притягивая её руку так, что их локти оказываются на одной линии. Его глаза пляшут по её лицу, и она понимает, что выглядит просто ужасно: красная и потная от жары, волосы растрепались от влажности, на лице — маниакальная ухмылка, пока они пытаются поймать ритм.       — El gran final! — кричит одна из танцовщиц, подмигивая ей и Драко, и проносится мимо них, крутя юбку, как торнадо, у лодыжек.       — Что она сказала? — перекрикивает шум Гермиона, когда Драко скользит рукой по её талии.       — Грандиозный финал, — отвечает он, уголки его рта слегка приподнимаются от замешательства Гермионы. — Держись крепче, Грейнджер.       Прежде чем она успевает задать вопрос, Драко раскручивает её, отталкивая от своего тела, его рука крепко обхватывает её, когда мир начинает кружиться, а её ноги неуклюже вращаются в воздухе. Её голова откидывается в восторженном смехе, когда он снова притягивает её к своей груди, а его рука ловко возвращается на её талию.       Затем, с последними ударами гитары и звонким треньканьем тамбурина, Драко опускает её к земле.       Она чувствует, как он опускает её вниз, одна его рука обхватывает её за талию, не давая упасть, а другая крепко сжимает ладонь. Она чувствует, как кончики её локонов касаются земли, и устремляет на него свой взгляд, его серые глаза пристально смотрят на неё, грудная клетка вздымается и опускается, пока он наблюдает за ней.       Песня заканчивается, и люди хлопают на заднем плане, подбадривая танцоров и участников, но Гермиона ничего этого не замечает. У неё кружится голова — то ли от вращения, то ли от внимательного взгляда Драко, она не уверена. Гермиона наблюдает, как светлеют его глаза, почти мерцают, а губы приподнимаются в маленькой, счастливой улыбке. Она подвешена в воздухе, её удерживает только крепкая рука Драко на её талии, его ноги твёрдо стоят на земле, и он смотрит на неё так, как Гарри смотрел на Джинни, Адриан на Дафну, а Блейз на Тео. Она не сомневается.       Сердце скачет в груди, она протягивает руку к его лицу, поднимает голову и прижимается к его губам мягким, но страстным поцелуем. Отстранившись, он поднимает её на ноги, и они застывают, прижавшись друг к другу грудью. Драко крепко обхватывает её за плечи.       Овации, наконец, доносятся до её уха, радостные возгласы толпы и счастливые голоса танцующих приближаются, когда она возвращается к реальности.       — Пойдём, Грейнджер, — произносит Драко, его голос уверенный и мягкий. Она кивает, позволяя ему вести её к их друзьям, которые хлопают в ладоши, когда они подходят.       — Спасибо за шоу, Малфой. Правда, хотелось бы увидеть на тебе юбку, чтобы мы могли рассмотреть твои сексуальные лодыжки, — поддразнивает Тео, протягивая каждому из них холодную стеклянную бутылку газированной воды. Глаза Драко злобно поглядывают на кудрявого юношу, а Блейз с гордостью хлопает его по спине.       Гермиона едва может сосредоточиться. Её грудная клетка до сих пор сжимается при воспоминании о погружении — о странной эмоции во взгляде Драко, когда он обнимал её, о гуле, прошедшем через всё тело, когда они застыли во времени, а мир вокруг них замедлился, расплылся.       Она никогда не видела его таким раскованным, таким освобождённым от запретов. Наблюдение за ним, раскрепощённым, не связанным правилами, что-то с ней сотворило. После этого и их утреннего разговора в постели она совершенно точно знала, что хочет подарить ему на Рождество.       Они совершают рождественские покупки в Сан-Мигель-де-Альенде, а затем возвращаются в маленькую волшебную деревню. Гермиона обещает встретиться с ними на вилле, провожает Драко ободряющим взглядом, а затем идет к совиной почте, пишет быстрое письмо и отправляет его, надеясь всем сердцем, что ей удастся исполнить заветное желание.       Вернувшись на виллу, она присоединяется к своим друзьям у воды и устраивается с Драко под зонтиком, вместе читая книгу на солнце. У неё сводит живот, когда он терпеливо ждёт её кивка, прежде чем перевернуть страницу — как оказалось, он читает гораздо быстрее, чем она. Удивительно, но она смирилась с этим.       После ужина на балкон прилетает маленькая амбарная сова и сует Гермионе в руку письмо. Она открывает его дрожащими пальцами, а сердце сжимается от волнения, когда девушка разворачивает сложенный пергамент и с жадностью вчитывается в слова, затаив дыхание.       Когда она дочитывает ответ, её желудок скручивается от счастья, под кожей и по венам разливается волна восторга.       Мисс Грейнджер,       Я благодарю вас за поздравления с праздником и рад слышать, что ремонт в магазине почти завершён.       Что касается вашей просьбы: не часто волшебнику, находящемуся на испытательном сроке, дают досрочное освобождение от четырёхмесячного рабочего соглашения. Но я должен признать, что ваше письмо получилось очень убедительным, и я полностью доверяю вашему мнению.       Поскольку — по вашим словам — мистер Малфой был образцовым работником, продемонстрировал огромный личный прогресс и раскаяние, а также перерос свою должность в магазине, я считаю оправданным удовлетворить вашу просьбу освободить его от обязанностей в магазине и завершить испытательный срок на месяц раньше. Я уже переговорил с Министром Бруствером и подписал необходимые бумаги.       Конечно, мистер Малфой должен выполнять остальные обязанности до окончания испытательного срока — но он больше не обязан работать в вашем магазине.       Я ещё раз благодарю вас за то, что вы взяли мистера Малфоя под своё крыло и продолжаете быть таким важным помощником для Министерства.       Счастливых праздников, мисс Грейнджер.       Желаю всего наилучшего, Мистер Барнабус Бимбл       Сердце с диким волнением колотится в груди, когда она прячет письмо в карман, пытаясь отогнать подкрадывающуюся грусть, которая приходит вместе с радостной новостью.       Теперь Драко будет волен делать со своей жизнью всё, что захочет, сможет следовать своим увлечениям, найти работу по душе, не будет больше обязан безвозмездно работать на Гермиону.       Но чего будет стоить ей этот подарок? Поступая так — освобождая его от того, чего он никогда не хотел, от того, что поначалу презирал, — не ставит ли она крест на собственном счастье? Означает ли освобождение, что всё, что было между ними, закончилось, что он забудет о ней и будет жить дальше, не находясь в ловушке?       Она изо всех сил старается прогнать эти страхи, нелепые опасения, что ещё один человек, которого она полюбила, покинет её. Гермиона закрывает глаза, мысленно представляя себе все поступки и слова Малфоя, заставляющие её поверить, что для него это была не просто интрижка.       Что он может полюбить её в ответ.       Она задвигает все страхи далеко на задворки своего сознания, встряхивает головой, чтобы вынырнуть из круговорота мыслей.       Что бы ни случилось, как бы ни закончились их отношения, Гермиона просто хочет, чтобы он был счастлив. Она хочет, чтобы после Рождества он вернулся домой, к новым возможностям, к маме, к жизни, которую он сможет назвать своей.       И если ей придётся принести ещё одну жертву в своей жизни — если ей придётся отказаться от ещё одной ценности — она с радостью сделает это ради него.       Раньше Гермиона думала, что без снега Рождество не будет прежним. Что без пушистых белых хлопьев, опускающихся за покрытые инеем оконные стекла в Норе, или попыток поймать снежинки ртом вместе с отцом, Рождество совсем не будет похоже на праздники.       Но Сочельник в этом году подразумевает ужин с индейкой на балконе после дня, проведенного на пляже. Это бокал сангрии у камина на закате и сидящий рядом Драко, смеющийся над шуткой Адриана.       Ничто не напоминает о последних двадцати Рождествах в её жизни, и всё же ощущения такие же тёплые, весёлые и счастливые, как и всегда.       Гермиона с удовольствием наблюдает за тем, как её друзья украшают елку — когда-то лимонное дерево из сада, теперь преображённое Блейзом в большую пихту — покрывая её серебряной мишурой и зелёными лампочками, добавляя светящиеся огоньки и звезду на верхушке. Когда ёлка наряжена, все расходятся по своим комнатам, чтобы взять упакованные подарки и положить их под дерево в гостиной, пока они не окажутся сваленными по колено вокруг ели.       Она скучает по снегу — очень скучает. Она скучает по Гарри и Джинни, и даже по Рону. Скучает по родителям, по рождественскому утру, когда, проснувшись, она достаёт из чулка новую зубную щётку, а родители напоминают ей о важности правильной гигиены зубов. Она скучает по праздничному убранству Хогвартса и по потолкам в Большом зале, создававшим иллюзию снегопада без холода.       Но Гермиона понимает, что Рождество не ограничивается одними этими моментами, и находиться здесь с Драко и остальными слизеринцами — лучше, чем любой подарок, который она могла бы пожелать в этом году.       — Всё, чего я хочу на Рождество, это не проснуться с похмельем, — бормочет Пэнси, допивая бокал сангрии, от вина её губы приобрели сливовый оттенок.       — Ты только настраиваешь себя на разочарование, Пэнс, — замечает Блейз, кладя последний подарок под ёлку. Они любуются ими в течение нескольких минут, а затем переговариваются о том, как они устали. Они желают друг другу спокойной ночи, благодарят Адриана за ужин в канун Рождества и расходятся по своим спальням. Гермиона машет рукой Пэнси, которая подмигивает ей, прежде чем закрыть за собой дверь. Гермиона перенесла свою сумку в спальню Драко, предоставив Пэнси возможность побыть одной, не обращая внимания на жалобы.       Гермиона резко падает на кровать, её тело мягко подпрыгивает на матрасе, когда она зевает, потирая глаза кончиками пальцев. Драко усмехается, выскользнув из своей одежды и облачившись в клетчатые пижамные штаны.       — Раньше я так нервничала перед сном в канун Рождества, — говорит ему Гермиона, наблюдая, как он пересекает комнату, чтобы открыть окно. В комнату врывается солёный бриз вместе со звуками волн и стрекотанием насекомых.       — Почему? — спрашивает Драко, сведя брови в недоумении. Он грациозно забирается на кровать рядом с ней, захватывает прядь её кудрей и растирает её между большим и указательным пальцами.       — До того, как я узнала, что я волшебница, я верила, что посреди ночи появится Санта-Клаус и принесёт все мои подарки. Согласно маггловскому поверью, он мог определить, спишь ли ты, и не доставит тебе подарки, если не спишь.       Драко задыхается от смеха, его рука погружается в её волосы, а ногти слегка царапают кожу головы. Гермиона закрывает глаза от расслабляющего ощущения ладони Драко в её волосах, от звука его ровного дыхания рядом с ней.       — Магглы рассказывают своим детям, что странный человек пробирается ночью в их дом, чтобы доставить подарки? Это же просто бред.       Гермиона хихикает, переворачиваясь на бок, чтобы встретиться с ним взглядом. Рука Драко опускается на её бедро, и она протягивает к его груди пальцы, прослеживая шрам Септумсемпры, отчего по его коже пробегают мурашки, а затем опускается к поясу.       — Было труднее заснуть, зная, что я должна спать. Но мой папа заваривал мне чай и говорил, что как только я его допью, я усну. Это всегда срабатывало.       Драко изображает подобие улыбки, притягивая Гермиону к себе, и резко вдыхает, когда она проводит кончиками пальцев по его шраму.       — Мне жаль, что твои родители не помнят тебя, Грейнджер, — вздыхает Драко, его голос твёрд, а взгляд искренен, пока он наблюдает за её лицом. Она неубедительно улыбается, когда он убирает её локоны за ухо и успокаивающе проводит большим пальцем по щеке.       — Я просто рада, что они сейчас счастливы, понимаешь? — говорит она, откидывая голову на матрас и глядя на балдахин над ними. — Они так беспокоились обо мне, летом перед войной. Я мало что им рассказывала, но они чувствовали, что что-то не так. Я ненавидела их беспокоить. Теперь они могут наслаждаться своей жизнью. Может быть, они тоже сейчас где-то на пляже.       Она поворачивается лицом к матрасу, ее глаза находят его серебристые глаза.       — Может быть, — вздыхает он, опираясь головой на ладонь. Она придвигается ближе к нему, глубоко вдыхая его запах, прижимается к его груди, позволяя ему заполнить её легкие, пока её глаза закрываются.       — Грейнджер?       — Мм?       — Можно я подарю тебе твой рождественский подарок сейчас?       Её глаза распахиваются, чтобы посмотреть на него. Она жуёт губу, пытаясь скрыть улыбку, которая тянется к уголкам рта.       — Сейчас? — спрашивает она, её голос ломается от волнения. Он кивает, смачивая губы языком, и садится, элегантно подтягиваясь, прежде чем подойти к своему сундуку.       — Я люблю своих друзей, но я не переживу, если они увидят, как ты открываешь это у них на глазах. Придурки.       Он лезет в ящик и роется там, копаясь в куче сложенной одежды, прежде чем достать маленький запечатанный конверт, аккуратно перевязанный ленточкой.       Что-то внутри неё трепещет от предвкушения, когда он возвращается к кровати, садится рядом с ней и протягивает ей конверт. Она поднимается, заправляет свои локоны цвета кофе за ухо и робко протягивает к конверту руку.       — Я не проклял его, Грейнджер, — насмехается Драко, впихивая конверт ей в руки, его глаза озорно мерцают, когда она, наконец, вырывает бумагу из его пальцев.       — Прости, я просто… нервничаю.       Она переворачивает конверт в ладонях, осматривает его и обнаруживает ту же зелёную печать с буквой «м», впечатанной в застывший сургуч.       — Не нервничай, — бесстрастно говорит он, нетерпеливо указывая на конверт. — Просто открой его, иначе мы не успеем заснуть к приходу Санта-Клауса.       Она усмехается, сузив глаза, наблюдая, как он нетерпеливо приподнимает бровь. Она просовывает палец под сгиб конверта и проводит им по бумаге так, что печать отклеивается. Стараясь сохранить твёрдость рук, она пытается совладать со своими нервами, потому что в последний раз, когда Драко дарил ей подарок, это было лучшее, что она когда-либо получала. И сейчас он рядом, с предвкушением смотрит на неё, сжимает челюсть от волнения, напрягая мышцы, а его глаза прикованы к её лицу.       Лёгким движением она вытаскивает из конверта небольшой листок бумаги, разворачивает толстый пергамент, и её взгляд останавливается на незнакомом почерке.       — Малфой, что это?       — Просто прочитай его, Грейнджер, — нетерпеливо ворчит он, и его кадык подрагивает под заросшим щетиной горлом. Она встречает его взгляд: успокаивающий, но в то же время почти тревожный. Наконец, она опускает глаза на письмо и начинает читать.       Мисс Гермионе Грейнджер,       Меня зовут мистер Эллис Румихарт, и я владею издательством «Маленькие красные книжки». Возможно, вам знакомы некоторые из наших популярных изданий, например, «История магии» Батильды Бэгшот или «Быт и привычки британских магглов» Уилхема Вигворти.       Я знаком с мистером Малфоем уже несколько лет, и мне стало известно, что вы находитесь в процессе написания исторического романа о Второй магической войне.       Я с большим удовольствием встречусь с вами в ближайшем будущем, чтобы ознакомиться с рукописью вашего романа и обсудить возможный контракт на публикацию с нашей компанией «Маленькие красные книжки». Мистер Малфой рассказал мне, что вы талантливый писатель, а ваш личный опыт, связанный с войной, обеспечит этой книге хорошую продажу — с нашей стороны было бы глупо не проявить к вам интерес как можно скорее.       Для меня было бы честью встретиться с вами и обсудить, заинтересованы ли вы в этом. Я подозреваю, что мы хорошо сработаемся, мисс Грейнджер. В конце концов, книги — один из лучших инструментов для сохранения наследия прошлого и памяти о том, что мы потеряли.       Пожалуйста, подумайте и пришлите мне сову, когда сможете. Я с нетерпением жду встречи с вами, если вы согласитесь.       Счастливых праздников.       Мистер Эллис Румихарт       «Маленькие красные книжки», Лондон       Она внимательно смотрит на письмо, перечитывая его дважды, затем трижды, чтобы убедиться, что ничего не выдумала.       — Драко, ты… ты сделал это для меня?       Она поднимает на него затуманенные слезами глаза, прикусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы не дать им пролиться. Он утвердительно кивает, положив ладонь на её голое колено.       — Я знаю, что это пустяк, уверен, что кто-то заинтересовался бы твоей книгой, что бы ни случилось, но я подумал, может быть… — начинает он, но она прерывает его, бросаясь ему на шею, и забирается к нему на колени, прижимаясь к теплу его шеи.       — Всё идеально. Спасибо, — шепчет она ему в ответ, ощущая, как его руки крепко сжимают её, а его теплое дыхание касается её волос.       — Не за что.       Она отстраняется и целует его в щеку, а затем прячет письмо в сумку.       — Я бы хотела подарить тебе половину твоего рождественского подарка сейчас, — заявляет Грейнджер из другого конца комнаты, наблюдая за ним, когда Малфой присаживается на край матраса, держась одной рукой за деревянную стойку кровати.       — Правда? — спрашивает он, глядя, как Гермиона возвращается к нему, встаёт между его раздвинутых ног и опускает руки на его широкие плечи.       — Да, — вздыхает она. Тело дрожит от нервов — она делала это всего один раз, и понятия не имеет, хорошо ли у неё получилось. Но Драко постоянно радовал её, и она хотела ответить ему тем же — хотела видеть его выражение лица и слышать приглушённое бормотание.       — И что это, Грейнджер?       Она протягивает руки к шнурку на его пижамных штанах, не отрываясь от его глаз, пока развязывает узел и тянет. Драко сглатывает, его глаза вдруг приобретают цвет обсидиана, когда Гермиона стягивает пояс его брюк на бёдрах.       — Грейнджер, я…       — Тише, — перебивает она, медленно опускаясь перед ним на колени и стягивая его брюки до щиколоток. Но сначала она взмахом палочки запирает дверь и накладывает на комнату заглушающее заклинание, отбрасывая её обратно на ковёр и возвращая своё внимание к Драко.       На нём сейчас только боксеры. Очертания его твердеющего члена отчётливо видны под чёрным материалом нижнего белья. Она неуверенно протягивает руку, кладёт её на его бедро и проводит ею по материалу боксеров. Драко тут же шипит сквозь зубы, и она чувствует, как он дёргается под её прикосновением, упираясь в сковывающую ткань.       — Ты не обязана, Грейнджер, — твердит он, хотя его голос невероятно низкий и хриплый, и она замечает, как костяшки его пальцев сжимают плед под ним.       — Я хочу, — шепчет она, поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и дарит ему небольшую ободряющую улыбку.       — Блять, Грейнджер, — вздыхает он, когда она переключает внимание на выпуклость в его трусах, с лёгким нажимом проводя рукой вверх и вниз. Его грудь вздымается и опускается, и она слышит тяжёлые, резкие вдохи сверху, когда проводит пальцем под эластичным поясом.       — Ты должен… сказать мне, если я сделаю что-то не так, — просит она, её щёки краснеют, когда она тянет за пояс, призывая его приподнять бёдра. Он проводит языком по внутренней стороне щеки, выдыхая стон, на мгновение приподнимаясь с матраса, чтобы дать ей возможность стянуть боксеры.       — Продолжай, Грейнджер, пожалуйста, — стонет он, его тон грубый, настойчивый. Искра желания пробегает по её центру, когда она слышит его требовательный голос, а его член вырывается из ткани и упирается в живот на фоне тёмных кудрей, начинающихся чуть ниже пупка.       Устроившись на коленях, Гермиона перемещается ближе к нему, берёт его член в ладонь и медленно, осторожно скользит им вверх и вниз. Она поднимает глаза, чтобы посмотреть на его реакцию, и улавливает, как он откидывает голову назад, из его рта вырывается низкое рычание, и он впивается зубами в пухлую плоть нижней губы. Она воспринимает это как хороший знак и повторяет движение, обхватив его рукой крепко, но не слишком сильно, и поглаживает его по длине, другой рукой упираясь в его бедро.       Затем, не обращая внимания на все тревожные мысли, кружащиеся в голове, она наклоняется вперёд, направляя головку его члена на свои губы. Она чувствует, как Драко наклоняет голову, чтобы понаблюдать за ней, чувствует, как он дёргается и твердеет на её губах, как мышцы его живота подрагивают от удовольствия, когда она погружает его в свой рот.       Расслабь рот, избегай зубов, — напоминает ей Парвати, когда Грейнджер спрашивала, как вести себя с Роном.       Она так и делает, раскрывая челюсти шире и притягивая губы к зубам, проталкивает его глубже в рот, а затем всасывает, втягивая щёки. Она поднимает глаза и снова смотрит на него — он выглядит угрожающе, изголодавшийся от желания, его рот слегка приоткрыт, и он постанывает. Его рука хватает её за волосы, когда она начинает покачиваться на нём, вытаскивая его, а затем снова проталкивая внутрь.       — Боже… твою мать. Я собираюсь кончить, глядя на тебя со мной во рту, — шепчет он, в его голосе чувствуются гравий и густой мёд, когда она скользит языком по нижней стороне его члена, ощущая выступающие вены, и осторожно проводит им по набухшей головке. На вкус он слегка солоноватый, но не противный, и она слизывает бисеринки спермы, прежде чем снова взять его полностью в рот, чувствуя, как он ударяется о заднюю стенку её горла.       Его тело содрогается от неожиданности, изо рта вырывается громкий стон, а рука сильнее дёргает её за волосы. Она снова втягивает щёки, медленно покачивая головой вперёд и назад.       — Ты можешь брать меня немного быстрее? — спрашивает он, его тёмные глаза сканируют её лицо в поисках каких-либо признаков беспокойства. Она выпускает его, глядя, как его член отскакивает назад к животу, и, вздохнув, кивает.       — Хорошая девочка, — произносит он, крепкой, но нежной рукой подталкивая её голову вперёд, его пальцы по-прежнему запутаны в её волосах, и она снова вбирает его ртом. Она начинает двигаться быстрее, обводя его языком, позволяя ему направлять ее голову, пока он снова и снова ударяется о заднюю стенку её горла. Она чувствует, как он становится всё тверже внутри неё, набухая от возбуждения. Она готова позволить ему кончить ей в рот, даже хочет этого, но Драко с гортанным стоном вытаскивает себя из её рта.       — Чёрт возьми, Грейнджер, — говорит он, осторожно приподнимая её на ноги.       — Что ты делаешь? — спрашивает она, когда Драко задирает её рубашку, стягивая её через руки, а затем тянется к ней, чтобы искусно расстегнуть лифчик.       — Я хочу кончить в тебя, — говорит он, не упуская ни секунды. Её клитор пульсирует от желания, когда он снова встречает её взгляд, притягивая к себе и укладывая на матрас. Он ещё твёрд, на грани разрядки, и она чувствует, как он упирается в её живот, когда Драко целует её, дёргает за штаны, и она помогает ему снять их. Они спутались в клубок, пока снимали их, а затем и трусики, сбрасывая их с кровати, после чего Драко затаскивает её под простыни и усаживает на себя, придерживая за колени, чтобы она легла на него.       Поза напоминает ночь в магазине: её колени лежат на его бёдрах, ладони прижаты к его груди. Её возбужденные соски напрягаются и становятся твёрдыми, когда его член трётся о её промежность. Она чувствует, насколько она мокрая, и выпускает протяжный стон, прижимаясь к нему бёдрами.       — Всё нормально? — спрашивает он, обхватывая её бёдра и слегка приподнимая, чтобы расположить над собой. Она чувствует его головку у своего входа, Драко обхватывает себя, скользит своей длиной по её складкам, собирая влагу, прежде чем вернуться к её входу.       — Да, боги, да, — дышит она, её ногти царапают его грудь, когда он проталкивает себя внутрь, медленно, осторожно. Она чувствует тесноту, под другим углом, чем обычно, и не торопится опускаться на него. Вена на шее Драко вздувается, пульсируя под кожей, когда она скользит по его длине. Её рот приоткрывается, и она прерывисто вдыхает воздух, когда её бёдра снова встречаются с его. Он полностью входит в неё, так полно и судорожно прижимаясь к её стенкам.       Она замирает на мгновение, застыв от удовольствия, привыкая к его размерам внутри неё. Он переносит одну руку с её бедра на грудь, крепко сжимая и перекатывая сосок между пальцами. Её стенки трепещут вокруг него, заставляя их обоих стонать, а другой рукой Драко обхватывает её за задницу, прижимая к себе.       — Грейнджер, если ты не начнешь двигаться… — шипит Драко, откидывая голову на подушку, приподнимая её бёдра вверх и надавливая на клитор. Она хнычет, упираясь руками в его твёрдый живот. Наконец, она двигается, приподнимаясь и извиваясь, прижимаясь к нему бёдрами, он наполовину выходит из неё, а затем толкается обратно, пока их бёдра снова не встречаются.       Наслаждение неистовое. Выбранная поза позволяет ему попасть в нужную точку внутри неё, а его таз ударяет по её клитору, когда она опускается на него. Она слегка выгибает спину, наклоняется вперёд и, о боже…       — О, чёрт, — стонет она, новый угол посылает искры удовольствия в её живот и вниз по ногам. Драко начинает двигаться ей навстречу, толкаясь в неё, пока она скачет на нем, её ногти впиваются в фарфоровую кожу его пресса.       — Блять, Грейнджер, я сейчас кончу, — хрипит он сквозь стиснутые зубы, приподнимая спину так, что оказывается в сидячем положении. Его руки обхватывают её задницу, он использует свою силу, чтобы приподнять её и опустить обратно, прислоняясь лбом к её лбу. Они обмениваются горячим дыханием, когда она подпрыгивает и опускается на него, её грудь прижимается к его грудной клетке, когда он врезается в неё, держась одной рукой за матрас за спиной, чтобы поддержать себя.       Они неистово двигаются друг против друга, удовольствие нарастает, когда они сталкиваются бёдрами, Гермиона приподнимается и опускается на него, прикусывая губу так сильно, что она удивляется, что у неё не идёт кровь. Драко покрывает горячими влажными поцелуями её шею и ключицы, его ногти впиваются в её задницу, в его горле поднимается низкий рык.       — О… — хнычет она, когда Драко резко нажимает на её клитор, теряя равновесие без поддерживающей руки и падая обратно на матрас.       — Вот так, Грейнджер. Трахни меня… — бормочет Драко, его раскрытая ладонь прижимается к её животу, пока она двигается ему навстречу. Внезапно он дёргается, громкий стон наполняет комнату, когда он кончает. Она чувствует, как он выплёскивается внутрь неё, его длина глубоко упирается в её стенки, наполняя своей спермой. Его бёдра прижимаются к ней, пальцы впиваются в её кожу, глаза закрываются, а рот распахивается.       Её оргазм приходит через несколько секунд после его — невероятное, раскалённое до бела наслаждение, пульсирующее от пальцев ног до напряжённых сосков. Её зрение темнеет, в глазах вспыхивают звёзды, и на мгновение не существует ничего, кроме её удовольствия, ничего, кроме ощущения взрыва в её центре.       — Драко! — кричит она, её крик встречает его стон, её тело содрогается, спина и туловище вздрагивают, спина выгибается, как лук, когда она наклоняется над ним. Грейнджер кладёт руки по обе стороны торса Драко, её влагалище взрывается от ощущений, дрожит и содрогается, и она наклоняется к Малфою, чтобы поцеловать.       Рука Драко обвивается вокруг её талии, притягивая к себе, и они целуются пылко и страстно.       Она чувствует себя лёгкой, парящей, её тело пощипывает, оно становится невесомым, когда его губы прижимаются к её, обмениваясь горячим дыханием, и они судорожно прижимаются друг к другу. В конце концов, их поцелуи замедляются, мягкие и ленивые, её рука покоится в его волосах, а его — в её. Драко не спешит двигаться, проводя подушечками пальцев по её спине, нежно целуя уголок рта, ухо, висок и лоб. Он всё ещё внутри неё, её стенки слегка вздрагивают от последнего оргазма, а он становится всё мягче.       — Мерлин… — задыхается она, а её тело безвольно замирает поверх его. Её конечности внезапно обессилели, обмякли от усталости. Их ноги спутаны под простынями, между ними блестит пот, Драко проводит пальцами по волосам, пока они переводят дыхание. Гермиона приподнимает бёдра, давая ему выскользнуть из неё, а сама опускается ниже, прижимаясь щекой к его груди чуть выше сердца.       — Спасибо, — шепчет он ей в волосы, его ногти танцуют по бугоркам её позвоночника, вызывая мурашки по всему телу, — за рождественский подарок. Если Санта уже был здесь, то он точно разочаровался в нас — никаких подарков.       Гермиона весело смеётся, прижимаясь к его груди.       — Теперь я беспокоюсь, что вторая половина моего подарка померкнет в сравнении, — хихикает она, откидывая подбородок, чтобы посмотреть на него. Его губы кривятся в ухмылке, на бледных щеках появляется румянец, когда он отбрасывает со лба светлую чёлку. Он негромко соглашается, его грудь слегка вибрирует. Боги, она никогда не привыкнет к этому ощущению.       — Похоже, что так и будет, Грейнджер, — произносит он с лёгкой усмешкой. Она соскальзывает с него на матрас, позволяя Драко очистить их, прежде чем притянуть её обратно к своей груди, обнять и поцеловать в шею.       — Счастливого Рождества, Грейнджер.       — Счастливого Рождества, Драко.