Тысяча стручков лотоса

Его кожу кажется защипало, от нервов, когда он услышал, как этот мужчина очень легкомысленно сказал это. Они оба хорошо знали детали, лучше, чем кто-либо другой, но предпочитали продолжать, не видя надвигающейся реальности. В то время Вэй Ин подумал, что, скорее всего, разразится драка, если Сюэ Ян продолжит говорить, но вмешался Сяо Синчэнь. «А-Ян…» «Я знаю, я знаю, я не буду спорить с этой парочкой, это было всего лишь небольшое наблюдение». Пары? Их вряд ли можно было считать союзниками и уж тем более приятелями. Какое иллюзорное заявление со стороны этого юноши, но, возможно, он сказал это только из-за того, что видел поверхностно и из-за незнания реальной ситуации, в которой они находились. Однако даже сам Вэй Ин не смог подробно объяснить состояние своих отношений с Цзян Чэном. Он только знал, что связь разорвана и что она непрерывно кровоточила, иногда больше, иногда меньше, но у них все еще не было смелости попытаться залечить эту рану или закончить уничтожение того немногого, что осталось между ними. — Это не твое дело, — отрезал Цзян Чэн. — Я также здесь не для того, чтобы тратить время на то, чтобы осуждать тебя. «Я не ожидал ничего другого от нетерпеливого лидера клана Цзян, — сказал Сюэ Ян, почти смеясь, — но ты выглядишь очень занятым, это правда. Клан Цзинь, наконец, дает тебе много работы? Цзян Чэн не ожидал, что тот скажет им это, тем более что, несмотря на то, что они видели в бою, у них двоих не было возможности узнать, что происходит. Они ни разу не говорили о теле или своих подозрениях, в основном потому, что не хотели, чтобы Цзинь Лин, Сычжуй или кто-либо из мальчиков узнали, что происходит. Так какие подозрения были у Сюэ Яна? Возможно, было слишком рано предполагать, что он знает, что происходит, но было ясно, что он знал что-то, чего не знали они. Молчание длилось, пожалуй, слишком долго, и слышно было только потрескивание огня. Никто не хотел сделать первый шаг к решению этой проблемы, и именно Сяо Синчэнь позаботился о поддержании огня на месте, несмотря на свои завязанные глаза, и немного разрядил напряженную атмосферу. — Этим кланом правили сложные люди, — устало прокомментировал он, но все с ним согласились. «Так что это нормально, что они создают проблемы для других кланов». «Эй, сын Цзинь Гуаншаня был бы хорошим лидером, но он умер», — сказал Сюэ Ян в пустоту, затем посмотрел на двоих других перед собой. «О, я открыл рану? Ну, в какой-то момент они должны были поговорить об этом». — А-Ян, перестань их беспокоить, ты ведешь себя хуже обычного. «Не разговаривай со мной, как с ребенком, и дай мне повеселиться, я давно так не веселился как сейчас». «Мы здесь не для того, чтобы устраивать шоу», — раздраженно перебил Вэй Ин. Он не собирался обсуждать такие вопросы в данный момент, хотя и не был уверен, что сможет когда-либо обсуждать их с Цзян Чэном, но сейчас он не собирался об этом думать. «Мы ценим вашу помощь, но мы немного спешим. Так что, если вы хотите нам что-то сказать, говорите это немедленно. У него больше не было терпения. Было очевидно, что они пытались им что-то сказать , но у него не было желания продолжать эту чертову игру, тем более, когда они начали использовать проблемы и шероховатости, которые у него были с Цзян Чэном, в качестве шутки. Никто, кроме них, не имел права вникать в эти вещи и обсуждать их. Снова воцарилась тишина, и он подумал, что, возможно, его слова вызовут конфликт, но Сяо Синчэнь снова нарушил атмосферу теплой улыбкой. «Ты напоминаешь мне Цансэ Саньжэнь, она тоже говорила так же, как ты… Это мило». Этот искренний и добрый комментарий пронзил его, как кинжал, потому что он не ожидал услышать нечто подобное. Он потерял дар речи, услышав, что заклинатель так близко и фамильярно упомянул его мать. «Этот Даочжан — ученик Баошань Саньжэнь», — объяснил Сюэ Ян, видя Усяня таким удивленным. «Я не шучу, когда говорю, что он сильный». «Ничего страшного, — отрицал Сяо Синчэнь, — но я тренировался с Цансе Санжэнь до того, как она улетела из-под крыла защиты, затем настала моя очередь». Несколько мгновений он не мог говорить. Вэй Ин почувствовал, как его сердце завибрировало в груди, когда он думал так быстро, как только мог. Улыбка появилась на его лице, когда он подумал о своей матери и о том, что он никогда не предполагал, что встретит человека, который был так ей близок. — Ты тренировался с ней? — спросил он, все еще недоверчиво. «Итак… Моя мать была твоей шицзе? Это делает тебя моим…» Ему пришлось прикрыть рот от шока и покачать головой, не в силах полностью осознать происходящее. Этот человек только улыбнулся ему и кивнул, подтверждая то, что он хотел сказать. Вэй Ин почувствовал, что не в силах сдержать волнение, и схватил своего шиди за руку, чтобы привлечь его внимание. — Цзян Чэн, у меня есть дядя! — Он взволнованно закричал, как будто его шиди тоже его не слышал, и тряс его, чтобы привлечь его внимание, пока Цзян Чэн не оттолкнул его. «Не может быть! У меня есть миллион вопросов, чтобы задать вам, это потрясающе! Ты такой же, каким я был бы для Цзинь Лина в таком случае, я не помню, чтобы моя мать рассказывала мне о тебе, но ты определенно должен рассказать мне о ней. Я был очень мал, когда умерли мои родители, поэтому я хотел бы послушать вас». Эмоции, охватившие его тело, почти заставили его подпрыгнуть, и он мгновенно забыл все недоверие, которое испытывал к этим двум мужчинам. Он хотел приблизиться к Сяо Синчэню и послушать о его жизни, своей матери, о том, как проходило его обучение, и о том, на что был похож мифический Баошань Саньжэнь. Он хотел знать все. Когда он уже собирался встать, на этот раз Цзян Чэн положил руку ему на плечо и заставил остаться на месте. — Ты можешь сесть смирно и никуда не вставать хоть до конца этой беседы?! — раздраженно рявкнул он. — Это не то, о чем мы говорили. — Но Цзян Чэн! — Вэй Ин по-детски запротестовал и умоляюще посмотрел на своего шиди. «Я только что узнал, что у меня есть дядя, не позволишь ли ты мне немного насладиться этим мгновением и осознанием?» Взгляд его шиди ясно говорил ему, что он убьет его, если продолжит возиться как тряпка по полу, но Вэй Ин не хотел, чтобы это дело осталось незаконченным. Его воспоминания о родителях были скудными, размытыми, и он часто задавался вопросом, были ли они реальными воспоминаниями или образами, которые он сам придумал. Наконец-то у него был кто-то, кроме дяди Цзян Фэнмяня, который мог поговорить с ним о Цансэ Санжэнь, и он не хотел отпускать Синчэня без этого разговора. Тем не менее, он должен был попытаться контролировать свое волнение, потому что Цзян Чэн был прав. У них были другие важные дела, но эта информация вывела его из равновесия. «Мы можем поговорить позже, — пообещал Сяо Синчэнь, — но мы с А-Яном хотим поговорить о некоторых вещах, о которых, я уверен, вы должны знать». Это вернуло его внимание, и он смог перефокусироваться. Шутки и бурные эмоции были отложены в сторону, чтобы говорить серьезно, даже Сюэ Ян изменился в лице и больше не делал злобных комментариев. «Ты должен быть осторожен, Вэй Усянь», — сказал он ему. «Если я скажу тебе о стигийской тигриной печати , что ты ответишь мне в первую очередь?» Его тело застыло на этих словах, и он тяжело сглотнул. Он не хотел подтверждать это подозрение, это было последнее, чего он хотел. «Я уничтожил этот артефакт», — заявил он. «Невозможно использовать его снова». Несмотря на уверенность в своих словах, Сюэ Ян отрицал, что то, чего он боялся больше всего, было правдой.