Пёс войны и шут гороховый

      Минул сказочный выходной. План Кокоми сработал, видеть генерала таким свежим, прибавляло ей энергии. Затем минула и неделя. Неделя полной крови и войны. Сражения были, как и с армией противника, так и со злодеями на своих же землях. Горо решил провести чистку острова и убить всех чужаков и воров, но казалось сколько бы он не окроплял землю красным, сколько бы не взошло кровоцветов, ни Кайраги, ни тварей бездны, не поубавилось. Монстры словно вырастали из-под земли, стоило только пройтись дождю. Объяснение этого явления, можно было найти в справочнике садовода, ведь, как и сорняки, заполонившие прекрасный сад, так и враги на своей земле, имели общий способ по уничтожению — нужно было выдрать все корни. Но увы, копать так глубоко не было ресурсов. Да и эти фатуи затихли, стали кротки и тихи. Тревога из-за этого нарастала ещё пуще, каждый раз Горо нервно ждал, когда они выскочат из куста, когда распылят повсюду свой лицемерный яд, но каждый раз его ново наточенный клинок, так и оставался в ножнах. Чьё исчезновение было схожим с фатуйским, так это невидимость Итто, генерал чувствовал его присутствие и каждый раз оборачиваясь или смотря по сторонам, находил О’ни. Аратаки был здесь, но не с ним, а «где-то там». Он маячил на заднем фоне, как персонаж третьего плана. Сначала генерала отвлекало и раздражало это скачущее, огромное бельмо, но он не мог найти причины выгнать мужчину за пределы острова, да так далеко, чтобы не видеть его вечно голого тела. Тяжело.       На второй день генерал решил, что лучший способ забыть — это полностью игнорировать существование О’ни. Да, трудно было очиститься от Итто, особенно перестать слышать тяжелый голос, но когда Горо стёр с губ поцелуй, то наконец обрёл свободу. На поле боя он смело держался на ногах, был как прежде юрок и не остановим. Его стрелы, все до единой, убивали не одного зайца, а стразу двоих. Увлекаясь лишь стремительным маршем войны, генерал чувствовал, что вновь оказался там, где ему положено.       — Поговаривают, что в чреве Тарасуны, забарахлил горн, словно всё чего нам не хватало, это огромного взрыва на острове, — докладывал ходившие меж солдат слухи офицер. —Ну, может было бы как раз и кстати это бедствие, только представьте, нас с врагами будет разделять целая земля с опасными для жизни химикатами. Вот те на!       — Каида, думаю, даже если твой рассказ был бы правдой, нас бы всё равно достали по морю, — реалистично рассуждал командующий, смотря как солдаты таскают мешки с рисом, — да и что мы будем делать, когда разделим мир пополам? Мы жаждем свободы для всех людей Инадзумы, а не только для себя.       Поставлять продовольствие народу, также было его еженедельной обязанностью. Миссия заключалась в безопасной погрузке и транспортировке товара с большой фермы в маленькие деревушки. Слава генералу, благодаря которому, будь вы коренным жителем или беженцем — не важно, вы получите еды поровну. Не было голода на охраняемых землях, но был дефицит разнообразия, что жутко надоедал. Местный повар умудрился придумать новые рецепты исходя только из ограниченного списка ингредиентов, и все кулинарные шедевры были записаны на подобие: «Рецепт один: масло с хлебом. Рецепт два: хлеб с маслом.».       Загрузив мешки в телегу, потные мужчины плюхнулись на рядом стоящую скамейку. Устало и вяло приходилось отмахиваться от летней жары. Их офицер хмурился, глядя на оставшийся паёк в сарае. Ещё немного и вся еда попросту иссохнет и протухнет под палящим глазом солнца.       — Э-эх, беда. Что делать будем, генерал? Нашим парням слишком жарко в такую погодку, мы хоть с вами и в тени стоим, но честно, вспотели как сумоисты.       — Будем помогать, — пёс ступил вперёд, глядя на стопку тяжёлого веса, — а в следующий раз организуем перевозку ранним утром, пока земля после ночи остывшая.       Каида стал не охотно идти за командующим, поправляя на себе головной убор из соломы, дабы не дай Боже, обгореть лицом. На генерале тоже была эта конусообразная шляпа, но для того, чтобы слышать, в ней были дырки для звериных ушей.       — И раз, два, взяли! —скомандовал Горо, вцепившись в ящик на пару с Каидой. — Не такой и тяжелый, тащим, тащим.       Скинув груз на телегу, пришлось остановиться, дабы отдышаться и вытереть пот со лба. Этим летом как-то необычайно душно, даже такие простые вещи, кажутся, непосильным мучением.       — Уф, нужно накрыть продовольствие. Каида, там на сене белое покрывало лежит, накинь сверху.       Солнце безжалостно пожирало тёмные островки безопасности. Не успевая поспеть за тенью и завершить работёнку вовремя, служащим приходилось передвигать телегу подальше от палящих лучей.       — Эх, генерал, жаль у вас не крио глаз, — умно заметил Каида, — так бы создать пару льдинок сейчас самое то. Я обнял бы ледышку и тут же перетаскал бы все ящики. Да и заморозить продукты здорово было бы, особенно мясо, иначе мне начинает казаться, что уже запахло тухлятиной.       — Запаха нет, — принюхался Горо, — а про глаз Бога, это ты хорошо придумал, может сегодня именно тот день, когда ты получишь благословение и тебе даруют силу. Слушай, тебе бы сделать это поскорее, пока мы тут не расплавились. Наколдуешь нам мороженное?       Офицер стал смеяться на пару с командующим, как вдруг к ним подошёл незнакомец.       — Приветствую! — взмахнул рукой высокорослый и пухлый человек. — Мы здесь, чтобы помочь вам!       — Отлично, какой вы отряд? — криво улыбнулся Горо в ответ, он старался дышать через нос, а не с высунутым языком, как истинная собака. — Вот там вы найдёте ящики… — пришлось прервать предложение из-за пересохшего горла.       — Мы не из отряда, мы — всем известная банда Аратаки! — прокричал вдруг какой-то безумец, подошедший к Горо со спины. — Положитесь на нас, о, Великий генерал!       Это был парень, что играл когда-то Баал в той сценке на день рождение, да, разумеется, это же те самые актеришки — бездельники. Горо узнал кричащего высокорослого, только по голосу, ведь лицо, что он видел в тот вечер праздника, было разукрашено женским макияжем, совершенно кривым и схожим с детской мазней. А этот тучный, был тем самым глашатым, вот и третий подоспел, неся в руках, спотыкаясь и охая, бочонок прохладного зелёного чая со льдом. Каида хоть и не любил этих засранцев, но вот напитку был несказанно рад, тут же достав откуда-то стаканы.       — Кажется наши молитвы были услышаны, — офицер заметив сбивчивое дыхание своего командующего, сразу понял в чем дело. — Генерал, отойдите пока в тень, отдышись как следует, я принесу вам напиток, как только налью.       Горо скрывал своё лицо под длинным козырьком шляпы, всё что его сейчас волновало это — как бы скрыть своё истинное я, спрятать то, как его высунутый язык отчаянно пытается охладить организм.       — Держите, — Каиду опередили, протягивая в руки пса кувшин с прохладной водой.       Не поднимая головы, парень видел лишь руку благодетеля, и эта когтистая ручища могла принадлежать только главаре этой шайки безработных. Трепет всколыхнул то, что старательно забывалось.       Пытаясь сглотнуть жажду и отказаться от помощи, Горо сделал себе только хуже и задышал ещё громче. Всё также не поднимая взгляда, он вцепился в бутылку, отнимая её из дьявольской лапы. Глотал он влагу бойко и жадно, будто вот-вот и у него отберут. Жара для генерала была одна из тех проблем, что могла запятнать репутацию, выдав в нем чуждого людям зверя. Вода текла мимо рта, по шее и вниз, но пёс всё продолжал пить, ему нужно было как можно скорее избавиться от родового проклятья. Итто с каменным взглядом смотрел, как лакает этот щенок, как капля за каплей, струится вода, огибая подбородок. Грозным взглядом он дал понять своим парням, что здесь не на что смотреть, и те тут же побежали к ящикам, чесав затылки. Когда губы Горо оторвались от горлышка, то ещё с минуты были открыты в удовольствии, как давно он жаждал этой свежести. Каида не смотрел на генерала, а взглядом сверлил лентяя Итто.       — Вам было приказано приступить к работе. Выполнять!       Аратаки цокнул в ответ на повышенный тон, желание затеять перепалку было, но быстро пресеклось.       Благодаря тому, что О’ни мог поднять ящик в одиночку, его команда быстро управились с поручением. Генерал же, отойдя в тень, наблюдал за этим, с ново приобретённым стыдом. «И почему же Итто всегда появляется в те моменты, когда мне ужасно неловко? Думаю, это проклятье и теперь, мне придётся с ним жить».       Каида отдал распоряжение начать передвижение телеги. Всё было бы намного проще, если бы аэростат, которым они пользовались ранее, не пережил нападение воров и не был сломан. Довольствуемся тем, что имеем. Механизм колес телеги заводился, как игрушечная машинка, оставалось только убрать «якоря», и конструкция сама по себе поедет, правда не редко, а часто, приходилось подталкивать легонько эту махину вручную. Для этого генерал целесообразно решили запрячь Итто, а тот казалось был и не против похвастаться лишний раз своей силой перед зрителями. Скинув с себя верхнюю одежду и бросив вещи в телегу, бык был готов встать в упряжку, периодически посматривая как там генерал, не смотрит ли он с восхищением? Улыбка актера не манила и не впечатляла Горо, он, оставаясь в критиках, прошёл вперёд, возглавляя процессию.       Весь пройденный путь Итто тягал телегу смотря в генеральскую спину, его можно было сравнить с глупым ослом, перед которым на веревочке повесили желанную морковку, и он готов был бежать за ней, пока не откусит. Порою обстоятельства вынуждали Горо выпускать стрелы, расчищая путь от хиличурлов. Но он так и не оборачивался, смотря лишь вперёд и никогда на Итто. Лишь тяжёлое дыхание О’ни напоминало ему, что вложенным стараниям можно было восхититься. На горизонте показалась горстка домиков, осталось обогнуть холм и можно было смело заявить о маленькой победе.       — Отставить! — скомандовал вдруг Каида остановившись. — Устроим небольшой отдых, пять минут достаточно.       Итто жмурился от лучей солнца, что мешали ему смотреть на возлюбленный хвост. Не слышал он ничего кроме своего хвастовства, продолжая тяжело идти с целью получить взамен хотя бы маленькую похвалу.       — Отставить, Аратаки! Приказы с первого раза нужно выполнять!       — Нет, — хрипло проревел сквозь зубы бык, — я ещё могу идти. И приказа от генерала не было.       — Ого, босс, да вы как всегда круты! — вступила в переговоры банда, зная, как найти подход. — Вы превосходны, но может лучше вам отдохнуть, босс…       Офицер вновь рявкнул, и на этот раз для всех непонятливых, голос был профессионально военным. И снова приказа не послушались, вот тогда генерал и решил вмешаться. Стоило ему только остановиться, как позади него послышались скрипы вставшей на месте телеги.       — Если солдаты устали, то пусть отдохнут, но продовольствие должно прибыть в пункт выдачи вовремя. Что ещё хуже, мы уже опаздываем, — тембр голоса Горо, был умиротворенным, словно то, что он говорил не было столь пугающим. — Ещё немного и продукты испортятся, каждое наше промедление неизбежно приближает голод. Если всё, что так тщательно выращивали фермеры, сгниёт, не оказавшись во рту народа, то готовы ли вы поделиться с другими из своей тарелки?       — Простите, я дал слабину, — Каида поправив воротник поняв, что такая маленькая неприятность как жара, не должна останавливать ни его, ни солдат. —Приказывайте, генерал.       Всё ещё стоя к ним спиной, маленький, но важный человек, повысил голос.       — Вперёд, мы продолжаем путь! Аратаки всё ещё хвастается своей силой, что же, пока она у него есть, пусть выполняет приказ, нам это… — он обернулся, но посмотрев на Итто, глаза его задрожали и речь стала обеспокоенной, — нам это в…в пользу.       Мужчина судорожно дышал зубастым ртом с которого капали толи слюни, толи капли воды, которую ему недавно дали выпить для охлаждения. Тело красного О’ни было потным и жарким, солнце его не пощадило, Горо не знал загорел ли Итто до этого, или стал смуглым только сейчас, но то как обгорела большая спина и плечи, испугало генерала. Облезающая кожа растиралась привязанными к плечам веревками, кажется на Итто одели упряжку, дабы телега вдруг не поехала вниз, когда они забирались в гору. Как долго Горо не смотрел, почему не заметил раньше? Нервно бегая взглядом, по замученному, он увидел и прилипшую грязь, судя по всему когда Горо не смотрел и продолжал идти только вперёд, Аратаки порою спотыкался, падая на землю, и каждый раз поднимался, не имея права отставать от командующего.       Парень прикрыл изумленный рот, пытаясь отдать приказ отменяющий прошлый, но О’ни, скалясь прошипел.       — Приказ генерала Горо - закон для меня, так написано в военном контракте, — сжав зубы, он стал вновь вести телегу за собой, придерживаясь за ведущие палки.       — П-постой… — Горо растерянно смотрел на каждый шаг быка, — почему же колеса сами не крутятся? Офицер, доложите мне всё и расскажите причину почему не сделали это раньше.       Каида указал на механизм, что отказывался работать.       — Двигатель сломался, когда мы пересекали мост, я пытался разобраться, но честно ничего в этом не понимаю. Тогда Аратаки сказал, что это не проблема, что он и сам может дотащить телегу. Вы были рядом, шли, как и сейчас, спиной к нам, вы же точно слышали … то как грубо Аратаки не слушал моих приказов.       Горо опустил голову, нет, он не слышал, ведь он специально делал всё что бы полностью игнорировать Итто.       — Почему вы идёте в стороне? Помогите ему…       — Эм, — почесал затылок парень из банды, — босс не разрешает, он вообще никому не разрешал прикасаться к телеге.       — Генерал, разрешите обратиться, — вмешался его солдат и после разрешения, решил дополнить историю. — О’ни сказал, что это только его дело, что это только ему было приказано тащить телегу.       — Так какого черта никто из вас не вмешался, он не ваш командир и слушаться вы его не должны!       — Но…генерал, вы ведь в действительности приказали исполнять эту работу только ему.       Горо совсем растерялся, кусая губы, тогда настырный Итто как раз подполз ближе, их разделял шаг.       — Мы идём или болтать будем? Вы недавно говорили, что каждая минута на счету.       — Ты перебарщиваешь. Остановись.       — Только когда завершу начатое.       И всё это было ради одного — заслужить уважение хвостатого командира, который держась за сердце теперь жалел только о том, что не смог вовремя остановить упрямого быка. Забраться вверх по холму, было душевно тяжело для генерала, непрерывно смотря на то как напрягаются мускулы мужчины, так словно чуть и разорвутся, он искренне не мог скрыть переживания, как и не мог положить конец этой сцене добровольного самоизнасилования.       Только тогда, когда скрипучие колеса телеги перестали вращаться, остановившись в пункте назначения, от полуживого ёкая отвязали путы верёвок. На красных плечах теперь красовалась стертая до красна кожа.       Изнеможённый грохнулся на землю, как срубленный вековой дуб, все ахнули. Парни из банды подбежав к своему предводителю пытались вернуть силача в сознание. Горо же, у чьих ног сейчас и лежал уморенный бык, стеклянными глазами старался не смотреть на жертву ему принесенную. Обозвать Аратаки дураком или идиотом, вполне можно было, этот поступок был безумным, но всё же оскорбить его неправильно, О’ни заслужил признание и уважение.       Генералу попадались такие личности, такое случалось с ним часто, особенно на поле боя, когда вместо него, под удар поставляется кто-то другой, когда приказы командующего становятся целью и мечтой чей-то жизни, когда жертва, принесенная в руки Горо, не просто разодранная спина, а оторванная конечность, сломанные ребра, прострелянная на сквозь нога или же и сама жизнь. Такие дары очень трудно принимать. Горо до сих пор не может спокойно думать о совершенных ради него поступках. Но, будьте уверены, он помнит всех, кто умер ради него, ради великого генерала Ватацуми.       Присев на корточки, он убрал белесый локон, прилипший к взмокшей щеке Аратаки. Тут же банда замолкла, перестав трясти великолепного, боясь создать помеху.       — Ты выполнил мой приказ, Итто, — белые пальцы слегка гладили загорелые скулы, пытаясь остудить, —то, что задача была тебе не по силе, но ты всё равно её выполнил, доказала твою преданность армии Ватацуми. Ты заслужил уважение верхов. Аратаки, жители острова благодарны тебе, и я горжусь тобой тоже… — поднявшись, он обратился к своим солдатам, что изумлённо стояли подле. — Слушайте мой приказ, приведите лекаря, пусть осмотрит его, о результатах доложить мне. Выполнять!       — Так точно! — не мешкая двое из солдат побежали в глубь деревни за помощью.       Тяжкий вздох выкатился из горла Горо, ведь упёртый нехотя стал открывать глаза. Пора уходить. Генералу нужно быть ответственным. — — —       Только в середине лета солнцу разрешено так неустанно светить допоздна. Солнечный Бог, в своём расцвете, дарит земле тёплую силу, питает почву. Пляши и радуйся, пока Бог снова не умрёт зимою.       Этим же вечером генерал, воспользовавшись жаркой погодой, подал солдатам отличную идею. Пойти купаться на море! Помнится, отец Горо учил его плавать как человек, то были воспоминания одни из лучших в коллекции памяти. Задорно плескаться, хулиганить, но всё равно очень стараться, пока родитель придерживает тебя на воде, а как лестно получить похвалу, когда ты смог проплыть немного не мало, но целый метр самостоятельно. Бояться ныне того, что вновь придётся выставлять на показ своё животное, было незачем, плавать по-собачьи он отвык. Спасибо, отец.       Теперь же плавая на спине по кругу, он старался не заплывать далеко, также, как и не зачерпнуть в уши лишнюю влагу. Освежающая вода была маняще прекрасна, море напомнило о госпоже Кокоми, о её чудотворных руках, о том бризе, что приносит она с собой, заходя в душную комнату. Рядом в воде копошились солдаты, обсуждая так горячо любимую для всех тему чувств. Они говорили о своих жёнах, о подружках, даже про тех, кого любили ещё в детстве. Зачем же они напомнили Горо об этом? Без этого было так хорошо. Эти сентиментальные рассказы сквозь улыбки и смех, разбивались о берег и волнами возвращались к генералу.       «Кадзуха…с ним всё в порядке, — утешал он себя в голове, — я чувствую что он жив. Всё хорошо, он скоро вернётся. Осталось совсем немного. Совсем чуточку.»       Расслабление ушло, Горо нащупал лапами песок на дне и встал на цыпочки. Смотря на берег можно было заметить обнаженных мужчин, недовольно цокнув, смущенный отвернулся от этой пикантной картины. Ему было трудно понять такие манеры, он был очень скромен и даже будучи на горячих источниках, всегда был при нижнем белье, разумеется, он никогда не думал о том, что люди одного пола не должны стесняться друг друга, а может он того и боялся, что он не человек, что он другой. Пора выходить из воды, обсохнуть, да и пойти домой спать. Отличный план.       Выходя на берег, генерал заметил одетого в зелёную юкату Каиду. Ожидавший офицер ждал момента, когда можно будет подать почтенному полотенце и одежду со словами гарсона: «Прошу вас».       Выйдя из воды Горо выхватил полотенце, не дожидаясь, когда накинут на плечи, не позволяя поухаживать за собой. Укутавшись, он посмотрел в сторону перелеска, откуда стали слышны взволнованные возгласы.       — Постойте! Постойте! — кричал кто-то, приближаясь к пляжу.       Показались две фигуры, Горо узнал уверенно идущего мужчину, Итто выглядел так, словно всё что было днём было не с ним, за ним же впопыхах и не в силах остановить тащился юный солдатик.       — Я же просил доложить вас о состоянии Аратаки, — обратился генерал к подчиненному, плотнее укутываясь в полотенце, — почему же он уже стоит на ногах, а я об этом и не знаю?       — Простите, генерал, — кланялся в извинениях запыхавшийся юнец. — Как только Аратаки открыл глаза, так тут же вскочил и направился искать вас. Я пытался его опередить, но как видите не смог. За что прошу прощения!       — И кажется ты разболтал ему моё место нахождение? — заметил Горо.       Итто легонько посмеялся.       — Почему ты смеёшься? — фыркнул парень, думая, что это из-за его мокрого хвоста, что сейчас выглядел нелепо, как он думал.       Мужчина шагнул вперёд на один шаг, намертво вцепившись взглядом в оголенные участки, которые он мог разглядеть.       — Вашего гонца, генерал Горо, очень просто разболтать.       Солдатик стыдливо покраснел, его сдали с потрохами. И вправду, пока они шли сюда, он успел рассказать этому О’ни и про пляж, и про бани, которые любит посещать генерал. Просто атмосфера вокруг Итто располагает к дружеской беседе, тут, увы, любой проболтается.       — Воспитанием молодняка, я займусь позже, а сейчас, — промокший гордо задрал голову, — докладывай с чем пришёл.        О’ни оглянулся, тут было слишком много лишних глазёнок и ушей, которые могут повлиять на поведение генерала, а сейчас ему нужен был не генерал, а просто Горо.       — Могу я… поговорить с вами лично?       — Нет.       С лица мужчины сошла эта беззаботная улыбка, но он решил, что лучше скажет, чем будет молчать до скончания веков. Пусть так. Его никогда не стесняли лишние зрители, а наоборот прибавляли интерес, ведь Итто — авангардный актёр, ему нужна публика.       — Помните, у нас с вами был договор, что если вы позовёте меня, то моя сила будет принадлежать вам? — он встал на одно колено перед генералом, привлекая внимание всех, кто был рядом, даже солдаты, что бултыхались в воде, любопытно смотрели на закаченную сценку. — Я готов служить вам. Я готов следовать вашему слову, многоуважаемый генерал. Даже если вы прикажите убить человека, — огненные глаза обжигали, — я убью, только прикажите и я сделаю всё.       Приобретение столь важного союзника, возможно позволило бы поменять сценарий войны. Аратаки может раскромсать всю комиссию Тэнрё, Горо был в этом уверен. Ещё в первую встречу можно было понять О’ни запер внутри себя безжалостного дьявола, признак этого отродья — рога, что способны залезть под рёбра, признак тому и грешная страсть на которую он способен, генерал ощутил это, когда язык беса проник в глотку. Скрывать этого монстра внутри себя, за радушными играми, за шутками, за громким смехом, трудно ли это? Трудно ли Аратаки очищаться от скверны добрыми и благими поступками, пытаясь замолить всю ту злобу, что когда-то приносили на землю его далекие при далекие предки? Кровь пожирателей человеческой плоти всё ещё осталась в нём, всё ещё циркулирует и попадает в сердце.       Сила ёкая, что из неё сможет создать Генерал? Как он воспользуется им? Какая будет плата за сделку с рогатым? Горо догадывался каков будет ответ, когда Итто вывернет наизнанку, и его мелкие грешки: лень, гордыня и чревоугодие, обернутся настоящим ужасом. Всё это давно стоило понять, это ведь так просто, просто взгляни в его глаза, взгляни же, там пепелище жаркого ада.       «Аратаки будет полезен в бою, но сможет ли он остановиться? — всё думал и думал генерал. — Его шипастая дубина, в порыве гнева, вполне может угодить и в голову союзника, тогда эта услуга будет медвежьей. Она не принесёт никакой пользы. А если Итто примет обличие истинного О’ни, сможет ли он воспротивиться страсти что влечёт его ко мне? Мой приказ не сможет его остановить. Его сила воли утратит цену, он больше не будет повиноваться моему «нет». Он возьмёт надо мной верх, возьмёт меня грубой силой, унизит, опорочит, растерзает.»       Все ждали ответа командующего, казалось, даже кваканье лягушек затихло, дабы не пропустить решающее слово.       — Итто, я помню наш уговор, — Горо принял решение, — вот только, я тебя не звал, ты сам пришёл. Мне не нужен ты.       Стали слышны перешептывания. Каида вдруг обеспокоено закопошился, наклоняясь к уху генерала, дабы пошептаться.       — Помилуйте, генерал, но ведь даже Госпожа Кокоми желает видеть Аратаки на поле сражения. Я хочу напомнить вам, что жрица никогда не ошибается. Хочу напомнить вам о её словах: «…сделать из этого идиота берсерка». Тем более он доказал преданность вам сегодня, может вы не заметили, но зато я прекрасно видел, ведь шёл рядом, Итто делал всё, чтобы идеально выполнить ваш приказ, он скрипел зубами, но продолжал идти за вами. Он чтит вас, уважает и, кажется, одержим вами…       Горо ответил офицеру громко, дабы все, кто сомневался, услышали.       — Какое решение я бы не принял, оно будет верным! Если ты, Итто, думаешь, что я сжалюсь над тобой и приму тебя, после того, что ты натворил, после этого глупого самоистязания, после этих слов…       Каида ещё пуще заволновался и вновь стал шептать.       — Генерал, с точки зрения военной психологии, Итто — идеальный солдат. То, что он сделал заслуживает уважение, оглянитесь, вы пугаете нашу армию, они начинают думать: «Если то, что сделал Аратаки, для вас глупость, то стоит ли совершать геройствования в честь генерала и дальше? Стоит ли отдать жизнь армии, если поступок твой назовут глупостью?».       Промокший смотрел на мужчину перед собой, тот отпустил голову и совершенно был похож на приговорённого к казни, через гильотину. Что за сцену он здесь устроил? Что за фарс? Это не комедия! Личность генерала противиться настоящей личности. Что хочет добиться этим выступлением хитрый О’ни? На людях Горо не мог говорить то, что хотел, пришлось вырвать из рук ожидавшего офицера свою юкату и оставить всех без огласки финального решения.       — Пойдём, Аратаки Итто, поговорим наедине. Никто не должен вмешиваться. ———       Кажется, Итто всё равно добился своего, он украл генерала у всех на виду, такой не каждый может себе позволить, пускай завидуют.       Они удалялись в глубь острова, уходя достаточно далеко, чтобы никто не услышал их распрей. Мужчина шёл сзади, смотря на мокрый хвост Горо.       — Так холодно, — вдруг тихо молвил капитан.       Без предупреждения, промокший стал отряхиваться от воды, как настоящий пёс. Брызги полетели в стороны, и Итто пришлось отвернуть лицо от неожиданности. Хвост стал растормошенным, как и он сам.       — Отвернись, — поступил приказ.       — Зачем? Вы ещё раз это сделаете? Я теперь тоже мокрый…       — Отвернись.       Приказ есть приказ, Итто встал к псу спиной, опять его испытывали, пришлось отговаривать себя не подглядывать.       — Я закончил, идём дальше.       Повернувшись, Итто понял, что суть приказа заключалось в том, чтобы генерал смог спокойно сменить полотенце на юкату, это вызвало на устах новую улыбку.       — И куда же мы с вами идём?       — Скажи, что за театр ты устроил на глазах моей армии? —ушастый вновь шёл только вперёд, не оборачиваясь.       — Отвечать вопросом на вопрос не красиво.       — Мы тут не в детские игры играем, Итто, — серьезность голоса была пугающей.             — Мы идём туда, где мы сможем спокойно поговорить.       — О, я думаю мы уже достаточно далеко, чтобы никто не слышал, как вы отчитываете меня. Кажется, вы продолжаете идти, в надежде, что я потеряюсь или заблужусь, чтобы вам не пришлось со мной разговаривать.       Генерал остановился и наконец посмотрел в глаза своей проблемы.       — Всё, что было на пляже, было для тебя театральной сценкой? Плохим анекдотом, которым ты хотел меня рассмешить?       Итто остановился в шаге от своей мечты.       — Всё, что я говорил, не было шуткой. Я бываю серьезным, генерал. И тогда я говорил правду. Если вы не верите, то я могу снова, — он встал на колени перед своим хвостатым божеством. — Генерал Горо, я хочу…       — Перестань! — остановил его крик. — Я запутался в тебе, в тебе слишком много противоречий! Встань, мне не нужно это.       Мужчина поднялся, теперь смотря на маленького напуганного щеночка с высоты.       — Я понимаю, порою меня трудно воспринимать всерьёз, но я хотел, чтобы вы мне доверились, чтобы вы поняли, что я не играюсь в игрушки и мои чувства серьёзны.       — Ты обещал мне, что не будешь показываться мне на глазах, обещал, что будешь «где-то там».       — Да, простите, но я не мог просто стоять и смотреть, как вы таскаете коробки, тем более моя банда подрабатывает на той ферме, и здешний господин велел нам отработать свой долг.       Генерал схватился за голову и прорычал.       — А сейчас же чего ты хочешь? Зачем ты явился мне?       — На самом деле… я больше не мог быть в стороне от вас, я соскучился. Я не мог больше тихо ждать, поэтому решил…       Его перебили, грубо толкнув в плечо.       — Боже, да ты просто хотел привлечь моё внимание!       — Да, и я надеялся, что вы наконец примите меня, я хочу быть вашим.       Итто давно заметил, как дрожит и вздрагивает парень, было ли тому причиной чрезмерная эмоциональность или же прохладный ветер на закате, что обдувал мокрое тело.       — Генерал Горо, — обратился Итто, — Вы замёрзли?       От него отвернулись.       — Нет, если наш разговор закончен, то я ухожу, мне нужно высушиться, затем написать отчёт, завтра мне предстоит патрулировать северный берег и… — он замялся, почувствовав, как мужчина подойдя со спины, накинул на тонкие плечи свою громоздкую жилетку. Тронув острый воротник, Горо укутался в одежду носом, ощутив разливающее тепло. — Спасибо.       Да, он был настоящим псом, сначала скалит зубы, рычит, а стоит нежно погладить его, как тут же виляет хвостиком. Одежда Итто была ему столь велика, что влачилась по земле. Дрожащий продрог, а вовремя поданная помощь, так несказанно хорошо отогрела, что смягчила и чувства.       — Итто, днём ты удивил меня, во истину, это было безумие.       — Я способен на большее, только прикажите.       — На большее? — Горо говорил себе под нос, уперто вглядываясь в сухую землю под ногами. — И на что же?       Аратаки хотел посмотреть в ясные глаза своей музы, но та всё ещё избегала его.       — Я готов на всё.       — Скажи, твои плечи…ты в порядке? Те солнечные ожоги были такими ужасающими, ты поступил так глупо.       Нежность пыталась скрыться за несвойственной язвительностью.       — Я в порядке, я — ёкай, — хоть он так и говорил, но вот ужасно боялся, что с ново приобретённым загаром, Горо точно никогда и не взглянет на такого плебея, как он, — это мелкие проблемки, да и на мне заживет, как на собаке… ой …— хлопнув себя по лбу, мужчина понял, он только что всё на свете испортил.       Озорной и нежданный смех, как град, посыпался на О’ни, генерал посмеивался, сжимая в кулак накинутую жилетку. Ушастая голова задралась вверх, затем медленно обернулась, заставляя Итто сглотнуть поступивший к горлу прилив чувств. Его смех — вот от чего рогатый черт был готов пасть на колени в полном беспамятстве.       — Аратаки, кажется ты не отстанешь от меня, да? — парень пытался сдержать эмоции. — Ты ведь очень и очень упёртый бык.       — Простите, я не хотел вас оскорбить и эти слова про собаку, думаю они…       — Всё в порядке, — не дал Горо договорить, — это просто фразеологизм, — встав теперь ровно, он позволил собеседнику смотреть в лицо, не отводя глаза. — Я знаю, чего ты хочешь, Итто, но почему же ты так осторожен? Хоть ненадолго, но ты хорошо играл роль друга. Я знаю, чего ты хочешь, ты хочешь трахнуть меня и всё …       Это чуть было не сбило с ног бедолагу.       — Что?! Я…       — Нет? Не хочешь?       Пришлось сжать зубы и съёжиться, какой ответ правильный? Дайте ему подсказку. В миг вся уверенность мужчины убежала, он боялся, что, сказав «да», он навеки будет обречён забыть дорогу к Горо, а если скажет «нет», то будет вынужден, вновь притворяться, будто не ласкает себя, представляя, как мягко у генерала под хвостом. Плотно сжав кулаки, Итто дал такую зубастую лыбу, что стал похож на театральную маску О’ни, да и от стыда он покраснел будто также.       — Давай же, Итто, ты ведь не любишь врать, тем более об этом не трудно догадаться. Твои глаза, каждый раз, когда я чувствую, как они смотрят, я ощущаю будто с меня желают снять шкуру и съесть. Ну так что же, скажи мне, ты готов пойти на всё лишь бы только трахнуть меня? Вот зачем ты пришёл. Ты жаждешь, чтобы я заплатил тебе взамен на твой грандиозно показушный поступок? — голос задребезжал. — Прости меня, прости, что я говорю с тобой так грубо, но иначе с тобой нельзя.       Зачем же так жестко? Горо уже надоело играть с ним в загадки, он был слишком занят для этого, ему нужен был сухой и твёрдый факт. Он был воспитан тяжкой рукой войны и знал, что если вовремя не приструнить, то получишь копьем в сердце.       — Я…— Итто пытался вспомнить как составить из букв слова, — я, да… — он признался, затем открыл рот, дабы всё же сказать нет, хотел сделать всё, только чтобы не потерять навеки своё хвостатое божество.       — Скажи, Аратаки Итто, ты был с кем-то?       — С-с кем-то?       — Ты был с кем-то в отношениях?       — Вы хотите уничтожить меня?       — Отнюдь нет. Просто, ответь на вопрос. Молю тебя, Аратаки, — генерал ещё никогда не чувствовал себя так злосчастно, говорить в таком тоне было неприятно больно, — скажи ты любил когда-то?       Отпустив голову, ответчик нервно стал потеть, словно он снова тащит за собой телегу.       — Да, я любил своих маму и папу, люблю бабулю О’ни, а также жуков оникабуто, свою банду и играть в салки с детьми. Я могу предоставить список, если это потребуется.       — Я не о такой любви, — хмыкнул Горо, — попробую задать вопрос по-другому, ты был с кем-то в постели?       И вот сто ручьёв полилось со лба демона.       — Я был с…был и с женщинами, и с мужчинами, если вы об этом. Вам нужно рассказать подробнее? — он не уместно посмеялся. — В мой первый раз было две девушки сразу, потом…мне продолжать?       — Да.       — Оу… вот блин, — пришлось поправить душный воротник, — ну, потом, я много куда ввязывался, последний мой партнёр был парнем из клана Камисато. Но, если честно, все они были лишь половыми партнерами. Они были любовниками и любовницами, которым нравились только наши связи. Я звал их, когда желалось, и они тоже поступали также. Никто, ни я, ни они, не хотели быть серьезными. Им нравилось то, что я ужасно безответственный и то, что рядом со мной можно быть таким же.       Генерал всё смотрел и смотрел в переносицу Итто, что же он там пытался откопать?       — Аратаки, я тоже… — выдал тихо Горо.       — Тоже…тоже что? — голос О’ни был взволнован. — Вы ответственный генерал, я понимаю это, понимаю, что я для вас помеха, я для вас — невоспитанный ребёнок и…       Тут шёпот бил как колокол, по рогатой голове, каждое слово — громогласный звон.       — Я тоже хочу быть несерьезным. Я тоже хочу быть твоим безответственным любовником, который будет звать тебя, только тогда, когда захочется.       Эти слова раскрошили сердце Аратаки в труху, он хотел не этого, он хотел искренности, хотел любви, а не очередной раунд, очередной секс. Но разве его мечта не сбылась? Вот же Горо, вот же он стоит перед ним и сейчас маняще развязывает на себе юкату, вот же то, чего он так хотел, о чем грезил ночами. Нет, это не то, Итто хотел не только страсти, но и ответной любви. Может это и есть самый лучший исход событий? Разве может такой как он, надеяться получить хоть крошку той самой великой любви, великого генерала? Вряд ли. Он уже получил итак слишком много. Его назовут жадным, если он попросит что-то большое.       Бесстыдно, бессовестно и грязно Горо ощущал себя сейчас, но та тяжесть в паху выла только об одном. Он проиграл, решающим броском Аратаки, было отдать свою одежду ему. Запах и сохранившееся на ткани тепло — это всё и было тем самым копьем в сердце. Поздно уже брыкаться.       Мужчина встал вплотную, для пробы, словно проверяя, не кошмар ли это, он провёл тыльной стороной ладони по щеке генерала. Нет, всё же эта кошмарная реальность.       — Но у меня есть просьба, пока я ещё ответственный генерал, — робко молвил изменщик, — пожалуйста, Итто, не проникай в меня. Понимаю, это трудно, я понимаю, что лишаю тебя удовольствия, но пообещай мне, мне — тому самому верному псу, что дашь иллюзию чистоты. Пообещай, пока я ещё не стал паскудной сукой.       Итто обнял его с аккуратностью, стараясь не разбить фарфор.       — Не говорите, так, не оскорбляйте себя, не унижайте.       — Прошу, пообещай мне и тогда, я постараюсь. Я сделаю так чтобы тебе было хорошо и без…без проникновения в меня. Ведь, я боюсь тебя.       О’ни сглотнул ком тяжкой обиды и нагнувшись, поцеловал маленького генерала в лоб.       — Обещаю. Клянусь всем, что у меня есть.       В ответ улыбнулись и крепче прижались к телу, пёс доверился ему.