В пятнах крови и слез

Цзинь Лин твердо решил, что его дядя Вэй Усянь - идиот. Полный и законченный идиот. Цзюцзю сказал ему, что Старейшина Илина был заклинателем, который практиковал с энергией обиды, но обычно избегал ее использования с тех пор, как вернулся к жизни... или что-то в этом роде, он, честно говоря, не мог вспомнить. Но когда он омывал лоб своего дяди прохладной водой, чувствуя себя женой и идиотом, он вновь крутил в голове то, что сказал ему дядя прошлой ночью. - Вэй Усянь призвал нелепое количество энергии обиды в какой-то несуразной попытке защитить себя и Лань Ванцзи от невидимой угрозы. Этот идиот сильно ранил своего мужа, и я не знаю, как у него дела, так что не спрашивай, но у Вэй Усяня высокая температура. Я ожидаю, что ты и Лань Цзинъи поможете мне ухаживать за ним. Прежде чем Цзинь Лин успел открыть рот, его дядя пристально посмотрел на него. - Если ты будешь спорить со мной, я переломаю тебе ноги. Цзинь Лин ничего не сказал. Так вот как он оказался у постели Вэй Усяня, протирая лоб мужчины охлажденной водой и бурча ему, чтобы он заткнулся, когда он закричал во сне; это было действительно чертовски раздражающе. Лань Цзинъи, казалось, не возражал быть здесь и умел утешать людей, и даже его дядя, казалось, был не против остаться с Вэй Усянем на короткое время, прежде чем уйти. Но это не было сильной стороной Цзинь Лина. Он не был создан для такого дерьма, как это. Он был создан, чтобы охотиться и убивать монстров и… - Лань Чжань, - позвал Вэй Усянь во сне, его раскрасневшееся от лихорадки лицо сморщилось. - Лань Чжань, нет! Цзинь Лин вздохнул. Опять началось. - Вэй Усянь, успокойся, Лань Ванцзи в порядке. Цзюцзю сказал мне, что он отдыхает со своим братом. Это, казалось, не успокоило Вэй Усяня. - Лань Чжань, не уходи... - О чем, черт возьми, ты говоришь? Твой глупый муж никуда не уходит. Он через две комнаты отсюда. Он нуждается в собственном исцелении. - Цзинь Лин снова приложил мокрую мочалку ко лбу Вэй Усяня. - А теперь заткнись и успокойся. К большому удивлению Цзинь Лина, Вэй Усянь действительно успокоился, примерно на полчаса. Однако это было едва ли не скучнее, чем если бы он бормотал во сне; по крайней мере, тогда Цзинь Лин мог притвориться, что разговаривает с кем- то. Он раздраженно вздохнул и повернулся, чтобы заменить мокрую мочалку, окунув ее в холодную воду. Когда он обернулся, то увидел, что глаза Вэй Усяня открыты и он пристально смотрит на него. Цзинь Лин выронил тряпку и испуганно выругался. - Какого хрена?! Почему ты так на меня смотришь? Не делай этого, урод! - “Где Лань Чжань?” спросил я, - сказал Вэй Усянь, полностью игнорируя Цзинь Лина. Он с трудом сел, и Цзинь Лин не сделал ни малейшего движения, чтобы помочь ему. Мальчик только фыркнул и скрестил руки на груди. - Ты не помнишь? - сказал он. - Помню что? - спросил Вэй Усянь, устало потирая голову. Он огляделся, понимая, что находится в незнакомой комнате, и что Лань Чжаня там нет. Он напрягся. - Где Лань Чжань? Почему я не с ним? - Ты причинил ему боль, идиот. Целительница говорит, что тебе нельзя быть рядом с ним. Да и Цзэу-цзюнь не позволил бы тебе приблизиться к нему в ближайшее время. Вэй Усянь был бледен, когда Цзинь Лин поднял на него глаза, весь цвет полностью сошел с его лица. - Я... я причинил боль Лань Чжаню? - пробормотал он срывающимся голосом. - Что случилось? Цзинь Лин пожал плечами. - Не знаю, меня там не было. Но цзюцзю сказал кое-что об энергии обиды, чего я не совсем понял. Звучало так, как будто её было много, - он приподнял бровь, глядя на Вэй Усяня. - Звучит знакомо? Вэй Усянь несколько раз растерянно моргнул, пока его серебристо-серые глаза не расширились от ужаса. С яркой ясностью он вдруг вспомнил разговор с Лань Цижэнем, осознание, что он бы умер, если бы получил те раны вместо Лань Чжаня, а затем ничего, кроме чистой паники. Он вспомнил, как оттолкнул Лань Цижэня, а затем призвал всю возмущенную энергию на Пристани Лотоса — а её было много, в конце концов, — чтобы окружить и защитить его и Лань Чжаня от повторной травмы. Конечно, он не подумал о состоянии золотого ядра Лань Чжаня и его хрупком здоровье в разгар паники, и он вспомнил крик своего мужа как раз перед тем, как почувствовал жгучую боль во лбу и черноту. - Он кричал! - воскликнул Вэй Усянь, протягивая руку вперед и хватая Цзинь Лина за запястья. - Лань Чжань так громко кричал! С ним все в порядке? - Он жив, господин Вэй, - раздался голос от двери, и оба, Вэй Усянь и Цзинь Лин, обернулись и увидели Сунь Чжао, стоящего в дверях с небольшой, но вымученной улыбкой на лице. Цзян Чэн стоял позади него и кивком отпустил Цзинь Лина. Цзинь Лин вырвал запястья у Вэй Усяня, поклонился взрослым и поспешно ретировался. Сунь Чжао проводил его взглядом, прежде чем войти в комнату и опуститься на колени рядом с кроватью Вэй Усяня. - Рад видеть в сознании, господин Вэй, - сказал он. - Прошло уже несколько дней. - Как Лань Чжань? - спросил Вэй Усянь; ему было наплевать на себя, все, что имело значение, - это здоровье и безопасность Лань Чжаня. Сунь Чжао вздохнул, а Цзян Чэн, стоявший рядом, выглядел раздраженным. - Сунь Чжао заботился о твоей жалкой заднице последние три дня, - сказал он. - Ты должен быть благодарен. У Вэй Усяня хватило совести выглядеть пристыженным. Он сложил руки вместе и поклонился Сунь Чжао как мог, все еще лежа в постели. - Спасибо тебе, молодой господин Сунь, - сказал он. - Я действительно очень благодарен за внимание. Это было невежливо с моей стороны. Сунь Чжао улыбнулся, хотя улыбка не коснулась его глаз. - Я понимаю, - сказал он, - хотя я очень ценю вашу благодарность. Он вздохнул и разгладил свою одежду, прежде чем заговорить. - Господин Лань поправляется, - сказал он, и Вэй Усянь испустил огромный вздох облегчения. - Однако, - продолжил ученик, и Вэй Усянь снова напрягся, - он все еще нездоров. Он не может бодрствовать дольше получаса. - Что?! - встревоженно воскликнул Вэй Усянь. - Но ты сказал, что прошло три дня, верно? Конечно, его золотое ядро уже вылечило бы его! - Господин Вэй, ваше использование энергии обиды серьезно повредило способности господина Лань регулировать состояние своего золотого ядра. В последние дни оно было очень нестабильным. Вэй Усянь побледнел. - Ч-что? - Вы слышали, что я сказал, господин Вэй. - Ученик, такой молодой, но опытный, наклонился вперед и устремил серьезный, расчетливый взгляд на лицо Вэй Усяня. - Он нездоров. Вэй Усянь облизнул губы, пытаясь не обращать внимания на то, как пересохло у него в горле. - Как... Как...? - Насколько все плохо? - глаза Сунь Чжао, обычно веселые, потемнели до такой степени, что Вэй Усяню стало крайне не по себе. - Ну, его золотому ядру потребовалось несколько часов, чтобы стабилизироваться, и Лю-дайфу сказала мне, что первые несколько часов это было весьма нелегко; несколько раз он почти переставал дышать. - Вэй Усянь сам чуть не перестал дышать, но Сунь Чжао продолжил: - Его раны также открылись, так что они нуждались в дополнительном внимании и перевязке, и он получил некоторые внутренние повреждения. Последние несколько дней он кашляет кровью. - Как сильно? - спросил Вэй Усянь, на этот раз сумев сдержать дрожь в голосе. - Лю-дайфу говорит мне, что количество разнится от приступа к приступу, но крови постепенно становится меньше. Плечи Вэй Усяня поникли. - Тогда это хорошо, - он сделал паузу, прежде чем заговорить. - Могу... Могу я увидеть его? Сунь Чжао тут же покачал головой. - Нет, - ответил он. - Извините, господин Вэй, но его семья попросила, чтобы вас пока держали подальше. Вэй Усянь ощетинился. - Я тоже его семья! - воскликнул он. - Я его муж! - И вы тот, кто причинил ему боль, - сказал ученик. Его голос смягчился. - Я знаю, вы не хотели этого, но, конечно, вы понимаете, что они должны чувствовать? Они напуганы. - Я... Я... - Я понимаю, господин Вэй, понимаю, но я не могу спорить с приказами Лю-дайфу. - он встал и посмотрел на пустую чашку из-под лекарства, стоящую рядом. Он взял её в руки и поклонился Вэй Усяню и Цзян Чэну. - Я собираюсь приготовить еще немного отвара, - сказал он. - Я позволю вам двоим немного поговорить наедине. Он ушел, и Вэй Усянь сразу же разрыдался. - Цзян Чэн!- завопил он. - Цзян Чэн, я не хотел! Это был несчастный случай! Цзян Чэн только вздохнул, придвигая стул к кровати Вэй Усяня. - Я знаю, Вэй Усянь. Все знают. - Тогда... Цзян Чэн поднял руку, чтобы прервать его. - Послушай, Вэй Усянь, - сказал он, - мы все знаем, что это был несчастный случай, но это не меняет того факта, что ты потерял контроль и причинил боль своему мужу. Ты слышал ученика — Лань Ванцзи почти перестал дышать. - Вэй Усянь побледнел и кивнул, как марионетка с оборванными нитями, опустив глаза на колени. - Это точно так же, как то, что случилось тогда. Голова Вэй Усяня дернулась так быстро, что Цзян Чэн на секунду испугался, что тот свернет себе шею. Его глаза наполнились слезами, а рот беззвучно шевелился, но он не мог говорить, все слова застряли у него в горле. Слезы начали капать, маленькими кругами окрашивая одеяло. - Ты прав, Цзян Чэн, - сказал он в конце концов. - Ты прав. - Ты всегда говоришь, что можешь это контролировать, а потом это превращается во что-то опасное и изменчивое. Кто-то страдает. Сначала это была а-цзе, а теперь это Лань Ванцзи. - Вэй Усянь сильно вздрогнул при упоминании их сестры, к большому удовлетворению Цзян Чэна, и он скрестил руки на груди. - Тебе повезло, что у Лань Ванцзи золотое ядро сильное. Если бы это было не так, он, скорее всего, был бы мертв. - Еще одно вздрагивание. - Идиот, ты хоть понимаешь, что делаешь? Вэй Усянь помолчал, потом покачал головой, не поднимая глаз. Это был не тот ответ, которого Цзян Чэн ожидал от своего самоуверенного, несносного брата, и он моргнул, застигнутый врасплох. - Я понятия не имею, что я делаю, Цзян Чэн, -сказал Вэй Усянь. - Я ни в чем не уверен в своей жизни. Я даже не уверен, что мне суждено быть живым! Это чье-то чужое тело! - он ударил себя рукой по груди, глаза его были дикими. - Этот человек умер, чтобы вернуть меня! Я должен быть мертв, Цзян Чэн! - Вэй Усянь... - Единственное, в чем я уверен во всем этом мире, так это в том, что Лань Чжань любит меня. Это все, что я знаю. Это единственное, что удерживает меня от того, чтобы разлететься на миллион осколков, Цзян Чэн! Он указал в том направлении, где, как он знал, находилась комната Лань Чжаня, слезы реками текли по его щекам. - Этот человек - единственный человек в этом мире, который любил меня, несмотря ни на кого и ни на что! Я не могу потерять его, Цзян Чэн, я не могу! - Вэй Усянь... - Он всегда был рядом со мной, так что я должен быть рядом с ним! Мы больше не должны быть порознь! Даже разлука на пять минут убивает меня! - Вэй Усянь начал всхлипывать всерьез, что было некрасиво, но честно. - А что с ним тогда?! - Вэй Усянь! - Цзян Чэн! Тогда его брат повернулся к нему, серебристо-серые глаза были безумными и чересчур яркими, отчаянными от страха, боли и любви. Так много любви, слишком много. Цзян Чэн закрыл глаза и глубоко вздохнул. - Я поговорю с Сичэнем, - сказал он, поднимаясь на ноги и игнорируя пристальный взгляд Вэй Усяня. - Я посмотрю, что я могу сделать. У Вэй Усяня перехватило дыхание, и он схватил Цзян Чэна за руку, крепко сжимая ее. - Спасибо тебе, Цзян Чэн! Спасибо тебе! Цзян Чэн отстранился без единого слова, глубоко и недовольно нахмурившись, а затем быстро вышел из комнаты. Когда он ушел, слезы Вэй Усяня потекли быстрее по его щекам. “Подожди еще немного, циньай”, подумал он. “Я скоро буду там”. Он смутно осознавал тот факт, что, возможно, он боролся со всем, что происходило в его прошлом, что он все меньше и меньше справлялся с собой, что ему нужно было с кем-то поговорить, прежде чем он полностью выйдет из-под контроля. Но Вэй Усянь проигнорировал это, как он обычно делал, вместо этого сосредоточив свои мысли на Лань Чжане.