***
Виски постепенно привыкали к раннему подъёму и с каждым новым утром ныли всё меньше, но потребность в чашке кофе это не отменяло. Эвет размяла затёкшие уши и щеку, на которой остался след от подушки, пытаясь выглядеть менее помятой. За дверью, выученной до каждой царапинки, было тихо и спокойно, но слишком напряжённо для того, что бы это продлилось слишком долго. — Привет, Эвет! — Асахина махнула рукой и похлопала по стулу рядом с ней. — Привет, тут сегодня пустовато. — Могу предположить, что это из-за того, что трое из нас мертвы, а ещё двое отсутствуют. Кивнув то ли себе, то ли Селес, Мацу направилась к подруге, отмечая то, что Бьякуя не пришёл и в ближайшее время действительно не намерен тут появляться. Но не заметив вчерашней фиолетововолосой гостьи, в голове образовался огромный вопросительный знак. Конечно, можно было сложить два плюс три и прийти к тому, что она ошивается где-то в библиотеке, и если это действительно правда, то Эвет не постыдится рассмеяться в голос. Воспоминания о библиотеке цепочкой привели к вони, которая вчера окутала ту местность, и горло сново запечаталось комком. — С Бьякуей, конечно, всё понятно, но не стоит ли нам узнать, как дела у Токо? — Аой подпёрла скулу кулаком. Я лучше застрелюсь — Эвет хмыкнула, расчёсывая пальцами рыжую шевелюру. — Твоё сердце холодно, словно леденец на палочке. — Леденец на палочке не холодный! Он сладкий! По столовой волной прокатился смех, Эвет натянуто улыбнулась и с прищуром взглянула на Селес, которая отзеркалила её выражение лица. Играть в гляделки с ней оказалось крайне скучно, Мацу толкнула локтём сидящую рядом пловчиху. — Они сладкие? — вопрос захотелось вернуть обратно, как только голубые глаза слишком явно округлились. — Ты никогда не пробовала?! — Ну, это было очень давно, я уже и забыла... — пытаясь перевести тему, Эвет невзначай притронулась к руке Аой. — Бьякуя тот ещё мудак, скажи? — Ты очень нетерпимо к нему относишься, как я вижу... — Просто, — Эвет завела руки за шею, поправляя застёжку кулона. — Его точка зрения такая ужасная... Жизни людей — что угодно, но не игрушка в руках зажравшегося психопата. Слова очень чётко ложились на язык, словно он был создан только для того что бы проговорить их однажды. Мацу слизала с губ послевкусие своих изречений и грустно улыбнулась, чувствуя на себе понимающие взгляды. На плечо подбадривающие легла чья-то рука и легко сжала, отчего внутрь просочился тёплый лучик поддержки вперемешку со свербящим тревожным сигналом. — Была бы тут верёвка! — Мондо размашисто взмахнул кулаком. — Мы должны связать его! — Он прав! Спортивные упражнения помогут вернуть его в чувства! Киотака сказал это настолько искренне и громко, что Эвет не сдержалась и, уткнувшись в плечо Асахины, согнулась пополам от смеха. Та тоже тихонько захихикала и потрепала подругу по голове, да вот только Овада оставался таким же серьёзным, даже больше, лицо его исказилось раздражением. Любопытные глаза, утирая слезинки веселья, уже приготовились к стоящему зрелищу. — Чё за хуйню ты сморозил?! Ты, придурок, верёвку в качестве скакалки предлагаешь использовать?! — Я не придурок... Это ты придурок! Мацу заслонила рукой рот и раскрытыми глазами переглядывалась со всеми окружающими. От наблюдения за чужими конфликтами тело прошибало током одновременно беспокойным и очень вовлечённым в происходящее. Но у всего есть свой предел: поэтому, когда в ситуацию вклинились чьи-то слёзы, сердце громко ударилось о ребро, а весь интерес перерос в желание сбежать, как по старой привычке. Кухня уже успела стать в некотором смысле родной и безопасной, хоть подсознание и избивало эту мысль каждый раз, напоминая об убийственной академии. Рука опасливо дёргалась каждый раз, когда тянулась за хлебом для тостов, а глаза въедались в каждую крошку, будто бы могли разглядеть в ней яд. Но заканчивалось всё одинаково: Эвет закидывала хлеб в тостер и надеялась на удачу. Либо, на то, что попадётся тот, кому можно всунуть кусочек. Ссора за стенкой поугасла, а мысли разбежались по сторонам, а если быть точнее, к одному единственному человеку. Который сейчас, наверняка, захлёбывается кофе и дешёвыми детективами вместе со своей долбанутой подружкой. При мысли о том, что он сидит в своей библиотеке вместе с Токо, верхняя губа вздёрнулась вверх, а рука припала ко лбу, пытаясь стряхнуть эту отвратительную картину с головы. Разлетевшийся запах жаренных тостов сообщил о готовности. Эвет вынула их из тостера и, немного подумав, положила туда ещё одну партию. «Вдруг он голодный. Гордыня же мешает прити и поесть». Положив на тарелку свой и завернув в пакет чужой завтрак, Эвет быстрыми и решительными шагами направилась в библиотеку, пару раз чуть не повернув обратно. Избегать чужих заинтересованных взглядов по пути оказалось гораздо проще, чем смирится с тем, что на втором этаже и вправду есть кто-то помимо мажорного ублюдка. Едва дверь в книжное царство скрипнула, эта догадка молниеносно подтвердилась — Токо Фукава тёрлась около Бьякуи, который показательно замер в "занятой" позе. Между его бровей залегла глубокая складка раздражения, отчего Эвет усмехнулась и постучала ногтями о дверной козырёк, привлекая к себе внимание. Пожалуй, этот взгляд из под спущенных круглых очков был самым злобным из всех тех, которые удалось повидать. Неприкрытая обида горела в них сиреневым огнём, что заставило Мацу приподнять уголок губ ещё выше. Момент, и писательница вылетает из библиотеки, намеренно толкая плечом одноклассницу. С губ сорвалась неприкрытая насмешка. Бьякуя всё так же сидел, даже не шелохнувшись. Его напускное спокойствие точно не шло вровень с непроницаемыми многолетними дубами, которые ветер уж ничуть не колышет; а тут колышет, ещё и как. Мацу подошла к столу, на котором покоилась белая чашка кофе, и без стеснения взяла её в руки, отхлёбывая напиток. — Поставь на место. Кто разрешал тебе брать? Вместо ответа, на тот же стол с шуршанием упал пакет с тостами. Лицо Бьякуи на секунду вытянулось, на что Эвет самодовольно ухмыльнулась, запрокинула кружку и со стуком поставила её обратно, пустую. Из под белых очков мелькнул недоверчивый взгляд, но завтрак всё же приняли, причём, с большой охотой. — Зачем пришла? — монотонно пробубнил Тогами, надкусывая тосты. Мацу, услышав вопрос, возмущённо отпрянула, открыла рот, готовясь вывалить цепь претензий, но потом снова закрыла и на каблуках развернулась, грозясь уйти и захлопнуть дверь. — Что такое? И полдня без меня протянуть не можешь? — Это же ты тут гнить без меня будешь с этой недосталкершей. — Да ну? — Бьякуя весело приподнял брови, и затолкал остатки еды в рот. — Ну, раз уж ты проявила такую любезность и соизволила явиться, то я кое-что тебе покажу. — Надеюсь, это не нарколаборатория.***
Эвет уже не могла вспомнить, как вышла из библиотеки с багажом новых загадок от мистера «я расскажу тебе непонятно что, но не скажу, к чему это было» и как снова очутилась в общежитии, отчего-то слишком пустующем. Хотя, признаться, после разговоров с Бьякуей, которые, как обычно были напичканы загадками и позолоченной гордостью, ни в какие контакты с людьми встуать не хотелось. Если бы тут только были цветы… Бесцельное блуждание привело Эвет к широким прутьям у лестницы, ведущей на второй этаж общежития. Вместе с засевшем в глотке кислым комком запаха железа нос учуял обилие картона и пыли за соседней дверью; она ведёт на склад. Проводив взглядом странную чёрную лестницу, Эвет проскользнула в кладовую с желанием разобрать свои мысли по полочкам и тем самым картонным коробкам, которым было заваленно помещение. Тут было много моющих средств, порошков и чистого постельного белья. Эвет и раньше мелком осматривала эту комнату, но сейчас в глазах пестрило от количества самых разных бытовых приспособлений. Если захотеть, то с этим складом действительно можно прожить полноценную жизнь, не взирая на заточение, но нет, так не пойдёт. Стряхнув с головы ненужные мысли, Мацу пошла вглубь к высоким шкафам в потолок, изучая содержимое на самых дальних полках. Большинство коробок были ещё не распечатанны и любопытство бархатным голосом шептало на ухо, что самое время это исправить. «Зачем Бьякуя показал мне дело про Сё? Что у него в голове происходит?» Эвет взяла с близлежащей полки канцелярский нож с характерным треском открыв его. Под руку попалась маленькая коробка, в которой, судя по весу, было что-то тканевое. Скотч скрипнул, надвое расходясь в месте, где по нему провели лезвием; внутри коробки действительно лежало около десяти пар однотонных чёрных носков. Эвет отложила коробку на другую полку, чувствуя внутри сгущающийся комок беспокойства. Что задумал Бьякуя? Его всегда было лекго прочитать, и либо Мацу сквозь года растеряла эту способность, либо Тогами сейчас действительно творил понятный ему одному бред. Отделиться ото всех, взять себе в союзники человека, который, как выснилось на опыте, был не самым надёжным и сказать ему проследить за кем-то. В памяти как по комнаде запестрил образ Киригири Кёко, стоящей на один лестничный пролёт ниже и проговаривающей каждую букву имени, отдающего запахом хвои. «...Эвет» Скотч снова издал жалобный звук, обнажая содержимое новой коробки: наборы капсул для стирки от довольно приличной фирмы. Но Бьякуя, всё же, не дурак. Возможно, он пока сам точно не определился со своим планом и продумывал несколько вариантов развития событий. В первую очередь, он явно хочет создать хотя бы иллюзию безопасности и обогатить себя информацией о самых подозрительных личностях, но не может делать этого напрямую; для этого ему и нужна Эвет. Но на этом пункте вся выстроенная логика и начинает расходиться по контуру, штукатуркой сыпясь под ноги. Зачем настолько явно подставлять себя под подозрение? Содержимое третьей коробки ускользнуло мимо глаз, застелённых пеленой размышлений. Конечно, излишнее самомнение передавалось каждому Тогами генетически вместе с фамилией и острыми чертами лица, но это как-то уж совсем нерационально. Или же, есть вероятность, что он просто дурит голову всем, включая саму Эвет. Его истинный план может быть куда объёмнее стандартных рамок мышления, поэтому и через призму здравого смысла он может показаться полной белибердой. Что он в таком случае планирует? Убийство? Рука дрогнула, едва не подставив кожу под остриё ножа. Конечно, было бы ложью сказать то, что Эвет сама не думала о таком варианте, сидя в изоляции и бесконечно перечитывая пункты правил. Но что бы Бьякуя своими руками да оборвал чью-то жизнь? Эта идея казалось принадлежала совершенно другой плоскости, словно пришла из мира зазеркалья. Даже условно брать такой вариант во внимание не хотелось. Но, если откинуть сентиментальщину, всё равно слишком непраткично думать о том, что Бьякуя сможет стать запятнаным. Просто опыт, просто сжавшиеся от ужаса зрачки в голубый глазах, увидевшие кровь на чужом теле. Что же насчет самой Эвет? Когда уже четвертая по счёту коробка оказалась разрезанной, за спиной послышался шорох и знакомый скрипучий голос. — Так не пойдёт! — Мацу резко развернулась, увидев перед собой знакомого робомишку, который, кажется, был недоволен. — Какого черта ты тупо режешь тут коробки одну за одной?! Они не просто так запакованы! Эвет слабо дёрнула бровью, закрывая канцелярский нож и кладя его на место. В голове внезапно вспыхнул вопрос. — Вот-вот, убирай! — Монокума комично упер лапы в бока. — Сейчас эти вещи не так легко достать, знаешь ли… — Монокума, — внезапно подала голос Эвет, вдумчиво смотря на сияющий красным глаз. — Можно спросить тебя? — Ты уже спрашиваешь! — Насчёт того, что я увидела в том видео… Оно ещё актуально? Право вето, позволяющее при одном совершённом убийстве забрать с собой на свободу одного невиновного ученика. Первое убийство произошло слишком спонтанно и быстро, что бы Эвет смогла действительно хорошо обдумать свой мотив и рассмотреть его со всех сторон. Неизвестно, актуален ли он до сих пор, но если это действительно так… — Хм-м-м, ну если подумать… — голос Монокумы стал ниже и вдумчивее, каким становился только когда речь шла об убийствах. — Хорошо, оставлю тебе эту возможность на всю игру! Это будет очень честно, потому что мотивы других точно так же не оставляют их всю игру! Ну до чего же я хорош… В голове словно позванивает сквозняк. Это буквально приглашение за черту человечности, которая давно уже притрушенна красным снегом сомнений и багровой кровью собственных принципов. Это загоняет в спираль повторяющих друг друга мыслей и нервного нетерпения в облике шепелявого голоса на левом плече. Убить и выйти на свободу вместе с Бьякуей; как он вообще отнесётся к такому одолжению? Нужно ли уже сейчас придумывать план и воплощать его в реальность? Нужно ли убить прямо сейчас? Смерть это то, что ждёт вас за красной дверью. Под кончиком носа взорвался фантомный запах с металлическим привкусом и тело вытянулось, как по команде. Боковое зрение уловило маленькое движение в тёмной глубине склада и Эвет шустро повернулась к ному навстречу. На жалкую секунду перед глазами красный цвет с маленьким чёрным зазором, от которого веяло чем-то потусторонним и с головы до пят жестоким. Горло стянула проволка паники, исходящей откуда-то из глубин сознания. Четыре пятнадцать утра. Эвет зажмурила глаза и сморгнула наваждение, осознава, что осталась одна в помещении; Монокума, как обычно, расстворился вникуда. Ещё слишком рано что либо предпринимать, тем более не согласуя это с человеком, который определённо окажется замешанным в том, что сделает Эвет. Нужно давить ненужные шепотки и продолжать разведку, создавать почву и постепенно врастать в неё. Угомонив сбившееся дыхание, Мацу всё же заглянула в последнюю коробку, котрую она открыла. Картон расступился и глаза округлились, а все негативные эмоции внезапно оказались вытеснененны вспыхнувшей радостью. Это семена: семена цветов, которые можно высадить. Побледневшее лицо тут же стянула счастливая улыбка, а глаза забегали в поиске чего-то, похожего на горшки. На ликующее удивление, они нашлись поблизости вместе с грунтом, стопочкой сложенным рядом с углём и разжигателем. Как она могла не заметить такого подарка судьбы раньше? Это же отличная возможность порадовать себя комфортной обстановкой и пригладить взъерошенные нервы! В руках едва умещалась даже малая часть того, что Эвет хотела унести. Медленно шагая к себе в комнату и стараясь ничего не уронить, глаза приметили два мужских силуэта в углу коридора. Напрягая зрение, Мацу удалось узнать в них Мондо и Киотаку, которые не кусались и не бросались взаимными оскорблениями, а мило разговаривали, приобнимая друг друга за плечи. Едва не перецепившись через собственные ноги, Эвет уже готова была окликнуть их рвущимся наружу вопросам, как тут всю непринуждённую и набитую восторгом атмосферу распотрошил знакомый звук. «Динь-дон, бинь-бон». Экран монитора загорелся. — Всем срочно собраться в спортзале! Чрезвычайное положение! Эвет крепче сжала содержимое своих рук,тяжело вздохнув. Хотелось думать, что это будет просто очередным бессмысленным объявлением, но так называемое предчувствие снова скрутило живот до отголосков тошноты. Как же невовремя. — Да что за херня?! — то ли зло, то ли беспомощно выругался Мондо. Положив в комнату награбленное со склада, Эвет пошла следом за парнями. Шаги были тяжёлыми, голоса на фоне смешивались в сгусток внешнего шума. Казалось, что разговаривать одноклассники и вовсе разучились, выдавая непонятные помехи вместо слов. А вот запахи было слышно отчётливо: они разговаривали, через тонкие ноты, они предостерегали. Жаль только не могли уточнить, чего именно нужно остерегаться. Они нашёптывали об неизвестной опасности. Это могло показаться настоящим сумасшествием на словах, но в пределах разума Эвет всё было на своих местах. Запахи общались через память, через то, какими их можно почувствовать, будучи флористом и живя среди тысячи разных ароматов всю свою жизнь. Тогда даже твой внутренний голос будет общаться с помощью цветов. И как только дверь в спортзал отворилась в очередной раз, почувствовался удивительный запах свежести и холода, который можно почувствовать разве что в горах. В ассоциации с цветами, в памяти обнаружился лишь один. Эдельвейс — горный и холодный цветок, растущий среди снега и жуткой опасности, прикованный корнями к своей ненадёжной почве. Цветок, растущий на краю обрыва. — Хм-хм-хм. Он точно не даёт нам скучать, — надменный голос серпом полоснул по сознанию, которое покидало тело в раздумьях. От пылких глаз не могло укрыться, насколько сильно Бьякуя сжал свой жилет руками, сложив их на груди, хоть и улыбался привычно маниакальной улыбкой. — Что-то с тобой уж точно не так, раз ты веселишься в такой момент! — вспыхнула Аой. — Она права, ты чёртов псих, — еле слышно шепнула Эвет, пройдя мимо Бьякуи и устремившись в другой конец зала, на что он лишь тихо вздохнул. Но приподнятое настроение, нацеленное позлить Тогами быстро ускользнуло, стоило Монокуме начать говорить. — Нового запятнанного всё ещё нет, мне жутко скучно! — он поднял свои механические лапки вверх, изображая раздосадованность. — Поэтому, я придумал новый способ мотивировать вас! «Так значит это мотив». Сердце либо замерло на пару десятков мгновений, либо колотилось настолько быстро, что этот ритм можно было сравнять с ничем. Ногти вонзились в кожу рук, грозились проткнуть её и выпустить просящуюся наружу кровь из вен, но следующие слова "директора" этой академии заставили пальцы полностью онеметь от холодящего ужаса. — Вас мотивируют ваши постыдные тайны и секреты! Вместе с печатью на конверте разорваться могла и вся жизнь, как обычная бумажка. Как листочек с домашним заданием, которые рвут родители за мелкую помарку. Разлететься на обрывки могло абсолютно всё. В глотке взвыл тот самый горный холод и леденящая свежесть; действительно по краю обрыва. Для секретов Эвет могли выделить целую стопку минимум из ста пятидесяти таких конвертов, но содержимое именно этого не шло вровень ни с одной догадкой. «Эвет Мацу убила свою родную сестру - Асу Мацууру».